Хорошие дети плачут молча

Джен
R
Завершён
16235
Пэйринг и персонажи:
Размер:
352 страницы, 55 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
16235 Нравится 7486 Отзывы 6302 В сборник Скачать

Глава первая. "Я твой навеки арестант..."

Настройки текста
Ощущения были… Странные. Ясену казалось, что он парит где-то в невесомости — слепой, глухой и абсолютно беспомощный. Ни звука… Ни шороха… И не видно ничего, несмотря на широко открытые глаза. И тело собственное практически не ощущается. Странно… Неужели это и есть смерть? «И что теперь?» — задал сам себе вопрос Ясен. Нет, в том, что он умер, целитель нисколько не сомневался. Он прекрасно понимал, отдавая последние крохи собственной силы ребёнку, что это его последнее исцеление. Что домой он уже не вернётся. «Даша… — прорезалось запоздалое сожаление. — Как там она без меня? Дети… дети не оставят, помогут пережить… Но всё-таки — что же дальше?» Ясен немало слышал баек про свет в конце тоннеля, про путь к единственной двери и всякое такое, в том же духе. Но сейчас он не ощущал ничего, кроме окружающей его пустоты. Не враждебной, но и не ласковой. Какой-то спокойно-равнодушной, оценивающей, что ли… «Интересно, — подумал он, — может, это и есть Чистилище? Надолго? И куда я попаду потом? И попаду ли?» — Попадёшь, — неожиданно прошелестел тихий бесполый голос. — Даже не сомневайся… — А в Ад или в Рай? — не растерялся Ясен. — Хотелось бы, знаете ли, уточнить… — Рано тебе пока… — хихикнул голос. — Мы тут посовещались, и я решил… — А вы кто? — поинтересовался Ясен. — Неудобно, знаете ли, разговаривать с кем-то, не зная… — Крепкие у тебя нервы, — констатировал голос. — Другой бы уже в истерике бился. — А смысл? — парировал Ясен, которого уже начал забавлять этот шизофренический диалог. — Я ведь понимаю, что уже умер. А с вами интересно, надоело просто так в пустоте висеть. Раздался короткий смешок. — Да ты шутник… Ладно. Смерть я. — А почему в мужском роде тогда? — удивился Ясен. — Вы же, вроде, женщина… простите… — Это у вас, у русских, я женского рода, — неторопливо ответил голос. — А вот в немецком языке — мужского. Меня в Средние века там так и величали: господин Смерть. Так что это не принципиально. Тем более что в английском языке все неодушевлённые предметы и абстрактные понятия — среднего рода. — Да, точно, — припомнил Ясен, неплохо знавший английский. — Нелегко вам, видать… Следующий смешок был не таким коротким. — А ты забавный… Впрочем, можешь считать меня дамой, раз тебе так привычнее, — констатировала Смерть. — Но ты тут не для филологических дискуссий, доктор Ясен. — А для чего? — спросил Ясен. — И надолго ли? — Да нет, ненадолго. Сейчас объясню всё в общих чертах, и попадёшь, куда надо. — Куда? — Сам поймёшь. И вообще — слушать будешь? — Куда ж я денусь. — Верно мыслишь. Так вот, по поводу рода… Я, знаешь ли, иногда спускаюсь к смертным… Интересные вы, краткоживущие… И когда я спускаюсь, то принимаю ваш облик. Мужчины ли, женщины ли… Как решу. — Монетку подбрасываете? — Ну ты и язва, доктор. Весь в отца. — Простите, сорвалось… — То-то же. Так вот, иногда у меня появляются смертные супруги… и дети. Мои потомки. — Вот только не говорите, что я — один из них. — Не скажу. Ты не принадлежишь никому из нас троих — ни мне, ни Жизни, ни Случаю. Tabula