Забудь меня такой, какой знала раньше.

-… Параллель Николь барахлит, — продолжила королева, — словно что-то пошло не так… Тебе надо разобраться, что происходит, и побыстрее… Иначе Нортон больше не сможет с тобой видеться. Слова бабушки-Королевы эхом отдаются в голове. «Тебе надо разобраться»…В чём?.. Опять всем что-то нужно от неё, Василисы. Неужели недостаточно того бесценного подарка отцу и Николь? Когда она дала им новую жизнь? С семьёй? С Нирой? — Мне надо подумать, — осторожно сказала она, видя, что королева ожидает прямого ответа. Василиса еле подавляет вздох разочарования. Она-то думала, что им с Фэшем всего лишь нужно будет сходить на День Рождения Николь, достойно её поздравить, пообщаться с отцом. Нет. Хах. Ну, конечно, все не могло быть так просто. Если Василису вдруг зовут в параллель Николь, значит, что-то действительно пошло не так. Ей снова придётся чем-то пожертвовать?! Но чем?! Все, что можно было, она уже отдала без остатка, оставив в своей душе лишь боль и пустоту, тоску по родным, с которыми не сможет воссоединиться в нормальную семью. Василиса вполуха слушает весёлую болтовню только пришедшей Захарры об её учёбе в Чернолюте с этим «идиотом-кудряшем». Однако мысли рыжеволосой абсолютно о другом. — Понятно, что надо подарить Николь особенный подарок, — раздался знакомый мрачный голос. — И раз это ты напортила, Огнева, тебе и расхлёбывать. Василиса вспыхнула. Но на сей раз не столько от негодования, сколько от обиды и подавленности. Ну почему этот Драгоций всегда лезет не в своё дело и берётся судить о чужой семье?! Почему, раз у него такой длинный язык и желание всегда и везде вставить свое слово, он не может просто поддержать или подбодрить, настроить на лучшее?!.. Ядовитость Фэша, холодность слов Чёрной Королевы ранили девушку хуже ножа. Словно в тумане она прошла в свои покои, переоделась в зеленое платье, вместе с Фэшем и Захаррой ступила в зеркальный переход, быстро прошла по мокрой от волн пристани к воротам Черновода. Осмотр комнаты Николь и особенно часограмма счастливой семьи Огневых произвели на Василису странное, нисколько не умиротворяющее, а наоборот, подавляющее впечатление. Не было и искорки тепла в сердце при взгляде на эти лица. Как бы все ни думали наивно, что рыжеволосая счастлива за жизнь своих родственников, так оно не было на самом деле. Да, спокойна за отца, что он наконец-то живёт в безопасности. Но Василиса бы слукавила, если бы с улыбкой сказала Николь: «Я так рада, что у тебя есть все, о чем только можно мечтать!» Ведь у неё самой нет ничего. Ничего из того, что есть у Николь. На ватных ногах и с помутнённым сознанием Огнева шла по коридорам столь знакомого и одновременно уже чужого Черновода, спускаясь в залу с фонтаном. Как только двери залы с фонтаном распахнулись, на Василису обрушился шум праздника: оживлённо переговаривались гости, играла весёлая музыка, а в самом центре, на блестящем мозаичном паркете, уже танцевали пары. Морщится от ослепительного света, брызнувшего вслед за распахнувшимися дверями. Едва заметно, так, чтоб Захарра не заметила, кривит лицо от шума болтающих гостей, жмурится от бирюзового цвета скатертей, штор, цветов, декораций. Подходит к Норту и Дейле, благополучно забывших про неё и свою прошлую жизнь при переходе в новую параллель. А ещё улыбается им, жмёт руки, ведёт светскую беседу. Обнимает прибежавшую Николь, отвечает на приветствия. — Ох, я так переживаю, — засуетилась Николь. — А вдруг я ничего не получу… — Очевидно, она представила себе эту картину, и её глаза распахнулись от ужаса, а лицо побледнело. «Нашла о чём переживать… — насмешливо пронеслось в голове у Василисы, — нет повода волноваться… Всё будет хорошо, и подарок появится, и День Рождения отпразднуешь, и много лет проживёшь… Вот чьё будущее действительно покрыто мраком, — так это моё…» От такой мысли даже слёзы едва навернулись на глаза, но Огнева продолжала делать вид, что слушает разговор сводных брата и сестёр. А на душе мерзко скребли кошки. И было больно. Тоскливо. Одиноко. Чем больше гостей собиралось, тем больше они раздражали своими пустыми словами и лицемерными улыбками. Ей здесь не нравилось. Василиса