Мир Неправильного Дежавю

16 Дядя Федор не побежал бы специально к своему деду. Ведь бабушка запретила ему? А он – послушный малый. Просто, когда он опять играл в догоняшки со своими школьными «друзьями», то так сильно перепугался, что уже ничего не соображал. Пацаны загнали его в тупик и потирали ладошки от удовольствия: «Ну, всё! Дальше ему бежать некуда – там тупик». Но, чисто случайно, Дядя Федор вспомнил, что в прошлый раз, когда он провожал своего дедушку после поездки в автобусе, то шел именно по этой улочке, которая в тупик в конце упирается. И, вот, когда он об этом вспомнил, то сделал вид, что жалобно взвыл, как шелудивый пес: «Не бейте меня! Ну, что я вам сделал?» Когда он убежал в сторону тупика, то пацаны со всей силы не неслись. Они шли медленными шагами, с самодовольными рожами... То есть, улочка, по которой школьники двигались в сторону тупика, была застроена одними избами. И калитка в тупике, тоже вела в избу. Но, когда этот мелкий поганец вошел в калитку, то пацаны резко опешили. Они вдруг сорвались с места и побежали, потому что им пришло в голову, что он, либо наябедничает хозяевам, либо, если в избе нет никого, то удерет от них через огороды. И вот, когда все они вбежали во двор, то их, вместе с Дядей Федором, остановил пес. Он наверно дрых без задних лап, когда в калитку вбежал Дядя Федор. Но, когда вломились все эти придурки, своей шумной толпой, то цепной пес тут же подскочил и заорал на них перепуганным лаем. Дальше и так понятно, что происходило: из дома выскочил дедушка Дяди Федора. Как и все старики в его возрасте, в руках он держал винтовку... То есть, пацаны смылись, как щенки трусливые, а Дядя Федор - нет. - Можно, я чуть-чуть подожду, когда они уйдут все, - промямлил Дядя Федор так, словно со страху ум потерял и не узнает своего деда. - Ну, ты чаю хоть попей, - ответил ему старик. - У вас это стандартная фраза... - Да нет. Просто, я смотрю, как сильно ты запыхался. - Ну, и что? - То, что бежал. - Даже, если бежал. - Даже собака, и то пьет из лужи, когда намотается. Этим дед убедил его, чтоб зашел в дом, а не стоял во дворе и терпел гавкатню собаки. Той, которая, по словам деда, пьет из лужи, если сильно намотается. 17 - Ты видел картину с воздушным шаром? – так начал разговор дед, которому почему-то казалось, что внук специально надулся (сидит за столом и молчит, будто собрался удрать сразу, как только допьет до конца первую кружку с чаем). – Мне принес ее какой-то толстый мужик. - В смысле, ты у него купил ее? – вспомнил Дядя Федор то, что дед всегда покупает все свои картины. То есть, если картина похожа на мазню, то он может ее задорого выторговать. - Да нет, он сам отдал мне ее. Даже приплатил, чтоб я не начал упираться. - То есть, картина тебе не нравится, - сделал вывод Дядя Федор. – Но ты хочешь, чтоб я на нее глянул. Так? Мол: где логика? - Просто, - ответил ему дед, - мне показалось, что ты нарисован на той картине. - Нарисован? - Я только сейчас на тебя посмотрел и узнал. Ну, ты же знаешь? Внизу воздушного шара обычно висит корзина. Ну, и вот, в этой корзине... Там ты сидишь... В общем, Дядя Федор вынужден был подняться и пойти по направлению, в сторону картины, чтобы свериться со словами деда. - Да, действительно, - зачесал он в затылке, - на меня очень похоже. То есть, он делал вид, что ничего не знает про эту историю с воздушным шаром. Дяде Федору почему-то казалось, что, если он поведется на этот розыгрыш, то его дед снимет с себя маску, а там окажется, что под ней морда Толстяка. Именно такие мысли настораживали Дядю Федора так сильно. Из-за этого ему не хотелось заходить сейчас в его дом, а хотелось поскорее из него убежать. - Ты пойми, - говорил дед в то время, как у Дяди Федора начинало мутнеть в глазах, - других миров не существует. Это всё обман. Есть только один мир. Одно космическое пространство... Но Дядя Федор не слышал всего