Rasa… — В смысле? — В прямом, — ответила Смерть. — Есть те, кто принадлежит Жизни или мне, есть люди Случая… Тогда мы можем влиять на их судьбу. А вот такие, как ты, свою судьбу определяют сами. Ты ведь сам решил вылечить ребёнка, хотя и понимал, чем тебе это грозит? — Конечно, сам, — ответил Ясен. — И в итоге отправился на встречу со мной, — удовлетворённо заметила Смерть. — Хотя мог бы прожить ещё лет десять… Если бы так не выложился. Не жалеешь? — Нет. — Правильно. Слушай дальше. В Британии долгое время жили мои потомки. Я помогала им, как могла, не давала угаснуть Роду… Я хотела возродить их к своей славе, но… Последний в Роду появился на свет таким же, как ты. И так случилось, что он оказался обвинён в том, чего не совершал. Он умер в тюрьме. Точнее, ушёл на перерождение, но его душу уже не вернуть. Это произошло только в одной из многих реальностей, но этого не должно было быть. Без него эта ветвь реальности обречена. — Стоп. А причём тут я? — Ты заменишь его, — невозмутимо ответила Смерть. — Я не могу допустить, чтобы мой Род угас даже в одной из реальностей. — А если я не захочу? — Развею. Без права перерождения, — спокойно ответила Смерть. — У меня есть право раз в тысячу лет развеять полностью одну бессмертную душу. Поверь, это ужасно… Это самое ужасное, что только может быть. — Шантаж? — сердито спросил Ясен. — Ну, извини, — отозвалась Смерть без всякого раскаяния в голосе. — Но мне нужен именно ты. — Почему? — Потому что я смогу вселить в тело моего потомка только такую душу, которая не принадлежит никому. Таково условие. А знаешь, как редко встречаются такие, как ты? Поэтому мне важно, чтобы в теле моего потомка оказалась именно твоя душа. — Значит, у меня такой выбор, — задумчиво произнёс Ясен, — либо сгинуть навсегда, либо отправиться в ту самую тюрьму. И что? — И выжить, — ответила Смерть. — Выжить и продолжить мой Род. Я не требую невозможного, как видишь. Не надо захватывать власть, если не хочешь, не надо устраивать переворотов… Нужно просто выжить и продолжить мой Род. Действуй по обстановке. Всё. — Кхм… А мне-то какой от этого профит? — А разве тебе не интересно прожить совершенно другую жизнь… Уверяю тебя, всё не так уж плохо. Ты молод, симпатичен, теоретически богат… ну и популярен, так или иначе… Вот со здоровьем неважно, но тут я могу немного помочь… И вообще, Ясен, ты свою прошлую жизнь прожил под знаменем долга, а тут… Тут ты никому не будешь должен ничего. Вообще. Это тебе там все по гроб жизни должны. Так что выполни свою задачу — и всё. Живи, как хочешь. Кстати, могу даже оставить тебе твой дар. И даже с бонусом. Он больше не будет требовать от тебя платы болью. Ах да, забыла сказать… В том мире есть магия. Ты будешь магом. — Слишком много бесплатного сыра, — заметил Ясен. — Где-то вы меня кидаете, мадам, только я не могу понять — где… — Предпочитаешь исчезнуть совсем? — в голосе Смерти прозвучала лёгкая угроза. — Предпочитаю согласиться, — вздохнул Ясен. — Умереть снова я всегда успею. — Вот это — правильный подход к делу, — одобрила Смерть. — Бывай… — Эй, а подробности? Где, что, как? Я ж не знаю ничего! — возмутился Ясен. — На месте разберёшься, — с лёгкой насмешкой в голосе ответила Смерть. — Этот мир знаком тебе… — Эй, так нечестно! А как… Тихий смех. Темнота.

