***
Чимин танцевал с Хосоком и Чонгуком, будучи между ними. Клуб был битком набит, музыка была отвратительно грязной, и бас вибрировал глубоко внутри Чонгука. Чимин стоял спиной к Чонгуку и лицом к Хосоку, слегка обхватив руками его шею и плечи. Хосок выглядел так, словно переживает религиозный обряд, а Чонгук изо всех сил старался не рассмеяться. После пятой песни он оторвался от Чимина, поцеловал его в висок и прошептал: «Не занимайся сексом в уборной», — подмигнул Хосоку и направился обратно к бару. Бармен был великолепен, и он несколько раз ловил его взгляд во время танца, что, честно говоря, говорило о чем-то, поскольку клуб был переполнен разными телами. — Что тебе принести, красавчик? Чонгук усмехнулся. — Я не уверен, — сказал он, хватая свободный барный стул. — Мне жарко и хочется пить. Что насчет минералочки для разгона, а потом чего-нибудь спиртного через пару минут? — Как хочешь, — произнес мужчина низким и глубоким голосом, от которого по спине Чонгука пробежали мурашки. Он наблюдал за развернувшимся к нему спиной барменом и восхищался открывшимся видом. Высокий, как и он, худощавый, с широкими плечами, этот человек двигался с особой элегантностью. Он был достаточно красив, чтобы быть моделью, и Чонгук задавался вопросом, сколько мужчин и женщин подошли к нему, используя это как подкат. Чон встал на перекладину стула, оглядел барную стойку и нашел то, что искал. Он взял ручку, взял несколько салфеток и, пока парень стоял, разговаривая с другим клиентом, которого парень не смог разглядеть, он поспешно набросал его силуэт. Это был не самый лучший набросок, но и не самый плохой. К тому времени, когда бармен вернулся с газированной водой Чонгука и стаканом чего-то золотого на кубиках льда в отдельном стакане, Чон закончил набросок. — Осмелюсь предложить, — сказал парень, пододвигая к нему бокалы. — Надеюсь, ты не возражаешь. Один мой друг только что выпил шот, и мы подумали, что ты тоже захочешь попробовать, — Чонгук поднял стакан, наблюдая за тем, как его пальцы сжимают только верхнюю часть стакана, когда он раскручивал жидкость вокруг льдинок, прежде чем наклониться вперед, чтобы вдохнуть. — Виски? — удивленно переспросил Чонгук. — Немного старомодно, не думаешь? — Классика, — возразил мужчина. — Кстати, меня зовут Тэхен. — Чонгук. И спасибо. Обычно я не пью виски, но попробую. — Скажи мне, что ты думаешь, Чонгук, — сказал Тэхен с медленной усмешкой; у него был просто очаровательный баритон. — Поболтаем с тобой позже? — Конечно, — сказал Чонгук, а потом, — Ой, Тэхен? Это тебе, — он сложил салфетку пополам и протянул ему. Тэхен секунду смотрел на салфетку с сожалением на лице, но потом взял ее и слегка улыбнулся Чонгуку. — Спасибо, — сказал он, убирая ее в карман, даже не взглянув. Что, знаете ли, было прекрасно. Наверное, ему все время давали номера. Чонгук ничуть не обиделся. Чонгук смотрел ему вслед, снова любуясь видом. Он резко обернулся, прежде чем обнаружил, что чересчур пристально смотрит на привлекательного бармена. Он поднес бутылку с минералкой к губам, выпил половину большими глотками и облокотился на стойку бара, позволив бутылке болтаться в пальцах. Хосок и Чимин все еще были на танцполе. То, что они делали, можно было назвать порнографией, и, наблюдая за тем, как они двигаются, можно было подумать, что они занимаются вуайеризмом. Чимин запрокинул голову, а Хосок уткнулся носом ему в шею, прижимаясь губами к мягкой коже. Они были так плотно прижаты друг к другу, что между ними и света не было видно. Бедро Хосока было зажато меж бедер Чимина, и они двигались под музыку, которая все еще была темной, глубокой и грязной, с медленными перекатами. Хосок, казалось, полностью слился с человеком в его руках: одна рука собственнически обхватила талию Чимина, другая лежала на спине, прижимая его к груди. — Похоже, твоим друзьям пора снять комнату, — раздался голос рядом с Чонгуком. Чон хмыкнул и повернулся, чтобы посмотреть на парня рядом с ним. Он схватил пустой барный стул рядом с Чонгуком, так что парень не был полностью уверен, насколько высок этот незнакомец, но, по мнению Чонгука, он был интересным. Его красота не была чрезмерно мужественной, его черты были слишком изящны для этого. Чонгук думал, что незнакомец выглядел так, словно очень был написан художником, который любит обращать внимание на детали. Чем дольше Чонгук смотрел на него, тем сильнее сомневался в том, что черты его лица были изящными. Они были нежными, но это не означало, что мужчина выглядел мягким. Глаза у него были острые, подбородок заканчивался идеальной буквой «v», нос слегка наклонен, а губы раскраснелись. Чонгук знал, что он пялится, но незнакомец был миленьким, как и Чимин. Это заставило присмотреться к парню, ведь чем дольше он смотрел на него, тем интереснее становилось. Он был одет во все черное, как и Чонгук, но носил облегающие джинсы (красивые бедра) и черную шелковую рубашку с несколькими расстегнутыми пуговицами. Несколько толстых серебряных колец украшали пальцы, и, Чон подумал, что это были чертовски красивые руки. Широкие ладони с заостренными пальцами. Руки музыканта или художника. — Ты играешь на пианино? — спросил Чонгук. — Или, может на гитаре? — Э-м, а почему ты спрашиваешь? — парень, прищурившись, посмотрел на него с удивлением. — Твои руки, — сказал он, указывая пальцем той руки, что держал бутылку воды. — У тебя руки музыканта. Незнакомец поднял руки ладонями вверх, так что Чонгук мог видеть его ладони, а его пальцы были широко разведены. Не думая, Чонгук провел подушечкой по кончикам пальцев парня, ощупывая мозоли. Он позволил своим пальцам задержаться на подушечках, очевидно, не представляя, какая искра пролетела между ним и незнакомцем, если то, как он смотрел на Чона было чем-то особенным. Он нехотя убрал руку. Мужчина сжал ладони в кулаки, как будто удерживал прикосновение Чонгука, от чего его щеки налились румянцем. Этот жест был до странности настоящим. — Гитара, — сказал Чонгук, гордясь своими дедуктивными способностями, проводя языком по нижней губе. — Но и пианино тоже, — сказал мужчина. — Тэхен иногда играет на скрипке. Но