О властолюбии

Тишина не бывает абсолютной. В этих краях – не бывает она и вестником блага. Рагнар хвалил богов за то, что ноги его так хорошо помнят местные тропы, ибо он знал: нельзя отвлекаться. Он чувствовал, как сводит от напряжения мышцы, но тяжелый лук с натянутой тетивой не дрогнул в его руках. Только шорох травы на склоне под ногами, только плеск далекого, заглушаемого лесной чащей залива, да его собственное прерывистое дыхание. Один-единственный птичий крик развеял бы повисшую в воздухе, ощутимую каким-то особым, нечеловечьим чутьем опасность, от которой шумела в ушах кровь. Рагнар остановился, не опуская оружия, ни на секунду не позволяя себе потерять бдительность. Сын этих земель, он шкурой чувствовал присутствие чего-то доселе неведомого, а неизвестность есть родительница страха. Рагнар прочистил горло, затем сильнее, до скрипа, натянул тетиву и громко, в этой неестественной тишине слишком громко, позвал: - Кто здесь? Рагнар выждал, но ответом ему был лишь сладковатый запах перегнивающей прошлогодней листвы. Облака неслись по небу слишком быстро, не давая солнцу пролить свет хотя бы на верхушки лесных великанов, и Рагнар и затаившийся где-то пришелец скрыты были друг от друга. - Покажись, или на тебя будет устроена облава, от которой ты не сможешь скрыться! Если ты выйдешь немедленно и безоружный, я клянусь, что сохраню твою жизнь! Хрустнула под ногой ветка, и Рагнар инстинктивно глянул на источник шума. Лишь на секунду, на краткое по человеческим меркам мгновение позволил он себе потерять бдительность, а затем, подняв голову, судорожно вдохнул от неожиданности, ведь под прицелом его лука, на расстоянии ладони от дрогнувшей в пальцах, но не выпущенной стрелы, стоял человек. - Кто ты? – голос Рагнара не дрогнул, не зря назывался он одним из храбрейших воинов этих земель. Только ухмыльнулся, привыкший за ухмылкой прятать и смущение, и страх. И вдруг на лице незнакомца появилась зеркальная, такая же кривая и насмешливая ухмылка, обнажившая острые зубы. И этот самоуверенный жест, столь неожиданный от безоружного нарушителя границ, на мгновение парализовал своей неуместностью, своей пугающей хамоватостью, убежденностью в своей защищенности, словно незнакомца направленная промеж его глаз стрела заботила не больше, чем прошлогодняя листва под ногами. - Опусти оружие, Рагнар. Его губы шевелились, когда он говорил, но голос его, тихий и в то же время вкрадчивый, звучал словно со всех сторон сразу. Словно его произносил не один человек, словно все деревья, горы, все травы разом выдохнули эти слова, словно в шуме еле слышных ледяных вод был их ритм. Рагнар после много раз силился вспомнить этот голос, но не мог, воспоминание ускользало, словно он пытался вспомнить голос, которым размышлял он сам. Человек не шевелился, и даже слабый, минуту назад долетавший с залива ветер не трепал его спутанные длинные космы, словно обходил стороной этот участок подлеска. Человек был невысокого роста, неширок в плечах, но вид его вызывал ясное чувство опасности, несмотря даже на то, что лицо незнакомца, скуластое, с рыжей бородой, не походило на лицо воина. Рагнару подумалось, что перед ним бродячий скальд или просто один из этих чудаковатых путешественников. Но тогда… - Откуда ты знаешь мое имя? – опомнился Рагнар, - кто ты? - Кто не знает Рагнара Лотброка? – по-прежнему вкрадчиво, глаза цвета подгнивающей тины разглядывают внимательно, словно выискивают что-то в самом сердце собеседника, - ты любимец богов, Рагнар. Любимец Одина. - Ты пророк? - Но, кажется, я сказал тебе опустить лук, - продолжал бродяга, словно не слыша вопроса. Мгновение – и Рагнар ощутил, что оружие рванулось из его рук, и успел лишь краем глаза заметить, что это его незваный гость одним легким и резким, словно змеиный бросок, движением схватил и вырвал тяжелый охотничий лук своей жилистой рукой. С силой, которую Рагнар не мог ожидать от мужчины такого роста и строения. Рагнар инстинктивно сделал шаг назад, сам не заметив, как опавшим осенним листом слетела с его лица ухмылка. Положил руку на рукоять боевого топора, глядя, как пришелец отбросил в сторону лук, словно какую-то щепу. Он покрутил в грязных худых пальцах стрелу, а потом, снова хищно усмехнувшись, кивнул на руку Рагнара: - Это очень хороший топор, Рагнар. Ты ведь не хочешь, чтобы с ним что-то случилось? Раздался треск. Это незнакомец движением пальцев переломил надвое бронзовую стрелу. - Да кто ты, именем Асгарда, такой?! – прохрипел Рагнар, во рту у него пересохло, он не понимал, кто перед ним, но с