***

Кап… кап… кап… — где-то капала вода. Ясен лежал ничком на чём-то твёрдом и не слишком приятно пахнущем. И ещё — ощущение ледяного холода, пронизывающего всё тело до самых костей. — Оххх… — Ясен медленно перевернулся на бок и открыл глаза. Картина ему предстала самая неприглядная. Нет, он сразу понял, что Смерть перенесла его в тело своего потомка, находящегося в тюрьме, но Ясен не ожидал, что эта тюрьма окажется настолько… настолько образцово-показательно средневековой. Каменный мешок без окон, зато с внушительной дверью, в которую было вделано небольшое зарешеченное окошечко. Не слишком приятно воняющая дыра в полу, узкое жёсткое ложе, на котором Ясен и лежал, судорожно кутаясь в обрывки засаленного нечто, которое лет сто назад было одеялом. Напротив от ложа в стене была небольшая ниша, в которой стояли глиняный кувшин и миска с чем-то непонятным. Над нишей — высоко, выше человеческого роста — был прикреплён держатель с тускло горящим факелом. Всё. Больше в камере не было ничего. — Вот это я влип… — пробормотал Ясен и сразу же осознал, что говорит не по-русски. С трудом поднявшись, Ясен поковылял к нише и вытащил миску. Коричнево-серая размазня, сцепившаяся в миске плотной коркой, никакого аппетита не вызвала, зато вода в кувшине оказалась довольно чистой и свежей. Так что, сделав несколько глотков, Ясен почувствовал, что сил немного прибавилось. — Интересно, — пробормотал он, — кто же я? И с удивлением воззрился на свои руки. Руки были тощими и грязными, но отнюдь не старческими, скорее это были руки запущенного, живущего в трущобах подростка. Ясен ощупал лицо и убедился в отсутствии бороды, да и кожа была довольно гладкой. — Ещё интереснее… Как пацан мог угодить в эту клоаку? За что? — продолжил рассуждать Ясен, а руки уже коснулись лохматой копны на голове. М-даа… То ли парень так оброс уже тут, то ли в парикмахерскую ходил раз в год по завету дедушки Ильича. «А ты уверен, что тут есть парикмахерские?» — ехидно спросило подсознание, но Ясен велел ему заткнуться. Информация. Ему нужна была информация. Кто он такой вообще? Он ещё раз оглядел камеру, но нового в ней ничего не прибавилось. Хотя… Что это за грязный комок валяется в ногах ложа? Тряпка? Ясен брезгливо поднял смятый комок и убедился, что это никакая не тряпка, а несколько смятых, словно в приступе ярости или отчаяния, газет. Ага, значит всё-таки не Средние века, цивилизация более развитая. Поглядим, почитаем… И Ясен развернул мятый газетный ком. И тут же почувствовал, как у него совершенно неэстетично отвисает челюсть. Во-первых, газета была на английском, но это ещё терпимо. Во-вторых, называлась она совершенно идиотским образом — «Ежедневный Пророк», но и это ещё не особо выбивало из колеи. Правда, мелькнуло что-то в сознании, но ненадолго. Челюсть Ясена отвисла от другого. Фотографии в этой странной газете двигались, заголовки переливались и мигали. И на самой первой страничке кривлялся огромный заголовок: «Трагедия на Турнире Трёх Волшебников! Избранный оказался убийцей! Читайте репортаж Риты Скитер!» И прямо под заголовком — странная движущаяся фотография. Двое амбалов в странного вида балахонах держат за плечи худенького подростка. Лохматого, в огромных круглых очках, со шрамом-зигзагом на лбу. Подросток смотрит прямо на снимающего его репортёра, и в глазах его такое отчаяние, такая боль… Ясен невольно вздрогнул, а потом его пальцы рванулись ощупывать лоб. Ну да, конечно. Шрам-зигзаг… или как там его называли… шрам-молния… неважно… Так вот, шрам был на месте, порывшись в тряпье, устилающем ложе, Ясен обнаружил и старенькие очки с треснувшими стёклами, подклеенные скотчем. Вот оно чё, Михалыч… Вот куда его, оказывается, закинуло… Вот чьё место он невольно занял… Гарри Поттер… Вот это поворот… Здравствуй, лицо, я рука, вот и свиделись… в очередной раз… Некоторое время Ясен