***
Прошло около получаса в напряжённой тишине. Воздух казался наэлектризованным от этого напряжения. Девушке было не по себе. Она не могла припомнить, когда в последний раз они так долго сидели без перепалок. Да что там: когда они вообще столько времени в одном месте проводили? Поэтому, когда настало время обхода поезда, Гермиона обрадовалась и пулей выскочила из купе. Они с Малфоем разошлись в разные стороны, ничего не сказав друг другу. Гермиона направилась к купе, где должны были сидеть её друзья. По пути успела заглянуть в пару купе, где шумели третьекурсники, а также помочь заблудившимся первокурсникам. Гермиона с грустью поглядывала на первокурсников. Волей-неволей она вспоминала себя в их возрасте. Но между ними были капитальные различия. Тогда раны были не настолько свежи. Тогда она не знала что такое война и что такое смерть. А они уже знают. Вскоре девушка отыскала нужное ей купе. Там её встретила старая компания друзей: Гарри с Джинни, Рон, Луна и Невилл. Они все вместе весело обсуждали предстоящий год обучения. Так хорошо вернуться с ними в её такой родной замок. Она была безумно благодарна, что они не упоминали о войне. Несмотря на их внешнюю радость, на всех война наложила отпечаток. Гарри мучили кошмары. Она знала это, видела его усталость. К слову, не он один страдал от этого «недуга». Гермиона сама частенько не могла уснуть или просыпалась среди ночи от неприятных воспоминаний. Но они справлялись с этим вместе. И странная пара, состоящая из ведьмы с копной каштановых волос, напоминавших «воронье гнездо» (хотя, в общем-то, сейчас они таковыми уже не являлись), и молодой волшебник со старыми круглыми очками на переносице и уже не таким заметным шрамом на лбу, могла быть замеченной, гуляющей по самым темным коридорам Хогвартса или сидящим на Астрономической башне. Это уже стало что-то вроде обыденностью для них. Но проблемы были не только у них. Отец Луны не хотел отпускать её в Хогвартс. Его можно понять, Луну чуть не убили, держали в плену. Но она все равно самоотверженно рвалась закончить обучение. Но, с точки зрения Гермионы, это было немного безрассудно. Однако, не ей судить, тем более Луна была таким непредсказуемым человеком. Казалось, что она знает все: ее глаза часто загорались игривым огоньком, а губы расплывались в мечтательной улыбке. Несмотря на все это, она была замечательной подругой. А Рон и Джинни… Их потери были так велики. Фред всегда их веселил, а вместе с Джорджем они были отличной парой шутников. Каждый раз она вспоминала тот момент, в Большом Зале, когда в ряд лежали мертвые тела. Тела знакомых и незнакомых ей людей. Как она увидела семейство Уизли. Мистера Уизли, крепко сжимающую миссис Уизли в объятиях и Джорджа, который склонился над братом в истерике. Он плакал и проклинал всех и вся. У Гермионы всегда наворачивались слезы, когда она вспоминала это. И звонкий смех Фреда в ее голове теперь заглушал оглушительный крик Джорджа, пробирающий ее до костей. По крайней мере их теперь никто не перепутает… Она заметила, что все на неё смотрят. — Миона, всё хорошо? — спросила Джинни. — А? Да-да, — ответила рассеянно девушка. Луна словно поняла, о чем думала Гермиона и перевела тему. Гермиона мысленно поблагодарила Луну за её проницательность. В ответ, девушка лишь сверкнула своими серыми, кристально-чистыми глазами. «Луна так изменилась», — отметила про себя девушка. Ее волосы больше не казались Гермионе невзрачного мышиного цвета, наоборот, теперь они выглядели блестяще золотистыми. Не такими как у Малфоя. До него ей было далеко. Они были аккуратно уложены в пучок, но с нарочитой небрежностью, что сыграло ей на руку. Больше не было серёжек-редисок: их место заняли аккуратные маленькие серебряные звёзды, а на шее висел кулон с Луной. «Символично», — подумала Гермиона. Она ещё не переоделась в форму. На ней было надето лёгкое летнее платье. И только взгляд ее проницательных глаз и искренняя, такая солнечная улыбка остались прежними. Гарри сжимал руку Джинни в своей, Невилл невинно, но чуть дольше чем требовалось задерживал свой взгляд на Луне. Гермиона почувствовала себя немного лишней. Ее взгляд встретился с взглядом голубых глаз ее друга. Она быстро отвела глаза, но он все же заметил. Рон. Им было неловко не то что смотреть друг на друга, но даже находиться рядом. Всё это время она старательно игнорировала друга, но он все равно украдкой поглядывал на нее. Это заставило поерзать Гермиону от напряжения. Неужели не ясно, что ей некомфортно?***
