Кит примкнул к команде бывших членов Клинка, часто отбывая с Земли на миссии. Они не были долгими, — Кит всеми силами старался возвращаться как можно раньше — максимум могли занять пару месяцев. Остальное же время он проводил дома. Работы, конечно, тут было не меньше, зато спокойнее. Широ под боком.
Когда Кит улетал, они поддерживали связь, рассказывая друг другу последние новости: важные и не очень, личные и деловые. Так происходило и сейчас. Происходило непростительно долго, а все из-за того, что миссия затянулась. Она с самого начала пошла наперекосяк: то проблемы со связью, то поломка, то появятся побочные задания, отнимая драгоценное время. Скоро стукнет полгода, как Кит застрял тут, и надежды на возвращение пока не виднелось. Чтобы не зачахнуть, приходилось эксплуатировать все известные средства коммуникации.
Широ предпочитал старые добрые письма электронным. Кит всегда смеялся с этого, потому что это так по-старикански, но так очаровательно и в духе Широ. Хотя сам их не любил. Поэтому не писал и отвечал уже в привычной человеческой переписке. Ему тяжело было вот так сесть и вылить на лист… вообще хоть что-либо. А в обсуждении нужно было видеть участие собеседника, его реакцию даже на небольшой отрезок информации. По правде говоря, Кит научился довольно сносно контактировать с людьми и стал чуть менее резок (совсем капельку). До ведения непринуждённых бесед было, конечно, далеко, но к этому Кит и не стремился: ему хватало того, что имеется.
Широ же писал письма, даже несмотря на то, что они выходили на видеосвязь через день и во время этих разговоров тот выкладывал почти всё, случившееся в его жизни, и всё, что его тревожит. В письмах он иногда по второму разу рассказывал о каких-то событиях, иногда даже незначительных, но Киту было приятно. Он ценил доверие.
Поэтому Кит волновался: они уже неделю не выходили на видеомост и два месяца не приходило ни одного конверта от Широ. Да, они всё так же переписывались. Широ рассказывал о предстоящей миссии и о том, что очень занят и утомлён подготовкой, что очень хочет увидеться, но сил в конце дня не остаётся вообще. Он говорил, что готов обменять голос — который осел от постоянных ответов на вопросы: «А как лучше здесь? Сэр, вы уверены? Пожалуйста, согласуйте длительность вылета и посадки,» — на полноценный сон и, как только все закончится, они свяжутся. Говорил, что очень соскучился.
У Кита что-то ёкает от таких сообщений. И нежно и неприятно. Потому что он тоже скучает. Ужасно сильно тоскует и никуда не может убежать от этого чувства, в какую бы дальнюю часть вселенной его ни занесло. Но по крайней мере сейчас Кит знает, что Широ в порядке. Он жив. И это немного притупляет боль. Этого достаточно.
Широ рассказывал всё, как он сам говорил. Но Кит чувствовал, что это не так. В переписке…что-то стало не то. Кит сквозь дисплей ощущал какую-то напряжённость.
Недосказанность.
Каждое почти деловое полученное сообщение усиливало тревожное ожидание
чего-то.
Был ещё один момент, невероятно тревожащий Кита. Кёртис. Как часто это имя фигурировало в разговоре. Киту было притворно приятно читать о том, как живо те обсудили за обедом новую систему обучения пилотов, как Широ наконец-то нашел время для пробежек по утрам, и — о боже! — это всё благодаря Кёртису, как чудно совпадают их вкусы в музыке. Но это ничего. Это безобидно. А вот когда Широ рассказал, что они собираются смотреть на метеорный водопад на
том самом месте, где всегда делали это с Китом, — это был перебор.
«Так жаль, что тебя не будет. Было бы чудесно снова провести там время с тобой!»
Кит печатает: «Супер! Хорошего вечера,» — и злится, отвечая на тренировке в спарринге сильнее, чем следовало бы.
Он знает, что думать так плохо и неправильно, очень глупо и собственнически. И Кит понимает, к чему ведёт всё их взаимодействие, но пытается засунуть эти мысли куда подальше, просто радуясь, что у Широ появилась замечательная компания для времяпрепровождения.
Кит терпеть не может этого Кёртиса. Он его ненавидит, ненавидит, ненавидит. Но он не может его ненавидеть. Потому что это Широ, это всегда Широ, и Кит не может не принимать то, что тому дорого. Он может и хочет, но никогда не осмелится.
Кит размышляет обо всём этом, а на следующий день в каюте его ждёт письмо. От Широ. Кит загорается, получает такой прилив сил, что справляется со всей работой молниеносно, ведомый желанием скорее прочесть. К концу дня, когда он разворачивает конверт, переделаны даже незначительные дела, что могли бы его отвлечь.
