Хорошие дети плачут молча

Глубокой ночью Ясена разбудила сова. Упорная птица долбила клювом оконный переплёт не хуже взбесившегося дятла, так что вставать пришлось. Когда Ясен распахнул окно, некрупная взъерошенная сипуха торопливо влетела в комнату и уселась на спинку стула, не забыв по пути дёрнуть Ясена клювом за ухо. И вообще — вид у совы был грозный и сердитый, но Ясен быстренько вызвал домовика, и тот приволок два блюдечка — с водой и мелко нарезанной мясной вырезкой. Заморачиваться с совиным печеньем Ясен не собирался, совы — хищники, неизвестно, сколько летела эта бедолага, и вряд ли её порадует сухая галета, непонятно из чего сделанная. Увидев свежайшую вырезку, грозная письмоносица сменила гнев на милость и позволила отвязать от лапки тщательно упакованный свёрток. Ясен, проверив посылочку Распознающими чарами и не обнаружив там ничего вредоносного, свёрток отвязал. В нём оказались три тщательно запечатанных хрустальных фиала, доверху наполненных золотистым зельем. Уже переставший быть полным профаном в Магическом мире, Ясен тут же распознал Феликс Фелицис и улыбнулся. Он отпустил Снейпа, но Снейп так и не смог отпустить сам себя. И, насколько Ясен разбирался в людях, это было одновременно и извинение, и благодарность, и очень тонкий намёк на дальнейшее сотрудничество. В неповторимом стиле Снейпа, конечно. Феликс Фелицис, жидкая удача, зелье, которое следует принимать с великой осторожностью и только тогда, когда других возможностей уже не осталось. Прекрасное и опасное, смертельно ядовитое при передозировке, способное сделать собственным рабом мага, который решит им злоупотребить. Такой прозрачный намёк. Нет, всё-таки Снейп неподражаем. Хорошо, что эта носатая сволочь останется в живых, с его смертью мир обеднеет. За окном занялся бледно-серый английский рассвет, Ясен честно попробовал уговорить сову лететь своей дорогой, то есть возвращаться к хозяину, но та только сердито сверкнула жёлтым глазом, перелетела со спинки стула на высокий резной шкаф, устроилась на нём со всеми удобствами и, похоже, задремала. То ли слишком устала и решила передохнуть перед дальней дорогой, то ли Снейп решил отбыть в дальние дали и осчастливил Ясена ещё и этим подарочком. Ясен пожал плечами. Утро вечера мудренее. Улетит так улетит, останется — пусть живёт, не прогонять же её. В дикую природу почтовая сова вернуться не сможет — не выживет, а в совятне Лестрейнджей места хватит на целую стаю. Решив так, Ясен снова улёгся в кровать и попытался заснуть. И, пусть не сразу, ему это удалось. Тем более, что завтрашний день тоже обещал быть насыщенным. Предстояло посещение клиники Святого Мунго. Понятное дело, что просто так Ясена в палату к Локхарту никто бы не пустил, но Ясен с подачи Руквуда и Долохова придумал себе легенду о том, что является кузеном Локхарта с материнской стороны, живущим в Швеции, который долгое время не имел известий от родственника, обеспокоился, решил навестить его лично и только сейчас узнал о трагедии, которая с ним произошла. Ясену легенда казалась хиленькой, но Руквуд и Долохов уверяли, что всё прокатит, нужно только держаться поувереннее. Вопрос был только в изменении внешности, Руквуд и Долохов заговорили о привычном Оборотном, но тут уж категорически против был Ясен. С его точки зрения это было ненадёжно. Мало того, что нужно принимать это зелье каждый час, так ещё и необходимо подобрать типаж, похожий на Локхарта, иначе вся история с самого начала будет выглядеть неправдоподобной. А когда рассерженный Долохов поинтересовался, что тогда можно сделать, Ясен хмыкнул и ответил: — Грим. Маггловский грим. И парики. Итогом беседы стал срочный обмен галлеонов на фунты и визит в маггловский Лондон, где всё необходимое нашлось в достаточном количестве, хоть и не сразу. Долохов и Белла, уставшие