Mimesis

      Тэхён чувствует себя на седьмом небе. Дни сменяются, один переходит в другой, и он чувствует себя счастливым. Это мощное сочетание: легкость, с которой, как он обнаруживает, он может разговаривать с Юнги, невероятно сильное чувство вдохновения, которое не отпускает его уже несколько месяцев, продуктивность, на которую он не осознавал, что способен, и нечто простое и новое, как слушать красивую музыку.       Но он, всё же, не наивен. Он понимал, что эйфория, которую принесло с собой начало его дружбы с Юнги, не будет длиться вечно. Некоторые дни все ещё намного проще, чем другие. Ему по-прежнему трудно даже вставать по утрам, и только присутствие Каллиопы в его доме и в его сердце заставляет его вставать и заботиться о себе, чтобы он потом мог позаботиться о ней. Поскольку у Чимина и Чонгука всё ещё перерывы между строгими репетициями шоу, у них появляется больше свободного времени. Обычно Тэхён проводит всё межсезонье с Чимином, тусуется с ним и бездельничает, но теперь, когда Чимин и Чонгук так сблизились, Чон тоже постоянно рядом, и Тэхён считает, что не так уж и плохо делиться своим лучшим другом. По крайней мере, только не с таким милым и добрым человеком, как Чонгук.       Вот так он продолжает проводить время с Чимином, но на этот раз Чонгук тоже проводит его с ними. Тэхён пару дней подряд рисует, пока они танцуют. Он с ними в понедельник утром, после того, как они вместе потусили предыдущей ночью. Они не ложились спать допоздна, болтали и пили, и ему не хотелось идти домой в три часа ночи. Он никогда не видел процесса постановки нового танца, и ему было весело наблюдать, как они вместе раздумывают его. Ким зарисовывает разные сцены, практикует анатомию и разные позы.       Однако примерно в обеденное время они решают сделать перерыв, и Тэхён уходит. Он медленно идёт домой, упиваясь чувством спокойствия, которое окутало его, как теплые объятия, последнюю неделю или около того. Он не хочет отдавать должное своей подающей надежды дружбе с Юнги, но он не может отрицать тот факт, что после того, как они начали переписываться, нервозность Тэхёна и отчаянное чувство, которое он испытывал всякий раз, когда думал об этом мужчине, начали отходить на задний план.       Идя, он думает о Чимине и Чонгуке. По мере того, как они становились всё более и более пьяными, они оба тянулись ближе друг к другу, казалось, даже не замечая этого. Пьяный Тэхён решил спросить их об этом, и они сказали ему, что состоят в отношениях. Чимин ничего не сказал по этому поводу, кроме невнятного из-за сильного опьянения: "Тэ, мы с Гуком встречаемся, но я всё ещё люблю тебя, ты ведь мой соулмейт", и на этом всё. Ким рад за них. Чимин заслуживает счастья. Чонгук, конечно же, тоже. Тэхён не знает почему, но знание того, что его лучший друг счастлив, делает и его счастливым. Помогает то, что ему действительно нравится Чонгук, и он прекрасно видит, насколько они нравятся друг другу.       Он выкуривает сигарету перед тем, как подняться наверх, а затем решает, что хочет вздремнуть.       Он просыпается через несколько часов, чувствуя себя более человечным, энергичным и бодрым. Ким не знает, чем он хочет заняться, но через некоторое время, перебирая все идеи, он решает сходить в галерею. У него было не так много времени, чтобы посмотреть на работы других художников во время вечеринки в честь открытия, которое было более двух недель назад.       Он приезжает чуть позже двух тридцати, одетый в более красивую одежду, чем обычно, не желая чувствовать себя бродягой, прогуливающимся по более красивой части Каннама, как тогда, как он и Намджун ходили в первый раз смотреть галерею, и заходит внутрь. Он платит за вход, слегка удивлённый тем, что тот факт, что его работы выставлены на обозрение, не означает, что он попадёт туда бесплатно. Однако это не дорого, поэтому он не против заплатить. Когда дело доходит до искусства, Тэхён не против платить. Сейчас только середина понедельника, и в помещении бродит еще несколько человек. Перед его картинами стоит пара, и Тэхён улыбается, наблюдая, как они мягко обсуждают его работы, держась за руки.       Он начинает с одного конца, сначала рассматривая картины Сон Минхо, а затем медленно перемещается по комнате. Он сосредоточен, наслаждается тихой, мирной атмосферой. Ким держит руки в карманах и двигается неторопливо, не спеша рассматривая каждое произведение искусства. Именно так ему нравится получать удовольствие от искусства. Медленно, тихо, не спеша.       Он стоит перед картинами Чон Хосока, когда чья-то рука на его плече заставляет его подпрыгнуть от неожиданности. Ким оборачивается и замирает, его лицо тут же краснеет. Позади него стоит Юнги с удивлением на лице. Его волосы, которые были чёрными в последний раз, когда Тэхён его видел, теперь были покрашены в светлый блонд. Это заставляет его выглядеть неземным, такое ощущение, будто его голову окружает светлый ореол.       — О, хён, — непринуждённо говорит он. — Ты здесь.       А потом до него доходит.       Юнги улыбается.       Это не широкая открытая улыбка. Она небольшая, показывает его передние зубы, и это красиво. Тэхён почти может представить, как выглядит полная, безудержная сияющая улыбка.       Юнги смеется.       — Как и ты.       Пытаясь не паниковать, Тэхён пытается что-то сказать. Он лихорадочно оглядывается по сторонам, а затем останавливается взглядом на картинах перед ними, после указывая на них.       — Эти картины потрясающие, не так ли?       Ну же, Тэхён, соберись!       — Так и есть. Я скажу Хосоку, что ты так думаешь.       Тэхён снова поворачивается к нему, нахмурив брови.       — Ты знаешь этого художника?       — Да, Чон Хосок — мой лучший друг. Он тот, кто позвонил мне в ночь открытия и сказал, что мое лицо было на картинах чужой выставки, — мягко смеется Юнги, засунув руки в карманы. Он расслаблен, плечи слегка опущены. Тэхён замечает, что он сутулый, и из-за этого выглядит меньше, чем он есть на самом деле.       — Что ж, это логично, — произносит Тэхён, чувствуя себя глупо и смущённо.       — Я и так уже направлялся сюда той ночью, но он позвонил мне, и я приехал немного раньше. Я был, эм. В ту ночь я был на свидании.       Дыхание Тэхёна останавливается, хотя он сам не осознает этого, его сердце бьётся немного быстрее.       — Свидание? Как все прошло?       Юнги пожимает плечами.       — Все было хорошо, но больше мы не виделись.       — Мне… мне жаль это слышать.       — Что есть, то есть, — Юнги делает шаг ближе к картине перед ними. В работах Хосока много ярких красок и необычных персонажей. Тэхёну нравится, насколько они причудливы. — Так что ты здесь делаешь в понедельник?       — Эм, у меня не было возможности увидеть работы других художников в ту ночь, поэтому я хотел прийти и посмотреть на них в более спокойной обстановке, — он вытаскивает одну руку из кармана, по привычке жестикулируя, пока говорит, но затем думает, что выглядит как идиот, и убирает руку обратно.       — Что ж, давай вместе рассматривать искусство? — спрашивает Юнги, дружелюбно улыбаясь, и Тэхён старается не выглядеть слишком очевидным, ведь это единственная вещь, которую он хочет сейчас. Ким кивает, и они замолкают, возвращаясь к искусству.       Они долго вместе молча блуждают по галерее. Тэхён хочет пропустить свои собственные работы, но Юнги хватает его за рукав куртки, когда Ким пытается пройти мимо них, и Тэхён останавливается, глядя сначала на Юнги, а затем на картину, на которую смотрит старший. Ту, с которой все началось: картина со сценой балета.       — Это было поистине великолепное шоу, — шепчет Юнги. — До этого я был на балете пару раз, но те выступления были не такими… — Мин замолкает, поднимая губы, будто не может подобрать нужное слово.       — Опустошительными? — предполагает Тэхён, и Юнги поворачивается к нему и встречается с ним взглядом. Он кивает, хмурясь и сжав губы.       — В яблочко. Джульетта была прекрасна, но Ромео… — говорит Мин, и имя тяжело срывается с его губ. — От этого Ромео у меня перехватило дыхание.       — Я скажу Чимину, что ты так сказал, — говорит Тэхён, мягко посмеиваясь, подражая ранее сказанной фразе Юнги. — Танцор, который играл Ромео, он мой лучший друг.       — Что ж, только поглядите, — усмехается Юнги. — Так гордишься им, — глаза Мина через мгновения расширяются, а рот приоткрывается от удивления. — Это тот друг, который ставит танец под мою песню? — Тэхён кивает, и Юнги краснеет. Эмоции захватывают Кима, и ему приходится отгородиться от них, прежде чем они выльются в нечто невероятно смущающее, вроде визга. — Вау.       — Это что-то меняет?       Юнги качает головой.       — Нет, просто это… честь, — чувствуя гордость, которую может только лучший друг, Тэхён восхищается похвалой Юнги. — Не могу дождаться, чтобы увидеть результат.       Прежде чем он успел даже подумать об этом, Тэхён выпалил:       — Держу пари, если ты хочешь, то можешь прийти и посмотреть, как они снимают это! Я почти всегда помогаю им, и н-наверняка… Ты тоже сможешь. Если хочешь.       К концу его энтузиазм сменяется неуверенностью, но выражение лица Юнги не меняется. Он улыбается.       — Я был бы не против.       Они снова замолкают, медленно рассматривая картины Тэхёна. Ему интересно, что видит Юнги, когда смотрит на его картины с точки зрения постороннего. Все, что видит Тэхён, — это воспоминания о том, как он их рисовал, и то, что он бы изменил, если бы мог. У каждой из них есть история, чувства и воспоминания, которые связаны с ними. Но это тогда, когда Тэхён смотрит на них. Но когда их видит кто-то другой, нет ничего, кроме того, что перед глазами. Киму интересно, какую историю они могут передать. Ему интересно, что обычный зритель может подумать об общем персонаже каждой из шести картин. Ему интересно, что Юнги думает о себе на каждой картине.       — Боюсь, я несправедливо поступил с тобой, — бормочет Ким, не совсем намереваясь даже говорить это вслух. Юнги смотрит на него, приподняв одну бровь. — Не думаю, что они очень похожи на тебя. Теперь, когда я немного лучше разглядел твое лицо, я вижу это. Моей памяти было недостаточно.       — Тэхён-а, — говорит Юнги глубоким, обнадеживающим голосом. — Я не согласен. Но, если хочешь, — посмеиватся Мин, его плечи подпрыгивают. — Если хочешь, я могу попозировать для тебя, чтобы ты нарисовал мое лицо, — его глаза широко раскрыты, и Тэхёну кажется, что он видит намек на страх на его лице. — Раз ты не подписался на меня в Инстаграме, — поддразнивает он неожиданно, и Тэхён фыркает.       — Я не подписался на тебя, потому что не хотел, чтобы ты подумал, что я копаюсь в твоих селфи для вдохновения, — он делает вдох. — Я-я был бы рад, если бы ты попозировал для меня, хён, — они долго смотрят друг на друга широко раскрытыми глазами. Затем Юнги решительно кивает.       — Тогда ладно. Кроме того, у меня не так много селфи, поэтому там не на что смотреть. Так что ты можешь подписаться на меня, если хочешь.       — Хорошо, — говорит Тэхён с искренней, хотя и застенчивой улыбкой.       — Хочешь выпить кофе? — спрашивает Юнги. — Есть хорошее местечко через квартал, куда я часто хожу, когда нахожусь в этом районе.       — Да, конечно, пойдём, — быстро говорит Тэхён, не давая своей тревожности вовремя подкрасться и заставить его сказать "нет". Юнги, кажется, очень хочет… Тэхён даже не знает. Но, учитывая странные обстоятельства их знакомства, Тэхён все еще шокирован тем, что Юнги хочет общаться с ним, не говоря уже о том, чтобы быть рядом с ним. Какая-то небольшая его часть убеждает его позволить этому случиться, что бы это ни было или могло бы стать.       Они вместе покидают галерею, и Юнги ведёт их через квартал к упомянутому им кафе. Это красивое место, яркое и открытое, с несколькими подходящими к интерьеру белыми столиками. Внутри помещения не так много людей, а музыка, играющая из динамиков, звучит как американский поп. Юнги подходит к прилавку и заказывает американо. Тэхён просит горячий шоколад и после того, как делает заказ, смотрит на Юнги, ловя его любопытный взгляд на себе.       — Я не люблю кофе, — объясняет он.       — Я ничего не говорил, — смеётся Юнги.       Они садятся за один из пустых столиков, а пейджер, который им дал бариста, кладут на столе между ними. Тэхён нервно ковыряет кутикулу большим пальцем, оглядывая кафе.       — Это место милое, — размышляет он. — Мне нравится атмосфера.       — Да, обычно тут также довольно тихо.       — Ты живёшь в Каннаме?       Юнги открывает рот, чтобы ответить, но в этот момент заработал пейджер. Тэхён хватает его со стола и идет за напитками. Он ставит поднос между ними и осторожно протягивает Юнги его кружку, берет свою и сдвигает поднос к краю стола.       — Нет, вообще-то я живу в Хондэ, — говорит Юнги, делая глоток кофе. Тэхён смотрит на старшего широко раскрытыми глазами и наклоняется вперед, ближе.       — Я тоже.       Брови Юнги слегка приподнимаются от удивления.       — Хах. Из всех мест этого огромного города, — тихо смеется он. Тэхёну кажется, что он переживает небольшой кризис. Получается, он был одержим этим мужчиной, убеждая себя, что тот даже не живет в Сеуле, когда тот, как оказалось, жил не только в том же городе, что и он, но и в том же районе? Тэхён потрясён. — Ты в порядке? — спрашивает Юнги, посмеиваясь.       — Ага, — выдыхает Тэхён. — Я… просто... Не могу поверить, что я месяцами думал, что никогда больше не увижу тебя, не смогу встретиться с тобой, и все это время ты жил в том же районе Сеула, что и я? Вау, — его лицо краснеет, и Ким задаётся вопросом, не сказал ли он лишнего. Он смотрит на стол.       — Ты так сильно хотел снова меня увидеть?       Когда взгляд Тэхёна снова сосредотачивается на Юнги, он с удивлением обнаруживает на лице старшего мягкий, почти нежный взгляд. Каким-то образом это делает Тэхёна более уверенным.       — Конечно же. Я рисовал тебя снова и снова, разумеется, я хотел еще раз увидеть тебя. Ты великолепен, — его лицо горит, но Ким заставляет себя не зажиматься. Откуда взялась эта смелость? — Я… Теперь, когда я действительно пообщался с тобой, я ещё больше рад, что вселенная привела тебя в мою жизнь, потому что ты невероятен. И умный, и потрясающий пианист, и композитор. И с тобой так легко разговаривать... — теперь, когда он начал говорить, кажется, он не сможет остановиться. — Я… у меня очень сильные беспокойства и тревожность, и иногда мне трудно заводить новых друзей, но разговор с тобой никогда не заставляет меня волноваться. Вау, Тэхён, это уже перебор, — бормочет последнее он себе под нос, глядя вниз, где он комкает в руках салфетку. Ким разворачивает ее и кладёт на стол, безуспешно пытаясь разгладить складки, пока Юнги какое-то время ничего не говорит.       — Я тоже борюсь с большой тревожностью, — наконец говорит Мин. Его глубокий голос отражает его задумчивость. — И я чувствую то же самое, когда говорю с тобой. Мне просто с тобой общаться. И приятно. Честно говоря, когда… — он прерывается, усмехнувшись, хотя и нервно. — Когда я пришел в галерею и увидел, что кто-то нарисовал меня в своих работах, кто-то, кого я не знал… Это действительно напугало меня.       — Я так и думал, — бормочет Тэхён, снова чувствуя себя виноватым.       — Но после встречи с тобой и твоего объяснения, твоих рассуждений? Я почувствовал облегчение. Это не был какой-то сталкер. Это был художник, который позволял вдохновению приходить откуда угодно и не сдерживался. Я понимаю это и ценю то, что каким-то образом смог тебя вдохновить.       — Какое-то время я спорил сам с собой, стоит ли включать тебя в эти работы для галереи, — все еще тихо бормочет Тэхён. Это заставляет его казаться маленьким, но он таковым себя не чувствует. — Я думал об изменении деталей, чтобы превратить тебя в персонажа не особо похожего на тебя, и просто пытался придерживаться этого, но быстро понял, что это не сработает. Хмм, — он склоняет голову набок. — Ты веришь в судьбу, хён?       Юнги приподнимает брови. Он смотрит младшему прямо в глаза, вопросительно наклонив голову и поджав губы. Тэхён сопротивляется желанию вновь закрыться в себе, пока голос в его голове шепчет: "Боже мой, ты такой странный, какого хрена ты все еще здесь?"       — Думаю, что нет. У меня никогда не было причин верить в это. А что? Ты думаешь, было ли нашей судьбой встретиться в ту ночь перед балетом? — его вопрос искренний, а не насмешливый, как звучал бы от кого-то другого. В этот момент Тэхён чувствует, что его понимают. Он чувствует себя услышанным, увиденным. Это головокружительно. Он сбит с толку, чувствует себя не в своей тарелке и все еще не убеждён, что это не сон или что Юнги не разыгрывает его, но он чувствует себя увлеченным. Он не сможет заставить себя не давить на него.       — Думаю, это возможно. Пока не знаю. Но я не могу не заметить, сколько всего я смог создать с тех пор, как увидел тебя. И как легко было с тобой подружиться. Это первый раз, когда мы по-настоящему тусуемся, но мне кажется, что я знаю тебя гораздо дольше и не всего лишь по переписке в течение нескольких недель.       Уголки губ Юнги приподнимаются.       — Я чувствую то же самое, Тэхён-а, — он делает еще один глоток кофе, и его лёгкая улыбка возвращается, когда он ставит кружку. Тэхён вспоминает про свой напиток и делает большой глоток горячего шоколада. На вкус восхитительно, и он согревает грудь, когда Ким делает глоток. Выражение прекрасного лица Юнги согревает грудь ещё больше. Он ставит кружку и улыбается старшему. Затем Мин смеется, широко улыбаясь, демонстрируя зубы и десны, а глаза сужаются до щелей. Тэхён думал о том, как может выглядеть его широкая улыбка, представлял столько разных вариантов, но никогда не представлял себе такую улыбку. Он так потрясён, что даже не осознает, что Юнги смеется над ним.       — У тебя на носу взбитые сливки, — сквозь смех говорит Юнги, его плечи подрагивают. Он протягивает Тэхёну салфетку, а тот сам не может не смеяться, стирая сливки.       — У тебя правда милая улыбка, — говорит Ким, откладывая салфетку на стол. Щеки Юнги розовеют, глаза расширяются.       — У тебя тоже.       Узнав, что Юнги добирался на метро в Каннам в этот день, Тэхён предлагает отвезти его домой. Мин легко соглашается, признавая, что ненавидит метро.       — Почему ты тогда не купишь машину? — спрашивает Тэхён, когда они идут к его машине бок о бок.       — Мне она действительно не нужна, — отвечает Мин. — Я не посещаю много мест, а места, где я бываю, находятся только в городе, поэтому я могу сесть на метро или автобус. Даже если мне это не нравится.       — Автомобиль был одной из первых вещей, которые я купил, когда мои картины начали приносить мне деньги, — говорит Тэхён. Он надеется, что это не похоже на хвастовство. — Мои родители, младшие сёстры до сих пор живут в Тэгу, поэтому, имея машину, мне намного проще ездить к ним, чтобы повидаться, — но он понимает, что давно к ним не ездил, и чувство вины расцветает в его груди.       Юнги кивает. Через мгновение он смеется.       — Я начинаю думать, может быть, ты в чем-то был прав, когда говорил, что судьба заставила нас встретиться.       — Почему?       — Я тоже из Тэгу, — говорит Юнги, глядя на него краем глаза и ухмыляясь, когда Тэхён в ответ удивлённо смотрит на него. — Я переехал в Сеул, чтобы поступить в Национальный университет Кёнгбук, дважды специализировался на инструментальной музыке и композиции, так ни разу и не уезжал.       — Я приехал в Хондэ, специализируясь на живописи. И после окончания учёбы решил не уезжать. Помогло то, что Чимин тоже был здесь. Когда я учился в художественной школе, он занимался балетом. В прошлом году он, наконец, стал главным танцором. Он давно это заслужил.       — Если он всегда танцует так, как на шоу "Ромео и Джульетта", я полностью с тобой согласен. Ты знаешь, какое будет их следующее шоу?       — В ноябре они ставят "Лебединое озеро", а в декабре, конечно же, "Щелкунчик".       — Я бы хотел увидеть еще одно шоу, — говорит Юнги, глядя себе под ноги. Они медленно подходят к машине Тэхёна.       — Мы должны сходить вместе, — легко говорит Ким, внезапно совсем не боясь толпы театра. Он вспоминает то чувство одиночества, которое его окружало после шоу, в ту ночь, когда он впервые увидел Юнги. Как сильно он хотел быть одним из тех людей, у которых есть кто-то, с кем можно поговорить после этого, обсуждая шоу и свои планы. Он думает о том, как это могло бы быть с Юнги, с другим человеком, столь же внимательным к искусству, как и он.       — Я хотел бы этого.       Они садятся в машину Тэхёна, и Ким немедленно протягивает Мину aux адаптер, говоря, чтобы тот выбрал музыку, которую он хочет послушать. Приближался час пик, поэтому Тэхён был уверен, что дорога домой займёт некоторое время, и он понимает, что совсем не против.       — Всё, что я хочу? — хитрым тоном спрашивает Юнги.       Тэхён на мгновение смотрит на него и кивает. Он подумал, что, возможно, Юнги выберет что-то более мягкое, что-то более близкое к той музыке, которую сам пишет. Но после того, как он подключает свой телефон и включает что-то, сквозь динамики слышится тяжёлый ритм, а через мгновение начинается рэп. Тэхён удивлённо моргает, глядя на Мина.       — Ты сказал всё, что я хочу, — смеется старший.       Тэхён не может удержаться от смеха вместе с ним.       — Я не ожидал рэпа.       — Ты ведь ожидал классику, да?       — Если честно, то да, — фыркает Тэхён.       — Когда я учился в средней и старшей школе, я хотел быть рэпером. Я был неплох. Но родители убедили меня, что из двух моих увлечений лучше всего было бы заняться фортепиано, и я согласен с ними.       — Могу я услышать твой рэп? — ведёт машину Тэхён. Он должен следить за дорогой, так что он не увидел момент, когда Юнги начал читать рэп под играющую песню. Глаза Кима расширяются. Он звучит фантастически, его голос прекрасно дополняет голос исполнителя. Как будто мне нужен был еще один повод, чтобы он понравился мне больше, думает Тэхён. Затем осознание нахлынуло на него, как волна. О боже, он мне и правда нравится.       Юнги зачитывает всю песню. Когда он заканчивает, Тэхён хлопает одной рукой по тыльной стороной ладони другой, имитируя аплодисменты, так как не может отпустить руль.       — Спасибо, — смеётся Юнги. Он включает еще одну песню и также зачитывает рэп. К тому времени, когда они наконец доезжают до района Хондэ, Тэхён думает, что ему нравится голос Юнги так же, как ему нравится его лицо, его личность и его страсть. Ему правда нравится Юнги.       Мин указывает Тэхёну, как добраться до его квартиры, и когда они приезжают, у дома есть свободная парковка, где Тэхён и останавливается. Юнги отстегивает ремень безопасности, но колеблется, не спеша уходить.       — Я действительно рад, что встретил тебя сегодня, Тэхён-а.       — Я тоже, хён.       — Эм, дашь мне знать... когда Чимин будет записывать свое видео? — Юнги звучит неловко, поэтому Тэхён с энтузиазмом кивает.       — Ага! Я дам тебе знать, как только они решат.       Затем Юнги улыбается широкой улыбкой, той, которая действительно нравится Тэхёну. Нет, той, которую он любит. Старший машет рукой, мягко говорит "пока" и вылезает из машины Тэхёна.       Ким в оцепенении едет домой и, как только приходит в квартиру, садится со своим альбомом и снова и снова рисует эту улыбку.       Три дня спустя Чимин говорит Тэхёну, что он и Чонгук закончили хореографию своего па-де-де под песню Юнги, и что им просто нужно еще пару дней, чтобы отрепетировать ее, и они будут готовы к записи. Взволнованный Тэхён сразу же отправляет ему сообщение.       Юнги хочет прийти посмотреть, вы не против, ребята?       Чимин сначала отвечает смайликом с покрасневшим лицом, а потом пишет:       Я буду польщен. Хотя тогда мне понадобится дополнительный день на репетицию... Когда он будет свободен?       Не знаю, сейчас спрошу.       Затем он пишет Юнги.       Привет, хён, Чимин скоро будет готов записать видео и хочет знать, когда ты свободен?       Юнги отвечает:       Он не против, если я приду посмотреть?       Конечно!       Я свободен все выходные, но сразу предупреждаю: в выходные я редко просыпаюсь раньше полудня.       Тэхён смеется.       Я тоже. Я дам ему знать!       Он пишет Чимину:       Он сказал, что свободен все выходные~       Чимин отвечает:       Прекрасно! Давай в воскресенье! Мы уже получили разрешение снова использовать танцевальную студию.       Тэхён отвечает: Отлично!       Затем он пишет Юнги:       Что насчёт воскресенья?       Звучит здорово:)       Ответ Юнги приходит менее чем через тридцать секунд.       