обычно он просто валяет дурака. Комментарий прозвучал мягко, но Чонгук понял его и ухмыльнулся: «Я уверен, что он обидится, если услышит это». — Тэхен очень редко обижается. Он слишком любит людей. — Так вот почему он бармен? — Нет, это просто работа. Хорошо платят, да и чаевые здесь хорошие. — Ты здесь работаешь? — Чонгук старался не пялиться на парня. Как и Тэхена, в нем было что-то такое, что выделяло его среди других членов клуба. Он никак не мог решить, что это такое. Он зачарованно наблюдал, как незнакомец повернулся, чтобы посмотреть на танцпол, где Чимин и Хосок все еще танцевали, как будто они были совсем одни на танцполе. — Нет, я знаю управляющего, — сказал он. — Иногда я делаю декорации. — Ты знаешь Джин-хена? — Чонгук сам не знает, почему удивляется. Джин великолепен и поэтому его все знают. Хосок знал его с тех пор, как они вместе учились в университете. Джин танцевал в команде, в которую также входили Чонгук и Чимин, и к концу третьего курса Джин уже был помощником менеджера Сайфера. Тот факт, что это был клуб его брата, совсем ничего не значил. Джин вкалывал как проклятый и получил диплом магистра бизнеса и финансов. — Да, уже пару лет, — ответил незнакомец, скосив глаза и встретившись взглядом с Чонгуком, за который зацепился и не отпускал. — Я продюсирую музыку. Я познакомился с ним в университете. — Тогда ты должен знать и Хосок-хена, — Чонгук показал на танцпол. — Может, и Чимина тоже? Хосок — это темненький. — Мне он показался знакомым. Танцор, да? — Ага, — Чонгук усмехнулся. — Они оба. — А ты не танцуешь с ними, — сказал он, в его голосе звучал вопрос, но на самом деле он не задавал его. Это было скорее утверждение с оттенком любопытства. — Они в основном трахаются, и как бы сильно я не любил их обоих, это не моя сцена, — Чонгук запрокинул голову, чтобы допить воду, потом поставил бутылку на стойку позади себя и потянулся за виски. — Жаль, — сказал парень. — Ты там хорошо смотрелся. Чонгук замер, поднеся стакан ко рту, и посмотрел на человека. — Да? А что ты видел? — Ты же знаешь, как выглядишь, — возразил парень, встретившись с ним взглядом. Глаза у него были темные, ресницы густые и колючие. Его губы. Взгляд Чонгука на мгновение упал на его губы, прежде чем он снова поднял глаза. Они будут так хорошо смотреться на губах Чонгука. Он чуть не застонал от этой мысли. — Так, может, ты мне расскажешь? — отважился Чонгук, практически задыхаясь от собственной дерзости. Он даже не мог винить алкоголь. Чон был абсолютно трезв. Он сделал глоток виски, и тот скользнул по его горлу, гладкий, словно атлас. — Ты выглядел так, словно умолял трахнуть тебя, — сказал незнакомец томным и глубоким голосом. Теперь он был ближе; наклонился к Чонгуку, настолько близко, что его дыхание было слышно только над ухом Чона. — Как будто ты ждал, что они оттащат тебя и нагнут. Чонгук буквально почувствовал эти слова. Почувствовал от самой макушки, до кончиков пальцев и вздрогнул. — Да? — Хм, — произнес незнакомец низким рокочущим голосом. — Держу пари, ты будешь стонать довольно громко. — Господи, — сказал впечатленный Чонгук. — Это уже клиника. Незнакомец улыбнулся ему, быстро и резко. — Это сработало? — Я даже не знаю, как тебя зовут. — Мин Юнги, — сказал мужчина, протягивая ему одну из своих больших рук для рукопожатия. — Чонгук. — Просто Чонгук? Как Сиа или Мадонна? — Да, давайте продолжим, — сказал Чонгук, делая еще один большой глоток виски. Это было так здорово, черт возьми. Гладкий и вызывающий привыкание, как голос Юнги. — Юнги, — произнес другой голос позади них, и они оба повернулись, чтобы посмотреть на бармена, склонившегося к ним. Тэхен окинул обоих тяжелым взглядом, на его полных губах играла ухмылка. — Не флиртуй с моими клиентами. Особенно с теми, кто еще не заплатил. — Запиши это на мой счет, Тэ, — сказал Юнги, медленно обводя взглядом лицо Чонгука, прежде чем повернуться к Тэхену. — Мы скоро уедем. — Нет, — ответил Чонгук. — Нет, это не так. Я заплачу сейчас, спасибо, Тэхен. Юнги повернулся к парню и приподнял бровь: «Уверен?» — Хен, — сказал Чонгук, сокращая расстояние между ними, его щека коснулась щеки Юнги, когда он наклонился вперед, чтобы прижаться губами к его уху. — Да, я юн, но не так прост. Смех Юнги был слишком интимным у кожи Чонгука, отчего тот задрожал и немного отошел от него, чтобы взглянуть на него. — Что тебе нужно, чтобы поехать со мной домой? — спросил Юнги, его глаза были очень напряжены. Чонгук уже думал об этом. Это не так уж и сложно, он должен был быть честным, однако было что-то, что-то в сегодняшнем вечере, Юнги, и Тэхене, что заставляло его почувствовать себя сильным. — Я не уверен, — признался он, протягивая свою карточку Тэхену, чтобы тот провел пальцем по терминалу. — Но ночь еще только начинается. И я уверен, что ты можешь что-нибудь придумать. И оно того стоит, — с этими словами Чонгук поставил пустой стакан обратно на стойку, подмигнул Тэхену и слез с табурета. — Докажи это, — ответил Юнги, внимательно наблюдая за ним. Чонгук улыбнулся, когда поймал взгляд Юнги на своих бедрах, лежащих на его талии, прежде чем они поднялись вверх по его торсу, чтобы остановиться на футболке, натянутой на плечах и груди. Затем, из-за того, что Чонгук никогда не отступал от препятствий, он встал прямо между раздвинутых ног Юнги. Мин удивился, но только на секунду, а затем он раздвинул ноги шире, чтобы Чонгук поместился, его рука автоматически потянулась к талии, палец нашел петлю на джинсах. Не тянет, просто держит. А Чонгуку это нравится. Когда Чон стоит, он повыше Юнги, но не на много. Он повернул лицо Юнги к себе, приложил большой и указательный пальцы к упрямому подбородку и вопросительно изогнул бровь, слегка наклонившись вперед. Не очень сильно, но достаточно, чтобы показать свое намерение и интерес, предоставив Юнги встретиться с ним, если он захочет. И он это сделал. Он сделал это медленно, чуть наклонив лицо, чтобы их носы не соприкоснулись, и прижался губами к губам Чонгука. На мгновение Чонгук удивился нежности губ парня. Он ожидал чего-то другого, возможно, немного агрессивного, но вместо этого