Каждому вампиру, нужен свой оборотень

      Когда я опустился в мягкое кресло, Валентайн тут же спросил:       — Откуда в твоём мире, могут что-то знать о нас?       Я пожал плечами.       — Даже не знаю. Когда я был маленьким, мама и бабушка, рассказывали мне сказки о вампирах, оборотнях, леших, домовых... Да и всем другим детям тоже, их родители, рассказывали эти сказки. Я никогда не придавал этому значения, ведь на самом деле, этого всего не существует в нашем мире. Просто кто-то давно выдумал историю, а другие подхватили...       Пока я говорил, Валентайн смотрел на меня внимательным, задумчивым взглядом, и, дождавшись, когда я закончу, медленно произнёс:       — Я думаю, что это не совсем выдумка.       — О чём ты?       Валентайн снова отвёл взгляд куда-то вглубь тёмных стеллажей и проговорил:       — Полагаю, что некоторые попавшие сюда люди, из твоего мира, вернулись обратно и рассказали истории о существах из нашего мира. Но, разумеется, им никто не поверил и эти истории, стали сказками для маленьких детей.       Я удивлённо уставился на мужчину, и проговорил:       — Не может быть... Серьёзно?       Валентайн фыркнул и скептически приподняв бровь, холодно произнёс:       — Нет, я шучу.       — Извини, просто это так... Необычно! Я даже не подозревал, что такое может быть... Это же просто невероятно! — воскликнул я, понимая, что действительно, все наши сказки, истории, да даже любая книга, могут оказаться правдой.       Прищурившись, я спросил, всё ещё немного задумчивого, Валентайна:       — А как насчёт гробов? Ты спишь в гробу?       Вампир удивлённо вскинул белесые брови, и хмыкнул.       — Нет, я не сплю в гробах. Хотя раньше, занимался их изготовлением...       — А чеснок? — тут же снова спросил я, и мужчина, устало выдохнув, покачал головой:       — Что мне может сделать обычный овощ?       Я кивнул, запоминая. Что же из наших историй о вампирах, правда? Пока я думал над очередным вопросом, Валентайн меня опередил:       — Почему ты задаёшь так много вопросов? Это утомляет.       — Потому, что мне интересны здешние обитатели, весь этот мир. У кого я здесь ещё могу всё это спросить, у тех гаргулий на крыше? — с усмешкой ответил я, и Валентайн глубоко вздохнул, наверняка мечтая о том, чтобы я побыстрее закончил с расспросами.       — А что насчёт осинового кола в сердце, или серебра? — задумчиво спросил я, и на этот раз, вампир согласился.       — Это уже не выдумка, отчасти... Сердце, пусть и мёртвое, очень важный орган. Проткнёшь его колом, - смерть. Так же с чем-то серебряным, лишь с небольшим отличием, что серебро отравляет весь организм, медленно убивая... — поморщившись, ответил вампир.       — Ну, хоть в чём-то наши истории не врут, — усмехнулся я, кинув мимолётный взгляд на серебристый подсвечник и, совсем на секунду прикинув, как он может убить вампира.       Валентайн, поймав мой взгляд, предупреждающе произнёс:       — Тебе не хватит скорости.       — Я даже не думал! — несколько обиженно воскликнул я, про себя подозревая, что он умеет читать мысли. И так же, прибавив к холодности, отчуждённости вампира, ещё и подозрительность. Или, наверное, осторожность.       — Я просто предупреждаю, если вдруг что-то случится, тебе вряд ли хватит скорости напасть, — как-то устрашающе произнёс Валентайн, и, хоть в моей голове родилась целая куча вопросов, задал я всего один:       — Ты имеешь ввиду... твой голод?       В тишине библиотеки этот вопрос прозвучал как-то слишком громко и жутко. Мужчина пару секунд просто молчал, что нехило так меня испугало. Стать едой для вампира, такая себе перспектива...       