Join Me in Death

      Стефани опустилась на кровать и потёрла виски. Голова болела жутко, но это было ещё вполне терпимо, в отличие от той боли, что терзала её ещё несколько месяцев назад. Собственно, именно поэтому она и летала за границу. Здесь врачи лишь разводили руками, повторяя что-то о нарушениях в эндокринной системе. Точного диагноза никто поставить не мог. Одна давняя знакомая посоветовала ей обратиться к «знающему», что жил в отдаленной деревушке на севере Америки. Не то, чтобы Стефани верила во всё это, но болело так сильно, что порой слёзы непроизвольно выступали на глазах.       — А чего ты ко мне-то пришла? — с усмешкой спросил мужчина лет семидесяти, стоило Шварц переступить порог небольшой хижины на краю могучего леса. Старик выглядел неприятно, хоть и был вроде чисто одет и ухожен. — Иди к тому, кто надоумил тебя на этот грех. Что? О последствиях, как всегда, умолчали? Раз берешь грех на душу, так будь готова отвечать.       — Не понимаю, о чём вы, — сказала женщина, на что мужчина фыркнул.       — Травку для «плодородия» пила? Судьбу изменить пыталась? Вот и получай результат.       Стефани непонимающе смотрела на старика. Какие травы? Какое плодородие?       — Вы что-то явно путаете, — сказала женщина.       — Да куда уж там, — с горечью сказал старик. — Многих сгубила эта ворожба. Что, правда что ли забеременеть против воли Создателя не пыталась?       — Упаси Боже, — ответила Шварц. — Я…       Женщина посмотрела на старшего и почему-то вдруг захотелось открыться.       — Я мужа своего всю жизнь ненавидела. Мне восемнадцать было, когда меня ему считай продали, а ему шестой десяток шёл, а всё туда же. Наследника ему подавай. Двух жён похоронил, за меня взялся. Напьется виагры и мнит из себя героя любовника, а мне выть хочется. Вся жизнь — ад. Может оттого у нас и детей не получилось.       — Не от того, дочка. Совсем не от того. Боюсь муженёк твой грешок имел за душой. Наказал его создатель за дела его тёмные, да не понял он явно. Столько душ невинных сгубил. Увы, девочка, помочь тебе я уже ничем не могу. Темное это колдовство…       — Подождите, что всё это значит? — растерялась Стефани.       — Растет возле болот травка одна занятная. Издревле использовали её шаманы для лечения бесплодия, да было у неё ещё одно свойство. Могла она усилить шансы зачатия. Существовал специальный заговор, что добавлял этой травке силы, но пользовались ей с осторожностью, ведь её чрезмерное потребление могло просто привести к износу организма. Видимо, муженек твой ей так увлекся, что трёх жен в могилу свел.       — Трёх? — переспросила Стефани, холодея от ужаса.       — Прости, дочка, — выдохнул старик. — Максимум, что я могу сделать, это приготовить лёгкое успокоительное, но даже ему не под силу остановить то разрушение, что происходит внутри тебя.       — Сколько? — спросила Шварц, посмотрев на старшего стеклянными глазами.       — Может с полгода, — ответил старик. — А потом ты сама захочешь уйти.       Женщина вспомнила, как проплакала сутки в гостинице, проклиная мужа, а потом всё-таки собралась. Было ещё столько дел, которые нужно… успеть? Она решила, что не может оставить бизнес абы кому. Кандидатов было чертовски мало. Всё упиралось в Бэкхёна, что был умён, молод и перспективен. Вот только Стефани поняла, что, оказывается, очень мало знает о том, с кем проводит ночи. Чтобы составить завещание, нужно было знать о человеке хотя бы точную дату рождения. Да, она могла поинтересоваться у него самого, но тогда пришлось бы рассказывать, для чего ей всё это нужно, а говорить о своей скорой смерти ей не хотелось. Пока нет.       Шварц, имея связи, сделала запрос в департамент, ссылаясь на проверку благонадёжности своих сотрудников. Буквально на следующий день ей позвонили. Уверенный голос сказал то, что заставило женщину растеряться:       — При всём моём уважении, миссис Шварц, но Бён Бэкхён не может работать в вашем отеле. Человек с таким именем умер около тридцати лет назад.       — Подождите, — сказала Стефани. — Это вы что-то путаете.       — Нет, мадам. Есть свидетельство о смерти и материалы полиции. Труп мистера Бёна выловили из болота в июне 1984 года.       — Я хочу увидеть эти документы!       — Но мадам…       — Я заплачу любые деньги.       