Вскоре пришло время возвращаться в свое купе. Она попрощалась с друзьями и вышла. Уже вечерело. Закатное небо ярко-красного цвета контрастировало с темными пейзажами замка. Ветер заставлял слегка покачиваться ветки деревьев. Духота, стоявшая весь день из-за солнца, рассеялась и, выйдя из вагона, девушка глубоко вдохнула прохладу вечера. Она помогала ученикам найти путь к озеру, где их ждал Хагрид. Более взрослых контролировал Малфой. И за это она была благодарна: безумно не хотелось пересекаться с некоторыми людьми. Не хотелось видеть печальные глаза своих однокурсников и тех, что помладше. Не хотелось чувствовать их сочувствующие или восхищённые взгляды на себе. Просто хотелось насладиться вечером и видом на замок. Через некоторое время все они сидели в Большом Зале. За столом был все тот же преподавательский состав, кроме, конечно, преподавателя Маггловедения и самого Дамблдора. Даже Снейп, хотя она была уверена, что после всего произошедшего он не вернётся. Профессор Макгонагалл по традиции вынесла Распределяющую Шляпу, которая пропела целую поэму, посвященную герою-избранному и его друзьям, победившим злодея. Гермиона поморщилась: манера расхваливать «героев» ей не понравилась, однако все были обратного мнения. Не преподаватели, конечно, а ученики и, в основном, младшекурсники. Поэтому позже последовали громкие аплодисменты. Затем речь, такую привычную (для Дамблдора) и такую необычную из иных уст произнесла МакГонагалл. Добравшись до покоев старост, она произнесла пароль и вошла. Её встретила небольшая гостиная выполненная в нейтральных тонах: бежевые обои, пол из темной древесины. Справа в углу был камин, окружённый диваном и креслом. Слева книжный стеллаж, почти пустой. Под ногами распростерся мягкий пушистый ковер. Комната выглядела уютно и она уже не переживала о том, что будет скучать по гостиной Гриффиндора. Дальше следовал небольшой подъем и развилка в две комнаты. На каждой двери висела символика факультета. Она свернула налево, в нужную ей дверь. Комната была выполнена в красно-золотом сочетании, что было неудивительно. Большая двуспальная кровать с балдахином выглядела привлекательно. Тут же был и высокий платяной шкаф из темной древесины и стол у окна, а также дверь, которая вела в ванную комнату, которая, к огромному ее сожалению, оказалась общей. От комнаты веяло уютом и теплом. Пару взмахов палочкой и вещи из чемодана переместились в шкаф, на стол была водружена кипа книг и пергаментов, а около входа на стене появились фотографии. Они были «живые» и с них на девушку смотрели счастливые лица её друзей с ней, и родителей… Вспомнив родителей у девушки защемило сердце, а в грудной клетке стало не хватать воздуха. Но она собрала всю свою волю в кулак, вздохнула и отвернулась. «Не думать о них, не думать о них», — убеждала она себя. Прошел уже год с тех пор как их нет. Она не смогла их спасти. Не смогла…***
Переодевшись в пижаму, она взяла книгу и спустилась в гостиную. Она разожгла огонь заклинанием и села в бежевое, с бархатистой поверхностью, кресло, поджав под себя ноги и водрузив на них фолиант. Абсолютно абстрагировавшись от мира, она начала чтение. За окном было уже темно, когда кто-то незаметно вошёл… В таком виде её застал Драко. Что-то остановило его от того, чтобы сразу обозначить свое присутствие. Он оперся об косяк двери и наблюдал за ней. Её каштановые волосы были собраны в небрежный пучок и одна непослушная прядь постоянно выбивалась, а она постоянно ее поправляла. На переносице были очки в золотой оправе, а глаза перескакивали со строчки на строчку. Периодически она вздыхала и поправляла очки. Он не знал, что у неё плохое зрение, но это и неудивительно, ведь она постоянно что-то читает. Не то чтобы он был против. Она по крайней мере казалась интересной девушкой с которой есть о чем поговорить. Драко наблюдал за ее слаженными, отработанными движениями, как будто заученными, как и взмахивания палочки. А в камине потрескивали поленья и этот треск был почти единственным, наряду с её дыханием, звуком, который нарушал сумеречную тишину вечера. Малфой прокашлялся, тем самым привлекая внимание гриффиндорки. Она вздрогнула и подняла на него глаза. Всего долю секунды глаза Гермионы выдавали ее эмоции. За эту долю секунды пролетели все чувства: страх, появившийся после войны, удивление, когда она вспоминала какого черта Малфой здесь делает, узнавание и наконец понимание происходящего. Она окинула его взглядом. Хотя выражение его лица оставалась неизменно Малфоевским. Его глаза говорили ей гораздо больше. Серые как сталь глаза мерцали в полумраке комнаты, освещаемой камином и небольшой лампы рядом. В этих глазах было и столько неизведанных ею эмоций. Но в них не было пляшущих ранее огоньков. Девушка задумалась: она не видела этих искорок даже тогда, в поезде, хоть и смотрела в его глаза пару секунд… — Сделай фотографию, больше продлится, — съязвил он. — Ну, а если серьезно, Грейнджер, предлагаю перемирие на время учёбы. Мы же все-таки вдвоем старосты и нам, так или иначе, придется работать вместе. Если бы Гермиона пила чай, она несомненно бы поперхнулась. От такого заявления даже у Слизеринца волосы бы встали дыбом. — С чего такая добродушность? Занимаешься благотворительностью? — так же едко ответила девушка. Он только закатил глаза. — Моё дело предложить, — растягивая слова в своей привычной манере, сказал он (мерлин, как давно она этого не слышала), он уже собирался идти в свои покои, когда… — Ладно, я согласна, — пискнула Гермиона, сама от себя того не ожидая. Он только ухмыльнулся и даже не обернувшись, пошел в свою комнату. У девушки было стойкое ощущение, что что-то тут не так…