Наконец, Валентайн прервал тишину и тихо произнёс:       — Да. Но не мой голод. Я уже давно не питаюсь кровью людей, и других...       Я с удивлением взглянул на него, и спросил:       — Почему? И... Как ты тогда ещё жив?       Валентайн снова надолго замолчал. По его лицу, выражающему некоторую, непонятную мне, печаль, и отчего-то, напряжённость, можно было понять, что эта тема здорово его задевает. Было странно думать о таком, но Валентайн, будто, старался избежать ответа на мой вопрос.       — Я питаюсь кровью животных, — коротко бросил он, отведя взгляд.       — Понятно... Но, почему не кровью людей? — раз спрашивать, так спрашивать до конца, решил я.       Валентайн молчал. Он словно о чём-то задумался, так как его яркие, как пламя, глаза, внезапно накрыла тёмная пелена воспоминаний. Внезапно, он вернулся ко мне взглядом, и тоном, не терпящим возражений, произнёс:       — Ты задаёшь слишком много вопросов. Иди, займись чем-нибудь...       Валентайн встал из-за стола, и, не успел я что-либо произнести, как вампир резко исчез, словно его и не было. Чёрт. Я что-то не так сказал? Почему он разозлился?       Не понимая, что произошло с вампиром, я решил немного посидеть в библиотеке, почитать книги, а после, найти его, поговорить, или, может быть, даже извиниться...       Как только я открыл книгу, лежащую на столе недалеко от меня, меня тут же постигло разочарование. Я совершенно ничего не мог понять в этих непонятных закорючках, похожих на язык каких-то викингов или эльфов. Наверняка, какой-нибудь режиссёр наших фильмов о фэнтези, побывал здесь и записал местный алфавит.       С разочарованным стоном, я уронил голову на руки. Прикрыв глаза, я почувствовал как мягкие, пушистые уши опустились вниз, сигнализируя о моём не самом лучшем настроении.       Спрашивал всё про Валентайна, а про себя ничего, вот дурак, мысленно поругал я себя. Придётся узнавать всё на ходу, так сказать.       Поняв, что библиотека стала для меня бесполезной, я, с глубоким, полным сожаления, вздохом, вышел в коридор, вспомнив своё желание поговорить с Валентайном. По правде говоря, мне было жутко интересно с ним говорить, узнавать новые тайны этого мира, и... Узнавать что-то о нём, но вот Валентайну, это наверняка не нравилось. Да как наверняка, он прямым текстом об этом сказал!       С одной стороны, я не хотел надоедать, но с другой, отчаянно желал узнать больше обо всём. Всё-таки, пока я не найду путь обратно в свой мир, мне придётся жить здесь. И когда вампир меня выгонит, а в этом я не сомневался, придётся действовать в одиночку. Как? Я не представлял. Я ведь даже букв здешних не знаю. Как я только речь, интересно, понимаю?       С такими безрадостными мыслями, я молча скитался по замку, иногда заглядывая в огромные комнаты, которые были похожи на ту, в которой я очнулся.       В замке, несмотря на день на дворе, царил приятный полумрак, навевающий дремоту. Мне так и хотелось свернуться где-то калачиком и заснуть. Зайдя в одну из многочисленных комнат, я любопытно заглянул внутрь, отмечая, что здесь, в отличие от других комнат, царила какая-то странная, тяжёлая атмосфера.       Осмотрев комнату, я пришёл к выводу, что она по интерьеру ничем не отличается от моей комнаты, разве что здесь ещё был камин, и длинная темно-шоколадного цвета, софа.       Обойдя широкую кровать, я с любопытством заглянул за зеркало, накрытое тёмным покрывалом, за пыльный старый шкаф, растянувшийся на половину стены, и осмотрел небольшие кресла у камина, и прикроватные тумбочки.       