Хорошие дети плачут молча

Оно написалось! Возвращение в камеру было фееричным. Сначала дементоры точно так же — под белы ручки — притащили Ясена (чудо-плащик, правда, пришлось отдать, Координатор, начавший к концу беседы терять возможность изъясняться связно, проскрипел, что постоянно им пользоваться нельзя — вредно для здоровья, но подарил одну не менее интересную штучку), потом ещё несколько дементоров вплыли караваном, нагруженные по самое не балуйся. Они тащили стопки тёплых одеял, консервные банки, шоколад, пачки с крекерами и банки с кофе. Обалдевшие Пожиратели с удивлением смотрели, как чёрные тени в рваных плащах проталкивают свой груз сквозь решётки камер. Облагодетельствовав всех узников, дементоры исчезли. Первой, как ни странно, пришла в себя Белла. Она торопливо завернулась в одеяло, утащила свои сокровища в дальний угол камеры и появилась вновь — уже с полуразвёрнутой шоколадкой в руке. — Гарри… — тихо позвала женщина, — как ты смог уговорить дементоров притащить нам всё это? — Им нужна помощь, — спокойно ответил Ясен. — А это — так, небольшой знак доказательства их добрых намерений. — А охрана не набежит отбирать? — деловито спросил Рудольфус, перебирая упаковки консервов и разглядывая этикетки. — Откуда они всё это взяли? Маггловский магазин ограбили? — Не набежит, — ответил Гарри. — Это содержимое одной из кладовых… на случай непредвиденных обстоятельств. Уж не знаю, по чьему приказу несколько кладовых укомплектовали этими самыми маггловскими консервами, но охрана туда и не заглядывает. Их и так неплохо кормят. Заметят, конечно, когда-нибудь… Но далеко не сразу. И, думаю, что к тому времени эта маленькая экспроприация уже не будет иметь значения. Дементоры, кстати, говорят, что продуктов в кладовых хватит, даже если весь Азкабан будет есть в три горла полгода… так что Министерство не обеднеет. Некоторое время народ разглядывал попавшие к ним в руки сокровища, а потом раздался хруст разрываемой упаковки. Консервные банки, к счастью, ножа не требовали — все они были со специальными ключами, позволявшими открывать их просто так. Кстати, вопросов, как открывать банки, не было, то ли Пожиратели разобрались сами, то ли раньше имели дело с такой едой. Ясен только громко посоветовал не переедать с голодухи, Долохов и Руквуд подтвердили его слова, так что, то ли слишком поздний ужин, то ли слишком ранний завтрак удался. Ясен и сам с удовольствием съел, разделив с Лестрейнджами, большую банку консервированной ветчины с крекерами, а потом вскипятил воду в кувшине заклинанием, заварил кофе, заправил консервированным молоком и трансфигурировал из отломанных от табурета деревяшек три белые чашки. Под шоколадку кофе с молоком пошёл на ура. Рудольфус и Рабастан следили за манипуляциями Гарри круглыми глазами, а когда он предложил им кофе, то вежливо поблагодарили. Рудольфус пил с таким наслаждением, словно в чашке был не дрянной растворимый кофе, а небесная амброзия. А уж запах… — Как у тебя получается колдовать здесь? — поразился пришедший в себя от горячего кофе Рабастан. — Да ещё и без палочки? — Не знаю, — пожал плечами Ясен, — просто получается. Но тут запах кофе почуяли остальные. Пришлось Ясену продемонстрировать ещё одну возможность, которой его одарили дементоры. Узкая пластинка, похожая на ключ-карту его прежнего мира, прижатая к замку, отворяла дверь камеры. Но, увы, только для Ясена. Попробовавший было пройти следом за ним Рудольфус наткнулся на невидимую, упругую, но прочную стену и вынужден был остаться в камере. А вот Ясен не только смог покинуть камеру, но и пройти по коридору, повторяя свой фокус с кофе. Так что вскоре в этом мире стало на несколько счастливых Пожирателей больше. — Ну, ты даёшь, пацан, — высказался высокий худощавый брюнет с пронзительно серыми глазами и роскошной, прямо-таки Марксовской бородой, оказавшийся Долоховым. — И за что эти твари тебя так возлюбили? — Говорю же, помощь им моя нужна… — вздохнул Ясен. — Я посоветоваться хочу… — Посоветуемся, — кивнул Долохов. Его энергично поддержал сосед — светло-русый, с мягким взглядом карих глаз и обманчиво добродушными