Спустя неделю Стефани стойко рассматривала материалы полиции, где в распухшем обезображенном теле с трудом узнавался её Бэкхёни. Копия из личного дела, фото улыбающегося мальчишки и дата рождения 6 мая 1959. Если судить по дате, этот человек был даже старше Стефани, а тот Бён, что вышел из её спальни совсем недавно, выглядел лет на двадцать пять. Вот только ни детей, ни внуков у погибшего не было, а сходство было невероятным. Почему-то вспомнились моменты, когда она пыталась уловить стук сердца партнёра, и его глупые отговорки.       Женщина резко поднялась, голова закружилась, но это было сейчас не так важно. Она должна была поговорить с Бэкхёном. Собрав все бумаги со стола, Шварц направилась к выходу, но открыв дверь замерла. На пороге стоял высокий черноволосый мужчина явно в дорогом костюме и с интересом смотрел в её сторону.       — Миссис Шварц, — его бархатный глубокий голос завораживал, но женщина попыталась скинуть с себя этот морок и у неё получилось.       — Кто вы, и что вам нужно?       — О, моё имя вам ничего не скажет, а пришел я сюда поговорить с вами о господине Бён Бэкхёне. Вы же к нему направились, я полагаю. Можно мне войти?       Стефани попятилась, заметив в чёрных глазах напротив алый всполох. Внутри всё задрожало.       — Не бойтесь. Я не причиню вам вреда. К тому же, у меня есть возможность вам помочь. Вы же не хотите испытывать боли?       — Не понимаю, о чём вы, — сказала женщина.       Мужчина зашёл в кабинет, а дверь за ним резко захлопнулась, заставив Фанни вздрогнуть.       — О том жутком наследии, что оставил ваш покойный муж. Я хочу предложить вам сделку. Вы забудете о биографии мистера Бёна, а я помогу вам не корчиться в муках на смертном одре. Увы, исход уже не отменить.       — Так Бэкхён… Он правда мёртв? — спросила Стефани, вспоминая старую сказку, что рассказывала ей бабушка: «И мертвые восстанут из могил, чтобы поприветствовать возвращение Создателя».       — Хм, не думал, что кто-то ещё помнит об этом, — хмыкнул незнакомец. — Но суть верна, хотя хочу вас успокоить, вы не спали с трупом. Бэкхёни вполне полноценная и самостоятельная единица. Считайте его материальным духом. Все его чувства настоящие. Он, действительно, предан вам. Сначала, возможно, это была жалость, потом восхищение, что переросло в привязанность.       — Жалость?       — Ну кому, как ни Бэкхёну знать, какой тварью был его отец.       — Отец?       — Да, мадам, у вашего мужа всё-таки был ребенок. Сын. Внебрачный, которого он не захотел признавать, и которого он сперва отравил, подсыпав яд в кофе, а потом бросил в болото.       Стефани вспомнила, как каждый раз морщился Бён, когда она упоминала кофе. В те моменты, видимо, он вспоминал свою смерть.       — Что вы хотите от меня? — спросила Шварц. — Мне не так много осталось. Я хотела завещать бизнес Бэкхён-и, но его в этом мире не существует.       — А что если я скажу, что могу подарить вам официального наследника?       — Знаете, после слов о том, что мой любовник полутруп, меня уже ничем не удивить.       — А вы неплохо держитесь.       — Мне терять нечего.       — Вот и правильно, — хмыкнул незнакомец. — Вы сегодня очень кстати вспомнили о возвращении Создателя. Я хочу предложить вам выносить новое тело для Великого Разума. Взамен, он заберёт вашу боль, и вы уйдете с улыбкой на губах, а не корчась в муках.       — Я не смогу забеременеть, — ответила Шварц. — Я давно мертва, как женщина.       — Это не проблема. Ваш сын будет подпитываться магией отца и того, кого он выбрал себе в спутники жизни.       — Магия — удел сильных, говорила мне бабушка, а я слабая.       — Я бы поспорил. Этот девиз я когда-то написал на гербе своего рода много сотен лет назад, и по сей день, наблюдая за судьбой своих потомков, я всё больше убеждаюсь в том, как мельчает человечество. Наш род был огромен, а сейчас… Сейчас я могу насчитать лишь троих своих потомков достойных Магии. И вы, Стефани, одна из них. Увы, я упустил тот момент, когда ваш муж перешел черту. Для меня самого настали тяжёлые времена. Я стал жить с оглядкой, ведь никто из тех, с кем мне приходиться существовать, не знают о моей роли в их судьбах, иначе, я давно бы получил ритуальным кинжалом в сердце.       Мужчина прошёлся вдоль стены с красивым пейзажем, а потом опустился в кресло, взглянув на Стефани снизу вверх.       — То есть… Подождите. То есть вы…       — Глава вашего рода. Судя по тому, что вы сейчас вспоминаете древние легенды, ваша бабка была не так бесполезна.       — Но вы, насколько мне известно, умерли в глубокой старости. И это произошло несколько столетий назад.       Мужчина засмеялся, а Шварц бросились в глаза его заостренные клыки.       — Вы заключили сделку с вампирами, — догадалась Шварц.       — Почти в точку. С одним единственным вампиром, что скрыл от всех моё происхождение. Его убили его же собственные «дети». На данный момент законных наследников осталось пятеро, и я в их числе. Не многие знают, что Магия была всегда. Она есть в каждом из существ двух миров, но где-то её больше, а где-то — меньше. Я — концентрация Магии во вселенной. Перед обращением, я заключил силу, доставшуюся мне в наследство, в письмо, которое я должен был передать достойному. Я наблюдал за своими детьми, и не видел в них того, что должно быть основой для владения столь великой силой. С каждым годом в моих детях, внуках, правнуках было столько алчности, что рано или поздно, попади в их руки такая сила, всё закончится крахом. Письмо, наделённое Магией, забирало наследие у недостойных, накапливая силу, словно сосуд, а я искал того, кого не будет волновать материальное, того, кто сможет побороться за мир. И я нашёл. Но об этом позже.       — Вы столько лет боролись с вампирами. Так почему же решили примкнуть к ним?       — Демоны, — хмыкнул мужчина. — Они стали слишком доверчивыми. Ими легко манипулировать. Их лидер превратился в самовлюбленного индюка. Я не мог допустить того, чтобы вампиры владели Адом. Пришлось стать одним из них, и расшатывать их империю изнутри, чтобы однажды вернуть этому миру силу Триады.       Стефани сглотнула. Все сказки из её детства постепенно оживали.       — Я остался один. Жёны покинули этот свет. Дети выросли и стали вполне самостоятельными. Я верил в них, а получил наплевательское отношение к традициям и полностью утраченные ценности. Я скитался по свету, пока не встретил его. Он стоял посреди деревни, разрушенной вампирами, и плакал. Он выглядел таким разбитым, что я не смог пройти мимо.       — У вас что-то произошло? — спросил я, хоть и понимал, что этот вопрос звучал глупо на фоне горы обескровленных трупов. Несколько веков, да и по сей день власти замалчивают вот такие инциденты. Подумаешь, какое-то захолустье с сотней жителей.       Он поднял на меня свои ясные глаза и тихо произнес:       — Что я сделал не так? Где ошибся, и как теперь повернуть время вспять? Как вернуть мир к тому, с чего всё начиналось? Я хотел, чтобы все были счастливы, а получил в итоге три враждующие нации и безжалостных паразитов.       Я шокировано смотрел на человека перед собой, а ноги дрожали. Колени сами согнулись, а я упал прямо перед ним.       — Господин…       — Встань, — сказал он. — Я не тот, перед кем стоит преклоняться. Я допустил всё это. Я расслабился. Я стал лишь легендой. Красивым мифом. Мои силы на исходе, но я ещё в состоянии одним взмахом руки уничтожить эту вселенную.       — Не нужно так горячиться, господин, — остановил его я. — Есть в этом мире и хорошее.       — Как ты можешь утверждать это, когда сам каждую минуту вздрагиваешь от страха?       — Страх — это нормально. Бояться, значит жить. Даже те твари, что сотворили это, боятся, а значит, и на них можно найти управу.       — Что ж, — сказал он. — Я дам тебе несколько недель на то, чтобы убедить меня в том, что этот мир достоин существования.       Я весь подобрался. Это была сложная задача, но я верил в себя. Мы путешествовали, наблюдали за людьми, посещали праздники. Великий Разум как губка впитывал всё вокруг. Он улыбался, а я… Я понимал, что начинаю привязываться к этому волшебному созданию. Я понимал, что рядом со мной тот, кто создал этот мир, что этот образ был иллюзорным, а это тело лишь проекция, что он скоро уйдет, а мне этого безумно не хотелось. Я тащил его на всё новые и новые праздники, чтобы хоть ещё немного побыть счастливым.       Однажды мы сидели у большого костра. Местные пели какую-то красивую песню. Напротив нас сидела парочка, целуясь, и не стесняясь своих чувств и окружающих.       — Что они делают? — услышал я у самого уха, а чужое дыхание опалило кожу.       — Любят, — ответил я, стараясь не смотреть на собеседника.       — А любить — это хорошо?       — Это прекрасно.       — А ты любил когда-нибудь?       — Было дело, — ответил я. — Только это было так давно.       Я вспомнил своих жён, да и будучи вампиром, я ни в чём себе не отказывал, а потом он сказал то, что заставило меня покрыться испариной.       — Научи меня любить.       Я повернулся в его сторону, встречаясь с серьезным, осмысленным взглядом.       — Не думаю, что это хорошая идея.       — Ты сказал, что этот мир заслуживает жизни. Ты сказал, что любовь — это одна из причин, так убеди же меня.       — Я… Хорошо.       Он потянулся ко мне.       — Не здесь, — ответил я, а потом взял его руку в свою и повёл в одну из хижин. Мы страстно любили друг друга всю ночь напролёт, а на рассвете на деревню напали голодные твари. Мы пытались отбиться. Эти особи принадлежали к свите одного из моих братцев. Когда их удалось прогнать, я заметил, что мой драгоценный спутник был ранен. Я не понимал, как такое может быть.       — Атмосфера Земли делает меня слабым. Высасывает силы. Моя природа не позволяет мне долго находиться среди людей. Я пришел сюда, чтобы уничтожить создание рук своих, но ты убедил меня в том, что этот мир достоин существовать. Сейчас я должен буду уйти, но ты не отчаивайся, любовь моя. Я вернусь к тебе. Я понял одну вещь, каким бы не был прекрасным мир, нельзя пускать всё на самотек. Давай начнем всё сначала. Собери сильных. Способных восстановить миры. Способных поставить этих тварей на место, а потом… Найди тех, кто сможет подарить мне новую жизнь. Я хочу стать человеком. Для тебя.       — Но я не человек!       — Это уже мелочи. Следуй за светом.       А потом он исчез, оставив после себя лишь четыре тлеющих уголёчка. Я… Мне было тяжело, но я собрал их и пошёл вперёд. Первый уголёчек дал жизнь демону, что должен был стать правителем нового Ада, второй уголёк поспособствовал созданию философского камня, третий уголёк обернулся химерой, что стала моим вечным спутником и помощником в возрождении нации ангелов, а четвертый уголёк — это сам Создатель, и его я предлагаю тебе.       Мужчина достал из кармана небольшую колбу, в которой лежал ярко-красный раскаленный уголек. Он периодически вспыхивал, привлекая и завораживая.       Стефани было не по себе, но её очень тронула судьба Создателя. Ей очень захотелось спасти мир. Все миры.       — Ты гарантируешь, что я и ребёнок будем в безопасности? Твои собратья…       — Не твоя забота. Триада вот-вот вернётся. Да и наследник Ада уже полон сил, как и ангелы, что уже на пороге. Бён Бэкхён — дитя философского камня, объединившись, эта сила станет огромной.       — А больно точно не будет? — с надеждой спросила Шварц.       — Нет. Обещаю.       — Хорошо. Я согласна. Что я должна сделать?       — Ничего необычного, — хмыкнул мужчина. — Будь с Бэкки поласковее. Он ведь ещё не догадывается о том, что его ждёт.       — Так может?..       — Не стоит. Очень хочется проверить до чего дойдут эти избранные своим умом.       — А ты ещё тот затейник.       — Есть такое, — сказал мужчина, а уголёк в его руке засветился ярче. Открыв колбу, мужчина протянул её Стефани. — Просто возьми его в руку.       Шварц послушалась, опустив уголёк на ладонь. Кожу обожгло, а потом произошла вспышка, и Фанни почувствовала жар, растекающийся по телу и собирающийся внизу живота.       — Когда процесс завершится, жар пройдёт. А мне пора. Может, когда-нибудь свидимся.       — И всё же, как твоё имя? — спросила Стефани, сомкнув руки на животе.       — У меня много имён, — ответил незнакомец.       — Но как-то же мне нужно тебя называть.       Мужчина усмехнулся.       — Зови меня Сехун. И на этом пришло время проститься.       Мужчина буквально растворился, а Стефани осталась одна осмысливать происходящее.       Когда после очередной страстной ночи с Бэкхёном жар прошёл, женщина даже всплакнула, осознавая, что теперь внутри неё бьется маленькое сердечко, за которое она в ответе перед всей вселенной.       Ребёнок с первых дней проявлял характер. Сил уходило много, но боль пропала, оставив лишь периодические мигрени. Мир словно стал ярче.       Женщина с удивлением обнаружила, что может различать сущности людей. Янян был первым после Бэкхёна «не таким». Он был светлый, чистый, как те ангелы, которых описывали в сказках. Триаду она тоже почувствовала сразу. Больших усилий стоило не кинуться к Джено и не разреветься у него на груди. Теперь этот парень был главой их рода и надёжной защитой её сыну. Ренджун был умён и рационален, а Донхёк… Он сиял. Рядом с ним было тепло. Шварц задумалась, ведь если бы её родители не отдали её в рабство, у неё возможно могла бы быть нормальная семья и сын или дочь возраста Донхёка.       