Спонтанность

      — Обернись, пожалуйста.       У спонтанности есть один существенный недостаток — Хамура ее ненавидит.       Как назло, в последние месяцы его поступки какие угодно, только не запланированные, и он вдвойне ненавидит себя за то, что сдуру, прямо около кухонной раковины, полез целоваться к Синдзё-сенсею, вцепившись ему в воротник рубашки — по-другому это и не опишешь.       Тот и руки-то вытереть не успел, но ответил — практически сразу. А, наверное, лучше бы избил, как на корпоративе в Валентинов день.       — Так… Хамура, — пальцы оставляют мокрые следы на скулах, прижимаются ко лбу, будто проверяя, болен ли он, — я — не твоя невеста и не Нино… Не она. Понимаешь?       Говорит тихо, чтобы сын не проснулся.       Хамура кивает — возможно, слишком яростно, потому что кивок получается двойным, лихорадочным.       Раньше он ясно видел будущее сквозь многие годы, а теперь, даже после того, как вышел из полутьмы гостиной, ничего не может разглядеть и под теплым светом маленькой лампы.       Синдзё же, наоборот, с высоты своего роста читает его слишком хорошо:       — Кто тебе нужен? — он прищуривается и смотрит куда-то вглубь, и кажется, будто не Хамура хватается за его рубашку, а он удерживает ускользающее лицо Хамуры из последних сил. — Друг? Любовник?       Ни тот, ни другой, но кто — обманывать Синдзё-сенсея будет самым недостойным выходом из ситуации.       — Не знаю, — превозмогая себя, признается Хамура.       Синдзё медленно, тяжело выдыхает, приобнимает его за плечи и выводит обратно, через гостиную — в спальню.       Он уже решил, как будет лучше, а Хамура не может придумать конкретной причины для возражений.       — Отоспись, а то скоро совсем с ума сойдешь.       Уже так поздно.       Отпечатки на коже теплеют и незаметно испаряются.