сидеть взаперти в мэноре, разошлись, как дети, и накупили большое количество сценического грима, несколько париков и даже цветные контактные линзы. Ясен же присовокупил ко всему этому несколько брошюрок, в которых рассказывалось, как грамотно использовать всё это богатство. Шалость удалась. Во всяком случае, Белла с красными глазами, синими губами, чёрными накладными ногтями и в растрёпанном сивом парике едва не довела своего деверя до заикания. Правда, потом Рабастан долго ржал, но на креативную родственницу стал поглядывать с опаской. А Белла так и не призналась, что на эту шалость её сподвиг Сириус Блэк, который не собирался покидать крестника и тоже обосновался в Лестрейндж-мэноре на правах гостя, отлучаясь на Гриммо только по необходимости. Ясен только вздыхал. Бывшие Пожиратели в компании бывшего Мародёра начали отходить от длительного заточения и сейчас порой вели себя, словно разыгравшиеся дети. Хорошо, хоть не так долго осталось до дня Икс, назначенного Малфоем, иначе Лестрейндж-мэнору пришлось бы худо… Сопровождать Ясена в Мунго решил Руквуд. Ясен не противился. Руквуд, куда лучше него знавший реалии магического мира, был ценным союзником. Сириус тоже рвался в Мунго, но Ясен напомнил ему, что нужно навестить Тисовую улицу и узнать, как там дела у тётушки, раз уж скорое возвращение дядюшки ей теперь не светит. И вообще, Ясен чувствовал, что новости с Тисовой могут оказаться важными. Сириус вздохнул, но с Ясеном согласился и отправился в Литтл-Уингинг. А Ясен и Руквуд, перевоплотившись не без помощи Беллы, которой очень понравилось развлекаться с маггловским гримом, в двух солидных джентльменов — помоложе и постарше, покинули пределы Лестрейндж-мэнора и вызвали «Ночной рыцарь». Путешествие на этом кошмаре магического автопрома оказалось ровно таким же, как описывалось в каноне. Пять минут кошмара и болтанки — и ты на месте. Неуклюже вывалившись из автобуса, Ясен мысленно вознёс хвалу неубиваемому вестибулярному аппарату, доставшемуся ему от Гарри. В противном случае, он расстался бы с завтраком уже в первые минуты путешествия. Хорошо хоть, что обратно можно будет возвратиться портключом, без всяких там «Рыцарей»… Витрина с манекеном позабавила, а вот сама клиника с первого взгляда Ясену показалась большой, шумной и бестолковой. Большой приёмный покой был занят множеством магов самого странного вида. У кого-то вместо носа болтался слоновий хобот, у кого-то росли огромные буйволиные рога, кто-то цветом кожи напоминал молодую весеннюю травку, а кто-то — свежеоткопанного зомби. Причём чаще всего к пострадавшему прилагались отчаянно голосившие родственники, только усиливавшие видимую сумятицу и неразбериху. Однако, присмотревшись, Ясен понял, что всё организовано не так уж плохо. Медиведьмы в бордовых мантиях ловко сновали между больными, опрашивая их и успокаивая встревоженную родню, а некоторых уводили сразу же. За другими являлись целители в нежно-зелёных с желтоватым отливом мантиях с эмблемой больницы (скрещённые палочка и кость), вышитой на груди, и тоже куда-то уводили. Если больной не мог передвигаться самостоятельно, медиведьма призывала летающее кресло или летающие носилки, куда и помещался очередной бедолага. Спустя десять минут холл почти опустел, осталось только несколько родственников, ожидающих известий от целителей. Похоже, они просто попали в своеобразный час пик, и в больнице такой бедлам творился далеко не всегда. Тут к ним подошла молоденькая медиведьма и осведомилась о цели визита, а когда узнала, что они пришли навестить родственника, то выдохнула с облегчением и указала на находившуюся в глубине холла стойку привет-ведьмы. — Думаю, господа, что вам там всё расскажут, — сказала медиведьма. — И вы сможете пройти к своему родственнику. — Удовлетворите наше любопытство, мисс, — вкрадчиво