R U Mine?

Дверь распахнулась перед Агатой после первого же стука, не давая девушке даже малейшей возможности передумать и трусливо скрыться в своём номере. - Ошиблась дверью, лилла каттен? Этот голос. Глубокий, теплый, проникающий под кожу, в самое нутро. Особенно когда он вот так называл ее на шведском. Агата внимательно осмотрела Александра с ног до головы, прежде чем встретиться с ним взглядом, изо всех сил стараясь не обращать внимания на мощный прилив адреналина, вызванный одним лишь его присутствием. Она в очередной раз задала себе один и тот же вопрос «Почему?». Белоснежная рубашка Нильсена была полностью расстегнула, контрастируя со смуглой кожей, ремень свободно свисал, немного оттягивая брюки вниз, открывая взгляду резинку боксеров. Парень подпирал плечом дверной проем, излюбленно скрестив длинные мускулистые руки на груди. - Пришла на меня поглазеть? Тогда заходи, мне есть, что тебе показать, - поймав Агату за откровенным разглядыванием себя, Александр самодовольно улыбнулся. Кажется, Александр Нильсен не удовлетворился тем, что был невероятно красив. Как-будто специально, чтобы мучить Агату еще сильнее, он стремился стать самым невыносимым. Она осмотрела его еще раз, пытаясь найти что-нибудь некрасивое, что-нибудь ужасное или хотя бы простое, чтобы в сравнении с другими парнями он был не таким уж совершенным. Но ничего такого так и не обнаружила. Красивое лицо. Красивое тело. Кошмарный характер. Вот она — святая троица всех привлекательных парней. - Ты когда-нибудь слышал, что скромность украшает человека? - Только от убогих. Их глаза встретились на одну, две, три секунды...и Харрис первая отвела взгляд, но не успела избежать ленивой усмешки. - Оу, или свидание с малышом Сэмми прошло не слишком удачно? – Излишне легкомысленно интересуется Александр. К его чести, он не усмехается. Разумеется. Он знает. Свидание с Сэмом, на которое Агата пошла потому что… Почему? Потому что Сэм милый? Потому что он был хорошим парнем, и она хотела дать себе шанс на хоть что-то нормальное в своей жизни? Агата вспомнила, как буквально полчаса назад губы Сэма прикоснулись к ее губам. Его дыхание было легкое и сладкое от десерта, руки уважительно располагались на ее талии. В ту секунду Харрис умоляла себя что-нибудь почувствовать, молила, чтобы у нее вдруг закружилась голова от желания. И она целовала Сэма снова и снова, пока не убедилась, что желание не возникнет никогда. Возможно, нормально – это не ее вариант? И вот она снова здесь, смотрит на самодовольную улыбку Нильсена. Слишком многое навалилось на Агату в последнее время, она потеряла всех людей, которых считала своей семьей: смерть тетушки, предательство Чарльза, даже Данте и Элиза бросили ее разбираться со всем в одиночку. Пожар в доме… Харрис отчаянно хотелось чувствовать что-то, кроме боли, отчуждения и опустошенности. Но ей казалось, что она слишком слаба для этого. А Александр одним своим присутствием тянул ее вверх. Агата всегда считала, что люди, которые встречаются нам в жизни, преподают нам какие-нибудь уроки, и была уверена, Александр появился, чтобы испытать ее. Растормошить. И до определенной степени это было верно. - Оно прошло нормально. Видимо, это прозвучало недостаточно убедительно. – Но не великолепно, если ты оказалась у моей двери, - уголки губ Александра поползли вверх. Кажется, издеваться над человеческими чувствами, ему нравилось сильнее, чем сводить с ума противоположный пол. - О, заткнись! Я просто … Парень не дал ей договорить. Одним властным движением, он затащил ее в свой номер, и стоило двери громко хлопнуть за ее спиной, как в следующую секунду Харрис оказалась зажатой между стеной и телом Александра. Пальцы Нильсена крепко сжали подбородок девушки, не позволяя ей отвести взгляда от его глаз. И не дав ей придти в себя, он спросил: - Ты поцеловала его? - сказал он низко, настойчиво. Резко. Агата ощутила, как внизу живота у нее становится жарко. - Да. Хоть на лице Александр не дрогнул ни один мускул, Агата видела, как в его голубых глазах зажегся мрачный огонек, который не предвещал ничего хорошего. – И? .. Кажется, он увидел в ее взгляде то, что дало ответ за саму Агату, и его губы расплылись в очередной нахальной улыбке. Он раздражающе самоуверен, девушка попыталась отвернуться, но Александр не позволил ей сделать этого, усиливая хватку. Попытка оттолкнуть Нильсена также не увенчалась успехом. – Не понимаю, что я здесь делаю! – Едко бросает Агата, прекращая все попытки выбраться из цепких