Когда Стефани увидела Кая, тело снова обожгло, но этот огонь не причинял боли, а наоборот придавал сил. Не заметить того, как Бэкхён смотрел на этого парня было просто невозможно. Даже сам демон, кажется, не до конца понимал это. Он был целым миром для духа. На пару мгновений Шварц даже позавидовала. Она не хотела себя раскрывать, но общение с Вантур вытянуло из неё все последние силы. А эти двое всё ещё никак не могли разобраться друг с другом.       — Фанни? — вывел её из воспоминаний неуверенный голос Бэкхёна.       — Дай мне минуту, — ответила Шварц. — Эта вампирша вытянула из меня все соки. Поражаюсь, как Хёкки еще в силах улыбаться.       — Значит, вы и про вампиров в курсе, и…       — То, что ты демон тоже знаю, — кивнула Шварц, а потом все же подняла голову, чтобы посмотреть на собеседников. — И то, что жить мне осталось от силы полгода и то, что наш сын — центр вселенной.       — Откуда? — удивился Бён.       — Это не так важно, — ответила Фанни. — Я вообще-то обещала молчать, и если бы не эта тварь…       Стефани поморщилась, а Бэкхён подсел ближе, взяв в свою её руку. Это успокаивало. Женщина вытянула вперед вторую руку, наблюдая как её практически белые пальцы переплетаются со смуглыми пальцами демона. Мягкая ласковая сила потекла по венам, разгоняя кровь.       — Это завораживает, — сказала женщина. — Как жаль, что я задумалась о чувствах так поздно. Возможно, стоило бы попытаться сбежать.       — Он бы вернул.       — Думаешь? А по мне, ему нужен был лишь наследник.       — Законный, — хмыкнул Бён.       — Ах да, прости. И за кофе прости. Просто это казалось таким странным.       — То есть, вас совсем не беспокоит то, что вы сейчас находитесь в компании монстра и трупа?       Стефани взглянула на Кая с усмешкой.       — Труп тут скорее я, — хмыкнула Стефани. — А ты, я смотрю, лестного мнения о себе, владыка душ грешных.       Кончики ушей демона слегка покраснели.       — Ты не монстр, а Бэкхёни не труп, и закончим на этом. Сейчас перед нами другие задачи. Сделать так, чтобы моя смерть не бросила тень на Бэкхёна, Ты кстати, не планировал сделать себе новый паспорт? Как я тебе опеку-то передавать буду, если по всем данным ты мёртв уже почти тридцать лет.       Бён открыл рот, но тут же его закрыл.       — То-то же, — сказала Шварц, а потом посмотрела на Кима. — Тебя это тоже касается. Как и всей вашей честной компании, ну кроме Триады, они в этом плане подсуетились. Тут явно прослеживается деловая хватка Ренджуна. Магия магией, а бюрократия — это вам не шутки. И свидетельство о браке не помешает.       — Чье? — спросил Кай, сглотнув.       — Ваше. Такое, где будет чёрным по белому написано, что вы муж и… муж, а ещё…       Стефани почувствовала, как вдруг навалилась усталость, захотелось спать. Глаза начали медленно закрываться, а потом её окутало приятной негой.       Кай посмотрел на хмурого Бэкхёна.       — Твоя работа? — хмыкнул демон.       — Я… Это непроизвольно получилось. Она начала говорить такие странные вещи.       — Ага, — кивнул Ким.       — Про свадьбу эту…       — Угу, — сказал демон. — Хотя… Я в общем-то не против.       — Чего? — вылупил на Кима глаза дух.       — Ну а что? В нашем мире эта бумажка всё равно ничего не значит, а тут типа у ребёнка будет полноценная, хоть и немного странная семья.       — То есть ты готов выйти за меня замуж?       — Ну… — стушевался Ким. — Это как бы Ким Чонин выйдет замуж за Бёна Бэкхёна. Он, то есть я… В общем…       Бэкхён потянулся к демону, касаясь его губ своими. Сейчас так хотелось прижать его к себе, но они ещё были нужны Стефани, ладони которой продолжали крепко сжимать. Женщина беззаботно спала, а малыш внутри ликовал.       — И всё же это странно, не находишь? — спросил Кай. — Кто мог рассказать всё Стефани? Ведь кроме нашей «команды» никто не в курсе происходящего. Марк…       — Сам был в шоке, — напомнил Бён.       — Да, но он говорил что-то о Страннике, как в принципе и Лукас.       — Это мог быть сам Создатель, — заметил Бэкхён.       — Нет. Сперва я тоже так подумал, а потом вспомнил слова Тэодоро, что он недавно говорил нам. Вспомни, он сказал, что последнее пришествие создателя на Землю было несколько сотен лет назад. Тэо сказал, что был знаком с тем, кто помог ему вернуться. Учитывая то, что Тэо старше меня века на три, то Создатель был на Земле незадолго до моего рождения. Но Марк и Лукас появились намного позже, а значит, к ним приходил кто-то другой.       — Надо поговорить с Тэо. Будь тот человек или не человек друг или враг нужно его найти, пока он не подкинул нам очередной сюрприз. Нам вполне хватает выскочки Торнборна и твоего папаши.       За окном становилось темнее. Ночь вступила в свои права. Когда на щеках Стефани появился здоровый румянец, парни осторожно разомкнули руки. Кай тут же отъехал к окну, а Бэкхён снял с женщины неудобные вещи и украшения.       — Тебя отвезти в твою комнату? — спросил Бён, укрыв Стефани и осторожно подойдя к Киму.       — Пожалуй, — ответил демон. — А ты… Побудешь со мной?       — Если ты этого хочешь.       — Хочу, — кивнул демон. — Признаться честно, мне очень одиноко. Джемин, поди, уже упорхнул к Яняну, а я снова один…       — Ты не один. Я с тобой. Ты согласился стать моим мужем, помнишь?       — Но это не обязывает тебя носить меня на руках.       — А если мне это нравится, — ответил Бён и направил кресло к выходу.       В отеле было тихо. Кое-где можно было заметить ночной персонал. Бён провёз Кая через галерею, где уже начали развешивать его картины.       — Не знал, что демоны умеют подмечать столь тонкие детали. Твои работы поистине прекрасны.       — А что ты вообще знаешь о демонах и Аде? Думаешь, все мы монстры, а наш дом — это кипящий вулкан? Это не так. В Аду тоже растут цветы, поют птицы и протекают реки. Вот только цветы эти — чистое пламя, птицы пышут жаром, а реки — раскалённая лава. Демоны не сплошь монстры. Многие из них умеют и любят думать. Демоны, как и люди, бывают добрыми и злыми, упрямыми и вспыльчивыми, но поголовно все они хитры и обаятельны. Именно эти качества помогли сохранить Ад, когда рушился Рай. В тот момент было проще прикинуться дурачками и склонить головы. И как видишь, это удержало их на плаву несколько тысячелетий. Но настали времена, когда появился кто-то хитрее и проворнее. Вампиры — это крысы мира мёртвых. Они размножаются, уничтожают себе подобных и наносят колоссальный урон.       — Но крыс научились приручать, — заметил Бэкхён.       — И в нашем мире это возможно, — пожал плечами Ким. — Было бы желание.       Вскоре они вошли в номер.       — Устал? — спросил Бэкхён, услышав тяжелый вздох.       — Есть немного, — ответил демон. — Где там мои конфеты.       Бён улыбнулся, наблюдая за Кимом, что разворачивал обертку за оберткой.       — Не налегай, а то на заднице прыщи повыскакивают, — заметил Бён, расстилая кровать.       — А тебя так волнует состояние моей задницы?       — Ну тут с какой стороны посмотреть, — хмыкнул Бён. — Тебе ещё как минимум пару месяцев сидеть на попе ровно, а с прыщами, я тебе скажу, это не очень приятное занятие.       — Если проблема только в этом, не волнуйся, переживу. Папочкин «очищающий» огонь жалит больнее.       Кай поёжился, а Бэкхён подошел к нему, обнимая.       — Прости, я и забыл, через что тебе приходилось проходить каждый день, — сказал Бён, целуя демона в висок.       — Это пустяки, — ответил Ким. — Главное то, что этот огонь научил меня думать и рассчитывать только на себя.       — Теперь мы всё будем делать вместе, — сказал Бэкхён. — Ты можешь во всём на меня положиться.       — Бэкхёни, а умирать больно? — спросил вдруг демон, взглянув на собеседника.       Бён нахмурился, а на его светлое лицо словно легла тень. Демон уже пожалел, что спросил, но всё же было любопытно.       — Знаешь, — сказал тихо Бен. — Граница миров частично позволяет забыть об этом. Я помню лишь, как резко перехватило дыхание, мышцы свело судорогой, а потом была чернота, и спустя мгновение я оказался на поляне залитой солнцем и увидел Марка. Это было, наверное, страшно, но не больно… Да, совсем не больно.       Бён прикоснулся к собственной щеке, собирая влагу. Кай просто притянул его к себе, обнимая. Бён сотрясался в немых рыданиях, а демон проклинал себя за своё любопытство.       — Тщ, ну же успокойся. Это всё ушло. Это в прошлом. Теперь всё будет по-другому. Мы справимся со всем этим. Больше тебе нечего бояться.       — Вот теперь я должен бояться ещё сильнее, но этот страх придает мне сил идти вперёд и не сдаваться. Больше всего на свете я боюсь потерять тебя, и я готов на всё, чтобы этого не случилось.       Они сидели друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза. Кай думал о том, что мир вокруг становится ярче, а Бэкхён… Бён был в восторге от того, что его больше не прогоняют, что его приняли, и возможно, рано или поздно полюбят.       