***
Как странно устроен человек! Казалось бы — какая-то кружка, принесенная из дому и фотография в потертой рамочке — и уже кажется, что работаешь за этим столом добрых несколько лет. Для постороннего человека это ничего не значащий хлам, тем более — кружка совсем не девичья. На ней памятная дата Великой Отечественной войны и плюс она громадных размеров. Но кружка эта подарена папой, и кочует за ней по всем работам, в том числе и в Германии. Пальцы привычно летали над клавиатурой, сверяя цифры в годовом отчете, выданного начальником. Каждые пять минут звонил телефон, приходилось переводить звонки с ресепшена в кабинет к шефу. Это не было сложно для Катерины, просто не давало сосредоточиться. Кроме того, в приемную потянулись сотрудники под каким-либо предлогом. Они украдкой рассматривали Катерину, загадочно улыбались и исчезали. Катя относилась к этому с пониманием — все же здесь никто так не одевался, как она. Несколько раз к Андрею заходила Кира, старательно делая вид, что в районе стола в приемной находится пустое место. Катя тоже отводила глаза, делая вид, что полностью погружена в порученное дело. Какое-то время спустя дверь в приемную распахнулась и на пороге появился молодой человек в костюме с иголочки. Увидя, что в приемной не один — замедлил шаг и приблизился к столу. Екатерина встала. — Да вы сидите, сидите, — милостиво разрешил вошедший. Голос его был низкий и исходил как бы из самого нутра. — Как я вижу, Жданов уже озаботился секретаршей. Ну да, это же самое важно е в работе руководителя. И как вам здесь работается? Катя вспыхнула до корней волос. Ее задел этот презрительный и скабрезный тон. Она уже собиралась выложить все, что думает об этом франте, но прикусила язык. Еще не хватало перессориться в первый же день со всем директоратом. В том, что это был еще один акционер и партнер Жданова — она не сомневалась. У нее была прекрасная память на лица. Вошедший сел и уставился снизу вверх на Катю. Она тоже медленно опустилась на стул, аккуратно расправив в кресле свою широкую юбку. Воропаев не сводил с нее глаз, наблюдая за ее манипуляциями. Катя, наконец, решила первой нарушить молчание. — Вы к Андрею Павловичу? — с трудом выдавила она. В горле пересохло. — Я доложу о вашем приходе. Рука потянулась к телефонной трубке. — Нда, — изрек Воропаев. — Везде одно и тоже. Мое появление вгоняет в ступор прекрасную половину человечества. И все из-за моего чертовского обаяния. Я действительно пришел к Андрею. Но прежде я хочу познакомиться с вами поближе. — Зачем? — удивилась Катя. — Не думаю, что вам будет интересна моя персона. — Отчего же? В моей компании появился новый человек. Я имею право познакомиться поближе с персоналом, который нанимает мой компаньон. Я уже молчу о том, что меня никогда не приглашают на собеседования. Имею я или не имею право знать, кого берут в мою собственную компанию? Катя пожала плечами. — Имеете… Наверное. Может быть, сделать вам кофе? И тут же снова осеклась. Кофе появится в лучшем случае только завтра. А подавать этому типу Машино «пойло»… опасно для жизни. На ее счастье, Воропаев отказался. — Да нет, не утруждайтесь. Кофе не хочу. К тому же вы вряд ли умеете готовить кофе такой, как я люблю. — Почему вы так решили? — Не знаю. Мне кажется, вы умеете хорошо делать совсем другие вещи. Катя в упор посмотрела на Воропаева. Все его реплики были с каким-то двойным дном. Он тоже не сводил с Кати глаз и от этого взгляда было очень не по себе. У него были до того черные глаза, что не было видно зрачков, поэтому какие эмоции испытывает это человек — понять было нельзя. Катя с трудом отвела взгляд от созерцания