знала, что её душевных терзаний не понимает и не поймёт никто. Жить с такой дырой в сердце с каждым днём становилось всё невыносимее. Почему она постоянно должна жертвовать чем-то ради этой Николь, если уже сделала для неё даже БОЛЬШЕ, чем нужно? Почему все так спокойно прыгают вокруг младшей Огневой, поучают Василису и твердят только об одной лишь ответственности и работе? Ведь все, что творится сейчас здесь — все дело рук Василисы. Или все уже забыли про её подвиг?.. Заиграла торжественная музыка. Оказывается, на середину залы уже водрузили стол с зеркальной поверхностью — именно там должен был появиться подарок из будущего. Неожиданно Василиса увидела отца. Он стоял возле Николь и что-то говорил ей — наверное, подбадривал. А после обнял за плечи и поцеловал в макушку. Рыжеволосая Огнева вздрогнула. «А когда он меня последний раз так обнимал?» А обнимал ли вообще?.. Василиса уже не помнит. Мысли, поначалу беспорядочные, словно стёклышки в калейдоскопе, неожиданно сложились в чёткую картинку: отец ей больше не принадлежит. Девушка печально вздохнула. Она любила отца, любила очень сильно, по-настоящему. Именно поэтому и подарила ему счастье, о котором многие и мечтать не смеют. Но и от него Василиса ждала чего-то ответного. Внимания. Ласки. Не просто приходить к ней и проводить занимательные уроки, рассказывать о своей счастливой семье. А уделить внимание ей, Василисе. Неужели это так сложно?! Неужели это её обычное, простое желание и породило ту самую «проблему» в параллели Николь, о которой сказала Чёрная Королева?.. Огневой стало больно от осознания того, насколько жестока к ней судьба. Неожиданно в зале стало тихо  — это Николь подошла к зеркальному столику и замерла, напряжённо вглядываясь в его серебристую поверхность. «И что же я должна ей подарить? Неужели…» — мрачная догадка осенила девушку. Вот оно что… Взгляд Василисы лихорадочно блуждал по лицам Огневых: Норт хмурился, Дейла охватила себя руками, будто ей стало холодно, — переживала за сестру. Нира обеспокоенно покусывала губу (рыжеволосая быстро отвела от неё взгляд), а Нортон-старший не сводил глаз с лица Василисы. Казалось, его пристальный взгляд был обращён прямо ей в душу… Василисе почему-то не хотелось смотреть на отца. — Сосредоточься, — вдруг услышала она за спиной голос Фэша. — У тебя всё получится. Просто вспомни, что у тебя есть классная сестра. Огнева вздрогнула. Какого чёрта в её семейные проблемы лезет Фэш?! Он ей, конечно, близкий друг, но тут она, пожалуй, и сама разберётся! Василиса злобно скосила взгляд назад. «Вот когда твоя поддержка действительно нужна, ты бестолковый истукан, а не в свои дела всегда лезешь!» Недовольству её не было предела. Гулкий звук вернул Василису в реальность. Она видела, как на столике что-то сверкнуло. Золотистый кулончик. Янтария. Огнева судорожно схватилась за шею, будто начала задыхаться. «Только не медальон, пожалуйста, только не он, пожалуйста…» — истерично молила про себя она. Но нет! — сердце девушки облегчённо ёкнуло. Мамин подарок преспокойно висел на шее. Хорошо, хоть так. Василиса бы никогда, ни за что в жизни, ни за какие коврижки не отдала бы медальон матери. Словно в тумане она наблюдала, как радуется подарку Николь, растягивает губы в улыбке, благодарно смотрит на Василису, подбегает и обнимает её. — Это же сегодняшнее воспоминание! — счастливо засмеялась Николь. Василисе пришлось улыбнуться, но, она сама не знала почему, смех Николь неприятно резанул ей слух. Ей-то было вовсе не весело. Пока Николь блестящими от восторга глазами рассматривала янтарию, Василиса тихонечко отошла в сторону, пытаясь унять океан душивших её чувств. Пришлось забиться куда-то подальше, в самую гущу гостей, которые рассматривали девушку чересчур любопытными взглядами. «Кто эта девица?», «Почему юная госпожа Николь Огнева её так тепло принимает?», «Наверняка сильная часовщица…» Всё это излишнее внимание раздражало Василису, и она еле сдерживалась, чтобы не показывать недовольства. Тем более, когда на неё смотрит отец. Она вдруг поймала взгляд отца: Нортон-старший улыбался. Заметив, что она тоже на него смотрит, он приложил руку к сердцу и поклонился. Василиса