получил почти целомудренный поцелуй. Это сбило его с толку. Он слишком часто играл в эту игру, флиртовал, и привык к быстрым, небрежным поцелуям, которые должны были быстро вывести тебя из себя. Но Юнги, казалось, был поглощен чем-то совершенно другим, поэтому Чонгук закрыл глаза и слегка придвинулся к Юнги, открыв рот, чтобы дать ему понять, что его приглашают войти и сделать больше. Юнги, похоже, тоже понравился вызов, и он постепенно углублял поцелуй, словно пробуя воду. И Чонгуку нравилось, как целовал его Юнги. Не было никаких сомнений, это было чертовски приятно. Чонгук позволил себе провалиться. Опять же, это не было агрессивно или небрежно, спасибо его выдержке, но это был твердый поцелуй, и Юнги позаботился о том, чтобы полностью распробовать Чонгука языком и губами, исследуя его рот, как будто он запечатлел его в памяти. Чонгук целовал его в ответ, безоговорочно наслаждаясь вкусом другого парня на своем языке. Он первый разорвал поцелуй, и они были так близко, что он мог слышать легкое раздраженное рычание, которое издал Юнги, когда Чон отстранился от него. — Все еще заинтересован? — спросил Чонгук, и как ему удалось сохранить голос ровным, он понять так и не смог. Не в тот момент, когда он чувствовал, что горит, а его колени дрожали. — Определенно, — проскрежетал Юнги и сошел бы с ума, если его голос не заставил внутренности Чонгука вздрогнуть. — Хорошо, — Чонгук повернулся и пошел обрано, к Хосоку и Чимину на танцпол, изо всех сил стараясь не споткнуться о собственные ноги, потому что ему казалось, что он плывет.***
— Черт, — сказал Юнги, глядя, как невероятный парень уходит на танцпол. Он развернулся, чтобы посмотреть на Тэхена, который сделал то же самое: наблюдал за уходящим Чонгуком, подняв бровь. Он повернулся к Юнги и усмехнулся. Эта ухмылка не предвещала ничего хорошего для всех, кого касалась, и Юнги безумно хотелось схватить Чонгука и убежать, прежде чем Тэхен начнет действовать, какой бы план он ни разрабатывал в своей хорошенькой головке. — Он кажется милым, — небрежно сказал Тэхен, смешивая в шейкере какой-то коктейль. — Ты поедешь с ним домой? — Разве? — возразил Юнги, приподняв бровь. — Ты поцеловал его, — сказал Тэхен, улыбаясь еще шире. — Не могу припомнить, когда в последний раз ты так быстро двигался. — Ты видел его вообще? — спросил Юнги, указывая на танцпол. — Это просто блядский сон. Ухмылка Тэхена стала еще шире, и он отвернулся, чтобы провести несколько минут со своими другими посетителями, смеясь и уговаривая их сделать еще больше заказов на выпивку, оставив Юнги нянчиться с его собственным напитком. Виски, чистый. Он продержался минут пять, прежде чем повернулся, чтобы посмотреть на танцпол, и у него чуть не случился сердечный приступ. Чонгук нашел себе нового партнера для танцев, и это был не один из двух его предыдущих партнеров. На самом деле их и след простыл. В любое другое время Юнги позабавился бы, узнав, что они исчезли, чтобы пойти куда-нибудь поразвлечься, но он отвлекся от этого, наблюдая за Чонгуком.Человек наклонил голову вперед и что-то шептал на ухо Чонгуку, заставляя его улыбаться, и что-то низко и отвратительно свернулось у Юнги в животе при виде этого зрелища. Чонгук взял руку парня, лежащую на животе, слегка отстранил ее и развернулся так, чтобы они оказались лицом друг к другу. Парень воспринял это как поощрение и притянул Чонгука поближе, обняв его за талию — Господи, талия Чонгука должна быть меньше, чем у Юнги, внезапно подумал он, — и теперь они стояли бедро к бедру. Мужчина потянулся за поцелуем, но Чонгук поднял ладонь, чтобы прикрыть свой рот, и этот жест остановил мужчину, но тот только улыбнулся и наклонил голову, как будто уступил что-то, и продолжил танцевать. Песня сменилась на что-то другое, что-то более медленное, бас стал тяжелее, если это было возможно, и человек сказал что-то Чону, он только покачал головой и сделал полшага назад, подальше от незнакомца. Парень пожал плечами, улыбнулся, и ушел, оставив Чонгука совсем одного. Юнги ожидал, что он вот-вот оторвется от пола, но Чонгук вышел на середину танцпола, дал пять кому-то, кого он не мог видеть, и начал танцевать соло. И если Юнги думал, ловя дразнящие взгляды Чона, что Чонгук, тершийся о бедра какого-то незнакомца, был горяч, то увидев танцующего в одиночестве в толпе под музыку, созданную для секса, он понял, что был очень неправ. — Он двигается так, словно он и есть секс, — тихо сказал Тэхен на ухо Юнги. — Если ты не отвезешь его домой сегодня вечером, это сделаю я. — Ясно, — отвечает Юнги, наблюдая за танцующими. Тэхен не ошибся. Чонгук двигался, как грех, и он выглядел аппетитным. — Что он тебе дал? Его номер телефона? Тэхен на мгновение растерялся, но потом вытащил из заднего кармана сложенную салфетку. Он открыл ее, секунду смотрел на нее, а потом повернул, чтобы показать Юнги. Набросок был простым, поспешным, но он хорошо запечатлел, вспышку улыбки, большие глаза, высокие скулы. — Он художник, Юнги, — баритон Тэхена был низким. — Я хочу его. — Ясно, — снова сказал Юнги, полностью привыкший к импульсам и перегибам Тэхена. — Он хорошо целуется? — Хм, — сказал Юнги, и Тэхен застонал, в отчаянии дергая себя за челку. Мин пристально посмотрел на него. — Тэхен, ты на работе. Иди занимайся своими клиентами. Тэхен топнул ногой и надулся на Юнги, заставив его рассмеяться, но он оставил Мина одного вариться в собственном соку, а сам повернулся обратно к танцполу, его внимание безошибочно привлек Чонгук, который танцевал с кем-то под новый трек. И так продолжалось больше часа. Юнги смотрит, а Чонгук танцует, позволяя незнакомцам лапать себя. Когда его терпение начало подходить к концу, Юнги допил второй бокал виски и переключился на минеральную воду, то и дело разговаривая с Тэхеном, чтобы сохранить рассудок. Но тут Тэхен ухмыльнулся и указал на танцпол. — Думаю, он дает тебе еще одно шоу. На этот раз Чонгук был тем, кто прижимал своего нового напарника к груди. Они танцевали низко и медленно, шел наперекор быстрому ритму музыки. Бедро Чонгука было между ног его партнера, и парень делал телом волны, что были абсолютно