его глаз. Если бы у нее на холке росла шерсть — она бы почувствовала, как она «встала», как при чувстве опасности. — Извините, мне нужно работать… Повисла пауза, прерываемая клацанием клавиатуры. — Да я не задержу вас надолго. Катя потеряла терпение. — Александр Юрьич… Вы производите впечатление человека, который ценит свое время. — Да вы что? А какое впечатление я еще на вас произвожу? На счастье, дверь в кабинет Андрея распахнулась. Появление Жданова в приемной прервало этот «интересный» разговор. — А, Сашка! — воскликнул он. — Не ждал тебя так рано. Надеюсь, тебе предложили кофе? Жданов выразительно посмотрел на Катю. Воропаев поднялся и пожал руку Жданову. — Ты прервал меня на самом интересном месте, — сказал Воропаев. — А от кофе я отказался. Пусть девушка спокойно работает. Зачем звал, Андрюша? — Пойдем в конференц-зал. Поговорить нужно. Екатерина, ты закончила с отчетом? Еще презентация ждет. — Я помню, Андрей Палыч, про презентацию. Отчет будет готов после обеда. Александр Юрьевич поднялся, поправил галстук. — Мы еще не договорили. Вас Катя зовут? — Екатерина… Пушкарева. Милостивый взмах рукой, делающей собеседнице одолжение. — Мы побеседуем с вами позже, Екатерина Пушкарева. До свидания! — До свидания… Воропаев подчеркнуто-небрежно откланялся. Катя дальше принялась разбираться в отчете, стараясь запихнуть подальше этот малоприятный разговор. Что же, видимо, с семейством Воропаевых отношения хорошими не будут. Сестра ее сразу невзлюбила, а брат просто самовлюбленный болван! Еще хуже, чем показался ей Жданов поначалу. Вскоре она забыла и о разговоре с Воропаевым и становилась все сосредоточеннее. Катя обнаружила расхождение в цифрах. Сначала она подумала, что где-то ошиблась, и вернулась на несколько шагов назад, но вскоре убедилась, что все правильно. Ошибки быть не могло — в бумагах обнаружилась недостача. — …Сходите, пообедайте, — услышала Катерина над головой голос Жданова. — Я по делам, а потом заскочу на обед... Меня не будет часа два. Буду на мобильном. Если будут спрашивать... — Спасибо, Андрей Палыч. Я еще не закончила. А… — Что? — Ваш гость уже ушел? — Воропаев-то? — Да… он. — Ушел. Катенька, мне голодные обмороки не нужны на рабочем месте. У вас есть законный час времени. — Да я не хочу, Андрей Палыч. — Ну, как знаете. — Приятного аппетита, Андрей Палыч! Жданов кивнул головой и ушел. «Катенька… Как это прозвучало! Нежно!» Однако растекаться от умиления было некогда, Катя снова углубилась в работу. Но вскоре рука замедлилась над клавиатурой и почти полностью замерла. Если она доложит о недостаче — явно полетят головы с плеч. Катерина крепко задумалась. Не зря шеф поручил ей эту работу. Видно, у Андрея были причины подозревать финдиректора в нечистоплотности, и он искал подтверждения своим подозрениям. Нужно подумать, как это открытие преподнести. — Боже мой! Что это! Мне плохо! Дайте воды! Этот истошный вопль вывел девушку из раздумий, Катя вскочила. Около двери держался за сердце молодой человек лет тридцати пяти в пестром полосатом пиджаке, от которого зарябило в глазах. Катя вспомнила, где она его видела — в фойе, когда приезжала на собеседование. У него была точно такая же реакция на Катю. — Что… Что случилось? Воды… Надо дать ему воды! И вызвать скорую! Катя подскочила к кулеру. Молодой человек замахал на нее руками, аки мельница. — Не подходи ко мне! Не приближайся! Андрей где? Где Андрей? Он делал ударение в имени «Андрей» на первый слог и вообще сильно коверкал слова. — Андрей Палыч обедает… Что с вами? Вам плохо? Может, скорую вызвать? — Мне плохо! От одного твоего вида плохо! И не смей приближаться ко мне! Кате