Неделя проходит медленно, и Тэхён уверен, что это потому, что он практически дрожит от перспективы вновь увидеться с Юнги. Он скучает по нему, и вид его лица на собственных рисунках больше не удовлетворяет это желание, не теперь, когда он проводит с ним больше времени лично. Ему немного стыдно думать о том, сколько он провел времени за разглядыванием профиля Юнги в инстаграме после того, как наконец подписался на него. Мин был прав: у него не так много селфи. Большинство его постов — это или небольшие фрагменты его игры на пианино, или места, где он побывал, или Хосок. Тэхён по несколько раз смотрел каждое фортепианное видео. Он ограничился тем, что поставил лайк только трем последним постам, лишь не промотать и не пролайкать... все посты.       То, к чему он продолжает возвращаться снова и снова, — это его третья фотография, которая была сделана, когда Юнги покрасил волосы две недели назад, согласно отметке времени в посте. Это было всего через несколько дней после открытия галереи. Он держит руку за головой, согнув пальцы, как когти, готовые цапнуть в любой момент, а его лицо скривилось в гримасе. Несмотря на выражение его лица, в глазах Мина заметен смех, и это показывает ту сторону Юнги, которую Тэхён еще не видел, более глупую сторону. Он помнит, что Юнги учит детей, и задаётся вопросом, показывает ли он им эту глупую сторону или он более строг. Он не особо думает, что Юнги может быть строгим, просто основываясь на том, что он видел в нем до этих пор. У него нежная душа.       Тэхён делает снимок одной из своих последних картин, пристально изучая пианино и профиль пианиста, видимый по краю кадра. Для тех, кто знает Юнги, совершенно очевидно, что это он, но после того, как Ким опубликовал это, он получает комментарий, которого не ожидал. Разве это не тот же парень, что и на твоих картинах в Big Hit Gallery? Через пару часов кто-то ответил: Точно ведь! Затем появляются ещё несколько человек, которые спрашивают об этом мужчине, кто он такой и кто он для Тэхёна. Они спрашивают, есть ли у него какие-либо другие картины с этим мужчиной, и Тэхён, помучавшись, стоит ли спросить у Юнги разрешение, решает не беспокоить его этим и публикует полные фото нескольких других картин, в которые он включил Юнги. Он получает больше комментариев, спрашивающих, кто он, и столько же, восхваляющих его красоту. Тэхён не может не согласиться. Он отвечает одному из комментаторов простым: он мой друг.       Когда наступает воскресенье, Тэхён пребывает в фантастическом настроении, но из-за волнения из-за встречи с Юнги немного нервничает. Несмотря на то, как легко с ним разговаривать и как он рад видеть его, Ким не может не чувствовать тревогу, и он ненавидит это. Он не спешит одеваться, тратя больше времени на причёску, чем обычно. Чимин и Чонгук уже в танцевальной студии, и Тэхён должен забрать Юнги, и они приедут вместе. Как возможно быть таким взволнованным и встревоженным одновременно?       Наконец Ким отрывается от зеркала и, спеша, вихрем покидает свою квартиру. Он пишет Юнги, что едет, и через десять минут его машина стоит у дома старшего.       Я на месте! пишет он.       Уже иду.       Ким сопротивляется желанию опустить козырёк и посмотреть на свое отражение, но не может удержаться от использования экрана своего телефона в качестве зеркала. Он проверяет зубы, несмотря на то, что не завтракал, и поправляет чёлку пальцами. В боковое окно машины стучат, и он чуть не роняет телефон. Юнги стоит у окна, посмеиваясь и указывая вниз. Тэхён хмурится, но затем понимает, что дверь заперта.       — Ах! — он поспешно нажимает кнопку разблокировки, и Юнги открывает дверь. — Прости за это, — говорит младший, гримасничая.       Юнги снова смеется, и этот звук заставляет что-то в груди Тэхёна ёкнуть.       — Всё в порядке. Как дела?       — У меня все отлично! Не могу дождаться, чтобы увидеть танец Чимина и Чонгука. А ты как?       — Нормально, — кивает Юнги. — Я тоже взволнован.       — Они очень много работали над этим танцем, думаю, больше, чем над предыдущими.       — Вау, — отвечает Юнги, пока Тэхён отъезжает от тротуара и выезжает на дорогу. Тэхён тянется к aux адаптеру и молча протягивает его Юнги. — Что мне стоит включить? — спрашивает Мин, беря провод и вставляя в свой телефон. Тэхён на мгновение задумывается.       — Включи мне свою любимую песню.       Юнги фыркает.       — Это самое сложное, что меня когда-либо просили сделать.       Тэхён смеется.       — Хм, тогда ладно… — он думает еще мгновение. — Включи мне свою любимую песню, которая обнадёживает тебя.       Юнги задумчиво мычит, и через мгновение начинает играть песня. Она на английском, поэтому Тэхён не совсем понимает ее значение, но звучит и правда обнадёживающе. Поёт её женщина, у нее низкий голос, хотя она с лёгкостью берёт красивые высокие ноты.       — Эта песня о любви, — говорит Юнги, когда та заканчивается. — Не имея возможность объяснить это, певица готова отдать что угодно, лишь бы полностью понять, что такое любовь, хотя бы на мгновение. Это вселяет в меня надежду, потому что певица явно чувствует любовь, и хотя она не понимает полностью саму суть любви, как таковую, она чувствует её и может говорить на языке любви без особых усилий, даже не будучи в состоянии по-настоящему сформулировать. Я думаю, что любовь — это не то, чему мы должны искать формулировку, потому что ее нужно чувствовать, и я надеюсь, что даже несмотря на то, что она находится в бесконечном поиске понимания любви, она все еще открыта для того, чтобы чувствовать её.       — Ты так относишься к любви, хён? — спрашивает Тэхён хриплым голосом. Он оглядывается, и Юнги кивает. — Ты когда-нибудь любил?       Мин вздыхает.       — Не знаю. Я так не думаю. Думаю, если бы я чувствовал когда-нибудь такое, я бы знал. А ты любил, Тэхён-а?       — Нет, не любил, — он отчаянно хочет этого, однако в тот момент он понимает, что впервые осознает, что это. Это похоже на слияние его разума и сердца. Это отчаянное стремление к общению, чтобы его знали... это просто его душа жаждала любви? Жаждала любить кого-то и быть любимым? Он думает, что может влюбиться прямо сейчас. А возможно ли это? Тэхён задумывается над этим на одно мгновение. Он давно влюбился в красоту Юнги. Потом он влюбился в его доброту и творческий дух, как только они начали общаться. Он влюбился в его улыбку, как только увидел её, в его смех, как только услышал. Это и есть любовь с первого взгляда? О господи, возможно ли, что я уже влюблён?       Но это просто смешно. Так ведь?       Так ведь?..       Тэхён сам себя не понимает. Он не понимает, как он мог так быстро перейти от того, каким он был всего месяц назад, всего несколько недель назад, к тому, кем он является сейчас. Такое ощущение, будто его захватил другой человек, какая-то другая версия Тэхёна. Этот Тэхён более уверен в себе, с большей готовностью плывёт по течению, дабы показать себя. Более охотно и открыто разговаривает с новым человеком, чего он раньше никогда не делал. Что-то есть в Юнги, что заставляет Тэхёна не сдерживаться. Возможно то, что не заставляет Тэхёна притворяться. Ничего из того, что он сказал, и тех вещей, которые он говорил и от которых его самого передёргивает, не отпугнули Юнги. Нет, Юнги ответил на эту открытость такой взаимностью, которую Тэхён никак не ожидал. Он так привык чувствовать, что должен скрывать свои истинные мысли и чувства, чтобы не казаться слишком странным или слишком страстным. Юнги принял все это с распростёртыми объятиями. Может именно поэтому, он думает, что влюбляется в него? Конечно, это невозможно. Конечно, это чувство возникает лишь в ответ на внезапное ощущение близости к новому другу, в ответ на его первый краш за долгое время. Это слишком много, слишком быстро. Успокойся, Тэхён. Не торопись. Ты даже не знаешь, гей ли он.       Юнги, видимо, почувствовал, что Тэхён глубоко задумался, потому что он больше ничего не говорит, пока они едут в студию. Когда они приезжают, Тэхён паркуется прямо у входа, и, к счастью, для них есть место.       — Хорошее место, — говорит Юнги, глядя на здание. Оно новее и не выглядит таким изношенным внешне, как некоторые из зданий в округе.       — Это так, — соглашается Тэхён. Он достаёт телефон и звонит Чимину. — Привет, Чим, мы на улице, дверь не заперта?       — Неа! — щебечет запыхавшийся Чимин.       — Вы двое, постарайтесь не целоваться, когда мы поднимемся туда, — ворчит Тэхён, а затем вешает трубку под возмущённый ответ Чимина. Ким смеется, глядя на Юнги и его любопытный взгляд. — Недавно они начали встречаться.       — Оу, — произносит Юнги, его глаза широко раскрываются. Он выглядит удивлённым. В груди Тэхёна что-то сжимается, и в этот момент мир вокруг него сужается.       — У т-тебя… проблемы с этим? — мягко спрашивает он. Юнги тут же яростно качает головой.       — Нет, нет. Я… — он смотрит вниз и вновь поднимает взгляд. — Я тоже гей.       Его слова звучат тихо, немного неловко, будто Юнги не совсем понимает, как их донести. Узел в груди Тэхёна развязывается так быстро, что он чувствует себя марионеткой, чьи нити бесцеремонно отпустили. Он вздыхает и с облегчением смеется по нескольким причинам.       — Я тоже.       Если бы он не смотрел в тот момент на Юнги, он бы пропустил малейший намек на радость на его лице, которая промелькнула в его чертах. Тэхён понимает его. Иногда бывает сложно найти других геев в такой консервативной стране, как их. Тэхён ощущает приятное предвкушение, теперь, когда он точно знает, что Юнги — гей, и что он не сохнет по мужчине-натуралу. Это… многое меняет, думает он.       Тэхён и Юнги долго смотрят друг другу в глаза, и как только нутро Тэхёна начинает сжиматься, ожидая чего-то, старший улыбается и смотрит в сторону.       — Хорошо, отлично, — мягко говорит он. — Пойдём? — указывает он на дверь.       Они заходят внутрь и направляются к лифту. Балетная школа находится на шестом этаже, и когда они выходят, там темно и пусто, все другие заведения, которые разделяют это же пространство, закрываются по воскресеньям. Тэхён ведет их в студию и открывает дверь. Как только он это делает, они слышат мягкие звуки песни Юнги, плывущие по воздуху и приближающиеся к ним из студии в дальнем конце.       — Ого, это странно, — выдыхает Юнги. Тэхён бросает на него вопросительный взгляд. — Я не привык слышать свою музыку откуда-то, кроме своих наушников или игры на пианино.       Тэхён улыбается.       — Чимини, мы пришли, хватит целоваться!       — Мы не целуемся! — визжит Чимин, высунув голову из последней студии. Затем его глаза расширяются, а рот открывает. Он полностью выходит из комнаты, широко улыбаясь. — Ты, должно быть, Юнги-щи! Привет, так приятно наконец встретиться с тобой, - торопливо говорит Чимин, кланяясь. Они доходят до студии, и Юнги тоже кланяется, прежде чем пожать руку Паку.       — Привет, Чимин-щи, я тоже рад встрече.       — Проходите! Мы просто еще раз пробегали танец. Мы с Чонгуки не можем дождаться, чтобы показать его тебе! — Чимин зовет их в помещение, и Тэхён улыбается. Он машет Чонгуку и наблюдает, как Чимин представляет его Юнги.       — Юнги-щи, твоя песня такая потрясающая, большое спасибо за то, что позволил нам использовать ее на нашем канале, — говорит Чонгук, тоже пожимая руку Мину. Юнги слегка краснеет и улыбается застенчиво.       — Ах, спасибо, это очень много для меня значит.       — Нам не терпится увидеть хореографию, которую вы сделали! — прощебетал Тэхён. Его охватило странное настроение. Это всегда немного необычно, когда знакомятся твои друзья — особенно очень старый друг, как Чимин, и новый друг, как Юнги. Тэхён — общий знаменатель, и, кажется, ему это нравится. Ему нравится быть причиной того, что происходит, и это случается не часто, но Юнги и Чимин никогда бы не встретились, а Чимин и Чонгук никогла бы не услышали песню Юнги и не был бы так вдохновлены ею, если бы Тэхён не увидел Юнги в театре той ночью. А этого бы не случилось, если бы Чимин не умолял Тэхёна прийти на премьеру. Странно видеть, как все взаимосвязано, как одно ведет к другому самым неожиданным, а иногда и чудесным образом.       — Почему бы нам не пройти хореографию в последний раз, а затем начнем записывать? — предлагает Чонгук, и Чимин кивает.       — Как вы будете снимать? Если в этот раз вы оба будете танцевать. Кроме того, где нам расположиться?       — Мы зафиксируем камеру, — объясняет Чонгук. — Мы поставили штатив. Надеюсь, все будет хорошо, — он кривится и закусывает губу. — Если что-то пойдёт не так, нам придётся придумать еще кое-что.       — Гук-а, Тэ неплохо обращается с камерой. Если что-то пойдёт не так, он сможет снять нас, — уверяет его Чимин. — Камера будет в углу, чтобы не попадать в кадр из-за зеркал, так? Поэтому, ребята, если вы сядете прямо под ней, то будет замечательно.       Тэхён показывает им большие пальцы и садится прямо под камерой спереди. Юнги следует за ним, осторожно садясь рядом. Тэхён скрещивает ноги и кладёт руки на колени, а Юнги прижимает колени к груди, обхватив их руками. Пальцы одной руки нежно сжимают запястье другой. Он смотрит на Тэхёна и улыбается, и Киму не нужно ни единой мысли, чтобы улыбнуться в ответ.       — Хорошо! — восклицает Чимин, стоя по стойке смирно и хлопая в ладоши перед грудью. — Пожалуйста, расслабьтесь и наслаждайтесь, — он шутливо кланяется, и в тот момент Тэхён впервые смотрит на ноги Чимина. Его глаза расширяются, когда он видит на них пуанты.       — Ты собираешься танцевать в пуантах? — удивлённо спрашивает Ким. Чимин слегка безумно смеется.       — Я попытаюсь. Прошло много времени.       — Он скромничает, — говорит Чонгук. — Ты тренировался всю неделю. У тебя все получится, — говорит Чон с тёплой улыбкой на лице. — Ты лучший танцор, которого я когда-либо встречал, в пуантах или нет.       — Уверен, что любая обученная танцовщица сможет станцевать в пуантах лучше, чем я.       — Сомневаюсь.       — Я все еще волнуюсь, что люди, которые посмотрят это, разозлятся на меня из-за этого.       — Неважно, что они думают.       Тэхёну кажется, что он должен отвернуться и дать им уединиться в этот момент. Такое ощущение, что весь мир перестал существовать для этих двоих. В тот же момент, что он чувствует, что вторгается в нечто личное, он также рад быть здесь и видеть это. Чимин заслуживает того, кто смотрит на него так, как Чонгук сейчас, как он смотрит всегда. Тэхён тоже этого заслуживает, но по разным причинам, у них раньше не было настоящих отношений. У Тэхёна это было результатом его неловкости, тревожности и того факта, что он просто никогда не заставлял себя что-то делать, чтобы найти кого-то. А вот Чимин же был занят. Его выбранная карьера не даёт ему много свободного времени, и хотя он недолго встречался пару раз, никто из них не был танцором и не мог понять, что они занимают второе место после танцев в жизни и приоритетах Чимина. Но с Чонгуком все по-другому. Чонгук тоже танцор, его приоритеты те же. Тэхён очень сильно и искренне рад за них.       Он смотрит на Юнги, и мягкое выражение его лица немного сбивает Кима с толку. Он думает о том, что Юнги сказал в машине, о любви. Он оглядывается на Чимина и Чонгука и задаётся вопросом, любят ли они друг друга, а если нет, то сколько времени пройдет, прежде чем полюбят. Чимин улыбается Чонгуку, сморщив нос, а затем поднимает голову и приподнимается на носочки, чтобы поцеловать Чона в лоб.       — Начнём?       Чонгук кивает. Он отходит от Пака и подходит к стереосистеме, встроенной в стену. Он берет небольшой пульт и подбегает к Тэхёну и Юнги.       — Включишь? — спрашивает Чон, передавая пульт Тэхёну, когда тот кивает. Затем Чонгука возвращается к Чимину, и они занимают свои позиции.       — Хорошо, Тэ, как будешь готов, — говорит Чимин, глубоко вздыхая, чтобы сосредоточиться. Тэхён ждёт, пока они не замрут, их лица будут нейтральными, а затем нажимает кнопку воспроизведения. Слышится песня, и они начинают танцевать.       Тэхён сразу же забывает об окружающем мире, забывает, что рядом с ним сидит человек, в которого он невероятно влюблён, и даже забывает, что танцоры — его друзья. Он видит лишь фантастически талантливых танцоров и прекрасную хореографию, которую они создали вместе. Чимин идеален в пуантах, и они движутся вместе, как магниты, притягиваемые друг к другу неведомой силой между ними. Их движения текучи, как вода, подходят к каждой ноте песни, и к тому моменту, когда они заканчивают, у Тэхёна на глазах появляются слезы. Краем поля зрения он видит, как Юнги вытирает глаза.       