спросил Руквуд. — Поясните, что здесь творилось только что? — Ах, господа, — с досадой махнула рукой ведьма. — Все эти пострадавшие — со Всебританского слёта Любителей Шуточной Магии в Гретна-Грин. Он продолжается уже второй день, и второй день мы вынуждены работать в авральном режиме. Воистину, мысль этих приду… то есть почтенных членов Общества Любителей Шуточной Магии, неиссякаема. Ждём третьей волны… Руквуд и Ясен от души посочувствовали замученной медиведьме и отправились к указанной стойке. Место за ней занимала другая медиведьма — ещё более молоденькая и хорошенькая, встречавшая подходивших к ней посетителей с милой улыбкой, отчего на её щеках появлялись совершенно очаровательные ямочки. — Приветствую вас, господа, — ласково произнесла девушка. — Я — привет-ведьма Анжела Флайт и готова ответить на все ваши вопросы. Ясен кашлянул и изложил заранее приготовленную историю. Девушка прониклась и всплеснула руками: — Ах, возможно ли это! У мистера Локхарта нашёлся родственник! Это же замечательно! Руквуд и Ясен переглянулись, не понимая причины столь бурной радости, но мисс Флайт тут же всё разъяснила: — Видите ли… мистер… — Карлссон, — быстро ответил Ясен. — Юхан Марк Карлссон. А это давний друг нашей семьи мистер Фридрих Энгельссон. — Да, да вы из Швеции, — кивнула мисс Флайт. — И долгое время не имели известий от мистера Локхарта, — повторил Ясен заготовленную легенду, слегка добавив в неё красок. — Но моя почтенная матушка, родственница покойной миссис Локхарт с материнской стороны, попросила меня узнать о судьбе нашего дальнего, но, несомненно, любимого родича. — Как это романтично! — восхитилась мисс Флайт. — Почти как в романах самого мистера Локхарта. Увы, вряд ли он сможет порадовать поклонниц своим талантом… — Но что случилось? — спросил Ясен, добавив в голос тревоги. — Мистер Локхарт несколько лет назад потерял память в результате несчастного случая, — вздохнула привет-ведьма. — С тех пор он находится здесь. — Так вот почему матушка перестала получать от него письма! — воскликнул Ясен. — О, Мерлин, а мы и понятия не имели о случившемся несчастье! — О… — грустно сказала мисс Флайт, — мистера Локхарта лечили наши лучшие целители. Увы, им пришлось отступиться. И сейчас всё очень грустно — увы, но наша больница не имеет средств бесплатно содержать пациентов… длительное время. Насколько мне известно, мистер Локхарт находится в отделении для безнадёжных больных… и неизвестно, что с ним будет дальше. — Неужели его могут просто выписать… в никуда? — поразился Ясен. — Нет, конечно же, нет! — возмутилась медиведьма. — Главный Целитель Сметвик никогда не позволит подобной жестокости, тем более, что близких родственников в Британии мистер Локхарт не имеет. Но, увы, при отсутствии должного финансирования больница не сможет оказывать мистеру Локхарту помощь в полном объёме. — То есть, — быстро вычленил главное Ясен, — его будут кормить, за ним будут ухаживать, но настоящего лечения он получать не будет? — Целитель Сметвик постоянно пытается что-то сделать для подобных больных, — вздохнула медиведьма. — Мистер Локхарт далеко не один такой. Но Совет Попечителей больницы постоянно урезает финансирование… а поддержка Министерства столь ничтожна… — Анжела, милая, — прогремел густой баритон, — вы опять ведёте с посетителями провокационные речи? Привет-ведьма густо покраснела и уставилась на говорившего обожающими глазами. — Простите, целитель Сметвик, — пролепетала она, — эти господа хотят навестить мистера Локхарта. Мистер Карлссон — его дальний родственник. Из Швеции… — Да-да, — отозвался говоривший, — я слышал, что покойная Мина Локхарт была родом из Швеции. Ясен мысленно восхитился Руквудом. Похоже, их легенда была взята не с потолка. — Разрешите представиться, господа, Гиппократ Сметвик, Главный целитель. Ясен