рук парня. Голова Нильсена склонилась на бок, и на губах сформировалась улыбка, медленная и заносчивая. Хищная. – О, все ты понимаешь, – большой палец Александра скользит по ее щеке, и от столь невинного прикосновения все тело Харрис покрывается мурашками, заставляя девушку злиться еще сильнее. На себя, на Нильсена, на предательскую реакцию своего тела, которое отзывалось на малейшее прикосновение Александра. – Ты здесь, чтобы сказать мне правду. Когда перестанешь быть маленькой лгуньей. Разумеется, он прав. Он всегда прав. И правда срывается с ее губ неожиданно даже для нее самой: – Никто не целовал меня, как ты. Во всяком случае, раньше она никогда себя так не чувствовала. Ей не было так головокружительно. Так ярко. Так необычно. Так больно и сладко одновременно. За свою откровенность Агата получила редкую привилегию – видеть, как глаза Нильсена вспыхивают не от раздражения или злости. Последнее, что заметила Агата, перед тем как он жадно впился в ее губы – голодный блеск голубых глаз. А после остались лишь ощущения. Вцепившись пальцами в воротник его расстегнутой рубашки, Агата ответила на поцелуй. Ответила со всем отчаянием последних дней, события которых она так не хотела обдумывать. Это был уверенный, властный поцелуй, который пробуждал ее тело. Агата не могла и не хотела сопротивляться, и поймала себя на мысли, что за таким поцелуем спустилась бы и в ад. Руки Нильсена скользнули ей за спину, и спустя мгновение послышался звук расстегивающейся молнии – шелковое платье упало к ногам Агаты, оставляя ее лишь в черном кружевном белье. Александр подхватил девушку под бедра, вынуждая обхватить ногами его талию и тем самым становясь еще ближе к ней. Они соединились: грудью, бедрами, ногами. Пружина напряжения, все это время сжимавшаяся внутри Агаты, вдруг лопнула. Она потянулась к рубашке, нетерпеливо стягиваю ее с плеч юноши и та присоединилась к ее платью на полу. Руки девушки спешили исследовать тело Алекса: ребра, кубики пресса, шрам на животе, выступающие из под пояса брюк кости таза. Казалось им все мало… Нильсен резко отстранился от губ девушки. Агата заглянул в его глаза, казалось, они прожигают ее насквозь. От такого взгляда, она была готова на все – хотела исполнить любое его желание. Но он лишь продолжал смотреть на нее. – Продолжай, – почти умоляюще выдохнула Агата, не понимая, почему он остановился. Все его тело напряглось еще сильнее, а руки крепко стиснули ее бедра. Нежели, время игр не кончилось? Пару минут назад, она открылась ему, признавая свое полное поражение. Разве этого было недостаточно? – Поцелуй меня, Александр, – к ее удивлению, слова прозвучали ровно, хоть Агате и не хватало дыхания. – Я никогда не хотела ничего сильнее, прошу тебя. Она ожидала увидеть на его лице очередную насмешку, но парень отпрянул, выпуская Агату из своих объятий. Он широко раскрыл глаза, глядя на Харрис не верящим взглядом, словно только сейчас очнулся ото сна и не совсем понимал, что происходит. Его руки слегка дрожали, а грудь быстро вздымалась и опускалась. Он выглядел искренне озадаченным, Агата никогда не видела его таким прежде. - Я сделала что-то не так?.. Ясный рассудок – это то, чем Нильсен привык руководствоваться с самого детства. Ничего не могло выбить его из колеи, до появления в его жизни маленькой мисс Харрис. Ее близость ломала годами приобретаемый самоконтроль, распыляя его в прах и развивая по ветру. И он ненавидел себя за эту слабость. - Ты играешь со мной, Агата? - Прорычал парень с целой палитрой чувств в голосе: злость, отчаяние, желание. - Что? Я не… - - Ты идешь на свидание с Сэмом, целуешь на балу Эллиа, а сейчас говоришь, что жаждешь моих поцелуев. Я не намерен быть твоим подопытным кроликом! - Но разве не ты начал эту игру? Осознание того, что для него это не просто секс, ошарашило Александра стоило Агате озвучить свои желания. Мир затихает, и он судорожно ищет в памяти подсказку, знак, след... И вместо того, чтобы остаться ни с чем, приходит к выводу, что он полный идиот. Он влюблён в неё? Нет, юноша отвергает эту мысль, не давая ей закрепиться в своём разуме. Но привыкший рассуждать логически мозг, тут же цепляется за голые факты: Он буквально не находил себе места, сгорая от ревности, представляя Агату на свидании с Сэмом, пока та не появилась на пороге его номера. Он вспомнил, как лёд в его груди превратился в чистое пламя, когда Эллиа положил руки на талию Агаты, вальсируя с ней на балу. Стиснув челюсть с такой силой, что на его скулах