морщинками на лице, оказавшийся Руквудом. — Посоветуемся, — повторил он вслед за Долоховым. — Спасибо, мистер Поттер. По большому счёту вы совсем не обязаны были делиться с нами. — Не обязан, — согласился Ясен. — Но я не люблю есть на глазах у голодных людей. Он пошёл дальше по коридору к дальним камерам — туда, где находились брат и сестра Кэрроу. Амикус — невысокий и очень некрасивый мужчина, остроносый, худой… впрочем, здесь все были худыми, да и красотой не отличались… сидел у самой решётки, завернувшись в одеяло, и напряжённо смотрел в камеру напротив. — Мистер Поттер, — выдавил он, — прошу вас, посмотрите, что с моей сестрой… Она… Я думал, она как-то отреагирует, но она не отзывается… Ясен мысленно отругал себя. Слышал ведь, что Алекто Кэрроу плохо, что стоило осмотреть её сразу после возвращения? Пальцы ощутимо закололо — похоже, всё было серьёзно. — Успокойтесь, мистер Кэрроу, и попробуйте поесть, — сказал он мягким успокаивающим тоном. — Я же взгляну на вашу сестру. Амикус как-то отстранённо кивнул, но позы не сменил. Ясен запоздало вспомнил, что Амикус и Алекто — двойняшки, а значит — связаны сильнее, чем обычные брат и сестра. Возможно, даже здесь он её поддерживает, а значит, теряет силы вдвойне. И, если Алекто умрёт, Амикус вполне может отправиться следом. Ясену было не то чтобы жаль эту парочку, в нём заговорил целитель, который всегда помогает тем, кто нуждается в нём. Платить двумя жизнями за собственный гонор Ясен был не готов. Поэтому он приложил пластинку к замку и прошёл в камеру. Эта камера выглядела так, что все прочие, в которых Ясен побывал раньше, были просто образцом роскоши и комфорта. Тёмная, тесная, сырая дыра. Очень сырая. Под ногами хлюпало, холодная вода стала заливаться в поношенные кроссовки. И в таком месте держали женщину? Как она вообще выдержала? В центре камеры пол выступал вверх, образуя небольшой островок, где было чуть суше. Куча тряпья и гнилой соломы, умостившаяся на этом островке, не шевелилась. — Мисс Кэрроу… — позвал Ясен. — Мисс Кэрроу… Никакого ответа. Ясен, предполагая самое худшее, подошёл вплотную и сотворил Люмос. Слабый огонёк осветил страшно худое и бледное лицо с таким же острым, как и у брата, носом. Женщина лежала, закутавшись в лохмотья, заменявшие ей одеяло, и не шевелилась. Ни на слова Ясена, ни на внезапно осветившуюся камеру она не отреагировала. Неужели мертва? Ясен прижал пальцы к шее и с трудом нащупал слабый, почти исчезающий пульс. Жива… Но на грани… Он вздохнул. Ну вот, есть возможность попробовать дар. Хорошо, хоть боли не будет. Спасибо Смерти. Ясен почувствовал, как на кончиках пальцев появляются тёплые желтоватые огоньки, и положил одну руку на лоб Алекто, а другую — на сердце. Жёлтые огоньки словно втекли, впитались в тело женщины, и Ясен почувствовал резкий жар — такое бывало и в прошлой жизни… не всегда, в особо сложных случаях. Это продолжалось недолго, затем жар сменялся леденящим холодом и выкручивавшей кости болью… Не в этот раз. Смерть не обманула. Алекто открыла глаза и слабым голосом спросила: — Кто вы? — Гарри Поттер, мэм, — отозвался Ясен, чувствуя, как камера начинает расплываться перед глазами. Потом закружилась голова. — Что ты наделал, глупый мальчик? — охнула Алекто. — У тебя магическое истощение… — Ничего, со мной всё будет в порядке, — собрав силы в кулак, как можно более уверенно ответил Ясен. Тем более, что он точно знал, что так и будет. С ним-то точно всё будет в порядке, но вот женщину в этой камере оставлять нельзя. Неделя, другая — и всё лечение пойдёт насмарку. — За что же вас, мисс Кэрроу, поместили в такие, смею сказать, райские условия? — спросил он, чувствуя, как отступают головокружение и слабость. — Тут же выжить просто невозможно… — Личное распоряжение Министра, — глухо ответила Алекто. — Фадж требовал от меня неких… скажем так, артефактов, которые являются наследственными в моей семье. Я отказала. Кэрроу — очень небогатый Род, но у нас есть собрание редких книг и артефактов… В Гринготтсе. — А ваш брат? Почему он его не обрабатывал? — Тонкости наследования, — усмехнулась Алекто. — Эти