проигнорировала этот жест и спряталась за одним из гостей, каким-то длинновязым мужчиной во фраке. Николь продолжали поздравлять. Всем было весело, радостно, хорошо. Но не ей. Не Василисе Огневой. Которая вообще не понимала, что забыла на этом празднике. Неожиданно кто-то взял её за руку и слегка сжал пальцы. Она ещё оборачивалась, а Фэш уже притянул её к себе за талию. — Молодец, — коротко похвалил он. — Хороший подарок. Ты вообще мастерица дарить правильные янтарии. Василиса на это ничего не ответила. Ни улыбнулась, ни зарделась. Даже высвободилась из его объятий, ощущавшихся как неприятные тиски. Сейчас ей было как-то всё равно на День Рождения Николь. Ну, подарила подарок и подарила. Ничего особенного не произошло. «Скорей бы уйти отсюда…» — промелькнула в голове не самая радужная мысль. Василиса окинула Фэша мрачным взглядом… и промолчала. Хотя видела, что он ждёт каких-то ответных слов. Огневой был неприятно (мягко говоря), что Фэш взял за привычку сначала рычать, ссориться, обвинять во всем её, а потом улыбаться как ни в чем не бывало, проявлять ласку, внимание. Ещё ни разу он не извинялся за подобное поведение (которое регулярно происходило). И сейчас она не собиралась терять голову от его ласковых прикосновений, смущённо улыбаться, закрывать глаза на все предыдущие выходки Драгоция. Отвернулась. Начала высматривать в толпе других знакомых и наткнулась глазами на остальной Орден Дружбы. Её взгляд перехватила Захарра и знаком поманила их к себе. Василиса не обратила внимания на это и осмотрелась. Лица хозяев замка и их детей настолько сильно светились от счастья и радости, что было тошно. Огнева видела, как отец треплет по макушке детей, подводит их к гостям и о чем-то оживлённо беседует, как широко улыбается Нира и не может наглядеться на всю эту прелесть и шумиху, разведённую для Николь. И снова накатило странное чувство обиды, неприязни, уныния. Фэш что-то спросил у Василисы, но она не расслышала и предложила ему присоединиться к Ордену Дружбы, а сама направилась в сторону дверей под предлогом того, что нужно кое о чём переговорить с отцом. Драгоций не стал расспрашивать и пошёл к друзьям. А Василиса, смешавшись с толпой людей, ловко и незаметно юркнула к дверям и выскочила в коридор, набирая скорость. Ей здесь было плохо. Она ощущала тоску и одиночество, когда глядела на счастливую семью отца, на весь размах праздника. Настроение было отнюдь не праздничным. Вроде бы и ничего не произошло, но тот факт, что Василисе снова пришлось мысленно «отпустить» отца ради Николь, расстроил её и навёл на некие мысли. На мысли о том, что, возможно, в будущем опять придётся чем-то жертвовать, кого-то отрывать от сердца ради какой-то маленькой девочки. Нет уж. С неё хватит. Больше она не будет ничем жертвовать. Она, Василиса Огнева, черноключница, владелица Алого Цветка, Королева Времени больше не позволит помыкать собой, указывать, что делать. Не позволит манипулировать собой, как куколкой. В следующий раз Василиса Огнева будет тверда в своей позиции и мнении, никто не сможет убедить её в чем-то, если она сама этого не захочет. Научится говорить железное «нет». Возможно, звучит жестоко и как-то бессердечно, но это не так. Просто Василисе Огневой надоело распыляться на всех и жертвовать направо-налево. Потому что это тоже крайность, а жить по принципу «из крайности в крайность» — тоже неправильно. «Наверное, это и есть взросление… Когда резко меняешь свой взгляд на мир, замечаешь очевидное, но чего не видел раньше, заставляешь себя меняться, смотреть на мир реалистичнее, снимаешь розовые очки… Имеешь твёрдое мнение, не зависящее ни от кого.» Мимо мелькали картины, висящие в коридорах Черновода. «Да… точно». В глазах рыжеволосой Королевы сверкнуло что-то мимолётное, но твёрдое и острое. Железо. Если бы кто-то посмотрел на Василису Огневу сейчас, то поклялся бы, что раньше никогда не видел её выражение лица, её глаза такими. В таком же состоянии она выскочила на пристань, направляясь к небольшому зеркалу, из которого с Драгоциями и пришла в эту параллель. Впереди сверкал стройный ряд зеркал, позади мирно шумели волны.  — Забудь меня такой, какой знала раньше, сестра.