Ведьмой быть

      Зимовей смотрит холодно, с интересом и ещё каким-то неуловимо странным чувством в своих глазах-ледышках, объяснить которые Тиффани не может.       Железа довольно, чтоб выковать гвоздь,       В его пальцах сверкает ярче любых алмазов ледяная корона из чистейшей воды и в сто крат красивее любого, что способен сотворить человек. Тиффани хочет, — правда-правда хочет, — протянуть руки сжимая его пальцы в своих, согревая их; хочет, чтобы корона сияла на ее голове; хочет остаться здесь, навечно.       Потому что она, как бы ни храбрилась, все еще оставалась человеком. А людям - свойственно боятся Смерти. Не то чтобы он не был приятным собеседником, но Тиффани имела в виду другое.       Злата довольно, чтоб купить боб,       — Я сделал ее для тебя, — говорит Зимовей и Тиффани невольно хмуриться, вновь вглядываясь в пустые глаза. Серебряные звездочки задорно пляшут в них будто искорки в пламени огня, но она тут же трясет пальцы головой, сгоняя странное наваждение, ведь знает, что это - глупо.       Серебра хватит булавку посеребрить,       — Но Летняя Владычица никогда не наденет ее, — добавляет он с грустью.       Корона подходит идеально, но Тиффани на мгновение застывает в непонимание: она совсем нехолодная.       Свинца ровно столько, чтоб птичку нагрузить,       — Наконец-то, — выдыхает он, опаляя разгоряченные на морозе щеки Тиффани маленькими иголками снежинок. — Свершилось.       Известки довольно, чтоб стену побелить,       В ее голове тут же всплывает воспоминание о тех самых снежинках и ведьма впервые не понимает, что именно ощущает думая об этом - стыд смешивается с необъяснимым теплым чувством, разливающимся из центра груди.       Воды ровно столько, чтоб пса утопить,       — Я тоже должна кое-что сделать, — хрипло говорит она, облизывая пересохшие губы. — Но сначала мне нужно кое-что узнать. Скажи, ты разыскал все те вещи, чтобы сделать человека?       — Да!       — Как же ты узнал, что искать?       Фосфора хватит город осветить...       Он с гордостью рассказывает ей о своей встрече с детьми и том разговоре, и Тиффани вздрагивает, понимая, как рассудочно, логично, по-человечески звучат его рассуждения. И это...пугает.       Силы ровно столько, чтобы дом сложить,       — Но, видишь ли, это еще не весть стишок, — произносит она до боли прикусывая губу. Я должна это сделать. Должна. — Он больше про то, из чего сделан человек, но не про то, что человек такое.       И я это сделаю. Потому что я так решила.       — Да, кое-чего я не смог найти, — признает Зимовей, опуская голову, будто признает себя побежденным. — То, в чем не было смысла. Нет таких веществ.       — Да, печально кивает Тиффани. — Ты, наверное, про последние три строчки, а ведь в них-то и чуть. Мне правда жаль.       Однажды госпожа Ветровоск задала ей один единственный вопрос: «Ну как... хватит ли у тебя духу быть ведьмой при подсолнечном свете вдали от своих холмов?».       «Да!» — крикнула она в тот раз, понимая, что это - единственный возможный ответ.       — Но я найду недостающее! — восклицает он, яростно сжимая кулаки. — Я смогу!       — Надеюсь, когда-нибудь ты действительно найдешь их, — шепчет Тиффани, покрепче стискивал зубы. — Но скажи теперь, ты когда-нибудь слышал про боффо?       Времени довольно малыша обнять,       — Что такое боффо? Этого в стихах не было! — Зимовей встревожен, сверкают глаза-ледышки, вспыхивает корона на ее голове.       — О, боффо - это то, как люди меняют мир, обманывая самих себя, — произносит она. — Удивительный фокус. Согласно боффо, вещи имеют лишь ту силу, которую мы сами в них вкладываем. Можно наделить вещь магией, но нельзя с помощью магии из вещей создать человека. Гвоздь в твоём сердце - это всего лишь обычный железный гвоздь. Ничего больше. Просто гвоздь. Мне жаль.       Час пробил и я знаю, что делать, думает она словно во сне. Я знаю, что я должна сделать. Я знаю как закончится эта сказки и я знаю, как закончить ее правильно. Время пришло.       Вновь перед глазами предстает хмурое лицо госпожи Ветровоск, матушки Ветровоск, она морщится, пристально глядя на Тиффани из-под тонких бровей и спрашивает, точь-в-точь как в тот раз, и спрашивает: «Ну как... хватит ли у тебя духу быть ведьмой при подсолнечном свете вдали от своих холмов?»       «Да», шепчет она и в этот раз.       И любви довольно, сердце чтоб разбить.