артефакты были завещаны мне моей покойной матушкой. Лично мне. И находятся в моём сейфе. Кроме меня, никто не имеет туда доступа. Его могла бы получить моя дочь… Но не думаю, что теперь я смогу иметь детей… Разве что сироту в Род ввести… Да и не выйти нам отсюда никогда — разве что Господин призовёт. Но это… Лучше уж здесь умереть. — Не надо так мрачно смотреть в будущее, мисс Кэрроу, — вздохнул Ясен. — И с детьми, и со всем остальным всё не так плохо, как вам кажется. — Не издевайся, мальчик… — вздохнула Алекто. — Метку ты тоже сможешь снять? Мы связаны с Господином навечно. — Не знаю, не пробовал, — честно ответил Ясен. — И вообще — раз уж я вас исцелил, то не желаю, чтобы вы оставались в этой камере. Хотите к брату перебраться? У него вроде посуше. — Как? — удивилась Алекто. — Ну, как-то так, — ответил Ясен и сжал пластинку-ключ пальцами, представив фигуру дементора. Сработало. Дементор возник в камере рядом с Ясеном — совершенно бесшумно и без всяких спецэффектов. — Можно эту женщину перенести в другую камеру? — спросил Ясен. — Здесь она умрёт. Дементор завис минуты на две, а потом подплыл к белой как мел Алекто. В руках у него возникла уже знакомая Ясену хламида. — Что… — пробормотала Алекто, пятясь. Глаза её налились страхом. — Не бойтесь, мисс Кэрроу, — сказал Ясен. — Просто наденьте это — на минуту, не больше, и сразу же окажетесь рядом с братом. Дементор не причинит вам вреда. Дайте ему руку. Алекто внимательно взглянула на Ясена, долю секунды он опасался, что сейчас у неё случится истерика, но нет. Всё-таки бывшие сподвижники Тёмного Лорда обладали твёрдым характером, вот и Алекто справилась с собой, и уже через мгновение оказалась в камере брата, а дементор исчез так же бесшумно, как и появился. Потрясённая Алекто кинулась обнимать брата, а затем величественно выпрямилась и размеренно произнесла: — Я, Алекто Кэрроу, признаю Долг Жизни перед Гарри Джеймсом Поттером. Спасибо тебе, Гарри… Тут же её запястье и запястье Ясена окружило слабое, еле заметное свечение, поискрило немного и пропало. Ясен кивнул — принимаю, мол, — хмыкнул, сварил кофе и для этих двоих и спокойно вернулся в камеру к Лестрейнджам. Те встретили его возвращение молчанием, но чувствовалось, что их так и распирает от незаданных вопросов. Ясен вздохнул и, убедившись, что вся остальная компания тоже находится в напряжённом молчаливом ожидании, начал говорить. Само собой, подлинную историю дементоров он пересказывать не стал. Из всех присутствующих его смог бы понять разве что Руквуд… да и то сомнительно. Поэтому пришлось всё немного адаптировать под реалии волшебного мира. Ясен рассказал, что после заключения в Азкабан он умер, умер именно из-за воздействия дементоров, но на той стороне встретился со Смертью, которая дала ему хорошего пинка и вернула обратно, предварительно одарив целительским даром. А в качестве бонуса показала возможное развитие событий. Пожиратели слушали внимательно, но в словах Ясена не усомнился никто. Наоборот, Руквуд протянул: — Вполне возможно. Ты, Гарри, последний из магов, в ком течёт достаточно крови Певереллов. Видимо, Смерть решила помочь своему потомку, который остался последним в своём Роду. Но каким образом это связано с дементорами? Ясен выдал вторую, малость подкорректированную часть истории, дементоры в ней превратились в насильно призванных из параллельного мира магических существ, причём родной мир дементоров сильно отличался от здешнего. Но несмотря на это злокозненный маг Экриздис заставил их служить себе, а после его смерти Азкабан стал тюрьмой. Пирамида превратилась в магический источник, насильственно перенесённый из родного мира дементоров, но в целом Ясен старался придерживаться той истории, которую поведал ему Координатор. Опять-таки, Пожиратели даже не особо удивились. Люди умные, сами додумали всё, как надо… Маги прошлого обладали куда большей силой и обожали чудить с размахом, Мерлин был не один такой, просто самый известный, искусственное происхождение дементоров их тоже не удивило — химерологи не вывелись и сейчас… Правда, не в Британии, господа, не в Британии… — В Колдовстворце