Странно, но того, что создавало бы здесь такую неприятную атмосферу, я не нашёл. Хотя, я даже не знал, что искал. Наверное, это просто лисье чутье, ещё один довольно неоднозначный подарок от моей новой сущности.       Пожав плечами, я собрался выйти из комнаты, как вдруг, заметил что-то блестящее на полке камина, спрятавшиеся за крупной фарфоровой вазой с засохшими цветами, и тёмной шкатулкой из дуба.       Подойдя поближе, я вытащил блестящий предмет, и понял, что это были старинные карманные часы на золотой цепочке. Часы были очень красивые; сделанные из белого золота, с аккуратной крышечкой и недлинной цепочкой. Под кристально чистым циферблатом, намертво остановились острые, чёрные, как сама ночь, стрелочки.       Я невольно залюбовался этими часами. Мне, как заядлому барахольщику и любителю старинных вещей, эти часы показались настоящим сокровищем. Решив спросить Валентайна, откуда они у него, и почему он так беспечно оставил такую красоту в этой заброшенной комнате, я вышел в коридор, крепко сжимая часы в ладони.       Не найдя вампира в столовой, зале, и многочисленных комнатах, я устал и упал на кресло в одной из больших гостиных комнат. Устав бегать по огромному замку, я просто замер в кресле, прикрыв глаза, и прислушиваясь к себе.       Рана не сильно болела, иногда отдаваясь тупой болью в ноге, толстый хвост снова жил своей жизнью, на этот раз подметая пол, а уши, я не знал, что творилось с ними. Они то опускались, когда мне было грустно, то поднимались, когда я о чём-то думал.       Довольно забавная штука, но позволяющая всем желающим, буквально прочесть, что у тебя на уме.       Склонив голову набок, я заметил, что солнце медленно скатывается вниз к горизонту, скрытому за стеной чёрного леса. Скоро наступит вечер, медленно подумал я, поняв, что ничего за этот день, даже не сделал. Не узнал путь домой, не поговорил толком с вампиром, не узнал о своих способностях... Мда, такими темпами я состарюсь, пока найду выход отсюда, мрачно подумал я.       С такой неожиданной решимостью, я жадно втянул воздух, и, наплевав на то, что не хотел изначально пользоваться своим чутьём, уловил тонкий запах вампира. Быстро пройдя по коридорам, я остановился у дверей в ещё одну комнату и осторожно постучал. Нет ответа.       За дверью была полная тишина. Может, он спит, предположил я, и через пару секунд до меня дошла мысль, что вампирам, ведь не нужен сон. Хотя, я уже не слишком доверял тому, что знал о вампирах из своего мира.       Несмело приоткрыв дверь, я юркнул в комнату, и осмотрелся. Однозначно, это была самая большая комната из всех, что я видел в замке. Здесь, почти на всю стену, растянулось от пола до потолка, огромное окно со светлыми стеклами, слегка прикрытое тёмно-бордовыми шторами, обвязанными золотой верёвкой с кисточками​ на концах.       В одну сторону от окна, расположились пузатые комоды из белого дерева, на которых стояли изящные статуэтки и книги. С другой стороны, стоял небольшой письменный стол, с каким-то бумагами на нём, аккуратной, хрустальной чернильницей, в которой стояло белоснежное перо, рядом со столом, стояла элегантная чёрная софа с небольшим столиком рядом, на котором стоял небольшой бокал, и прозрачная бутылка с содержимым, цвета янтаря.       И, конечно, приличную часть комнаты, занимала огромная кровать с нависшим над ней, прозрачно-серебристым балдахином. Кровать, наверное, была двухспальной, или, я бы мог сказать, даже трёхспальной, с пушистыми, большими подушками и толстым покрывалом, накрывающем чьё-то мерно дышашее тело.       Вдруг, не успел я и что-либо сделать, как мигом оказался впечатан в стену, и мертвенно холодная рука с острыми когтями, обхватывала мою шею, скорее, просто удерживая, не пытаясь навредить.       