заходили желваки, Александр наблюдал тогда за тем, как Харрис в ответ нежно положила руку ему на плечо - так, будто проделывала это с другими уже множество раз. А может и проделывала, откуда ему знать? Желание подскочить к ним тогда и оторвать друг от друга поднялось в нём с такой силой, что у Александра перехватило дыхание. А секунду спустя он удивился, с чего вообще ему было задумываться над этим. Какого черта ему ревновать ее? Ему все равно. А после вспомнил, как его захлестнула волна ужаса, когда он увидел, что люстра вот-вот упадёт прямо на танцующую в центре зала Агату. Он рванул с места, быстрее, чем успел подумать, чем это грозит для него самого. Такое с ним было впервые. Он жаждал ее. Он нуждался в ней. Сейчас Александр смотрел в ее зеленые глаза и до поры усердно подавляемые, старательно гонимые мысли вдруг сами собой сорвались с языка слишком поспешными, необдуманными словами: – Хочу, чтобы ты была лишь моей, – признает он. Губы девушки распахнулись, испуская нервный вздох, она чувствовала, как быстро забилось ее сердце, а голова стала абсолютно свободна от мыслей. Теперь, когда они оба перестали прятаться за сарказмом, вечными шутками и издевками, было глупо притворяться, что она не хочет этого. Делать вид, что не жаждет его внимания, его прикосновений. Она хотела. Хотела его всего. Агата сделала шаг ему навстречу, вновь сокращая расстояние между ними. Под пристальным взглядом Александра, девушка коснулась его щеки, медленно ведя рукой ниже. Кожа парня кажется горячей, и она чувствует легкое покалывание в кончиках пальцев. Странно, но Нильсен тоже это чувствует: он никогда еще не испытывал такого удовольствия от банального прикосновения, что даже на секунду забывает о том, что не дождался от Агаты ответа, просто наблюдая за действиями девушки. Перехватив руку Харрис в районе своей груди, он сжал ее запястье. – Если мы продолжим, я больше не намерен делить тебя ни с кем другим. Не прерывая зрительного контакта, Агата осторожно высвободила свою руку из его цепкой хватки, расстегнула лифчик и сняла трусики, позволив нижнему белью упасть на пол. Взгляд Александра всего на пару мгновений прошелся по ее обнаженному телу, а после снова вернулся к глазам. Он вытянул ремень из брюк, отбрасывая его в сторону, туда же полетели его ботинки, брюки и боксеры. Агата не поняла, кто подался вперед первым, да и разве это было теперь важно? Они прижались друг к другу – кожа к коже. Александр мягко отвел ее волосы в сторону, и от этого легкого касания Харрис чуть не лишилась чувств. Его губы коснулись изгиба ее шеи, отчего кровь зашумела в ушах. Не желая больше ждать, девушка подтолкнула Нильсена к кровати, и медленно села к нему на колени, позволяя войти в нее. Александр закрыл глаза, тяжело сглатывая. Она двигалась на нем вверх-вниз – не спеша, размеренно и мучительно медленно. Отчаянно желая заставить ее двигаться быстрее, пальцы Нильсена сжали ее бедра, но Агата воспротивилась, прижалась к его груди и укусила парня за чувствительно место у основания шеи. Он вздрогнул и хрипло застонал. - Сегодня я главная, – она прижалась к нему еще плотнее, и чтобы подчеркнуть свои слова, схватила его за руку и опустила ее между своих ног. Он наклонился вперед, обхватил ее грудь губами, и она ахнула. Его язык был горячим и требовательным. - Господи, Александр … Услышав свое имя, он прикусил кожу на ее груди, вынуждая девушку выгнуться. Не желая больше быть послушным, Александр крепче обхватил ее за талию и перевернулся, прижимая Агату к кровати своим телом. - Скажи это еще раз, мин кэра, - он покрывал теплыми, влажными поцелуями ее шею и плечо, медленно и благоговейно касался языком кожи, не переставая двигаться, и Харрис готова была вспыхнуть огнем прямо в его объятиях. – Сейчас. - Александр, - на выдохе, томно произнесла Агата, и выгнулась – мечтая оказаться еще ближе, мечтая облегчить нарастающую боль – обхватывая ногами его спину. Он стал двигаться все быстрее, целуя Агату повсюду, заставляя девушку извиваться в своих руках – и доведя ее до наслаждения, рухнул на нее, не в силах отдышаться. Они лежали так, глядя друг на друга. Пьянящая боль в груди стала сильнее, но больше не пугала ни одного из них. Видимо, они оба слишком заигрались, и не заметили, как это вышло из-под контроля. - Ты сводишь меня с ума, Агата Харрис, - произнес Нильсен, и привычная лукавая улыбка заиграла на его губах. - Все-таки ты невыносим… - Однако ты восхищена. И он влюблен в нее, в этом нет никаких сомнений.