на химерологов даже учат, — вставил свои пять копеек Долохов. — Полезное умение — создавать тварь с заданными параметрами. И вообще, думаете, русалки и кентавры естественным путём появились? Они-то как раз результат экспериментов химерологов древности. Правда, редкое это умение… В Колдовстворце эта группа самая немногочисленная… меньше них только некромантов, но там понятно — там стопроцентная предрасположенность нужна… Тебе бы, Гарри, в Колдовстворец… Там бы тебя как следует выучили… — А ничего, что мальчик — целитель? — ехидно спросил Рабастан. — Ничего, — спокойно ответил Долохов. — Тёмное целительство — обратная сторона некромантии. — А ты уверен, что Тёмное? — продолжал красноволосый провокатор. — А какое ещё? Светлое, что ли? Это после встречи с Госпожой? Раби, не смеши меня. Когда это Поттеры были Светлыми? Знавал я и Карлуса, и Флимонта… Стопроцентно Тёмные маги. Просто маскироваться умели. Как и Джеймс. Только вот рано твои старшие родичи на тот свет убрались… Джеймса, по-хорошему, ещё лет пять обучать нужно было… А так… Один остался, вот и наворотил. И сам помер, и жену погубил… И тебя осиротил. — Мистер Долохов, — сказал Ясен деревянным голосом, — я не думаю, что у вас есть моральное право судить моего отца. И я просил у вас совета не по этому вопросу. — Прости, Гарри… — вздохнул Долохов. — Но мы всю эту историю с гибелью твоих родителей столько раз обсуждали. Не сходятся там концы. Не сходятся. — Это я уже понял, — более спокойно сказал Ясен. — Но всё-таки, как быть с дементорами? — А ты сможешь им помочь? — поинтересовался Руквуд. — Не знаю. Но думаю, что смогу. — А что тут думать? — вскинулся Рабастан. — Такие слуги… Ты же понимаешь, Гарри, что с их помощью ты сможешь подчинить себе всех! — Мне не нужны слуги, — отрезал Ясен. — Мне нужны союзники. И я не хочу подчинить себе всех. Я хочу выйти отсюда. Я хочу жить спокойно. Жениться. Детей завести. Род восстановить. Людей лечить. Власть — это не моё. На некоторое время наступила тишина, затем Руквуд грустно сказал: — Твои намерения благие, Гарри. Только вот для того, чтобы ты смог жить спокойно, тебе придётся избавиться сразу от двоих. От Лорда. И от Дамблдора. Иначе не будет тебе ни спокойной жизни, ни детей, ни семьи… Ты можешь оставить их в покое. Но они тебя в покое не оставят. И такие союзники, как дементоры, тебе ой как пригодятся. А если ты сможешь снять Метку… то лично я пойду за тобой. Ибо и Лорд, и Дамблдор — это смерть для нас. Без вариантов. А ты — надежда на жизнь. — Вот прямо так сразу? — удивился Ясен. — А что нам терять? — грустно спросил Рудольфус Лестрейндж. — Даже если твоё дело и безнадёжное, Гарри, то оно выглядит… скажем так, чуть менее безнадёжным, чем наша гибель в Азкабане или грядущее служение Лорду. — Но всё дело в Метке, — спокойно сказал Ясен. — Именно, — ответил Долохов. — Пока мы с Меткой — наши благие намерения останутся только намерениями. А если за нами придёт Лорд… то и намерений не останется. А насчёт дементоров… Прав Раби — грех не взять то, что падает к тебе в руки. — Ладно, — кивнул Ясен и понял, что устал просто смертельно. — Я вас услышал. А сейчас я хочу спать. Очень устал, уж не обессудьте… Спал Ясен спокойно, никакие дурные сны его не тревожили, и проснулся он вполне себе свежим и отдохнувшим. А проснувшись, почувствовал, что готов к переговорам с Координатором дементоров. Руквуд, правда, под утренний кофе предложил ему совершенно зубодробительную формулу клятвы, которую должны были дать дементоры. Клятва предусматривала практически всё, и Ясен постарался запомнить её. На память он и в прошлой жизни не жаловался, а сейчас она, кажется, стала абсолютной, поэтому длинный и довольно заковыристый текст уложился в голове Ясена без особого труда. Так что сразу после того, как дементоры (тюремщики лишний раз в это крыло не совались) разнесли миски с жиденьким нечто (с консервированной ветчиной и фасолью это нечто очень даже зашло) по камерам, Ясен подозвал одного и попросил проводить его к Координатору. Тут же повторилась вся история с плащом и путешествием к Пирамиде. Координатор уже ждал