просидел, таращась в пространство и пытаясь собрать в кучку разбегающиеся мысли. Историю Мальчика, Который Выжил, он знал неплохо. Сначала младшая дочь, затем и старшая внучка были ярыми фанатами этой саги Роулинг, внучка Нелли вообще обожала, когда дед читал ей перед сном что-нибудь из неё. Так что с материалом Ясен был знаком… и отнюдь не склонен приходить от него в восторг. Взрослые маги попользовались несмышлёным мальцом по полной программе, выставив его, словно живой щит, перед спятившим чудовищем. Ну просто лейся песня… Но… Тут Ясен поморщился. Не было такого ни в книгах, ни в фильмах. Гарри не был в Азкабане, до того, чтобы засадить пацана в этот адский кошмар, даже отмороженные на всю голову и прочие места британские маги не додумались. Однако, как ни крути, Гарри как-то здесь оказался. Точнее… у него же есть кое-какая информация. Здесь и сейчас. И Ясен начал вчитываться в газетную статью. Если отбросить похабно-кабацкий стиль Риты Скитер, то в сухом остатке было следующее. Согласно событиям четвертой книги Роулинг, Кубок выплюнул имя Гарри вслед за именами остальных Чемпионов, и пацан оказался крайним. То есть участвовать в Турнире ему пришлось, и до поры до времени всё шло по сценарию. Смертельный полёт от дракона, купание в ледяном озере и спасение не только своего заложника, но и малышки Габриэль Делакур, и распроклятый Лабиринт с Кубком в центре на закуску. Только вот потом всё пошло не по сценарию. Точнее, Кубок сработал именно так, как его настроил один чокнутый, косящий под другого чокнутого, и Гарри, не к месту решивший проявить дружелюбие, унёсся вместе с Седриком в неизвестном направлении. Ясен догадывался, что и там всё пошло по канону — кладбище, Петтигрю, убийство Седрика, воскресший Волдеморт… Гарри удалось удрать только чудом, но когда он появился перед трибунами в компании Кубка и трупа Седрика, что-то пошло не так. Обезумевший от горя Амос Диггори обвинил подростка, и без того испытавшего сильнейший эмоциональный шок, в убийстве сына. Пытавшегося рассказать о возвращении Тёмного Лорда Гарри быстренько заткнули Силенцио, натянули антимагические наручники и препроводили в аврорат по личному приказу Министра Фаджа. А потом был суд. Скорый и несправедливый. Бедному пацану припомнили все прегрешения, а чего не припомнили, то лихо натянули. И был приговор. Пожизненный срок в Азкабане, куда бывшего Избранного доставили с непохвальной оперативностью. Ясен отложил газету. Дальше всё было понятно. Реакцию Гарри на присутствие дементоров он помнил. Подросток просто не выдержал, захотел уйти. И ушёл. Затравили парня, сволочи… Да… Описание процесса было Ритой передано любовно, с особым смаком. Но Ясен великолепно умел читать между строк. Адвокат у Гарри был… вот именно, что он был и всё. Никакой линии защиты он толком выдвинуть не смог, за своего подзащитного особо не боролся, зато обвинение выдвигала сама госпожа заместитель Министра. Амбридж, чтоб её. И выдвигала грамотно. В её логических построениях Гарри выглядел неадекватным психопатом, помешанным на собственной Избранности и уверенным, что ему дозволено всё. Грамотно подобранные свидетели обвинения — среди них были студенты Хогвартса, в основном с Хаффлпаффа, факультета, на котором учился погибший Седрик, в красках описывали, что чуть ли не с первого курса почуяли в бедняге потенциального Тёмного Лорда. Бартемиус Крауч-старший и Людо Бэгмен с радостью сваливали на злобные помыслы Гарри собственные огрехи и недостатки в организации турнира. Жалкие попытки мальчишки оправдаться и объяснить тут же затыкались опытными словоблудами. Так что в конце концов бедняга понял, что обречён, и просто перестал говорить. Ушёл в себя. Видимо, его подкосило ещё и то, что в его защиту открыто выступила одна Макгонагалл. Декан Гриффиндора сделала отчаянную попытку отстоять своего ученика, её так