вдруг стало очень обидно, да так, что слезы навернулись на глаза. Она ведь только хотела помочь! Девушка поставила стакан на место и вернулась за свой стол. — Я попозже зайду. Когда Андрей придет, — простонал пострадавший и удалился за дверь. Когда Жданов вернулся с обеда, Катя рассказала ему об этом инциденте. — Он сказал, что ему плохо, — сказала Катя. — Ему всегда плохо, — раздраженно сказал Жданов. — Истерика по любому поводу. — Мне кажется, я его раздражаю, — краснея, сказала Екатерина. — Не говорите ерунды! Мало ли, кто там кого раздражает! В конце концов, я вас брал на работу! Вы не обязаны вестись на поводу у его истерик! Больше никто не приходил? Катю успокоили слова Андрея. Придется реже попадаться Милко (так назвал его Жданов) на глаза. Никто не приходил и не звонил. — Хорошо, работайте, — отрывисто бросил Жданов и вошёл к себе. Катя повиновалась. Помимо недостачи, Екатерина изучала дилеров и поставщиков, черкала карандашом в своем блокноте, делала пометки. Вновь распахнувшаяся дверь в приемную заставила ее вздрогнуть. Милко пулей пронесся мимо нее в кабинет Жданова, только мелькнули пестрые фалды пиджака. Катя вскочила. «Куда?» — хотела она крикнуть, но слова застряли в горле. В кабинете началась какая-то возня. — Милко! Я тебя прошу! Я сейчас очень занят! Андрей говорил громко, даже не заботясь о том, что его может услышать Екатерина. — Андрей! Андрюша! Я тебя прошу… Уволь ЭТУ! — Кого это ещё? — Ту, что сидит у тебя в приемной! — С какой радости? — Она ведьма! Я это чувствую! Раздался нервный смешок Жданова. — Ведьма? Что за бред ты несёшь? — Это чистейшая правда! Мне бабуня говорила остерегаться странных женщин! Она сказала — как только в твоей жизни появится странная женщина в длинной юбке — твоя жизнь круто изменится! Андрей, веришь? Как только я вижу на улице странно одетую бабу — я плюю через левое плечо и перехожу на другую сторону! Будто я встретил бабу с пустым ведром! А сегодня прихожу я на работу и мне говорят, что в твоей приемной сидит странная дамочка! Естественно, что я пошел посмотреть! И что я вижу? Она сама нашла меня! Ты взял ведьму на работу! От волнения модельер задыхался и глотал окончания слов. Катерина стояла под дверью, ее колотила дрожь и катились слезы. Она не верила своим ушам! Не верила, что в современной компании в двадцать первом веке может происходить подобное мракобесие. Он сожжёт меня… На костре. Дай ему только волю! Она утерла слезы и вернулась за стол. Рука потянулась к листу бумаги. Рука стала выводить заявление об увольнении. — Милко, успокойся, — торопливо говорил Андрей. — Уверяю тебя — Катя вовсе не ведьма! — Андрей, Андрюша… Умоляю, на коленях прошу… Смотри, великий модельер перед тобой на колени встал… Андрей! — Да успокойся, говорю тебе! И поднимайся! На, вот, выпей воды! Повисла пауза и звяканье стакана. Видимо, Жданов налил модельеру воды из графина. — Меньше сериалов смотри и телевизор! А то, как не зайду — какие-то экстрасенсы, колдуны, маги по телевизору! Чушь собачья! Вообще, распоряжусь телевизор вынести из твоей конуры! — Не надо, Андрюша! — простонал «гений». — Ты же знаешь, что под телевизор мне лучше думается! — Думается ему… Мыслитель! Ты обещал демо мне сегодня принести. Послезавтра презентация! И что я буду презентовать? — Будет демо, Андрюша, будет! — Когда? — Сегодня будет… Если уволишь ведьму! — Опять двадцать пять! Милко, ну ерш твою дивизию! По кабинету полетел отборный мат в Ждановском исполнении. Из этой тирады Катя поняла, что увольнять «ведьму» он не собирается. — Не уволишь? Тогда уйду я!!! Прощай, Андрей! Завтра ты меня не увидишь! Дверь распахнулась и