этого – сказалось действие снотворного, подсыпанного в чай. И когда он проснулся, то вокруг было темно. Можно было подумать, что мальчика заперли в темницу. Для начала он поднялся и попытался пройти в разные стороны, чтоб уткнуться в стены, которые являются препятствием. Тогда он поймет, что находится в темнице. Но стен никаких не было. Видимо, мелкий шел по коридору. В конце он мог нащупать дверь, которая не открывалась. Судя по всему, была на замке. И мелкий пошел в обратную сторону. С левой стороны коридора он нащупал дверной проем и вошел в него. Дальше там были ступени, ведущие наверх. Дядя Федор начал подниматься. Так он вышел на второй этаж, если судить по том, что дверь на нижнем этаже, скорее всего, была входной и вела на улицу. Та дверь, которую он открыть не мог. На втором этаже тоже располагалось коридорное помещение. Мелкий мог бы по нему походить, чтоб обследовать, но сильно задерживаться не стал, потому что, когда он на этот этаж поднимался, то видел, что где-то выше забрезжил свет. То есть, на каких-то верхних этажах. То есть, если судить, что в этом здании все помещения погружены в такую слепую темноту, что, хоть глаз выколи. Так он пошел по ступенькам всё выше и выше, пока наконец не добрался до этого этажа. Там, где внутри коридорного помещения видится слабое мерцание света. Дядя Федор не мог закричать, чтоб позвать на помощь (ну, или попросить, чтоб свет включили), потому что он не знал, где находится. Это необязательно – думать, что ему в чай подсыпали снотворное. Он мог и сам легко заснуть. А всё, что с ним сейчас происходит, не более чем совпадение. Когда он зашел за угол косяка дверного проема, то поначалу ему показалось, что он видит окошко, издающее тусклый свет. Остается только подойти, чтоб понять, что же там за странность. Так вот, это была картина. Когда к ней подошел Дядя Федор вплотную, то... Как говорится, глазам своим не поверил. Он впервые в жизни видит картину, которая издает свет. Так, как будто это просто экран телевизора. Видео-трансляцию поставили на паузу. Но Дядю Федора не это так сильно удивило. То, что можно просунуть руку сквозь холст. Мелкий решил проверить, проденет или не проденет он свою руку. И, да, рука прошла. Поскольку картина висела на стене, то Дядя Федор принес табуретку (чтоб не захлопывалась дверь, ведущая в это коридорное помещение, то ее подпирала табуретка), поднялся на нее и попытался залезть вовнутрь. 18 С внутренней стороны картины Дяде Федору почему-то показалось, что он попал в зазеркалье. Потому что там было всё то же самое, что и с внешней стороны. То есть, первым делом мальчишка подбежал к окну. Если учесть, что из окон лился дневной свет, то зазеркалье отличается только тем, что с внешней стороны картины была ночь. То есть, если учесть, что это мир зазеркалья, значит, в том здании, из которого вылез Дядя Федор, тоже есть окна. Но за оными темно. Это здание было домом его дедушки. То есть, по всем стенам были распиханы картины. Так, словно их рассовали, как кубики для игры в тетрис. Дяде Федору они напомнили переводилки. Будто бы все стены чьими-то дебильными переводилками залеплены. А внизу дверь для выхода на улицу. Но, когда мелкий к этой двери подошел и хотел открыть, то дверь примерно так же отреагировала, как и с той «черной» стороны картины. Ну, если учесть, что эта сторона «белая», то та – черная. Вроде бы, всё понятно, как день и ночь. Дядя Федор был вынужден вылезать через окно. Он выдавил стекло, чем привлек к себе внимание цепного пса. Тот гавкал так осатанело, словно искусал весь воздух – живого места на нем не оставил. Мелкий, конечно, мог бы залезть назад в картину, чтоб проделать похожую операцию там (в темноте), но... Дело в том, что Дядя Федор забыл. Еще пяти минут не прошло, как он перелез через рамки картины, но уже не бельмеса не помнит. То есть, в его памяти стерся сам факт перелезания через