Спасибо

      Из руки, упавшей с грязного, некогда бархатного, а теперь местами покоцанного подлокотника дивана, выпадает маленький пустой пакетик, словно листок приземляясь на пыльный пол — рядом с кучей таких же пустых пакетиков. В комнате слишком душно, но, кажется, двум телам — телам, потому что по другому назвать нельзя — все равно на эти физические феномены, пока в их голове и крови проворачиваются химические.       Упавшая рука с просвечивающимися на ней венками принадлежала девушке в грязной, где-то порванной бывшей белой блузке с расстегнутыми на груди пуговицами, из-за чего открывался вид на белый ажурный лифчик и малую, с кровоподтеками и свежими — прямо лиловыми — синяками грудь. Голова была откинута назад, выражение лица было тревожное и бледное, впалые щеки придавали какой-то больной вид, однако оно постепенно расслаблялось, складка между бровей сглаживалась — расцветало полное блаженство. Девушка коротко выдохнула, прикрывая глаза светлыми пушистыми ресницами.       Юбка была хоть и до колен, но сейчас опасно задиралась кверху, пока мужская жилистая рука мягко поглаживала бедро, столь же покрытое синяками, вверх-вниз, иногда пощипывая. Парень поправил черные лохматые волосы, вновь упавшие на глаз, и приблизился лицом к лицу девушки, усмехаясь, притягивая к себе сначала за светлые соломенные волосы, а после и за щеки, оставляя горячие поцелуи по всему милому личику, не пропуская ни миллиметра, больше внимания уделяя только аккуратным тонким губкам, потрескавшимся и обкусанными, отдающим таким неприятным и горьким привкусом. Голова казалась тяжелой, а сознание расплывалось, таяло, как лед в стакане на низком столике подле дивана.

— Яч-чан… — Куроо достал один пакетик с двумя таблетками и, спрятав ухмылку и аккуратно отпустив голову Ячи себе на плечо, на черную футболку, вскрыл освободившимися руками, высыпав их на немного дрожащую руку, кажущейся такой тяжелой. — Давай на пополам. — он закинул две таблетки в рот, кривя лицо пусть и от привычной горькости. Рукой же потянулся к стакану. Пить хотелось просто нереально. — Тебе должно понравиться, я тебе это обещаю. — на лице появилась та же улыбка — кривой и дрожащей, поджимая губы, Тетсуро, целуя, проталкивал горькую усласть в тихо мычавшую девушку с хищным блеском в глазах.

***

      Целоваться с Ячи было что-то с чем-то, но когда она под препаратами — делать это чуть сложнее, и для Куроо это тоже составляет немалые проблемы. Куроо нравится, когда Ячи засыпает рядом с ним на каком-то драном матрасе; когда приходит к нему с разбитыми коленями и руками со свежими шрамами, потому что мать опять потушила сигарету об ее нежную гладкую кожу. Ему чертовски нравится, когда Ячи снимает свою блузку и со слезами, глядя в пол, стараясь сдерживаться — всё же всхлипывает, все равно продолжая снова и снова и снова приходить к нему, словно какая-то мелкая сучка. Куроо не знает, нравится ли Ячи — чаще всего она молчит, прячет глаза и сжимает губы в тонкую полоску, но она не сопротивляется, совсем не делает ничего — только то, что Куроо скажет, в очередной раз выкрикивая его имя так громко, что соседи точно слышали. Но ее голос во время секса…хотя бы во время секса он слышит, как она счастлива, как она, почти захлебываясь слезами от экстаза, прикрывает глаза своими маленькими ладошками.       Ячи считает, что Куроо её понимает. Считает, что он защищает ее от всех проблем в жизни, не осознавая, что тот втягивает её в свое болото лапами, глубже вгоняя коготки в мягкие ткани. Она не осознает, что Куроо — не такой уж и хороший, каким себя показывает.       Её совсем не смутило в тот первый раз, когда он предложил ей сигарету, сказав, что ей не помешает, и что «Тебе полегчает, если ты попробуешь, я тебе это обещаю» и как сладко он ей улыбнулся, опаляя тогда еще мягкие румяные щеки своим дыханием и заправляя прядку светлых волос за ухо. Тогда было дождливо и темно, и Куроо провожал ее до дома. Она отдала ему свой первый поцелуй — было так неловко и стыдно, но Тетсу лишь ухмыльнулся, оставляя призрачный поцелуй на макушке и чуть ослабляя шарф Хитоки. Все быстро завертелось, все те нежности от Куроо, самые лучшие объятия — настоящая мечта для такой обычной, но милой девчушки вроде Ячи.       Тогда она, почесывая худощавые руки и поправляя юбку, думала, что нашла всё, все звёздочки, но они выпали из мешка, пока она слепо бежала за призрачной надеждой на счастье.       Ячи становится трудно дышать, но на лице выступает счастливая улыбка. Слезы снова катятся по щекам, а посиневшие губы шепчут «Спасибо».