Если бы у госпожи Тиффани Болен спросили, что такое «магия»...

      Если бы у госпожи Тиффани Болен спросили, что такое «магия», то она бы, разумеется, ответила, снисходительно посмотрев на вас из-под полей своей потрёпанной, старой шляпы.       «Настоящая магия, — сказала бы она ехидно улыбаясь, — это не гадания по звёздам и расположения планет, не астрономия, и уж тем более не астрология.       Это не глупые взмахи волшебной палочкой и выкрики проклятий на латыни, что, возможно, звучат очень солидно, но ни для чего, кроме боффо, не годятся.       Это не гномьи руны, не скоростные новомодные метлы, не хрустальные шары, не превращения врагов в жаб и прочее, чему волшебников учат в их институте.       Это не летящие, струящиеся по ветру мантии или остроконечные шляпы, расшитые серебряными звездами, не заказные путанки сплошь из жемчуга да бисера, не жезлы и не толстые книги заклинаний, — не отрицаю, порой, очень редко, некоторые из них бывают полезны для красивых представлений на публику.       Магия, настоящая магия, а не та Магийа про которую вам в шутку расскажет Аннаграмма или в серьез поведает ее бывшая наставница, это не исполнение желаний, ни своих и ни чужих, не магические зеркала и не старая добрая волшебница, передающая знания кругу своих чистеньких и беленьких учениц, не сошедший с ума волшебник, пожелавший захватить мир, — нет, они предпочитают сидеть в своем университете да лаборатории изредка взрывать, уж не знаю точно, что они там делают».       «Но что же тогда настоящая магия?» — спросите вы.       «Настоящая магия — это путанка из взорвавшегося протухшего яйца, — строго заговорит она, не скрывая насмешки во взгляде. — Пара ржавых монеток или старые башмаки, — что гораздо лучше, — в знак благодарности.       Магия — это ходить годами в полинявшем черном платье, что черное лишь из-за того, что это — самый практичный цвет; поутру выплывать из омута, куда тебя связанной бросила яростная толпа лишь за то, что ты продавала книги в их городке.       Настоящая магия — это подстригать восьмидесятилетнему старику ногти на ногах, приводить его в порядок, кормить да пытаться навести порядок в давно заросшем саду; рассказывать глупым людям сказки о том, что в колодце живут тролли и пить из него нельзя, ведь они не слышат, когда им говорят про грязную, зараженную воду.       Магия — закапывать мертвое тельце младенца и сажать на его могилку цветы, спасать его четырнадцатилетнюю мать от ее озверевшего отца, избившего ее и собственную жену едва ли не до смерти; а того, в свою очередь, укрывать прочь от Роковой Музыки, что должна заставить заплатить. А после забирать из рук охладевшего трупа, повесившегося в амбаре, букетик из крапивы и нести на маленькую могилку в лесу.       Магия — это принимать роды у женщин, даром раздавать лекарство, забирать чужую боль, лечить, помогать, делать, все, что в твоих силах; руками, не магией, трудиться в поте лица, отдавать необходимое, отказывать себе во всем ради этих людей, что все ещё боятся и презирают тебя за то, что ты — ведьма. Но стоит только случиться беде — они, конечно, придут за помощью. А ты, конечно, решишь их маленькие и не очень проблемы.       Потому что они — твои люди, это — твой удел, ты — ведьма, так что изволь исполнять свои обязанности, черт побери!       Истинная магия — это в девять лет использовать брата как приманку и ударить гигантского монстра из реки сковородкой, а после ей же победить Королеву Фей.       Магия — это называть страшного, но такого уставшего и запутавшегося монстра «Артуром» и открывать ему дверь, ведущую к Смерти. Потому что ты — ведьма и ты обязана исправить то, что натворила, обязана помочь.       Настоящая магия — это целовать самого господина Зиму, расплавлять в кулаке кремень, колдовать, спасая свой край, свой удел, и женить нового нерадивого барона с его акварельной невестой, что называет призраков именами и дарит им плюшевых мишек, чтобы успокоить.       Магия — это собирать в одном зале ведьм, много ведьм, — о, знали бы вы насколько это тяжело — они ведь в сто крат хуже кошек, — спускаться к Королю Эльфов и идти на войну, с гордостью поглядывая на стариков из своего удела, никогда в жизни не воевавших, но ради защиты своей земли собравших в сараях настоящее оружие и, пусть, никто не просил их об этом, бросившихся помогать.       Магия — это уметь собрать вокруг себя, уметь помочь и выслушать, слушать и услышать, смотреть и видеть, держаться с людьми своего удела строго, будто с детьми малыми, но любить каждого из них, как бы сложно это порой не было.       Магия — это создать первую школу в этой деревеньке в собственном амбаре; тайком ускользать в город, в больницу, туда, где всегда ждет тот самый недоврач, что понимает.       Магия — это в первую очередь умение не использовать магию и наоборот способность применить ее именно того, когда действительно будет необходимо, делая это без лишних фокусов, вспышек и тому подобной ерунды.       Магия — это совсем точно не то, чем можно гордиться, выставлять напоказ. Магия — это то, что уж точно необходимо, пусть порой никто и не знает, что это — магия.       Вот что значит настоящая магия, а не эти ваши волшебные палочки и заклинания во весь голос», — фыркнет госпожа Тиффани Болен, давая понять, что на этом разговор закончен.       Тогда, вы, конечно, поблагодарите ее, приподнеся кувшин парного молока, а лучше — старые башмаки и уйдете куда-нибудь в даль, и может быть, когда-нибудь, много лет спустя, когда вы станете совсем-совсем взрослыми, вы наконец действительно поймете, что же все-таки значит настоящая магия.