картину – раз. Ассоциация с миром из зазеркалья – два. Он, просто, ходил так, будто пацан, который ходит по комнатам старого дома, в котором никто не живет. Когда Дядя Федор посмотрел на дом снаружи, то он обратил внимание на то, что в доме было всего два этажа. Внутри же этот дом больше напоминал собой «многоэтажку» - девять или двенадцать этажей: типичные стандарты советского времени. Чтоб собака мальца не покусала, он полностью всю избу обошел. Это вместо того, чтоб идти к калитке напрямую, сделав всего пять или шесть шагов. Поскольку калитка тоже была заперта на навесной замок, Дядя Федор перелез через ограду. Даже, если бы замок не висел, ему всё равно не подойти было к калитке – собачья цепь легко дотягивалась до нее. Как только мальчишка спрыгнул с забора, то, откуда-то с разных сторон, к нему побежали пацаны, со своими дебильными воплями: «гони бабло, вонючий козел». И Дядя Федор так странно отреагировал, словно не долетел еще до конца. Ноги его соприкоснуться с земной поверхностью толком еще не успели, но туловище взмыло обратно – на пики забора. Пацаны орали так громко, чтобы перекричать лающую дедову шавку. Он опять обходил этот дом: по тому же периметру, что и в прошлый раз залезал в выдавленное окно... В общем, возвращался к картине. Если он в прошлый раз забыл о том, что через картину перелез, то теперь, когда его так сильно напугали пацаны, к нему, как будто бы вернулась память. Только в этот раз картина имела холст. Ну, примерно такой же, как в сказке про Буратино: если попытаться через него продеть голову, чтоб похомячить из котла, который висит над очагом, то - не более, чем прорвешь дырку. Так Дядя Федор подумал о том, что опять он угодил в какую-то ловушку. 19 Как-то раз дедушка Бессольцев предложил Дяде Федору перерисовать какую-нибудь картину. Из тех, что висят на всех стенах в его доме. - Мне?! – хохотнул Дядя Федор, - нарисовать картину?! Ну, ты насмешил! - А что в этом такого? – пожал плечами дедушка Бессольцев. - Дак, я же не художник! - А ты попробуй? Ну, возьми краски, любую из картин... Дядя Федор даже прикасаться не собирался. Просто – из вредности. - И попробуй зарисовать то же самое, - продолжал излагать дедушка, - что написано на картине. - Дак, а зачем?! Ведь, она же уже готовая, эта картина! Ее не надо писать заново! Дядя Федор всё это выкрикивал с таким надрывом, словно Дедушка Бессольцев до такой степени глупый старик (примерно такой же неумный, как любой из пацанов, который учится с Дядей Федором в одном классе), что ему слишком сложно приходится разжевывать прописные истины. - Ну, не знаю, - развел руками его дед. – Я таким способом «переписывал» почти все картины. - Все картины?! Все-все-все?! Но зачем! Он не мог из простой вежливости сказать: «Но ведь это же глу-упо!» - Видишь ли, - принялся он своему внуку объяснять, - если их не переписывать, то... И он не договорил, словно запамятовал о том, что собрался сказать данному мальчику. - То - что? Вылетело из головы? Ах-ах-ах, какая невезуха: только придумал, как оно, бац, и уже забылось. - Не ерничай. Я просто хотел сказать, что, когда я переписал таким способом самую первую картину из своей коллекции, то она - будто бы ожила. - Как это «ожила»? - Ну, случайно... - Э-э... - Ну, знаешь как во сне? Тебе снится, что ты подошел к картине, случайно прикоснулся к ее холсту рукой. Но твоя рука свободно проходит сквозь холст. И тут ты видишь, что там ветки на деревьях раскачиваются, потому что подул легкий сквознячок. - Из двери твоего дома, подул в мир данной картины? - Ну, да, - обрадовался дед, что Дяде Федору понравилось то, что он сейчас рассказывает. - Только, всё это не во сне, а наяву происходит. - «Происходит», с учетом, что я переписал заново картину. Да? - Видишь ли... Иногда мне приходилось переписывать одну и ту же картину по нескольку раз. Потому что с первой попытки не получалось... Э-э... Ну, в