Чимин и Чонгук оба тяжело дышат, все еще глядя друг другу в глаза застыв в позах, на которых они закончили танец, и через некоторое время Чимин резко опускается с пальцев ног, и они поворачиваются к Тэхёну и Юнги.       — Твое мнение? — спрашивает Пак, глядя на Юнги, который снова вытирает глаза.       — Ах, прости, — шмыгает он. — Это было прекрасно.       Тэхён кивает.       — Определённо лучшее, что вы когда-либо делали на данный момент, — мягко говорит он. Его слова не передают глубины его чувств, но, тем не менее, и Чимин, и Чонгук широко улыбаются.       — Правда? — спрашивает Чимин, и Тэхён яростно кивает. Юнги тоже кивает. — Я рад, что вы так думаете. Мы думаем, что это и правда может стать лучшим нашим проектом, — он поворачивается к Чонгуку. — Ты готов записывать?       — Ага!       Чон подбегает к камере, становясь позади Тэхёна и Юнги, и какое-то время возится с ней. Взгляд Тэхёна останавливается на Юнги. Он смотрит вниз, по его щекам медленно текут слезы. Ким хочет спросить, что случилось, но чувствует в душе, что у Юнги сейчас личный момент, и Тэхён не хочет его беспокоить. Все, что он усвоил сегодня из того, что сказал Юнги, и его реакция на тот факт, что его песня послужила вдохновением для совершенно новой хореографии — особенно такой красивой, как ту, что они только что увидели, — говорит Тэхёну, что ничего подобного никогда не случалось раньше. Тэхён вспоминает, как впервые его работы вызвали у кого-то настоящую, искреннюю, эмоциональную реакцию, или, по крайней мере, ту, свидетелем которой он был. Он тогда все еще учился в старшей школе, уже заканчивал, и написал портрет своей семьи. Его родители и младшие сестры, которым на тот момент было по девять лет, были очень опечалены его переездом в Сеул, хотя они всем сердцем поддерживали его мечту. Поэтому он нарисовал их всех, включая себя, и когда он отдал картину своим родителям, его мама заплакала. Тэхён никогда не забудет улыбку на ее лице, когда она приняла подарок, не забудет то, как она хвалила его талант и говорила ему, что знает, что он многого добьётся. В этот единичный момент Тэхён искренне поверил ей. Она его мама. Она никогда бы не солгала ему, неважно по какому поводу.       Юнги испытывает настоящую, искреннюю, эмоциональную реакцию на чье-то искусство, и это искусство было результатом чьей-то настоящей, искренней, эмоциональной реакции на его искусство. Тэхён считает, что это могущественное чувство.       Чонгук заканчивает готовить камеру, а затем возвращается к Чимину, который снова говорит:       — Как будешь готов, Тэ.       Ким вспоминает про маленький пульт, который он все еще сжимает в руке. Он выжидает еще мгновение и нажимает кнопку воспроизведения. Наблюдение за танцем во второй раз ощущается так же мощно, как и в первый, и после того, как танцоры заканчивают, они сразу переходят к третьему разу. Поскольку танец снимается за один дубль, здесь нет места для ошибок — не то что бы Тэхён их замечает — поэтому Чимин настаивает, чтобы они сняли всю хореографию еще несколько раз, пока оба не будут удовлетворены. Когда они заканчивают в последний раз и как только завершающие ноты песни затихают, Чимин и Чонгук падают на пол.       — Хён, — стонет Чонгук, тяжело дыша. — Выключишь запись?       Тэхён, чувствуя себя одновременно каким-то пустым и абсолютно переполненным эмоциями, встаёт и выключает камеру. Стоя, он потягивается и смотрит вниз на Юнги, который не сказал ни слова с тех пор, как они говорили более часа назад.       — Хён, — мягко говорит Ким, и когда Юнги смотрит на него, то он видит, что его глаза покраснели, а нос порозовел. Мин вытирает глаза, шмыгает носом и слабо улыбается. — Как ты себя чувствуешь?       — Эм, — говорит Юнги тонким голосом, — я чувствую себя польщенным, — Тэхён приседает, упираясь локтями в колени и располагая щеки на ладонях. — Не многие люди слышали мои песни, я просто не знаю, как добиться обратного, понимаешь? И увидев, как они танцуют под песню, которую я сочинил, просто... — Мин вздыхает, трет лицо и кладёт одну руку себе на колени, другой прикрывая рот. Он качает головой. — Я чувствую столько всего…       — Я понимаю, как ты себя чувствуешь, хён, — Юнги поворачивается и смотрит на него. В его глазах плещется уязвимость. — Но ты заслуживаешь это, — говорит Тэхён. — Твоя музыка заслуживает того, чтобы ее услышали. И знаешь, что? Этим двоим каким-то образом удалось собрать огромное количество поклонников на ютубе всего за пару месяцев своими танцами. Люди услышат твою песню и полюбят ее так же, как и мы. И они будут переходить на твою страничку в Soundcloud, и еще больше людей услышат все твои песни, а они заслуживают, чтобы быть услышанными.       Глаза Юнги снова наполняются слезами, когда он смотрит на Тэхёна. Ким протягивает руку и кладёт ее на плечо Юнги. Что в тот момент понимает Тэхён, так это то, что как смущённо он себя чувствует, осознавая, что Юнги так комфортно показывает свою уязвимость и открытость в эмоциях перед ним, несмотря на то, что они по-настоящему не знают друг друга слишком давно. Это заставляет Тэхёна также открывать свои сердце и душу.       — Спасибо, Тэ, — бормочет Юнги себе в руку, зажмуривая глаза и позволяя слезам скатиться по щекам. — Это значит для меня намного больше, чем ты думаешь, — он проводит рукой вверх, глубоко вздыхая и слегка прерывисто выдыхая. Он смотрит на Чимина и Чонгука, которые оба спокойно поглядывают на них. — Чимин-щи, Чонгук-щи, это было захватывающе. Спасибо, что позволили мне посмотреть, — оба парня подходят ближе и садятся, чтобы быть перед Юнги и Тэхёном. — Я… я не знаю, как описать словами, какие чувства ваш танец вызвал у меня.       — Думаю, тебе не нужно уметь это объяснять. Главное — твои чувства, даже если ты не можешь их сформулировать, — слова Чонгука мягкие, и когда глаза Юнги в ответ расширяются, ни Чонгук, ни Чимин не понимают почему, а Тэхён понимает.       Именно это Юнги сказал о любви. И Тэхён представляет, что Юнги чувствует именно это в данный момент, что эти слова никогда не были более правдивы. Юнги испытывает любовь к их выступлению, как можно испытывать любовь к человеку. Любовь к произведению искусства намного чище, чем любовь к человеку, разве нет? Так считает Тэхён. Он не скован чувствами другого человека, потому что искусство просто есть. Любовь к искусству безответна, но эта самая добрая форма безответной любви.       — Ребята, вы голодны? — спрашивает Юнги, улыбаясь. — Пожалуйста, давайте хён купит вам ужин.       — Хорошо! — вскрикивают одновременно Чимин и Чонгук, и на их лицах расплываются широкие улыбки.       — Это мило с твоей стороны, хён, — говорит Тэхён.       Все встают, Чонгук разбирается со своей камерой, в то время как Чимин возвращает пульт от стереосистемы на его законное место и отключает телефон. Он и Чонгук меняют обувь, надевают треники поверх колгот под струящиеся рубашки, в которых они выступали. Затем они выключают свет и покидают студию, и Чимин запирает после них двери. Юнги спрашивает их, что они бы хотели съесть. Чонгук, колеблясь и явно не желая навязывать что-то новому другу, неуверенно говорит:       — Шашлык из баранины?       Вот и порешали.       Они залазят в машину Тэхёна и менее чем через десять минут сидят за прямоугольным столом в углу любимого ресторана Юнги, ожидая заказы.       — Ты живёшь в этом районе? — спрашивает Чимин, и Юнги кивает, рассказывая им о районе. Пак так же, как и Тэхён, внимательно слушает, хотя и кидает лучшему другу странные ухмылки. Тэхён бросает ему вопросительно-возмущенный взгляд, и, к счастью, Чимин прекращает. — Ты из Сеула?       — Нет, я вырос в Тэгу, — говорит Юнги, делая глоток пива, которое официантка только что поставила перед ним. Чимин снова ухмыляется Тэхёну. — Я поступил в Национальный университет Кёнгбук, поэтому переехал сюда, чтобы учиться, и больше не возвращался.       — Я тоже вырос в Тэгу, — улыбается Чимин. — Вообще я родился в Пусане, но моя семья переехала в Тэгу, когда я был в первом классе, а затем во втором я встретил Тэхёни. Однако я и там прожил недолго. В последний год средней школы я переехал в Россию, чтобы поступить в балетную школу.       