и Руквуд обернулись к говорившему и представились по всем правилам этикета. Главный целитель больницы Святого Мунго оказался мужчиной высоким и крепким, с русыми вьющимися волосами и некрасивым, но умным лицом. Ясен, только взглянув, сразу почувствовал в нём родственную душу — человека, который любит своё дело и живёт им. — Позвольте проводить вас, господа, — заявил Сметвик. — Я как раз направляюсь в отделение для безнадежных больных. Увы, как бы отвратительно это ни звучало, но мы ничего не в состоянии поделать с недугом мистера Локхарта. Руквуд и Ясен молча последовали за Сметвиком, а тот продолжал говорить: — Увы, Анжела сказала вам сущую правду. Возможно, есть зелья, способные излечить последствия столь глубокой потери памяти… но у нас нет возможности покупать их для больницы. Попечительский Совет весьма прижимист. Возможно, помогли бы консультации Мастера-менталиста, но в Мунго сейчас такового не имеется даже в качестве консультанта. А приглашать со стороны… Слишком дорого. Тут требуется кропотливая работа в течение месяца или двух. Бюджет больницы на такое не рассчитан. — Но ведь мистер Локхарт хорошо зарабатывал… — протянул Ясен. — Неужели сейчас у него совсем нет средств? — Согласен, — кивнул Сметвик, — мистер Локхарт зарабатывал немало. Но он немало и тратил. Особенно на поддержание своего… имиджа. Мы лечили его настолько действенно, насколько это вообще было возможно. А сейчас… Увы… Однако мы пришли, господа. Отделение для безнадёжных больных могло бы показаться вполне милым и ухоженным — чистота, порядок, цветы на подоконниках, удобные палаты, вежливые и улыбающиеся медиведьмы… Но только вот неуловимо витавшая здесь атмосфера тоски и безнадёжности пропитывала всё, не давая дышать. Сметвик распахнул дверь палаты и весело сказал: — Здравствуйте, Гилдерой! Как ваше самочувствие? Сидевший на кровати человек поднял голову… и Ясен ужаснулся. Самоуверенный красавчик с завитыми кудрями и яркими голубыми глазами, которого он неплохо запомнил по фильму, превратился в бледную тень самого себя. Локхарт похудел, кожа его приобрела неприятный сероватый оттенок, яркие голубые глаза выцвели, полосатый больничный халат мешком висел на исхудавшем теле. — Гилдерой? — переспросил он. — Кто это? — Это вы, мистер Локхарт, — нарочито весело ответил Сметвик. — Ваше имя — Гилдерой Локхарт. А я — ваш целитель, меня зовут Гиппократ Сметвик. Как вы себя чувствуете? — Голова, — произнёс Локхарт. — Болит? — сочувственно спросил Сметвик. — Нет… — протянул больной. — Она — как воздушный шарик, ещё немного — и оторвётся. Она улетит… Что я буду делать без головы? Если вы целитель — может быть, вы поможете мне? Моя голова… Я не хочу, чтобы она улетала… Хотя сейчас от неё немного толку, но совсем уж без головы — плохо. — Совершенно верно, мистер Локхарт, — согласился Сметвик. — Кстати, вот эти господа пришли навестить вас… Один из них ваш родственник. — Родственник? — удивился Локхарт. — Но ведь все мои родственники мертвы. — Вы это помните? — оживился Сметвик. — Нет, мне недавно сообщила это симпатичная мисс в бордовой мантии, — ответил Локхарт. — Вы же знаете, моя голова такая лёгкая, что в ней не держится ничего. Совершенно ничего. А кто из вас мой родственник, господа? — Я, — ответил Ясен. — Я родственник вашей покойной матушки. Просто я живу в другой стране и долгое время не имел понятия, что с вами приключилась такая беда, Гилдерой. Локхарт внимательно взглянул на Ясена: — Ваше лицо… Оно кажется мне знакомым. Определённо, я что-то начинаю вспоминать… тёмно… холодно… камень… вспышка! Ах! Несчастный писатель схватился за голову обеими руками и присел на кровать. Сметвик быстро подошёл к нему и пробормотал: — Сомниус! Тело Локхарта расслабилось, и Сметвик осторожно помог ему улечься. — Сейчас он будет спать, — вздохнул