Тихий стук отвлек их друг от друга.       — Я, конечно, дико извиняюсь, — с усмешкой сказал Макгрей, что сидел на перилах небольшого балкона. — Но у меня есть тревожные новости.       — Корвус, — закатил глаза Кай. — Ты не мог, как все нормальные люди появиться через дверь?       — Увы, Повелитель, в наше время человеком быть очень сложно.       — А как?.. Второй этаж же… — неуверенно посмотрел на Макгрея Бён, хотя, давно пора бы привыкнуть. Ведь и сам он умел многое.       — Что случилось? — спросил Ким, улыбнувшись. Сейчас Бэкхён выглядел забавно.       — Скажем так, демоны почувствовали всплеск сильной магии в отеле. Владыка отправляет сюда своих шпионов, чтобы вычислить личность Триады.       — Ты сообщил им об этом?       — Они… Хм, немного заняты, — ответил Корвус, а Кай мог поклясться, что его щеки слегка покраснели. Даже стало интересно, что придумали эти трое, раз смогли смутить столь матёрого демона.       — Хорошо, я передам им. Что-то ещё?       — Ваш брат и его матушка собирают вещички, чтобы тоже погостить здесь немного.       — А вот это уже хуже. Мы можем как-то нейтрализовать Ильхуна? — спросил Кай. — Присцилла в лицо меня не знает, а с этим идиотом могут возникнуть проблемы.       — Я собрал тех, кто готов служить вам, — сказал Макгрей. — Мы можем устроить диверсию на его строительных объектах.       — Можно, но постарайтесь обойтись минимальным количеством жертв. Забирайте лишь наших клиентов со стажем.       — Как скажете, Повелитель.       — А теперь иди. И в следующий раз всё же стучи в дверь, а не в окно.       Корвус ещё раз поклонился и, обратившись вороном, взмыл в небо.       — Отомри, — ткнул пальцем в нос Бёна демон. — Бэкхёни, ты такой смешной. Ты сам уже столько лет существуешь духом, водишь дружбу с говорящим котом и влюбился в демона, а на Корвуса отреагировал, как на восьмое чудо света.       — Я просто… А Тэодоро тоже так умеет? Обратно в человека?       — Нет, — грустно выдохнул Ким. — Брат отказался от этой возможности. И отец выполнил его просьбу. Это было ещё до моего рождения.       — Ты меня, конечно, прости, но с каких это пор демоны стали обладать столь сильной магией, способной разделять сущности? Я понимаю там перемещение, управление огнем или вот это обращение, но разделение? Ты серьезно? Посмотри вокруг, что ты, что Джемин, не спорю, можете творить волшебство, но вы и в половину не можете сделать того, что творит Триада. Ваша магия узконаправленная, их же — безгранична. Чего только стоит путешествие Торнборна в Патагонию. Ты бы так смог?       Кай задумался. Перемещать предметы, а тем более людей одной силой мысли он бы не смог.       — Нет, но…       — Тэодоро слишком много знает о пришествии Создателя, потому, что он всё же был с ним знаком. Он просил о смене сущности не отца, он просил об этом Создателя, а то и саму Магию. Мне кажется, что сейчас у Тэо есть свои мотивы помогать нам, и это не простые благородные порывы.       — Думаешь, что он снова хочет что-то попросить? — спросил демон, вспомнив рассказ Фреи.       — Всё возможно. И вообще, Марк упоминал о Магии, как о самостоятельной единице. Что если силы Триады не связаны с ангелами? Что если в ту деревню, где жили предки Джено, пришел не ангел, а сама Магия, взывающая о помощи? Создатель, Магия, Ад, Рай и Проводник — схема жизни и смерти. Позже в неё вклинились вампиры, перевернув всё вверх дном.       — В этом есть доля логики, — кивнул Ким. — Завтра же прижмём это пушистое недоразумение к стенке. И с ребятами тоже надо поговорить, похоже их информатор тоже не вполне честен с ними.       — И это настораживает, — хмыкнул Бён.       — Не то слово, — сказал Ким, а потом потянулся и зевнул.       — Чёрт, — улыбнулся Бён. — Мы же хотели отдохнуть. Уже поздно. Тебе нужно поспать.       — Сначала в душ, — ответил Ким. — Я… Поможешь мне? Утром я немного переусердствовал и…       Демон неуверенно скинул ботинки, демонстрируя пропитанные уже подсохшей кровью носки.       — Твою ж мать! — вскочил Бэкхён. — И ты всё это время молчал? Ты…       — Ну умереть от потери крови мне в общем-то не грозит…       — Идиот! Это же, наверное, чертовски больно?       — Есть немного.       — И ради чего? Что и кому ты пытался этим доказать?       — Что я не слабый. Что я могу ни от кого не зависеть.       — Получилось? — с горечью сказал Бён.       