Пальцы пистолетом

      Сперва, значит, она хочет видеть, как цвета покидают его безжизненное тело, а теперь она не может думать ни о чём другом, кроме него?       Это вообще бессмысленно. Да кого она обманывает? Вот правда, только саму себя.       Шпинель не могла прогнать этого дурацкого мальчишку из своей головы. Как бы она ни старалась, никакого результата. Может, она спешит с выводами. К тому же, она даже не знает, как называется это незнакомое чувство!       Значил ли их дует в Саду для неё больше, чем для него? Всё повторяющаяся картинка его ласковой улыбки всё возвращалась к ней, снова и СНОВА!       На тот момент Шпинель чувствовала себя отчаянно. Ничто не прогоняло эти мысли, и она поняла это путём проб и ошибок. Она чуть потянула себя за хвостики, напряженно рыча и пытаясь наконец подумать о чём-нибудь ином.       Прошло вот уже три дня с тех пор, как начались эти проблемы, и она избегала Стивена, как если бы от этого зависела её жизнь (которая, в некоем роде, зависела).       Такое поведение было необычным даже для Шпинели. Понятно, что она была создана лишь для развлечения и это ясно дело означало всегда думать о её лучшем друге. Но в этот раз... это просто было по-другому.       Она пыталась сосредоточиться на чём-нибудь другом, когда была вне храма, скажем, на звуках далёких птиц, щебечущих друг другу, или на мягком ветре, шуршащем меж деревьев, но в итоге звуки начинали ей надоедать, и её мысли возвращались прямо к кое-кому. Спустя пару минут она понимала, что блуждает в них, и раздражённо рычала, провалив уже десятую за сегодня попытку думать о чём-нибудь другом, ну ради всего святого!       Прямо сейчас Шпинель стояла на террасе на верхнем этаже дома Стивена. Она, вроде как, пробралась к нему в комнату, пока хозяина не было дома, и часами там сидела. Она положила голову на руки, сложенные на перилах а-ля подушка. Изначально она сказала бы, что наслаждается видом сверху... но правда ли было так?       Она стояла, и её пустой, блуждающий взгляд прожигал дыры в булыжнике на песке, пока её разум всё воспроизводил его улыбку столько раз, что непременно собьёшься со счёта.       Шпинель надеялась, что эта странная проблема вскоре пропадёт, но, кажется, ситуация совсем не прояснялась... она никак не могла припомнить, чтобы Стивен предупреждал её о вирусе или какой-нибудь болезни вроде того, что она испытывала, и это пугало её только больше. Она думала, что, возможно, лишь возможно, она могла бы наконец-то привыкнуть к Земному укладу и, может, завести новых друзей. Из-за Стивена это казалось таким простым, так если он мог, почему не могла она? Но нет! Ни с того ни с сего она очень, очень хочет быть рядом с её лучшим другом весь день напролёт, и мама родная! Ночь тоже!       Вопросы Стивена, как она себя чувствует, вскоре стали нормой, и в самый первый раз, когда он спросил её, она ответила улыбкой — "Разумеется, дружище! Всё замечательно", — не очень убедительно звуча и указывая на него пальцем пистолетом. Однако он всё равно сделал вид, что купился, и с тех пор его более коротким способом вопроса стал "выстрел" пальцем-пистолетом с поднятой бровью. А она отвечала ответным "выстрелом", в какие-то дни более бойко, чем в другие.       Но, о звёзды, если бы он только знал.       — Шпинель?       Стивен.       О нет, онетнетнетнет почему-       Она подпрыгнула, услышав его голос. Когда она развернулась, он смотрел на неё с озадаченным выражением на лице.       Шпинель моргает, чувствуя, как слова застревают в горле. Она открывает рот, чтобы заговорить, но не выходит ни звука.       — Всё... хорошо?.. — осторожно спрашивает он, в ожидании ответа глядя на розовый самоцвет.       Фух, он не задал никаких сложных вопросов. Этот был простым, она с ним справится.       Шокированное лицо Шпинель внезапно сменяется на уверяющую улыбку.       — Разумеется, дружище! Всё замечательно, — комично говорит Шпинель, направляя на него пальцы пистолетом. Она солгала, но, должно быть, правдоподобно, потому что он не продолжает расспрашивать её, и подозрение на его лице пропадает.       — Ох. Что ж, я рад. Что ты здесь делаешь так поздно? — озадачивает он её, указывая на потемневшее небо.       А вот и её уверенность: пакует вещички и машет ручкой на прощание. Она оторвала от него глаза и уставилась на землю. Теперь её выражение словно виноватое или типа того.       — Не обязательно говорить мне, если не хочешь, — спустя пару секунд говорит он с уважением.       Шпинель смущённо берёт себя за плечо и наконец говорит:       — Я просто хотела, вроде как, подняться сюда ради тишины и покоя, — честно отвечает она. Кристальные Самоцветы порой становятся реально громкими, и Шпинель отвлекали от её мыслей! Они бы всё спорили, снова и снова, Бог знает о чём... особенно Жемчуг и Аметист.       — А, понимаю. Самоцветы порой могут быть очень шумными, — извиняясь, говорит он, соблазняя самоцвет посмотреть на него снова с согласным кивком.       Двоица на несколько секунд впадает в неловкое молчание: никто не знает, что именно им сказать.       — Ну, если буду нужен, я пойду в кровать. Спокойной ночи, Шпинель.       Шпинель тут же сожалеет о своём решении остановить его. Теперь он глядел на неё с любопытством, и теперь всё его внимание было обращено к ней. Она сжалась под его глазами, желая просто раствориться в воздухе. Что она вообще планировала сказать? Она ни за что не могла рассказать ему о том, что с ней в последнее время происходит... Это всё равно определённо напугало бы его.