Валентайн был в тёмно-алом, длинном, перевязанном желтым шёлковым поясом, халате, и выглядел сонным и растрёпанным, но это никак не мешало ему грозно смотреть на меня из под нахмуренных бровей и медленно, несколько угрожающе, произнести:       — Что ты тут делаешь?       Я едва смог что-то промямлить, как вампир, поняв, что перекрывает мне воздух, отступил назад, смотря на меня испытывающим взглядом, пробирающим холодком с ног до головы.       Прочистив горло, я виновато ответил:       — Я просто хотел спросить тебя кое о чём. Я не знал, что ты... Хм... Спишь.       Валентайн пару раз моргнул, словно пытаясь вникнуть в суть моих слов, но несмотря на его попытки, лицо вампира всё-ещё выражало некую рассеянность.       Глубоко выдохнув, он как-то инстинктивно потрогал длинными пальцами своё горло, словно снова пытаясь потрепать жабо, но поняв, что не одет, невозмутимо произнёс:       — Твои вопросы могут подождать, пока я оденусь? Или это срочно? — в тоне вампира вновь послышалась усталость и я, быстро покачав головой, вылетел за дверь, со словами:       — Если ты очень занят, я подожду.       На что услышал тихий, но наполненный раздражением, вздох.       Через пару секунд, вампир вышел и молча пройдя в другую комнату, устало присел в кресло, и скучающе спросил:       — Что тебе нужно на этот раз?       — Тебе нужен сон? — внезапно спросил я, понимая, что это не совсем тот вопрос, который я хотел задать, но, тем не менее, желал получить на него ответ.       Валентайн снова вздохнул и мне показалось, что ещё чуть-чуть, и его терпение лопнет. Он вышвырнет меня в лес, на съедение монстрам. Но, вампир, внезапно, спокойно ответил:       — Да, мне нужен сон. И я люблю спать, особенно днём, когда солнце не сжигает мою кожу. Это был твой вопрос? — скептически приподняв бровь, спросил вампир.       Я молча покачал головой и, протянув ладонь, показал вампиру часы. Глаза Валентайна сначала широко расширились от удивления, а после сузились и он, поджав тонкие губы, тихо спросил, несмело взяв у меня часы:       — Откуда... Где ты их нашёл?       — В одной из комнат. Они лежали за шкатулкой и вазой. Почему ты оставил их там? Они же такие... Необычные, — ответил я, чувствуя неожиданную обиду на вампира за то, что он так обращался с этими антикварными часами.       Но Валентайн, казалось, выпал из реальности, и даже не слушал меня. Он медленно проводил кончиками пальцев по стеклу циферблата, осторожно трогая хрупкую на вид, цепочку.       — Я их не видел там... — пробормотал он, и я, впервые за всё это время, увидел в мужчине что-то, помимо холодной отчуждённости.       — Вернее, я и не хотел их видеть, — закончил Валентайн своё предложение и молча сжал часы в ладони, прикрыв потемневшие глаза. По его дрогнувшим губам, и лицу, выражающему глубокую задумчивость и печаль, я понял, что, наверное, зря показал ему часы.       Чувство вины неприятно покалывало внутри и я, произнёс:       — Извини, я не хотел тебе напомнить о чём-то грустном. Я просто... Мне стало любопытно, — неловко пробормотал я, и Валентайн, криво усмехнувшись, произнёс, смотря куда-то за меня:       — Не думай об этом. Это всего лишь обычные часы. Лучше подумал бы о себе, — тон вампира снова стал холоден, как лёд, на застывшем зимой, озере.       Меня смутила его резкая перемена. Было видно, что Валентайна задели эти часы, но он не хотел об этом говорить. Но я хотел узнать.       Глубоко вздохнув, я решил, что обязательно узнаю, но не сейчас. Ещё не время лезть к нему в душу, если таковая имеется, под этой глупой маской отчуждённости и мёртвой, холодной кожей...