каждой минутой все яснее осознавал – это не человек. - Асгард! – он рассмеялся смехом невеселым и лающим, - впрочем, думаю, ты и сам знаешь, кто перед тобой. Разве не догадался еще? А ведь о твоей мудрости ходят легенды, потомок Одина. Он вдруг сделал шаг к Рагнару, он словно заполонил собой все окружающее пространство, от него пахло неизвестными в этих краях душистыми травами, и Рагнар поразился тому, что смотрит на бродягу снизу вверх, ведь лишь мгновение назад он был выше его на голову. - Л…Локи, - выдохнул Рагнар, чувствуя, как не по-человечески сильные пальцы берут его за подбородок, и ощутил на своем лице горячее дыхание, когда пришелец прошептал: - Да-а… Знай, что пред тобой - сам искуситель. - Я чем-то прогневил богов? – Рагнар чувствовал, что в глазах темнеет от благоговейного ужаса, он опустил взгляд, но Локи поднял его голову, и в зеленых глазах бога Рагнар увидел такую скорбь, которую не могло прикрыть даже ехидство. Скорбь, что приносит только вечное бытие, скорбь, что приносит только знание своей судьбы. - О, совсем нет. Ты ведь их любимец… Локи вдруг отошел, и Рагнар вздохнул глубоко. Туман перед глазами рассеялся, и воин осознал, что не дышал те несколько секунд, когда Локи касался его. Рагнар смотрел на развевающийся плащ своего гостя, плащ, слишком теплый для этого времени года, плотный, подбитый мехом, и снова услышал этот словно разлитый в воздухе голос: - Я пришел с предложением, Рагнар Лотброк. Предложением власти. Не этого ли ты хочешь? Власти большей, чем имеет даже ярл, власти всеохватывающей, власти и славы, что даруют только подвиги. Неужели не хочешь ты увековечить свое имя? Неужели не хочешь, чтобы о тебе слагали саги? Ты именно тот, кто достоин всего этого, ты тот, кто заслуживает этого больше других! Локи обернулся, глаза его горели огнем, и Рагнар вдруг подумал, что никогда не видел зрелища более величественного, никогда не видел существа более сильного, более прекрасного. Но он слишком хорошо знал древние предания. Слишком хорошо знал он, кто такой Локи, сын Фарбаути. - Ты прекрасней, чем демон змий, но так же лжив! Локи усмехнулся этим словам, и вдруг показался почти человеком. - Ничем, помимо правды, я не соблазняю Рагнар взглянул на обломки стрелы, он долго молчал, и поднял уже голову, малодушно надеясь, что Локи исчезнет, как видение. Но он был здесь. Стоял неподвижно, так не стоят ни люди, ни животные, и смотрел на Рагнара своим жутким взглядом. - Зачем ты предлагаешь мне это? – Рагнар не мог смотреть в глаза Асу, но голос его не дрожал. - Ты любимец богов, - в третий раз повторил Локи, - и мой любимец в том числе. Ты сильнейший из воинов. Ты мудр. И отважен, а это не такое уж частое достоинство. Все девы Валхаллы жаждут разделить с тобой ложе. О, и как же я солидарен с ними в этом желании! Снова лающий, громкий в этой тишине смех. - И…И какова цена? – Рагнар нашел в себе силы посмотреть в лицо бога. - А ты делец, Рагнар, - Локи медленно подошел, чуть наклонил голову, разглядывая Рагнара, который ненавидел себя за то, что не мог выдержать этот пронзительный взгляд, - Ты расплатишься не в этой жизни. - Что это значит? - Ворота Валхаллы будут закрыты для тебя. Твоей Валхаллой станет мой чертог. Рагнар вновь ощутил, как сильные пальцы стискивают его подбородок, Локи приблизил свое искаженное ухмылкой лицо к его лицу, а потом прижался к губам Рагнара властным, грубым поцелуем. - Такова будет твоя плата. - Не высока ли цена? И что же приобретаю я взамен вечных пиров Валхаллы? – Рагнар был слишком ошарашен, чтобы в полной мере осознать, что на губах его стынет поцелуй бессмертного Аса. - Я покажу тебе. Я все покажу тебе…Я буду направлять. Я ведь вижу это в твоих глазах. Ты хочешь власти, хочешь славы. Твой дух жаждет этого, Рагнар…Ты не можешь уже бороться с ним, не так ли? Угасить ничто не может духа, если хочет дух быть самим собой и средоточьем всего, что окружает дух; он создан, чтоб царствовать. Горячие дыхание Локи обжигало, и Рагнар, отуманенный его речами, одурманенный исходящим от его одежд запахом душистых трав, странным образом перемешивающихся с запахом мороза от ворота плаща, проговорил: - Я согласен. Локи расхохотался прямо в лицо Рагнару, а потом отошел на шаг, достал откуда-то круглую дощечку, в середину ее был вбит гвоздь, от которого расходились круги прямо до щербатых краев. - Это прибор, с помощью которого ты достигнешь западных земель. - З-Запад?! - Я направлю твой путь, Рагнар Лотброк, - он поднял глаза и добавил с насмешливой ухмылкой, - или, вернее, мой будущий наложник.