безупречны в его исполнении. Незнакомец обеими руками обнимал Чонгука за шею, а рука Чона лежала на бедре парня, направляя его вниз к своему бедру; он говорил что-то партнеру на ушко, заставляя его смеяться. Чонгук ухмыльнулся ему, глядя между ними, но когда он поднял глаза, то встретился взглядом с Юнги, и его глаза стали невероятно темными. Даже сидя за стойкой бара, Юнги видел, как Чонгук крепче сжал талию маленького парня, заставляя его придвинуться ближе. Парень что-то сказал, но Чон не обратил на это никакого внимания, его взгляд встретился с взглядом Юнги, и тогда он целенаправленно отвернулся к своему партнеру, снял обе руки парня со своей шеи, положил ладони на грудь и провел вниз по телу. Пока Юнги наблюдал за всем этим через плечо парня. Мин встал со стула и направился к Чонгуку, не попрощавшись с Тэхеном, хотя в ушах у него звучал смех Кима. Бедный парень, с которым танцевал Чонгук, шокировано отшатнулся, когда Юнги встал между ними. — Извини, парень, — сказал он незнакомцу, оглянувшись через плечо, прежде чем снова повернуться к Чонгуку. — Он немного занят. — Подожди, что? — парень посмотрел между ними, затем, нахмурившись, посмотрел на Чонгука. — Ты не говорил, что у тебя есть парень, засранец. Чонгук только пожал плечами, переведя тяжелый взгляд на Юнги: «Да, извини за это, чувак. Промахнулся». — Да пошел ты, придурок, — пробормотал парень и бросился прочь, расталкивая людей с дороги. — Занят? — спросил Чонгук, повернувшись к Юнги. — Самонадеянно. — Хочешь сказать, что он тебе понравился? Чонгук уставился на Юнги, словно не понимая, что с ним делать теперь, когда он оказался перед ним. Что же касается Юнги, то он был сбит с толку. Он не знал этого парня, но ему очень не нравилось, как он позволял другим мужчинам прикасаться к себе. С ним было что-то не так, и Юнги прекрасно понимал это. Он чувствовал, что имеет права на молодого человека, на этого красивого мальчика-мужчину, и не понимал, почему он это делает. Конечно, они целовались и флиртовали, но Юнги чувствовал себя ярко, в абсолютном высоком разрешении, стоя перед Чонгуком, который пристально наблюдал за ним. Чонгук был чертовски сексуален, и его глаза были невероятно большими. То, как его глаза то и дело опускались на рот Юнги, прежде чем снова подняться к глазам, говорило ему, что Чонгук все еще чувствует его губы на себе. И Юнги это понравилось. Очень. — Он бы позволил мне трахнуть его, — сказал Чонгук, и на мгновение Юнги совсем потерял суть его слов, но всё же вспомнил. — Возможно, — сказал Юнги, делая вид, что хочет отойти. — Не стесняйся идти за ним… — Нет, — ответил Чонгук и потянулся за ним. — Не будь идиотом. Потанцуй со мной. — Я не танцую, — сказал Юнги. Ему пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Чону в глаза. Раньше, пока они сидели, он не очень-то обращал внимание на разницу в росте. Теперь он был очарован Чонгуком, который внезапно стал выглядеть намного больше в целом. Он не мог дождаться, когда сможет взять его в свои руки, стереть все чужие прикосновения и заменить их своими собственными, заявив, что этот красивый мальчик теперь принадлежит ему. Они стояли на краю танцпола, и вокруг них было много движения, их толкали, но они стояли лицом друг к другу в своем собственном мире. Так близко, что под мерцающими огнями, Юнги заметил, что заворожен глазами Чонгука. Он был большими, мягкого темно-коричневого цвета. Люди описали бы его, как глаза лани, но это был короткий путь, который не совсем соответствовал той медовой глубине и теплоте. — Никакого ритма? — Чонгук был теперь так близко к Юнги, что чувствовал его запах. От него пахло всем мужским и теплой чистой кожей, с легким шлейфом какого-то аромата. Чонгук наклонил голову, чтобы поговорить с Юнги, и это было как-то дико интимно, а Юнги был старше, черт, он находил партнера на ночь сотни раз, но было что-то в нем самом; он был очень близко, был слишком большим, отчего Юнги чувствовался сильнее. Чертовски сильнее. — Слишком много людей, — неожиданно для себя произнес Юнги.— Пойдем со мной домой. Я покажу тебе, как я танцую. Чонгук, казалось, боролся сам с собой, но потом кивнул. — Одно условие? Юнги поднял бровь в ответ. Он был готов согласиться на что угодно. Он нуждался в том, чтобы этот мальчик был под ним. Уже много лет он не чувствовал подобного. — Мы идем ко мне. — Конечно, — сказал Юнги, с осторожность, пытаясь скрыть удивление. — Нам придется вести себя тихо? У тебя есть соседи по комнате? — Нет. Я живу один. И моя квартира не имеет общих стен с другими поэтому я могу быть и громким. Юнги почувствовал, что краснеет. Губы Чонгука были на расстоянии дыхания от его губ, его взгляд был очень горячим и сосредоточенным на губах Юнги. — Неужели ты такой громкий? — это был правильный вопрос, Юнги понял это в тот момент, когда Чон моргнул и встретился взглядом с Мином. — Пойдем и узнаем, — сказал Чонгук, хватая его за запястье и выводя из клуба. Они сели в первое такси, стоявшее на стоянке перед клубом, и Чонгук дал водителю свой адрес, прежде чем устроиться рядом с Юнги, небрежно положить руку на сиденье. Юнги был опьяняюще поглощен Чонгуком, их близостью. Вся его левая сторона была прижата к Чонгуку, и это подчеркивало, насколько Чон был больше Юнги, не только выше, но и шире в плечах. У Юнги не было ни малейшего намека на кинк по мускулам, но ему нравилось, как Чонгук давил на него, заставляя чувствовать то, что он не мог объяснить.***