общем, проникнуть в эту картину. - А если вообще никогда не получится? Но дед не мог объяснить всего этого Дяде Федору. Например, того, что, если он (Дедушка Бессольцев) умрет, то картины постепенно угаснут. Как цветы на подоконнике, если их не поливать. Можно даже пролезть в какую-то картину и не вылезти из нее потом. Так там и остаться внутри. Дедушка Бессольцев хотел проверить: что будет, если Дядя Федор перерисует какую-то из картин. Посмотреть, откроется ли вход или не откроется. Но Дядя Федор почему-то решил, что старик над ним просто смеется. Ну, так, будто бы выжил из ума. 20 Дядя Федор попробовал такой способ удрать от ребятни – уйти от них огородами. Но, дело в том, что ребята тоже не дураки. Они поджидали его и там: на выходах из тех огородов, через которые пробирался Дядя Федор. Когда он шел назад – в сторону двора своего дедушки, то Дяде Федору невольно показалось, что к нему подкрался хозяин и вот-вот схватит его за ухо. То есть, когда он шел по огороду, то остановился и замер: он увидел, как чья-то тень к нему приближается. Поскольку мальчик стоял неподвижно и не мог оглянуться назад (у него душа ушла в пятки), то этот «владелец тени» обошел сам его... Дело в том, что Владелец Тени был не хозяином, а тем самым – Толстяком. - Ну что, испугался? – дружески похлопал Толстяк его по спине. – Думал, что я хозяин? - Нет, я думаю про другое, - проговорил в ответ мальчик. – То, что всё это из-за тебя. - В самом деле?! – весело удивился Толстяк. Дядя Федор кивнул. - А хочешь, я докажу, что это не так? Дядя Федор не озвучил никакую реплику. - Я помогу тебе выйти из оцепления. - Из чего выйти? – переспросил мальчик. – Мы в огороде, а не в... Этом, как его. - Оцепление - это когда враги окружают... В общем, он вывел Дядю Федора через двор его деда. - Что ты намерен делать дальше? – спрашивал он мальчика по пути. - В смысле? - Ну, ты залез в картину через рамку... То есть, попал в «копированную явь»... И как ты будешь назад возвращаться. В свой мир. - Во что – во что я попал? - Я сказал: копированная явь. Явь - это примерное название всей нашей жизни. Ну, то есть, как называется «жизнь» другим словом? Так только: явь. То есть, всё то, что мы видим не во сне. Теперь разобрался? В том, что я сказал. Дядя Федор опять никакой реплики не озвучил. - Смотри, - продолжал Толстяк чесать языком, - я могу перевезти тебя на своем аэростате... Ну, раз мы с тобой подружились, - Дак, а зачем?! Я просто не понял. То есть, я хотел спросить: зачем подружились. Ну, судя по глазам Толстяка, он знал, что Дядя Федор хочет спросить что-то такое, с помощью чего он сможет подловить Толстяка. Он подозревает его в том, что Толстяк является главным инициатором неприятностей, навалившихся на Дядю Федора. - То есть, - договорил Толстяк до конца свою речь, - я хотел сказать тебе, что ты ошибаешься. Ты говорил мне, что это я тебя всё время подставляю?! - Я знаю, что я сделаю, - ответил ему Дядя Федор на все вопросы. – Я дождусь ночи, и в доме моего дедушки будет висеть картина, которая светится в темноте. Видимо, он хотел добавить еще к этим словам: «А свой воздушный шар засунь себе в жопу. Я тебе даже разрешаю его лопнуть, потому что целиком он туда не влезет». 21 Дядя Федор дождался, когда наступит темное время суток. Дело в том, что, когда начинало смеркаться, то многие картины, висящие на стенах в дедушкином доме, начинали светиться. Мальчик не знал, из-за чего такое происходит, но – можно предположить. Дед каждую ночь включал свет во всех комнатах. Якобы, причина в том, что, персонажи на картинах живы, и, если их всех погрузить в темноту, то они начнут чувствовать себя там неуютно. Значит, логика такая, что сейчас картины светятся по той странной причине, что в доме нет света. Они светятся сами по себе. Ну, во всяком случае, именно так Дядя Федор понял для себя ситуацию. Всё это время мальчик