Ясена. — Ты обдумал всё раньше, — спокойно констатировал он. — Да, — ответил Ясен. — Сейчас я хочу услышать, что должен сделать… но сначала прошу принести клятву. — Клятву? — в спокойном голосе Координатора прозвучало лёгкое удивление. — Изволь. Но ложь не заложена в нашей природе. Кому нужны искусственные слуги, которые лгут хозяевам? — Это так, — согласился Ясен. — Но вы уже не принадлежите собственному миру. Более того, вы соприкоснулись с магией нашего. Значит, вы не столько биомеханические конструкты, сколько магические существа. Не так ли? — Пожалуй, так… — согласился Координатор. — Мы можем пользоваться тем, что вы называете Магией. Мы начали испытывать эмоции, что создателями в нас не заложено. И мы хотим спокойствия. Просто спокойствия, чтобы строить жизнь по собственному разумению. — А ещё вы обладаете массой весьма опасных знаний… — прищурился Ясен. — Куда деваются слепки душ тех, кого вас заставляли казнить? Координатор махнул рукой, и часть стены отъехала в сторону. Ясен увидел огромный стеллаж со множеством ячеек, напоминавший пчелиные соты. В каждой ячейке лежал крупный, размером с детскую ладонь, кристалл. Цвета кристаллов варьировались от бледно-голубого до тёмно-синего. — Вот, — сказал Координатор. — Здесь хранятся слепки личностей всех, кто пострадал от нас. Многие были приговорены к наказанию вполне справедливо. Вот, например… Изволь… Координатор сделал неуловимый жест рукой, и к нему прилетел тёмно-синий кристалл. — Юстас Личкомб, — прокомментировал Координатор, — сорока шести лет. Химеролог. Для своих лабораторных опытов использовал детей. Ему всё сходило с рук, пока дети были… как вы это говорите… маггловскими. Но когда он похитил внука престарелой ведьмы, хоть и не богатой, но с родственником в Министерстве, аврорат вышел на него достаточно быстро. Ребёнка успели спасти. А когда нашли его тайную лабораторию и перекопали задний двор его дома… Вы, маги, жуткие расисты и ни во что не ставите обычных людей… но сорок шесть детских останков и двенадцать вполне функциональных химер… Это всех проняло. Этого выпало казнить мне. Умнейший маг, талантливый, но, как вы говорите — совершенно бессердечный. Всё во имя науки. Он даже не особо понял, почему ваш Визенгамот так на него взъелся. Тебе нужно такое знание, человек? — Такое — точно нет, — отозвался Ясен. — И много тут таких? — Больше, чем тебе хотелось бы, — проворчал Координатор. — Но гораздо больше тех, кто смерти не заслуживал. А есть и те, кто вообще не виновен ни в чём. — Их можно как-то… Ну, я не знаю… Вернуть? — спросил Ясен. — Раз уж они невиновны. Координатор медленно покачал головой: — Прости, но нет. Это просто слепки личностей, вроде ваших живых портретов. Ведь изначально никакое изъятие душ не планировалось нашими создателями. Это после сбоя Программы появился такой эффект. Слепок личности создавался, как и раньше, а та субстанция, что вы называете душой… Она исчезала. Уходила. Я не знаю, куда. Над этим мы не властны. Ясен мысленно обрадовался. Значит, душа бедного Гарри не была заключена в один из этих кристаллов. Она ушла в посмертие… Может быть, парню повезёт больше в другой жизни. Ведь есть и другие миры, кроме этого. Но уточнить всё не мешало. — А мой слепок тут тоже есть? — поинтересовался Ясен. Координатор снова покачал головой: — Нет. Часть с твоей душой просто ушла… Но при этом было мощное постороннее воздействие. Ты связан с могущественной сущностью, человек. Именно это было подтверждением, что ты сможешь нам помочь. Я принесу клятву от имени всех нас. Любую, какую захочешь. Я имею на это право как Координатор. — Хорошо, — сказал Ясен. — Приноси. И произнёс текст клятвы, подсказанный ему Руквудом… с некоторыми небольшими изменениями. Координатор повторил его слово в слово. — Теперь мы связаны, Гарри Поттер, — сказал он, закончив. — Теперь для нас ты не просто человек, не просто маг. Ты — гарант нашего грядущего мирного существования. А теперь я скажу, что тебе необходимо сделать. И Координатор начал говорить, а Ясен — внимательно слушать. Следующая глава в среду. Здоровья вам, мои дорогие и приятного прочтения!