Присутствие Юнги рядом с Чонгуком проникало в его кожу, как темные чернила, смешиваясь с кровью, вызывая головокружение и дрожь. Он целый час танцевал с разными людьми, чувствуя на себе взгляд Юнги. Он был осторожен, чтобы не пялиться, но он использовал эту эксгибиционистскую черту, которая была у всех танцоров, и он не играл вокруг. Он был жесток, позволяя незнакомцам прикасаться к нему, обнимать его, поощряя это, потому что это было приятно, но он был осторожен, чтобы дать понять, что он здесь не для того, чтобы идти домой с кем-то. До последнего парня, который, возможно, был слишком пьян, чтобы слушать то, что говорил ему Чонгук, но все равно был горяч. Он был меньше Чонгука, может, того же телосложения, что и Юнги, и это заинтриговало Чонгука. Он отвел их в сторону от танцпола и устроил Юнги представление, увидев, что тот все еще сидит там. Он видел, как застыло выражение лица Юнги, как в его взгляде, направленном на Чонгука, горело чистое собственничество, и Чон был удивлен, втайне доволен и очень возбужден. Чон не был новичком в отношениях на одну ночь, и он привык, что мужчины хотят его и преследуют, но то, как Юнги отпустил его после того разрушительного поцелуя, словно бросил. Его часто целовали. Он целовался со многими парнями и мужчинами. И никто никогда не задерживался в его голове так, как Юнги. И вот теперь они были здесь, почти в квартире Чонгука, и он отчаянно хотел добраться до Юнги, раздеть его, прижать к нему руки и рот, пометить его, хочет, чтобы Мин пометил его, и он изо всех сил пытался заставить себя перестать думать об этом. Он уже был наполовину тверд, хотя они даже ничего не сделали. Это было неловко. Левая рука Юнги небрежно лежала на бедре Чона, выше, чем следовало бы, и его большой палец скользил по волокнам джинсов, а ноготь слегка царапал кожу, обнаженную дырками. Чонгук завороженно следил за движением его руки, за тем, как вздувались вены, как двигались сухожилия и кости. На самом деле у него никогда раньше не было кинка на руки, но, черт возьми, руки Юнги были настоящим произведением искусства. Он так сильно хотел, чтобы к нему прикоснулись. Он хотел увидеть, как эти руки обхватят его, прижмутся к нему ладонями, увидеть, смогут ли его пальцы просунуться между ребрами Чона и прижать его к себе. К тому времени, когда они подъехали к дому Чонгука, они оба немного устали и дышали немного неровно. Чон едва не упал лицом вниз, вылезая из машины, потому что его ноги плохо слушались, но он ухватился за дверцу, придерживая ее открытой, чтобы Юнги выскользнул наружу. Мин спокойно расплатился с таксистом и взял руку Чона в свою. — Не валяй дурака, — сказал он. — Отведи меня в свою квартиру, чтобы я мог раздеть тебя догола. Чонгук решил не возиться с лифтом. По сути, это заняло бы целую вечность, и он не хотел рисковать, находясь в непосредственной близости от Юнги на публике больше минуты, поэтому он потащил его вверх по четырем лестничным пролетам в свою квартиру. Юнги последовал за ним, когда он вошел в его квартиру, останавливаясь только для того, чтобы сбросить ботинки, как и Чон. Чонгук нашел пульт и нажал кнопку воспроизведения на звуковой системе, которую он установил по всей квартире, и повернулся, когда Юнги подходил всё ближе и ближе, поддерживая его, пока они не уперлись в перила лестницы. — В спальню, сейчас же, — приказал Юнги, его пальцы скользнули по обнаженным рукам Чонгука, прежде чем он соединил их вместе. Чон мог бы поспорить буквально с кем угодно, но он чувствовал, что горит, и то, что Юнги целует его, прикасается к нему, было единственным способом остудить его. И он повел его в свою комнату, вверх по лестнице. Его спальня выходила окнами на квартиру, а над кроватью было окно в потолке. Он был благодарен своему прошлому «я» за то, что немного прибрался в квартире, прежде чем уйти. Юнги едва успел отвести взгляд от Чонгука, когда тот потянулся к нему, положил руку ему на затылок и притянул ближе, ниже, чтобы они могли поцеловаться. Юнги поцеловал его так же, как и раньше ночью, с медленной интимностью, которая противоречила всему, что должно было быть. Чонгук снова легко вошел в нее, позволив Юнги поцеловать себя и, наслаждался каждой секундой. Когда Мин на мгновение отстраняется, Чон выгибает шею, и Юнги, не теряя времени, целует его кожу, теплую и влажную, оставляя за собой лесной пожар, заставляя Чонгука тихо стонать. Юнги играл с Чоном убийственно медленно, целуя его целую вечность, прикасаясь к нему, шепча нежные слова похвалы его коже, превращая Чонгука в задыхающееся месиво, и они все еще были полностью одеты. Чонгук наконец-то сумел вернуть себе часть здравомыслия и, взяв Юнги в свои руки, позволил своим рукам блуждать по телу мужчины, разрисовывая узорами его спину, талию и мускулы хорошо подтянутого живота. Он потянулся к его бедрам, притянул его еще ближе и прижал их бедра друг к другу, медленно поворачиваясь к нему. — Блять, — сказал Юнги, откидываясь назад, его глаза потемнели от желания. — Что ты со мной делаешь? — Я не знаю, хен, — Чонгук смотрел вниз между ними, наблюдая, как они идеально подходят друг другу. — Из-за тебя я не могу думать, — Чонгук поднял глаза и встретился с темнеющими глазами Мина. — Все должно было идти совсем не так. Юнги взял дрожащую руку Чона, черт возьми, как будто он был какой-то краснеющей девственницей из любовного романа, который любила читать его мать, и поцеловал его ладонь. — Чего ты хочешь? Ты хочешь остановиться? Чонгук моргнул, глядя на мужчину в своих объятиях: «А ты остановишься? А если я попрошу?» — Я имею в виду, что у меня был неприятный случай от опьянения, но да, я бы остановился. Я сделаю все, что ты захочешь. Чонгук почувствовал искренность в прекрасном голосе Юнги. От этого ему стало тепло и спокойнее. Он уставился туда, где Юнги все еще держал его руку. Это вернуло его на землю, а чужой голос успокоил. Но он все еще отчаянно хотел его. — Все, что я захочу? — спросил Чонгук с сомнением. — Просто скажи слово, — сказал Юнги. Чонгук наклонился и поцеловал Юнги горячо и влажно, слегка прикусив его нежную нижнюю губу, прежде чем немного отстраниться. — Тогда, если я захочу, чтобы ты трахнул меня, ты сделаешь это? — Я имею в виду, что это может быть моя обязанность, но я сделаю все, что в моих силах, — сказал Юнги с странным выражением лица, и это заставило Чона рассмеяться, немного ослабив напряженность вокруг них. — Но сначала тебе нужно раздеться. Ты можешь сделать это для меня? Чонгук кивнул и, не теряя времени, снял рубашку, медленно натянул ее на живот и грудь, а затем бросил на землю. Затем он переключил свое внимание на Юнги, наклонился для еще одного поцелуя и положил руки на рубашку Мина, расстегивая пуговицы одну за другой, целуя его, когда руки Юнги взялись за ремень. Он расстегивал пуговицы