Наконец он расслабляется на своей почти мягкой кровати, максимально сосредоточенно погружаясь в аккуратно выведенные буквы.
«Я очень долго думал, как назвать то, что произошло.
Я думал о тебе, о ней, о вселенной, о том, во что это всё превратилось.
Знаешь, я просто однажды взглянул на тебя и увидел…то, чему раньше не придавал должного значения. Ты вырос. И речь не о возрасте или о том, какой ты теперь высокий (неужели собирался меня обогнать? :). Это даже обсуждать не стоит, хах. Я про тебя внутреннего: личностный рост.
Больше не нужно открывать тебе глаза на твои возможности: ты сам научился их замечать. Ты не нуждаешься в постоянном одобрении и руководстве.
Ты лидер, Кит. Ты умеешь вести за собой и принимать тяжёлые решения. Правильные решения.
Но, что важнее всего, ты умеешь брать на себя ответственность за иные.
Я горжусь тобой.
И я подумал, что, возможно, тебя пора оставить. Дать тебе творить свою историю так, как ты этого хочешь, не растрачивая свои силы и время на меня.
Ты постоянно возвращаешься, мчишься домой при первой же возможности, и мне кажется, что единственная причина этого — я. Знаю, звучит эгоистично и самонадеянно, и я очень надеюсь, что неправ. Но если это так, то… Это того не стоит?
Я понимаю, что ты благодарен мне, что очень привязался. И я разделяю все эти чувства! Но ты мне ничем не обязан, даже если считаешь так.
У тебя своя жизнь, Кит. Блистающая, яркая, интересная. Своя.
Я хочу быть частью её, но не хочу быть всецело ею, понимаешь? Я хочу, чтобы ты перестал цепляться за меня и делал только то, что нужно тебе. Чтобы ты дал шанс вырасти тому, что никогда не сможет вырасти рядом со мной. Киту с заботой о СЕБЕ.
Я благодарен тебе, Кит. Представить не могу, кем бы я был без тебя. Да и не хочу представлять. Ты столько раз спасал меня, искал и не сдавался, даже когда другие давно опустили руки.
«Столько, сколько потребуется», да? Так вот сделай для меня ещё одну вещь. Лети. Не оглядывайся. Это правда спасет меня.
Ты прекрасный пилот, Кит. Ты любишь небо (в самом широком смысле этого слова), и небо любит тебя. Ты ведь сам говорил, что это твое призвание:)
Ты очень многое делал для того, чтобы мне было хорошо. А теперь тебе пора подумать о своем 'хорошо'».
Кит отрывается от бумаги, грустно и задумчиво улыбаясь. Было бы это живым разговором, Кит обязательно ответил бы: «Моё хорошо — это ты». Он думает об этом, и его забавляет то, как банально и слащаво это звучит, и то, что это чистая правда. Кит возвращается к чтению, хотя ему совсем не нравится ни прочитанное, ни то, к чему Широ ведёт.
«А мне пора подумать о спокойной жизни тут, на Земле. Я видел столько чужой крови, я столько раз был её причиной, что больше не могу. Это невыносимо. Это приходит почти каждую ночь и забирает желание ввязываться в самые обыденные крохотные споры. Что уж говорить о конфликтах вселенского масштаба.
Возможно, когда-то я заскучаю по невероятным путешествиям в космосе и вновь полечу к звёздам, но не сейчас. И я пишу тебе потому, что не хочу приковывать тебя к Земле.
Ты столько всего можешь увидеть, открыть, узнать, постигнуть. У Тебя и у Вселенной еще столько потенциала. Пожалуйста, по-жа-луй-ста, используй его.
Мне очень стыдно за то, что не смог сказать тебе это в глаза. Я так долго репетировал, но постоянно срывался, представлял твою реакцию и понял, что не смогу. Но мне нужно было это сказать. Я не хочу быть с тобой нечестным.
Прости меня, Кит. Ты замечательный.
Мы обязательно встретимся и обо всём поговорим.
Широ»
В конце страницы Кит читает еле поместившиеся слова, дописанные явно в спешке:
«Прости, я перечитал перед отправкой и понял, что забыл поздороваться ㅑD»
Бумага начинает стремительно намокать, слова становятся тусклыми и мутными.
Кит ничего не понимает.
Почему-то всё это выглядит как какое-то прощание. Дурацкое, жестокое, совсем неуместное прощание. Это выглядит ужасно, это чувствуется ещё хуже.
Кит плачет, перечитывает, не понимает, читает ещё раз, пишет Широ, звонит. Но Широ на миссии, он не может ответить. И Киту снова остается лишь горькое ожидание.
***
Приглашение на свадьбу уже в пути.