Кай покачал головой, пряча взгляд.       — Глупый. Любовь — это не слабость, — сказал Бён, повернув лицо демона на себя. — Всё с точностью наоборот. Она только добавляет сил. Смотри, раньше ты был всегда один, а теперь я с тобой. Ты можешь разделить со мной все свои переживания, боль и обиды, и станет легче двигаться дальше. Я не собираюсь в чём-то тебя ограничивать, да и возможно ли это? Полностью укротить демона? Я хочу лишь, чтобы ты верил мне, и, возможно, любил? Разве я многого прошу? Я очень тебя люблю…       — Меня никто никогда не любил…       — Не правда. Ты просто не видел или не хотел видеть. Тэодоро ты всегда был очень дорог. Возможно ты не знаешь, да он и не особо любит это показывать, но он гордится тобой и переживает за тебя. Он…       — Тот, благодаря кому я смог найти себя. Он открыл мне глаза, и мне иногда так стыдно перед ним, но я…       — Слишком гордый, — усмехнулся Бэкхён, — чтобы сказать ему это лично, но я рад, что ты можешь рассказать это мне. Как я уже сказал, твоё доверие — самая большая ценность для меня.       — Я тебя не заслуживаю!       — А это позволь решать мне. Ну что? В душ? А потом займёмся твоим лечением. Надеюсь, что твоя чудо-мазь при тебе?       Кай хмыкнул. На что Бён покачал головой. Спустя полчаса Бэкхён на руках вынес ворчащего демона из ванной.       — Я мог бы и сам…       — Чтобы раны снова открылись? Чтобы всё лечение насмарку? Лежи и не дергайся. Где там твоя мазь?       Кай кивнул в сторону тумбочки. Бэкхён усмехнулся, а потом взял в руку баночку, чтобы начать процедуру. Он видел, как демон расслабился, прикрывая глаза и отпуская иллюзию. Кай снова пытался бороться с собой, но это у него получалось все хуже. Когда со слегка приоткрытых губ сорвался первый стон, Бен и сам почувствовал, что больше не в силах сдерживаться. Он хотел Кая до безумия, и сейчас, когда демон был таким покорным, грех было этим не воспользоваться.       Отложив баночку в сторону, Бён наблюдал за чудесным преображением, а потом тихо шепнул:       — Останови меня, если тебе что-то не понравится, — сказал он, а потом стянул с себя футболку и склонился к смуглой коже груди Кима, затягивая в рот темную горошинку соска. Кай распахнул глаза и прогнулся, встречаясь взглядом с собственным отражением на потолке. Между тем руки Бэкхёна гладили бока, а губы спускались ниже к члену демона, касаясь блестящей головки. Тем временем Кай оглаживал широкую спину, пробираясь под резинку штанов Бёна и стягивая их вниз. Бэк приподнялся, чтобы снять мешающие тряпки, и тут же был повален демоном на кровать. Пришла очередь Кая ласкать. Демон осторожно взял в руку чужой член, а потом склонился, чтобы провести языком по алой головке. Бэкхён прогнулся и простонал. Кай знал, что сейчас Бён смотрит в зеркало, как и он сам несколько мгновений назад. Демон обхватил чужую плоть губами, чувствуя пальцы в своих волосах, но это сейчас заводило ничуть меньше, чем чужие надрывистые стоны и тихий голос, что снова и снова повторял его имя.       Демон слишком увлёкся и едва не упустил момент, когда его резко оттянули вверх, а струя белесой жидкости попала ему куда-то на щеку.       — Но…       — Тщ, — шепнул Бен, притягивая его к себе и целуя. — Ещё успеешь, а теперь моя очередь.       Бэкхён перевернул Кима на спину и поцеловал, а потом снова потянулся к тумбочке, доставая оттуда презерватив и смазку.       — Что?.. — поднялся на локтях демон, когда почувствовал, как чужие пальцы раскатывают резинку по его органу.       — Помолчи и наслаждайся, — сказал Бэкхён, выдавив смазку на ладонь и обильно размазывая её по члену партнера, а потом Ким забыл как дышать, ведь Бён встал на колени и, взяв в руки напряженную плоть демона, направил её в себя, медленно насаживаясь.       — Бэк… — откинулся на подушки Кай.       — Что, сладкий? Мне остановиться?       — Нет. Чёрт! Продолжай.       Когда Бён полностью опустился, они оба замерли, а потом началось что-то безумное. Стоны, крики, резкие толчки и наслаждение одно на двоих. Они переворачивались, менялись местами, кончали и начинали всё сначала. Сил оторваться друг от друга уже не было. Уже засыпая в крепких объятиях друг друга, Кай думал о том, что любить, действительно, не страшно. Особенно когда чувствуешь безграничную любовь в ответ. А ещё Кай понял, что стук маленького сердечка стал чуть громче и это бодрило, давая веру в светлое будущее.