его «левисов» одну за другой, гораздо медленнее, чем следовало бы, не торопясь прижимая костяшки пальцев к животу Чона, продвигаясь все ниже и ниже, пока не наткнулся на Чонгука там, где он был полностью тверд в своих боксерских трусах. Чонгук стянул с Юнги рубашку, прижал руки к бокам и ахнул при виде обнаженной кожи Мина. Он наклонился вперед, благоговейно прижимаясь поцелуями к острым ключицам Юнги, спускался вниз по его груди, слегка покусывая соски, пока не оказался на коленях перед парнем. — Чонгук-а, — Сказал Юнги, и в его голосе прозвучал вопрос, а не предупреждение. — Ты хочешь это сделать? В ответ Чон откинулся назад и слегка наклонился вперед, прижавшись лицом к животу и паху Юнги, уткнувшись туда носом. От этого действия у Мина перехватило дыхание, и он наклонился, чтобы запутаться пальцами в волосах Чонгука, откинув его голову назад, чтобы он мог смотреть на него сверху вниз. — Гук-а, малыш, ты можешь сказать мне словами, что с тобой все в порядке? Чон вздрогнул что его назвали малышом, что его так назвали грубым, но мягким, хрипловатым и глубоким голосом. — Я в порядке, хен, — сказал Чон, пытаясь улыбнуться, но безуспешно, потому что он не хотел думать или говорить. Он хотел быть с Юнги как можно более близким, быть полностью поглощенным им, забыть, кто он такой, хотя бы на несколько часов. — Мы можем сделать цветовую систему для сегодняшнего вечера, малыш? Давай сделаем так? — Юнги дернул его за волосы, чуть сильнее, чем раньше, и Чонгук поднял на него глаза. — Скажи мне прямо сейчас, какого ты цвета? — Зеленый, — прошептал Чонгук. — Зеленые, как поля, хен, — он поднял обе руки к джинсам Юнги. — А можно? — Конечно, — кивнул ему Юнги. — Действуй. — Спасибо, — прошептал Чонгук, быстро стягивая с Юнги джинсы и боксеры и одновременно снимая с него носки. Он помог ему выбраться из лужи одежды и вдохнул его запах. — Господи, Юнги-хен, посмотри на себя, — Чонгук не отдавал предпочтений большим размерам, ему просто нравился хороший член, а у Юнги был хороший, полный, длинный и достаточно толстый, чтобы у него потекли слюнки. — Можно я тебе отсосу? — Боже, да, малыш, пожалуйста. Чонгук любил, когда ему делали минет, и он любил делать его. Он знал, что у него это хорошо получается, но почему-то с Юнги все было по-другому, по-новому, особенно важно. Поэтому он не торопился, облизывал головку, двигаясь во весь рост, прижимаясь к нему влажными открытыми поцелуями, восхищаясь сдержанностью Юнги, который не требовал немедленно чего-то более грязного и позволял Чонгуку у наслаждаться собой. Чонгук привык к тому, что мужчины требовали, хотели трахнуть его, трахнуть его рот, но сейчас, когда Юнги успокаивающе положил руку ему на щеку и обхватил подбородок, он почувствовал, что все под контролем. Ему это нравилось. Он хотел показать ему, как сильно ему это нравится, поэтому он постепенно наклонился вперед, взял его в рот, осторожно закрутил языком, поводил кончиком, прежде чем облизать ее и вытащить обратно. Он погрузился в то, что делал, его сознание было блаженно пустым, периферически ощущая, как его собственный твердый член прижимается к его нижнему белью, но он игнорировал это, предпочитая ублажать Юнги, наслаждаясь тем, как мужчина мрачно бормотал над ним, тихо ругаясь, говоря Чонгуку, что у него все так хорошо получается. — Гук-а, — простонал Юнги, сильнее дернув Чонгука за волосы, заставляя его запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза. — Если ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, малыш, ты должен остановиться, или я кончу тебе в глотку. Глаза Чонгука заблестели, он облизал нижнюю губу и встал, опираясь руками за запястье Юнги. — Чего ты хочешь, Юнги-хен? — даже в том состоянии, в котором он находился, он видел удивление на лице Юнги. — Мне все равно, просто скажи, чего ты хочешь. Юнги наклонился и помог ему встать, что было очень любезно, потому что Чонгук совсем потерял контроль над своими ногами. — Я хочу тебя, Гук-а, — потом Юнги легонько толкнул его, и он, слегка поднявшись, упал обратно на кровать, позволяя Юнги оседлать его и целовать до потери сознания.***
Чонгук на вкус был как виски и Юнги. Это была мощная смесь, и Юн пытался распробовать его, пока они целовались. Он восхищался тем, как просто Чонгук отдавался Юнги, следуя его примеру, чудесно реагируя на его прикосновения, тихо постанывая, когда Юнги целовал и сосал его невероятное тело. Он снял с Чона нижнее белье и обхватил его рукой, лениво поглаживая. Он был немного суховат, но то, как Чон выгнулся в его руках — было чистым грехом. Юнги наклонился и целую вечность целовал его в губы, проводя бесконечными поцелуями вдоль его сильной шеи, посасывая и покусывая кожу и наслаждаясь следами, которые он оставил после себя. — Малыш, — сказал Юнги, уткнувшись в живот Чонгука. — Где твоя смазка и презервативы? Чонгук махнул рукой, указывая на маленький столик рядом с кроватью, и Юнги не сразу понял, что от него нужно. Он колебался всего несколько секунд, заметив вибратор в ящике вместе с другими игрушками, прежде чем вернуться к Чонгуку. — Цвет? — Спросил юнги, глядя на Чонгука, который и так выглядел так, будто до среды его семь раз оттрахали. Его губы распухли от поцелуев Юнги, волосы растрепались, а глаза были тяжелыми и томными, когда он смотрел на него снизу вверх. — Я зеленый, Юнги, — пробормотал Чонгук, легко проводя кончиками пальцев по бокам Юнги. — Как ты? — Я в порядке, детка. Тебе весело? — Юнги улыбнулся ему сверху вниз, довольный тем, что Чонгук тоже почувствовал необходимость узнать о его самочувствие — Да, ты заставляешь чувствовать меня так прекрасно, хен, — прошептал Чонгук. Это было мягко, как будто он рассказывал Юнги тайну, только для его ушей, и Юнги потребовалось некоторое время, чтобы вернуться к тому, чем он занимался. Он вылил немного смазки на свои пальцы и протянул руку между ними, проведя пальцами между щеками Чона. — Ты хочешь этого, Чонгук-а? — Снова спросил Юнги, намеренно используя имя парня, и получил в ответ милую улыбку и кивок. — Ладно, малыш, сейчас будет холодно, так что расслабься, ладно? Юнги прижался лбом