Сметвик. — А проснувшись, снова будет знакомиться со мной. Обливиэйт, наложенный на него, сработал настолько странно, что мне в своей практике ничего подобного не встречалось. Но он несомненно вас признал, мистер Карлссон. Определённо, вам стоит навестить вашего родича ещё раз — может быть, прогресс закрепится. Ясен мысленно возликовал. Кажется, заполучить Локхарта будет проще, чем он думал. — Видите ли, целитель, — медленно произнёс он, — именно об этом я и хотел бы поговорить. Моя матушка была настолько встревожена, что дала мне полную свободу действий в отношении кузена. Я так понимаю, что оплачивать своё лечение в полном объёме он не в состоянии, да и заметного прогресса не видно. — Увы, как это ни грустно, но в данном случае я вынужден признать своё полнейшее бессилие, — развёл руками Сметвик. — Но вы сами видели, что меня он признал, — продолжал ходить вокруг да около Ясен. — Не значит ли это, что среди близких людей Гилдерою станет лучше? — Я не могу исключить подобный эффект, — кивнул Сметвик. — Хотя и не уверен в этом. — Наша ветвь семьи весьма состоятельна, — продолжил Ясен. — Мистер Энгельссон может подтвердить это… Руквуд вежливо поклонился. — Мы можем позволить себе консультации у европейских Мастеров-менталистов, — разливался соловьём Ясен. — Возможно, кузену станет легче. А если нет… Он будет жить с родными, это гораздо лучше, чем провести остаток дней в больнице без всякой надежды на исцеление. Сметвик дослушал речь Ясена до конца и задумчиво произнёс: — Возможно, вы и правы. К тому же, как родич, вы имеете право забрать пациента из больницы. Но мне хотелось бы, чтобы вы дали клятву. — О непричинении вреда? — спокойно спросил Ясен. — Разумеется. Я и не думал, что вы поверите мне просто так. Час спустя Руквуд и Ясен, осторожно поддерживая под руки Локхарта, прошли к аппарационной площадке больницы. Руквуд активировал портключ, и все трое благополучно оказались в Лестрейндж-мэноре. Локхарт с детским восторгом рассматривал роскошную обстановку холла и задавал разные, не всегда связные вопросы. Вызванный домовик приготовил комнату для странного гостя и вызвался накормить его ужином. На домовика Локхарт никак не отреагировал, видимо, что-то насчёт этих существ в его памяти осталось. Впрочем, Ясен ощущал, что сможет решить проблему Локхарта и память к писателю вернётся. А с ней — и писательское мастерство, и деловая хватка. А значит, уговорить его написать нужную книгу не составит труда — сейчас Локхарт практически разорён, его счета пусты. С этими мыслями Ясен, убедившись, что Локхарт вполне справляется с ужином и не проявляет агрессии, поручил домовику проследить за гостем и отправился ужинать сам. А потом можно и исцелением заняться. Спустившись в столовую, он увидел там всю тёплую компанию, кроме Беллы и Сириуса. — Они ещё не вернулись? — спросил Ясен. В груди неприятно кольнуло. — Всё хорошо, — ответил Рудольфус. — Вернулись только что. Просто приводят себя в порядок к ужину. Кстати, Гарри, ты уверен, что сможешь помочь мистеру Локхарту? С моей точки зрения, его рассудок расстался с ним навсегда. — С точки зрения целителя Сметвика — тоже, — усмехнулся Ясен. — Именно поэтому нам и удалось забрать его так легко. Поверьте, через пару суток он будет в полном порядке. — Очень надеюсь, Гарри, что ты знаешь, что говоришь, — вздохнул Рудольфус. — Впрочем, до сих пор все твои слова оказывались верными. Ага, а вот и Белла с Сириусом… Сириус и Белла медленно прошли в столовую и уселись на свои места. Белла была задумчива, и Ясен забеспокоился снова. — У вас… были трудности? — спросил он, старательно подбирая слова. Сириус покачал головой: — Никаких. В Литтл-Уингинге и окрестностях нет ни одного мага. Даже та старая сквибка куда-то съехала. Но у нас не слишком хорошие новости, Гарри… Хотя как сказать…