Кажется, в этот день всё пошло определённо по пизде.
Слушай, Чёрный. У меня есть просьба. Пока я тут умираю в подворотне, не мог бы ты поговорить со мной, а? Не хочу обратно в Ад, но придется, похоже. Как думаешь, меня рады будут видеть? — Белый. В какой, нахер, подворотне? Тебя нельзя одного оставить на минуту? Нам пока рано, братан. Ты серьезно думал, что в преисподнюю без меня отправишься? У нас билет на двоих, даже не думай съебать один, иначе я тебя сам оттуда достану, и это будет не нежно. За волосы, блять. — Чёрный. Всё в нормас. Нормально. Нормально. Ты знаешь, что я из дерьма покруче выбирался. Вместе с тобой, на пару. — Белый. Чем ты там объебался? Только что умирал, теперь уже все в порядке. Чё за херня, Антон? — Чёрный. У меня транки в кармане. Были. Глушу боль таблеткой или первым снегом, а второго под рукой не оказалось. — Белый. Блять. Ты же реально валяешься и подыхаешь в подворотне, да? — Чёрный. Не. Не-не, я не валяюсь. Я сижу. На каком-то мусоре у стены. — Белый. Так, о'кей. О'кей. Где ты? Что вокруг? Много крови и вся твоя? — Чёрный. Бля, дай мне пару минут. Тут рогатая за углом стоит, пиздит с кем-то. — Белый. Пиздец, я тебя сам прикончу, когда найду. Я отошёл на пять гребаных минут, а ты уже в каком-то дерьме. Брат, у тебя ебучий талант проблемы на жопу собирать. Сука, мне даже прикурить нечем, ты жигу забрал. — Чёрный. Походу меня любят не только черные кошки и ведьмы, но и рогатые твари. Одна, по крайней мере, точно. Или тот, кто сделал заказ. Хочешь забавную херню? Мне пиздец больно, но не страшно. Под этими транквилизаторами становится максимально всё равно. Как, знаешь, выгорел однажды и все, похуй. — Белый. Сначала я ёбну эту рогатую шлюху, потом я вытащу и зашью тебя, потом мы вместе найдем того, кто тебя заказал, и будем медленно пичкать его всяким дерьмом, пока он не передознется. Чтобы прям пена изо рта текла, глаза закатывались и бе-ме. Зажми рану. Сильно зажми. И не убирай руку, понял? Тебе, может, и похуй на транках, а мне - нет. Я тебя вытащу, брат. Не отрубайся. — Чёрный. Зажал рану, но толстовке однозначно пизда. Она насквозь пропиталась. Черный, слышь. Брат, ты самый охуенный из всего Ада. Я знаю, не время для этой ванильной ебанины, но я точно сейчас вырублюсь. И хуй знает, с концами или нет. Я пытаюсь держаться, но веки закрываются. Помнишь наш последний трип? Такая же параша происходит. — Белый. Эй! Не отрубайся, блять, Белый! Держи пальцами веки, если надо, кусай язык, я не ебу, но не отрубайся, пока я тебя не найду. Кто самый охуенный из Ада обсудим, когда я отправлю туда рогатую суку и заштопаю тебя. Я слышал чё-то тут рядом. Голос писклявый такой и мерзкий. Эта сука картавая? Не видно вообще нихуя. — Чёрный. Белый? — Чёрный. Долбаный мудила, ответь. — Чёрный. Держись, я сейчас буду. — Чёрный.Звук сирен за окном, тьма укроет под крылом. Пальцы светят серебром, я мешаю кровь со льдом.