к Чонгуку, медленно обходя его кругом, а затем плавно надавил на него средним пальцем. Чон судорожно вздохнул, уткнувшись в шею Юнги, и тот погрузился в игру с этим великолепным мальчиком. Чонгук был на самом деле громким, что Юнги наслаждался. Он был податлив, отзывчив и полностью поглощен тем, что они делали, шепча тихие проклятия и стонал имя Юнги, когда он погружал в него свои пальцы. Руки Чонгука блуждали по телу Юнги, сцепил их вместе, когда Мин наклонился над ним, провел ладонями по бокам Юнги, притягивая его вниз для новых поцелуев; Чон крепко обхватил обеими руками бедра Мина, когда Юнги сел и убрал свои пальцы от Чона. — Поторопись, Хен, пожалуйста, — Чонгук смотрел, как он открывает упаковку презерватива и скользит по ней вниз. Юнги наблюдал за выражением лица Чонгука, когда тот трогал себя, втирая в него больше смазки, чтобы облегчить скольжение, когда он надавливал на него. — Юнги, поторопись, пожалуйста. — Хорошо, малыш, я здесь, я никуда не уйду, — сказал Юнги, замерев, когда увидел что-то темное и потерянное в глубине этих удивительно влажных глаз. — назови мне цвет, малыш. — Зеленый, хен, пожалуйста, пожалуйста, просто войди в меня. — Ты хочешь меня видеть? — спросил его Юнги. — Вот так, или ты хочешь встать на четвереньки? — Так, — сказал Чонгук. — Именно так. Я в порядке, хен, пожалуйста. Вот так, трахни меня вот так. Юнги задрожал, когда он отстранился от Чонгука, чтобы устроиться между его ног. Чонгук раздвинул ноги шире, держась рукой за себя, подтягивая яйца вверх и подальше от того места, где они тяжело висели между ног. Юнги выдохнул, сам не сознавая, что задержал дыхание, и, слегка приподняв бедра Чона, медленно скользнул в него, наблюдая, как Чонгук растягивается вокруг него, приспосабливаясь к его ширине и длине.***
Юнги вошел полностью, и Чонгук думал, что вот-вот умрет. Он был полон. Он уже чувствовал себя таким наполненным, таким горячим и чувствовал, что был на краю пропасти, готовый рухнуть в славное забытье. Обычно Чонгук не терялся в сексе, но казалось, что все его тело было настроено на каждое движение Юнги, каждое движение, каждый вздох, и все это было рассчитано на то, чтобы доставить Чону удовольствие. Он винил в этом феромоны, эндорфины, что бы там ни было, что Юнги исходил от него волнами, потому что это было непохоже ни на что, что он когда-либо испытывал. Темные глаза Юнги встретились с его взглядом, и в них отразилось множество эмоций. Чонгук потянулся и нашел его руку, сжал ее, прошептал: «мх -хорошо, » — и слегка пошевелил задницей, заставив их обоих ахнуть от этого ощущения. Юнги медленно начал трахаться его, и, как и с поцелуями, обещал большего быть трахнутым Юнги было мечтой. Он был скрупулезен, он был внимателен, и через несколько минут Чонгук под ним уже стонал и скулил. Он не торопился, гнался за собственным удовольствием, водя рукой по раскрасневшемуся члену Чонгука, небрежно проводя большим пальцем по головке, заставляя Чонгука шипеть проклятия. — Твою мать, — пробормотал Чон. — Хен, я кончу, если ты не прекратишь. — И это плохо что ли? — спросил Юнги, наблюдая за тем, как он толкается в пекло внутри Чонгука. — Ты такой чертовски тугой, Гук-а. Когда тебя в последний раз так трахали? — Вот так? — Чонгук вздрогнул и начал тянуть. - Никогда, никогда так, Юнги-хен. Черт, как ты это делаешь со мной? Ты так хорошо чувствуешься, пожалуйста, не останавливайся. Стоны Чонгука перешли в сдавленные рыдания, когда Юнги поднял ногу Чона и перекинул ее через плечо, наклоняясь вперед, чтобы он мог проникнуть еще глубже. Он начал эту позу несколькими быстрыми толчками, от которых Чон задрожал, прикрыв рот рукой, чтобы остановить крики, но Юнги шлепнул его по заднице: короткий резкий удар, от которого глаза Чона удивленно распахнулись. Юнги погладил место удара, но опустил внимательный взгляд на Чонгука: «Нет, позволь мне слышать тебя. Никогда не скрывай, что я делаю с тобой, — сказал Юнги, и Чонгук сглотнул, кивнул, моргая от слез шока, прилипших к его ресницам. — Хороший мальчик, Гук-а. Ты просто чертовски хорош». Чонгук хотел раствориться в похвале, и он почувствовал, как его легкие наполнились воздухом и светом, когда Юнги продолжил хвалить его. Слова слетали с его губ, пока он трахал Чонгука, ловя и волей-неволей протаскивая этот плотный сгусток глубоко внутри, заставляя Чонгука задыхаться и корчиться. Чонгук опустил руку на свой член и потянул по нему; его взгляд встретился с взглядом Юнги и удержал его на себе, и когда Мин ободряюще кивнул ему, он начал работать сам. Он позволил своим стонам и вздохам наполнить воздух квартиры, мягкая музыка из длинного плейлиста действовала, как идеальный фоновый аккомпанемент для того, чтобы его трахнули. — Господи, ты такой красивый, Чонгук-а. Ты можешь забрать меня, малыш? Нарисуй себя для меня своей спермой? — голос Юнги был густым бархатом, обволакивающим Чонгука, погружающим в него и успокаивающим любые его рваные края. Он глубоко погрузился в этот великолепный голос, потерялся, когда голос Юнги стал глубже, на мгновение стал хриплым, когда Чонгук сжал член Юнги в себе, прежде чем он стал невероятно хриплым, наполненным страстью, когда он начал трахать глубже. — Ты был создан для того, чтобы тебя трахали вот так. Посмотри на себя, Боже. Чонгук гнался за своим собственным освобождением, пока Юнги вбивался в него, его глаза ни разу не отрывались от лица Чона. Это было так интенсивно, так жарко, то, чего он чертовски желал и все же не ожидал от ночи. Он прикусил губу и судорожно сглотнул, заметив, как глаза Юнги проследили за его движением, прежде чем снова встретиться с ним взглядом, он почувствовал себя обнаженным, нагота — все, что он видел в человеке, склонившемся над ним и так хорошо заботившимся о нем. Чонгук даже не пытался вытереть слезы, которые текли из его глаз. Он был так близко, так чертовски близко, и Юнги знал это, чувствовал, чувствовал по тому, как Чонгук задрожал, как его бедра приподнялись еще выше от матраса. И тогда Юнги улыбнулся, резко и сладко обхватил свободной рукой Чонгука и помог ему спрыгнуть с края. Чон разлился по их рукам с громким протяжным стоном, который заставил Юнги издать слабое рычание, сопровождаемое тихим вздохом: «Гук-а», — когда он тоже полетел вниз со скалы, следуя за Чонгуком. Чон заметил оргазм Юнги и потянулся к нему, слепо, прижимая их рты друг к другу для дикого обжигающего поцелуя, который был влажным, горячим и, коснувшись языками содрогнулись и рухнули обратно на землю вместе. Чонгук откинулся на матрас и заскулил, когда Юнги пошевелился внутри него, прежде чем медленно выйти. Он наблюдал за тем, как он осторожно снял презерватив, надежно завязал его и бросил в мусорное ведро рядом с маленьким столиком.***