Милко так же пулей вылетел вон, аж бумаги вспорхнули с Катиного стола и разлетелись по полу. Девушка присела на корточки и собрала все, затем оглянулась на дверь в кабинет. Вздохнув, взяла заявление и постучала. Вошла после того, как получила разрешение и стала у двери, комкая листок в руках и глотая слезы. — Это что? — отрывисто спросил Жданов. Он стоял у окна и созерцал плотно закрытые жалюзи. Катя молча подошла к столу и положила на него заявление. Жданов повернулся, двумя пальцами взял лист, пробежал глазами написанное. Он был мрачнее тучи и брови образовали на переносице сплошную линию. Когда он прочитал, на Катю уставился мрачный взгляд из-под съехавшихся в сплошную линию бровей. — Да вы что тут все, белены сегодня все объелись? Раздался треск бумаги. Жданов порвал заявление на несколько длинных кусков. — Андрей Палыч… Зачем? Я… Я не смогу работать, если он уйдет! Я просто не смогу! — Он увольняется по малейшему поводу, по сто пятьдесят раз на дню. И истерит примерно столько же! — Андрей Палыч… Ну, представьте себя на моем месте! — А кто представит себя на моем месте? Я вынужден терпеть его капризы… Зная, как он умело шантажирует и ему все сходит с рук! Понимаете, Катя, я вынужден это терпеть! То, видите ли, он без телевизора не может работать — пожалуйста, вот тебе телевизор, только работай! Приходит на работу, когда хочет! Захотел — пришел, захотел — вообще не пришел. График работы это не для Милко! А что мне стоит заставить его сдавать вовремя эскизы? Если бы вы знали, на какие ухищрения я иду! — Почему же вы не найдете себе другого модельера? — Не могу! Милко — это раскрученный бренд. Зималетто без него ничего не стоит! Вот и вынужден я терпеть его истерики, понимаете? Андрей вдруг подошёл очень близко к опустившей голову Кате, поднял подбородок к себе. Взгляд его уже не был жёсткий и мрачный, а добрый, сочувствующий. Складка между бровей разгладилась. — Ну что, расстроилась? Глаза на мокром месте! Не обращай на него внимание! Обещаю тебе, что он не уволится! Завтра явится на работу, как ни в чем не бывало! Я же лучше знаю! Катерина улыбнулась сквозь слезы. — Точно не уволится? Андрей правую руку положил на сердце, левую поднял ладонью вверх. — Клянусь! Честное слово! Катя улыбнулась уже шире. Андрей тоже улыбался кончиками губ, в глазах прыгали чертики. — Ну так что? Отчёт сдавать будем? — Он ещё не готов, Андрей Палыч! Я мигом! К вечеру вы его получите! И Катя выбежала за дверь, на свое рабочее место. Раз она обещала — сделает. Но к вечеру отчёт так и не был готов. В при́емную уже продефилировала Кира в лёгком летнем пальто с клатчем под мышкой, косясь на стол, где сидела Катя. Через какое-то время она вышла, повиснув на Андрее, который тоже держал в руке кожаный портфель для бумаг и ключи от машины. — Катя, я уезжаю… Рабочий день уже закончен. Вы тоже поезжайте домой. Закончите завтра. — Мне ещё немного осталось, Андрей Палыч. Я ещё немного поработаю, чтобы к утру отчёт уже был у вас на столе. — Твоя секретарша — трудоголик, — язвительно заметила Кира. — Кира, не надо. Поехали. До свидания, Екатерина Валерьевна, — попрощался сухо и официально Андрей. — До свидания, Андрей Палыч. Чета акционеров вышла, приемная опустела. Забежала Маша с ресепшена узнать, не пойдет ли Катя с девчонками в клуб, чтобы отметить там начало работы. Катя со вздохом покачала головой и сказала, что ещё не закончила и снова углубилась в работу. Клуб? Боже сохрани! Отец ни в жизнь не пустит! Клубы были для Валерия Сергеевича сродни красной тряпки для быка. Стрелки часов близились к шести, обычно, работая в банке, Катя была уже в это время дома. Рука