Глаза Юнги расширяются.       — Вау, Россия? Это мощно, но, должно быть, было сложно?       — Так и есть. Мне очень повезло, что мои родители могли позволить себе оплачивать школу и репетитора по русскому языку для меня. Это сделало мою жизнь намного проще за те шесть лет, что я был там.       — Ты еще помнишь русский? — спрашивает Чонгук.       — Немного, — смеется Чимин. — Это тупо один из сложнейших языков, и я больше не использую его, так что я его подзабыл.       — А где ты обучался, Чонгук-щи? — спрашивает Юнги. Чон мягко смеется, его щеки слегка розовеют.       — Ах, тебе не нужно быть таким формальным, Юнги-щи, если ты сам того не хочешь. В конце концов, ты друг Тэхёна.       — Хорошо, Чонгук-а, — легко говорит Юнги. — Тогда называй меня хёном. Ты тоже, Чимин-а.       Оба парня смотрят на Мина с лучезарными улыбками.       — Я обучался здесь, в Сеуле, — говорит Чонгук. — Я тоже родился в Пусане, но мои родители осознали, что у меня есть потенциал, когда я был очень юн, и мы переехали сюда, после чего меня отдали в балетную школу. Я очень благодарен им за то, что они поверили в меня, — улыбается Чон, говоря про это, и это согревает сердце Тэхёна.       — Потрясающе, — искренне говорит Юнги.       — А что насчет тебя, хён? — спрашивает Чимин. — Что твои родители думают о твоей игре на пианино?       Юнги фыркает от смеха.       — Они поддерживают меня. Сначала они были немного настороже, когда я сказал им, что хочу сделать из этого карьеру, но они все же встали на мою сторону, когда я поступил в Национальный университет Кёнгбук. У них очень хорошая музыкальная программа. Теперь они подталкивают меня к большему. Недостаточно учить детей играть, — вновь смеется он. — И я согласен с ними, я способен на большее, просто это… страшно, — говорит он с улыбкой, но та не достигает его глаз. Тэхён, сидящий рядом с ним, беззастенчиво смотрит на него, пока Юнги глядит в пол.       — Это так, хён, — соглашается Ким, и взгляд Юнги обращается к нему.       — Тэхён рассказывал тебе, как начал свой путь? — спрашивает Чимин, и они оба поворачиваются к нему. Юнги отрицательно качает головой. — Тэ, могу я рассказать? — спрашивает Пак, и сердце Тэхёна вновь наполняется теплом.       — Да, можешь, Чимин-а, — он смотрит на Пака с благодарностью, ведь он для начала спросил на этот раз. Хотя, если бы он даже не спросил, Тэхён не думает, что он бы возражал так же сильно, как в тот вечер в баре. Не перед Юнги.       Перед тем, как Чимин начинает, им приносят мясо, и они начинают трапезу. Чимин ведет свой рассказ, прерываясь на кусочки мяса.       — В старшей школе Тэхён участвовал в национальном конкурсе молодых художников. Он так нервничал, что позвонил мне накануне вечером и заплакал, потому что не был уверен, что ему стоит участвовать в конкурсе, не думал, что он достаточно хорош — несмотря на то, что он был феноменальным художником со средней школы, и его навыки с каждым годом становились лишь лучше. Мне нравится думать, что я его уговорил, — смеётся Чимин, и Тэхён фыркает, качая головой, хотя именно так все и было. — И он всё же поучаствовал в конкурсе, и что ты думаешь? — Пак делает паузу для драматического эффекта.       — Он выиграл? — спрашивает Юнги, подыгрывая.       — Он выиграл! Так что иногда нужно просто показать себя, даже если ты напуган. Я до сих пор в ужасе каждый раз, когда мне приходится выступать перед людьми. Но такова природа искусства, разве нет? — он откусывает кусок мяса, глядя на всех.       — Думаю, ты прав, Чимин-а, — начинает Тэхён. — Искусство — это… или, правильней сказать, должно быть чем-то очень личным, верно? Когда ты делишься своим искусством, ты делишься частичкой себя, и когда ты позволяешь критиковать свое искусство, создаётся ощущение, что люди критикуют тебя как личность.       — Иногда мне кажется, что вся моя ценность как личности зависит от того, как я танцую, — говорит Чонгук, склонив голову набок и слегка надув губы. — И если я недостаточно хорошо танцую, это означает, что я недостаточно хорош. И это страшно.       — Трудно отделить себя от того, что мы создаём, — размышляет Юнги. — Поэтому ты прав, Тэхён-а, — говорит Мин, поворачиваясь к младшему. — Мы вкладываем душу в наше искусство, поэтому мало что может быть для нас уязвимее, чем делиться им. Думаю, это то, что сдерживает меня. Уязвимость — это тяжело.       Тэхён сильно хмурится, концы губ опускаются. Он никогда бы не подумал, что у Юнги проблемы с уязвимостью, учитывая, как он относится к Тэхёну с тех пор, как они начали общаться.       — Что за выражение лица? — спрашивает Юнги тихим голосом.       — Просто… я удивлён, что уязвимость даётся тебе тяжело, потому что, думаю, ты был невероятно уязвим рядом со мной с тех пор, как мы встретились.       Юнги садится прямо, широко раскрыв глаза. Его рот то открывается, то закрывается пару раз.       — Я… — он тяжело сглатывает, и тогда Тэхён понимает, как он, должно быть, себя чувствует.       — Прости, хен, я не имел в виду…       — Все в порядке, Тэхён-а, — быстро говорит Юнги, коротко глядя ему в глаза и возвращаясь к еде. На мгновение Тэхён хочет, чтобы здесь не было Чимина и Чонгука. — Ты прав, открыться тебе мне было легче, чем кому-либо обычно, — его голос тихий, почти шёпот.       — Мне тоже, хён, — так же тихо отвечает Тэхён.       — Что ты хочешь делать со своей музыкой, хён? — спрашивает Чимин. Юнги на мгновение задумывается.       — Ну, изначально я думал, что хочу сочинять музыку для фильмов.       — Изначально? — подталкивает Чонгук.       — Теперь я начинаю задумываться, не хочу ли я сочинять музыку для танцев. Наблюдение за тем, что вы сделали с моей песней, вдохновило меня и открыло мне глаза на некоторые возможности, о которых я раньше никогда не думал. В основном я сочиняю сольные песни для фортепиано, потому что это то, на чем я умею играть, но я изучал композицию в университете и могу сочинять пьесы для оркестра. Так что я могу как-нибудь попробовать нечто подобное.       Чимин сидел с широко раскрытыми глазами, взволнованный.       — Хён, ты должен сочинить балет! — озвучивает Пак в спешке. — Ты можешь написать музыку и записать её, а потом мы с Гуком поставим хореографию! Готов поспорить, что мы могли бы получить разрешение от компании на то, чтобы поставить представление в межсезонье, и я уверен, что другие танцоры захотят поучаствовать.       На мгновение Юнги смотрит на него, нахмурив брови, будто Чимин сошёл с ума или у него неожиданно выросла вторая голова. Тэхён давится смехом.       — Это было бы действительно круто, хён, — говорит Чонгук, улыбаясь так же широко, как Чимин. Лицо Юнги расслабляется, и, кажется, он решил обдумать это.       — Хм, никогда не думал о том, чтобы сочинить балет. Это было бы действительно интересным испытанием для меня.       — Было бы здорово посмотреть на это, — подбадривает Тэхён. Юнги откидывается на спинку дивана и откладывает палочки для еды.       — Мне нужно сначала придумать историю, персонажей и все такое... — тишина вокруг стола кипит от нетерпения. — Но да. Я подумаю об этом, — говорит Мин, решительно кивая.       Их разговор переходит на более лёгкие, менее философские темы, и к тому времени, когда вся еда заканчивается, они наелись до отвала. Ближе к вечеру они снова садятся в машину Тэхёна. Ким протягивает Юнги адаптер, и тот включает что-то более мягкое, балладу, пока Тэхён мчится по улицам к квартире Юнги. В зеркало заднего вида можно заметить, как Чимин и Чонгук практически заснули после столь долгих танцев, а затем наевшись баранины. Тэхён чувствует, что вокруг него воцарилось безмерное спокойствие, которое он не заметил сразу, но которому был рад. Он в хорошей компании, и ему комфортно.       Он останавливается возле дома Мина, и Юнги вновь колеблется, прежде чем выйти. Он расстегивает ремень безопасности м поворачивается к Тэхёну.       — Спасибо, Тэ.       — За что?       Юнги долго смотрит на него, прежде чем расплыться в широкой улыбке.       — За то, что поверил в меня, хотя мы встретились не так давно. И за сегодня. Я… я чувствую… Даже не знаю. Мне почему-то легче.       — Я рад, хён, — отвечает Тэхён, положив руку на плечо Юнги. Мин нерешительно протягивает руку, а затем кладёт ее на ладонь Тэхёна, нежно сжимая.       — Хорошо, — выдыхает он. — Пока.       — Пока, — Тэхён убирает руку с плеча Юнги, но рука старшего остается на его ладони еще на мгновение. Они смотрят друг на друга, и Тэхён начинает задаваться вопросом, ожидает ли от него чего-то Юнги.       Но потом, кажется, будто кто-то нажимает кнопку воспроизведения, и Мин двигается, быстро открывает дверь и машет рукой.       — Пока, Чимин, пока, Чонгук, — громко говорит он, затем закрывает дверь и быстро идет к своему дому.       Тэхён смотрит ему вслед, и когда мужчина исчезает в здании, Чимин и Чонгук тихонько свистят. Тэхён оборачивается, глядя на них.       — Что?       — Боже мой, он так влюблён в тебя, — говорит Чимин, будто это самая очевидная вещь в мире. Тэхён хмурится и приоткрывает рот.       — Он хотел поцеловать тебя или обнять, или что-то в этом роде, прежде чем уйти, — говорит Чонгук, и Чимин решительно кивает.       — Нет, — говорит Тэхён. — Я думаю… я… — он замолкает. Юнги был просто рад, что он поддерживает его творчество, так? Но что насчет его признания в том, что ему легче быть открытым и уязвимым рядом с ним? Означает ли это что-то более глубокое, чем поверхностные отношения? — Я не знаю, что я думаю.       — Ты точно знаешь, любит ли он парней? — Тэхён кивает. — Тогда тебе стоит пригласить его на свидание, и я гарантирую, что он на сто процентов скажет "да", — Тэхён долго смотрит на Чимина, и тревога скручивается в его животе. — Тэ, ты заслужил это. Дай себе шанс, — Чимин тянет руку, которой не держит ладонь Чонгука, вперед и кладёт ее на голову Кима. — Мы можем с уверенностью сказать, что он тебе действительно нравится. Это очевидно, и очевидно, что ты ему тоже нравишься. Для кого-то непросто сказать, что ему легче быть уязвимым с новым человеком, чем обычно, и он без колебаний поделился с тобой своей музыкой, хотя и сказал, что его это пугает. И это не говоря уже о том, что он взял и нашел твой инстаграм после того, как узнал, что ты его рисовал, и, более того, написал тебе первым! — Чимин давит на голову Тэхёна и осторожно трясёт. — Ну же, Тэ, ты должен мне поверить.       — Я… хорошо, Чимин-а, хорошо. Возможно ты прав, — но даже когда он произносит эти слова, Тэхён не уверен, насколько они верны.       Той ночью, лежа в постели, Тэхён пытается рассмотреть ситуацию с точки зрения Чимина. Пак сделал хорошие замечания, и объективно Тэхён может поверить, что Юнги может чувствовать к нему то же самое, что и он к нему. Но… к нему? Тэхён думает об этом голосе в своей голове, о том коварном голосе, который всегда приходит, когда он чувствует себя подавленным, который шепчет: "Никто никогда не полюбит тебя". Конечно, этот голос ошибается, верно? Но… глубоко в душе Тэхён этому не верит. Точно так же он не верит, когда люди говорят ему, что его картины хороши. Будто он не может. Но почему?! Почему он не может быть уверенным? Как люди просто выбирают быть уверенными в себе, в своих способностях? Неужели это просто… их выбор?       Тэхён срывает с себя одеяло, чем пугает Каллиопу.       — Прости, малышка, — шепчет он, гладя ее по голове, прежде чем встать с постели. Он идет через коридор в свою мастерскую. Мужчина включает свет и идет к дальней стене, где лежат его последние несколько картин, которые почти подсохли. Он садится перед ними на корточки и долго смотрит на них. Одна из них — картина, которую он нарисовал, слушая музыку Юнги. Он пытается взглянуть на нее с критикой, как мог бы посторонний человек.       Он может признать, что цветовая палитра прекрасна, цвета и оттенки превосходно сочетаются друг с другом. Это абстрактная картина, поэтому технические аспекты отличаются от более традиционной живописи, но на неё приятно смотреть с эстетической точки зрения. Если он думает о музыке, которую слушал во время рисования, он почти может почувствовать ее в мазках краски.       — Это хорошая картина, — говорит он, стараясь произносить слова твёрдо, уверенно и еще упорнее пытаясь поверить каждому слову.       Ким переходит к следующей картине, на которой изображена Каллиопа, которую он нарисовал после того, как пару недель назад нашел свою кошку сидящей у кухонного стола. Солнечные лучи падали сквозь окно и, казалось, рыжие пятна на ее шёрстке горели. У этой работы тоже хорошая цветовая палитра. Тэхён может даже осмелиться сказать, что он хорош в подборе цветов. Картина реалистична и показывает Каллиопу такой, какой ее видит Тэхён: красивое существо и королева этого дома. Он хорошо проработал над шерстью, прорисовав каждый волосок, так и с фоном.       — Это отличная картина, — говорит он, и на этот раз ему не нужно так сильно убеждать себя, чтобы поверить в это.       Он не торопится, просматривая остальные картины, которые все еще остались у него дома, те, которые не были проданы с его веб-сайта, которым управляет Намджун, и разбирает каждую картину, как это сделал бы критик. Он действительно находит парочку вещей, которые он мог бы улучшить, если бы мог, но он также находит гораздо больше вещей, которые, по его мнению, он сделал хорошо. Мужчина просматривает свой альбом, смотрит на некоторые из своих любимых набросков, которые он сделал (по большей части, там изображён Юнги), и снова громко говорит:       — Это хорошие рисунки.       Закончив импровизированную прогулку по своим работам, он, хотя и чувствует себя немного глупо, идет в ванную. Он включает свет и смотрит на себя в зеркало. Ким относится к себе критически, как и к своему творчеству. Его волосы длинные, пушистые и вьющиеся из-за химической завивки, которую он недавно сделал, и на подбородке есть лёгкая щетина. Еще у него на щеке начинают появляться прыщики. Он выглядит уставшим, но это не снижает его общей привлекательности. Тэхён смотрит в свои глаза и думает: "Ты красивый мужчина, Ким Тэхён, ты заслуживаешь любви. Ты хороший художник, ты заслуживаешь успех".       Он открывает рот, чтоб повторить это вслух, и ему кажется, что в его горле застрял кусок цемента. Мужчина закрывает рот, с трудом сглатывает, как будто это поможет избавиться от этой непонятной тяжести.       — Почему так сложно сказать это вслух? — шепчет он. Ким знает, что эти два утверждения — то, что Чимин сказал бы ему без колебаний миллион раз. — Ты доверяешь Чимину, ты веришь, что он говорит правду. Так если Чимин что-то сказал тебе, почему ты не можешь сказать это самому себе?       Он качает головой, подводит руками по волосам и с грохотом кладёт их на края умывальника, крепко сжимая. Он снова смотрит в свои глаза. Решительно.       — Ким Тэхён, — он делает глубокий вдох. — Ты красивый мужчина, — чтобы сказать эти пять слов, оказывается нужно приложить столько усилий... Поэтому он повторяет их. — Ты красивый мужчина, — он повторяет эти слова снова и снова, пока их не становится легче произносить. Он чувствует себя идиотом. Но ему это нужно. Я единственный, кто стоит на моём пути. — Ты заслуживаешь любви, — эти слова даются немного проще, но он повторяет их еще два раза, просто для убеждения. — Ты хороший художник, — его тон становится более жёстким, будто он наказывает себя за то, что у него столько сомнений. — Ты отличный художник. Так много людей покупают твои картины, и так много людей хотят выставлять твои работы в своих галереях. Они бы этого не делали, если бы ты не был хорош! — он указывает на свое отражение. — Ты заслуживаешь успеха. Ты слишком много работал, чтобы упускать из виду свой собственный талант.       Его рука безвольно опускается, и, пока он говорит, он начинает задыхаться. Его глаза наполняются слезами, а эмоции забивают горло. Он прав. Он слишком много работал, чтобы отказаться от себя. Если он не признает свой талант, то чем он занимается последние пятнадцать лет своей жизни? Почему он проводит бесчисленные часы в одиночестве в своей мастерской, рисует, рисует и рисует, учится и совершенствуется, если все, что он собирается делать, — отрицать, что он хороший художник?       — Ты заслуживаешь прощения, — шепчет он, глядя в свои печальные глаза, пока слезы текут по его щекам. — Мне жаль, что я сомневался в тебе.