Юнги вытер их обоих салфетками, которые нашел на маленьком столике. Чонгук сидел очень тихо, наблюдая за ним. Его дыхание все еще было немного прерывистым, и Юнги задалась вопросом, о чем он думает. Его взгляд был очень пристальным, когда он смотрел на него. Юнги лег рядом с ним, взял его за щеку и провел большим пальцем под глазом, удивляясь тому, как блестят его глаза. — Хэй, — сказал он. — Ты в порядке? Он был удивлен, когда Чонгук закрыл лицо ладонью, оставив на ней поцелуй, а потом снова повернулся к нему. — Так хорошо, — сказал он с улыбкой в голосе. — Тебе было весело? Юнги рассмеялся, убирая челку с глаз Чонгука.: «Мне было очень весело, спасибо, что спросил. — Хорошо, я рад. Было бы грустно, если бы я не соответствовал тому, что происходит у тебя в голове. — Ты создан для того, чтобы тебя трахали, Гук-а, — сказал Юнги, касаясь губами его губ. — Ты двигаешься с такой грацией, с такой уверенностью. Это хорошо переносится в спальню. Ты великолепен, мне было так хорошо с тобой, спасибо, что впустил меня. — Почему ты говоришь так, будто больше никогда меня не увидишь? Глаза Юнги расширились от удивления при этих словах, и он придвинулся чуть ближе, соприкоснувшись их носами. — Гук, малыш? Ты хочешь увидеть меня снова? Чонгук нервно прикусил нижнюю губу, и это было так мило, так бессознательно мило, что Юнги с трудом удержался, чтобы еще больше не затискать этого малыша. — Я не… Юнги замер, его сердце колотилось о ребра, словно пойманная птица, отчаянно пытающаяся выбраться. Юнги воспользовался моментом, когда Чон искал нужные слова, и притянул парня в объятия, прижимая голову Чонгука к изгибу своей шеи. — Все в порядке, Гук. Если ты больше не хочешь меня видеть, я пойму. Сегодня было здорово. Мне это очень понравилось, но если тебе неинтересно больше, это тоже прекрасно, малыш. — Нет. Что? — Чонгук безуспешно вытирал слезы, стекавшие по его щекам. — Я этого не говорил, хен, — он оттолкнулся от Юнги, по-видимому, не обращая внимания на то, что они оба все еще были очень голыми и просто лежали вместе на кровати. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что должен остаться или увидеть меня снова, — сказал он, хмуро глядя на Юнги сквозь слезы. — Но я хочу, чтобы ты знал, что сегодняшний вечер был чертовски фантастическим, Хен. У меня никогда не было такого… такого с кем-либо раньше. И я думаю, что если я просто отпущу тебя сейчас, это будет самая глупая вещь, которую я когда-либо делал в своей жизни. Юнги не смог сдержать улыбку, которая расплылась по его лицу. — Хорошо, — сказал он, медленно приближаясь к Чонгуку — Ладно? — это было даже не слово, а мягкое дыхание, исходившее от губ Чонгука. — Хорошо, я останусь на ночь. Хорошо, посмотрим, к чему это приведет. Хорошо, позволь мне просто поцеловать тебя еще немного. Хорошо, я позволю тебе приготовить мне завтрак утром. Тогда Чонгук улыбнулся, и это была настоящая улыбка. Он позволил Юнги поцеловать себя, и Юнги подумал, что сегодня, возможно, самая лучшая ночь за очень долгое время. Он позволил Чону оттащить себя в ванную, чтобы принять душ, и позволил вымыть себя, заботливо поухаживать за собой, как будто он был чем-то хрупким. В свою очередь он целовал Чонгука, пока тот не превратился в скулящее месиво под горячей водой, затем намылил его и дрочил, пока тот не кончил во второй раз, и его колени подкосились, когда Юнги укусил его за плечо. Чонгук одолжил ему пару шорт для сна, и они забрались в постель, Чонгук —большую ложку, а Юнги-приправа. Он чувствовал так много, и это было страшно. Но сейчас все, чего он хотел, — это спать в постели Чонгука, пахнущей им, и наслаждаться близостью и возможностью их близости. Чонгук выключил свет и схватил телефон, чтобы переключиться на свой плейлист сна. Он держал свой телефон так, чтобы видеть его, что означало, что он был наклонен к лицу Юнги. — Черт, — внезапно сказал Юнги, выхватывая телефон из рук Чонгука. — Ты это слушаешь? Чонгук уткнулся носом в груди Юнги и кивнул. — Да, последний месяц. Я плохо сплю. Иногда вообще не сплю. Но с тех пор как я нашел подкаст, я стал спать лучше. Юнги улыбнулся в темноте: «Ты ведь знаешь, что это я, верно?» — Я знаю, — сказал Чонгук, слегка смеясь и смущаясь. — Я понял это в ту же секунду, как ты заговорил со мной в клубе. У тебя очень характерный голос, хен. Ты и Тэхен. Он ведь V, не так ли? Я не могу дождаться встречи с RM/ — Тэхен думает, что ты аппетитный, — сказал Юнги и почувствовал, как Чонгук затрясся от смеха. — Да, я такой. — Да, не будь таким гордецом, — Юнги укусил мясистую часть руки Чонгука, прежде чем позволить ей упасть туда, где она прижималась к его животу. Он снова уткнулся в широкую грудь Чона. — Чонгук-а? — Да, Хен? — Я рад, что мы встретились сегодня. — Я тоже. Это было похоже на судьбу или что-то подобное. Юнги лежал без сна и слушал, как засыпает Чонгук. Это не заняло много времени, и когда Юнги лежал рядом, прислушиваясь к ровному дыханию парня, он обнаружил, что его собственные глаза закрываются. И он удивился этому, потому что сам Юнги почти никогда не спал. И часть его разума играла с мыслью, что, возможно, он должен найти Чонгука, чтобы утихомирить голоса, которые были такими шумными, когда он закрывал глаза. Эта мысль испугала его, но он отогнал ее, потому что прямо сейчас он был в постели с великолепным парнем, который полюбил его достаточно сильно, чтобы попросить остаться. Так что он забудет об этом сейчас и не будет задавать вопросов, а посмотрит, к чему все это приведет.