потянулась к трубке телефона, но потом Катерина передумала звонить. Осталось недолго, минут на пятнадцать работы. Она сортировала, вносила данные в компьютер до тех пор, пока тишину приемной не разорвал телефонный звонок. Ошиблись номером! Катя подняла глаза и увидела, что приемная утонула в сумерках. Катя оглянулась на окно. Москву-реку затянула вечерняя дымка, загорались огни, сколько хватало глаз. Девушка вспомнила, что не дала родителям номер рабочего телефона и решила позвонить домой, успокоить родителей. Отец схватил трубку сразу же после первого гудка. — Катя! Катюша! — закричал он в трубку. — Ну, наконец-то! Ты где? — Прости, пап. Мне пришлось задержаться на работе. — Но ты уже выезжаешь? Давай, приеду за тобой! — Не нужно, папа. Я на метро поеду. Через полчаса буду дома. — Хорошо, доченька! Мы с мамой ждём тебя! Мама курицу зажарила, в честь твоего первого дня работы! Не садимся за стол, все тебя ждём! — Пап, я уже еду! Пока! Осталось совсем немного, но сил работать больше не было. В глаза как будто насыпали песок, и Катя поехала домой. Ушла она последней, попрощавшись с бдившем «Джеймсом Бондом» около вертушки. Прохладный вечерний ветерок освежал голову. Наконец, закончился этот сумасшедший день. Родители ждали вдвоем за дверью, кинувшись наперебой приветствовать дочь. — Катюша, ну, наконец-то! Заждались мы с матерью! Почему ты так задержалась? — Первый день, папа. Нужно было вникнуть в курс дела… Очень во многое пришлось вникать. — Я надеюсь, это не войдёт в систему, дочка? Ты же будешь приходить в шесть, как и раньше? — Не уверена, папа. В шесть, может, не буду приходить, потому что рабочий день заканчивается в шесть… А вот в семь буду! — поспешно добавила она, глядя на вытянувшееся лицо отца. — Ладно, ладно! Мой руки и проходи на кухню, будем есть курицу. На кухне, кроме курицы, дымилась картошка в блюде, был порезан салат из помидоров и огурцов и стоял запотевший графин с прозрачной жидкостью. — Без этого нельзя, пап? — спросила Катя, усаживаясь за стол. — Нельзя, дочь! Все-таки первый рабочий день! Давай, положу тебе курочки! После того, как всё было готово, отец опрокинул стопочку водки из графина себе в рот, «за Катюшку и первый рабочий день». Мама улыбалась. Катя ковыряла курицу вилкой и ножом, смотря на счастливых родителей и думая об отчете и произошедшем за день. Отец болтал что-то об армии и расспрашивал Катю о помещениях и людях. Екатерина отвечала что-то невпопад. — Катенька! Да о чем ты думаешь все время? — воскликнула Елена Санна. — Спасибо, мам. Я хочу о кофе спросить. Ты не знаешь, какой есть хороший? Родители разом замолчали и переглянулись. Только что папа рассказывал очередную байку из армейской жизни и тут вдруг как выключили телевизор. — Кофе? А причем тут кофе? — Мне нужно купить на завтра. В офис! — Разве это забота помощника президента компании? Есть же для этого секретарь! — Да, есть секретарь. Но Андрей Палыч попросил меня купить кофе! — Валерий, ну что ты! — засуетилась мама. — Просто Андрей Палыч доверяет нашей девочке даже в таких вопросах! Катенька, но ты же знаешь, мы не пьем дома кофе! У отца давление, а я не люблю… — Да знаю я, мама. Устала я что-то… Можно, пойду к себе? — Катюха, это просто! — заявил изрядно захмелевший Валерий Сергеевич. — Какой кофе самый дорогой, тот и хороший. И запомни, что я тебя в обиду не дам! Тот, кто посмеет тебя обидеть — будет иметь дело со мной! — Спасибо, пап. Я пойду к себе! Устала я что-то. К тому же завтра рано вставать! — Конечно, конечно, доченька! Иди! Катерина пожелала родителям спокойной ночи и удалилась к себе. В ящике стола ее ждал заветный альбом.***