просто было не заткнуть, но… отчего-то женщина оказалась вдруг в больнице Святого Мунго «в связи с ухудшившимся состоянием здоровья и самым неблагоприятным прогнозом». Остальные деканы тоже давали показания, но, видимо, извлекли урок из случившегося с Макгонагалл, и сказать хоть что-то в защиту Гарри не пытался больше никто. Правда, никто из деканов и утопить его не пытался, просто отвечали на вопросы суда. «Учился средне… были случаи нарушения дисциплины… имелся талант к Чарам… успевал по ЗОТИ… неплохо проявил себя на уроках Гербологии… полное отсутствие таланта к Зельям…» В общем — как-то так. Словно не об ученике рассказывали, а о некоем биороботе. А уж потом Амбридж постаралась вывернуть слова учителей так, что Гарри выглядел сущим малолетним чудовищем, сумасшедшим садистом с непомерно раздутым эго и гигантской жаждой славы. Плюс ещё показательно рыдающий на публику Амос Диггори, требующий отмщения за свою кровиночку… Нет, в общем и целом мужика можно было понять, потеря сына — это огромное горе, но из убитого Седрика сделали некий жупел для того, чтобы смешать с грязью и окончательно утопить четырнадцатилетнего подростка. И, разумеется, это удалось, и даже без особого труда. Толпа на то и толпа, манипулировать её мнением не так уж сложно, и хорошее отношение может обратиться в проклятия и желание растерзать недавнего кумира весьма и весьма быстро. Дантон с Демуленом* многое могли бы рассказать на эту тему… Что показательно, Дамблдор во время всего процесса хранил гордое молчание, никак не пытаясь помочь ученику. А выслушав приговор, горестно покачал головой и заявил: «Ну как же так, мальчик мой… А я в тебя верил… Как чудовищно я был обманут…» Эту фразу ушлая Рита передала дословно, отметив «выражение боли и отчаяния, появившееся на лице подсудимого». Ещё бы. У парня, можно сказать, мир окончательно рухнул. Сволочи… Вздохнув, Ясен принялся подводить итоги. Итак, он в теле четырнадцатилетнего парня, осуждённого на пожизненный срок в самой мерзкой тюрьме магического мира. Память Гарри у него отсутствует, магия… вроде бы в Азкабане колдовать нельзя, но с этим нужно ещё разобраться, выручать и защищать его никто не собирается… Кстати, где Блэк? Где эта псина, которой Гарри приходится крестником? Отсиживается на Гриммо и топит горе в вине? Ладно, продолжаем дальше… Родни — нет, не Дурслей же считать таковой… жилья, если не считать этой гостеприимной камеры, тоже нет, перспектив — никаких. А выжить и продолжить Род надо. Прелесть. Точнее, полная задница. Вот и ладненько. Разобрались. Странно, но ни отчаяния, ни страха Ясен не чувствовал. Появился даже некий азарт — сможет ли он переиграть ситуацию? Ясен откинулся к стене, скрестил руки на груди и стал насвистывать: Таганка — все ночи полные огня… Таганка, зачем сгубила ты меня? Таганка — я твой навеки арестант, Погибли юность и талант…** Ясен резко перестал насвистывать. Погибли? Ой, не дождётесь! Кажется, этот мир получит именно того Гарри Поттера, которого заслуживает. *Жорж Жак Дантон (1759 — 1794) — французский революционер, видный политический деятель и трибун, один из отцов-основателей Первой французской республики, сопредседатель клуба кордельеров, министр юстиции времён Французской революции, первый председатель Комитета общественного спасения. Казнён во время «революционного террора». Перед смертью произнёс знаменитую фразу: «Палач, покажи мою голову народу. Она стоит того!» Камилл (Камиль) Демулен (1760-1794) — Французский адвокат, журналист и революционер. Инициатор похода на Бастилию 14 июля 1789 года, положившего начало Великой французской революции. Один из лидеров кордельеров. Казнен в период террора. **Автор неизвестен. Приписывается Михаилу Шуфутинскому. Но это не точно. Следующая глава во вторник. Здоровья вам, мои дорогие!
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.