***
На следующей неделе Питер снова заходит в класс Тони, но до начала занятий остается десять минут, а Тони нигде не видно. О, и Харли отключился на первом ряду, слишком уставший, чтобы вернуться на пятый ряд, где он обычно сидит, потому что он чертовски устал от занятий с Бетти прошлой ночью, которые каким-то образом продолжались до трех часов, а его утренние лекции начинались в шесть тридцать, так что он почти не спал — а может, и вообще не спал, потому что ему кажется, что он только перевернулся и закрыл глаза, как его будильник сразу зазвонил. Он едва пережил утренний урок, и кофе с тремя дополнительными порциями эспрессо, который он получил из кофейни в кампусе, не сделал ничего, чтобы помочь, хотя он все еще сжимает его в руках, прижимаясь щекой к грубой ткани своего рюкзака, который лежит на его столе, и позволяет своим глазам трепетать. Он не слышит, как входит Питер, или, вернее, слышит, как открывается дверь, но его одногруппники уже пять минут непрерывно просачиваются внутрь, так что он не обращает на это внимания. Он не видит, как Питер хмуро оглядывает комнату, вероятно, пытаясь увидеть, где находится его отец, только чтобы немного вздрогнуть, когда он видит практически спящего двадцатилетнего парня, который выглядит близким к падению со своего места. Харли совершенно не замечает, как лицо Питера морщится в раздумье, как в его глазах вспыхивает сомнение, когда он отводит взгляд, снова смотрит на Харли, а затем, кажется, сжимает челюсть в решении. Харли остается абсолютно блаженно невежественным, когда симпатичный мальчик, на которого он смотрел с отвисшей челюстью, осторожно подходит к нему, колеблется, прежде чем сесть на стол рядом с ним, и осторожно протягивает руку, чтобы потрясти его за плечо, делает свой голос мягким и тихим, когда он произносит: — Эй. Эй, просыпайся. Это не значит, что он не узнает голос, или что он буквально сгорбился над своим рюкзаком и практически храпит в лекционном зале — все, что он знает — кто-то пытается разбудить его, и это действительно не то, чего он хочет прямо сейчас. Поэтому Харли кряхтит, прячет голову в рюкзак и крепче прижимает его к себе, как будто может просто исчезнуть в нем и немного отдохнуть. Это заставляет Питера хихикать, удивленно и весело. Он снова трясет Харли за плечо, все еще легко, но уже не так, как раньше, слегка повышает голос и пытается снова: — Ты в классе, парень. Тебе надо вставать. — Нет, — бормочет Харли — все еще, опять же, не очень хорошо воспринимая что-либо, кроме того факта, что он устал и не хочет двигаться. — Я остаюсь здесь. Уходи. Хихиканье теперь больше похоже на полноценный смех. — Это было… Чувак, я тебя не знаю, но это было восхитительно. Харли морщит нос, наконец-то начинает задаваться вопросом, кто с ним разговаривает, но это пока не имеет приоритетного значения. И снова он прячет нос под лямку рюкзака, прижимает руки к груди, забыв про кофе на столе, и делает долгий, медленный вдох: — Я остаюсь здесь, — снова говорит он мягче, почти не бормоча. — Хорошо, — говорит Питер, теперь уже нормальным голосом, так как в комнате достаточно других студентов, которые болтают, так что нет никакой реальной необходимости шептаться. — Ты можешь остаться здесь, тебе просто нужно… проснуться, хорошо? — Нет— Если бы Харли был, например, функциональным или бодрствующим или — что угодно — он был бы очень смущен тем фактом, что его голос звучит как гребаное нытье, но, как бы то ни было, ему действительно все равно, как он звучит или как глупо он, вероятно, выглядит. Он просто неделями не мог нормально выспаться, и эта учебная сессия была, по-видимому, последней каплей. Как будто его мозг расплавился от усталости и вытекает из ушей, как слизь. Он шмыгает носом, чувствуя, как хмурятся его брови: — Я устал. Последовала долгая пауза, и Харли уже собирался по-настоящему задремать, когда почувствовал, что рука, все еще лежащая у него на плече, немного напряглась, а затем этот голос спросил: — Ты живешь в кампусе? Харли не понимает, почему этот вопрос имеет значение, но ему удается слегка кивнуть головой. — Окей. Ладно, э-э… держись. И Харли продолжает пребывать в полном и блаженном неведении, пока Питер помогает ему выйти из класса и вернуться в общежитие, чтобы как следует отдохнуть, все это время выглядя ласково раздраженным этим сонным незнакомцем.***
Три дня спустя Питер снова врывается в класс посреди урока. Он водружает темные очки на кончик носа и с широкой ухмылкой протягивает Тони чашку кофе, после чего, похоже, не видит причин задерживаться, поворачивается на каблуках и на мгновение замирает, встретившись взглядом с Харли, который определенно смотрит на него с каким-то благоговением. Улыбка Питера становится какой-то мальчишеской и кривой. Он машет, совсем чуть-чуть, перед тем как уйти. Оказывается, кофе был не для Тони. Харли узнает об этом только через несколько минут, когда классу было приказано обсудить что-то между собой, а затем внезапно Тони подходит и ставит чашку кофе на стол Харли. — Эм — Тони либо не замечает, как Харли бормочет, либо предпочитает не обращать на это внимания. В любом случае, он просто скрещивает руки на груди и говорит: — Питер хотел, чтобы я передал это тебе. И — Записка, которую Тони приклеивает к столу Харли, прежде чем уйти, не сказав больше ни слова. Харли смотрит на эти два предмета широко раскрытыми глазами, чувствуя себя совершенно ошарашенным тем, что, черт возьми, происходит. Он не сосредотачивается ни на чем, когда Тони снова привлекает всеобщее внимание, просто продолжает смотреть, пока, в конце концов, ему не удается протянуть руку и взять бумажку со своего стола, поворачивает, чтобы прочитать— Может быть, это поможет взбодриться лучше, чем тот кофе. Напиши мне? И телефонный номер. Харли слишком долго не сводит глаз с этих цифр, чувствуя, что это какая-то ошибка. Но вот номер здесь, и он чувствует, как его пальцы слегка дергаются, а потом, не давая себе ни секунды передумать, он достает телефон и набирает номер. Останавливается на мгновение, обдумывает, а потом просто посылает простое спасибо за кофе. Ожидая ответа (и все еще не настроившись на лекцию, хотя он и не знал, что Тони продолжает поглядывать на него с понимающей улыбкой и, похоже, совсем не беспокоится о том, что внимание его ученика сосредоточено на чем-то другом), он тянется к чашке, чувствует ее тепло руками, подносит к губам и делает осторожный глоток. Что бы это ни было, оно сладкое, но не слишком — хороший баланс с горечью кофе, что-то такое, что, кажется, тает у него на языке и заставляет его чувствовать себя более бодрым, чем за последние недели.***
Через несколько часов он получает ответное сообщение, в котором говорится не за что (: кстати, я Питер! Харли грызет нижнюю губу, раскрытые учебники лежат перед ним совершенно забытые. Золотые глаза вспыхивают в его сознании, кривая улыбка и шутливый тон, когда он подшучивает над профессором Старком. Влюбленный в практически незнакомца — но у него есть возможность, шанс, сделать шаг. Это занимает несколько минут ввода, удаления, ввода снова, в попытках найти правильные слова. Но, в конце концов, он посылает свой ответ. я Харли (: могу я купить тебе кофе в качестве благодарности?