гулял по коридорам, рассматривал картины и думал. И вот, чисто случайно, одна картина задержала на себе его взор. Дело в том, что на ней была изображена комната Дяди Федора. Ну, и, поскольку всё такое настоящее (не потолок и стены, а кровать, в которую можно завалиться и заснуть, поскольку Дядя Федор здорово устал за день), то мальчику захотелось перелезть туда, через рамки этого висящего на стене полотна. Дядя Федор пролез вовнутрь картины, улегся в кровать, и... Он уже собрался задремать, как... Ему показалось, что он слышит чьи-то шаги. Мальчишка тут же подскочил с кровати и резко включил свет. И он не обознался – по его спальне расхаживал этот – Толстяк. Дядя Федор очень сильно испугался. Ведь он вспомнил, что Толстяк так и не вернул ему те ключи от квартиры, которые он (Дядя Федор) случайно обронил в корзине аэростата. Мальчик на Толстяка хотел наорать, но мужик поднес к своим губам указательный палец и подвел Дядю Федора к двери, которая выводит из комнаты мальчика. Дядя Федор распахнул эту дверь... Видимо, он хотел выскочить из своей комнаты, но... Он чуть не улетел в темноту. За дверью простиралась темнота: пола под ногой не было, потому что нога проваливалась в пропасть. - Это что такое? – промямлил Дядя Федор. - Это – бездна, - проговорил мужик. - Чего? – переспросил Дядя Федор так, как будто мужик был идиотом, который, если что и скажет, то всё время невпопад. - Ну, это, как у Ницше: «Если ты смотришь в бездну, то это значит, что не ты в нее смотришь, а она - в тебя». Так – понятно тебе? - Ну, да. - Я думал надо всем этим, - продолжал Толстяк свою говорильню. – Пытался понять. Поначалу я объяснил это для себя так, как будто всё вот это – мир неправильного дежавю. То есть, этот толстый придурок должен был не языком молоть, а разрешить мальчишке выспаться. Неужели он не обратил внимание на то, как сильно он перепугался при его появлении? - Помнишь, ты летел на воздушном шаре, и всё пространство, которое ты видел вокруг, словно заслонено было небесной синевой? – тем не менее, продолжал тот молоть дурацким своим языком. – И вот, ты представляешь себе, что будет, если планеты нет! Ну, ты, к примеру, долетаешь на воздушном шаре до той точки, где, когда ты в прошлый раз летел, то видел земную поверхность... А сейчас ее нет в этой точке! Прикинь?! Дак вот, эта ситуация называется бездной. Понимаешь, дружище?! По идее, планеты - ровно две, потому что они похожи друг на дружку, как две капли воды... Но тут, когда ты путешествуешь, то вдруг замечаешь, что ни первой ни второй планеты не существует. Обе этих фигней невидимые! Вот что поражает по-настоящему. То есть, то, что солнце заходит за невидимую планету. За ту, которой нет, и наступает вот такая тьма, которая здесь, сейчас, за этой дверцей! Эта тьма простирается во всем космическом пространстве. Оно чем-то даже похоже на такую ситуацию... Ну, знаешь? Когда картину не дописали, и поэтому за дверью в твоей комнате, которая запечатлена на холсте картины, находится тьма. Бездна. - А кто убил того мальчика? - Твоего двойника? - Да. - Чудовища. А, или ты меня подозреваешь! – хохотнул Толстяк. Но мальчишка ничего не подозревал. Ему хотелось только одного – чтоб этот тип от него отстал и больше не беспокоил, никоим образом. Дал нормально выспаться. - Я ничего не подозреваю, - пробормотал Дядя Федор. – Мне просто не хочется, чтоб и меня убили, так же как его. Вот, про что я. Ясно тебе? А про что ты... Это вообще хер проссышь. И так Толстяк вынужден был удалиться. Не мешать спать маленькому мальчику. Не отвлекать его своей идиотской болтовней. 22 Когда проснулся Дядя Федор, он, скорее всего, забыл о той ночной стычке с Толстяком. Потому что он подошел к двери, через которую можно выйти из спальни, открыл ее, но там, со всех сторон, на него смотрела бездна. То есть, смотрела вовнутрь него, если исходить из логики того, что сказал Толстяк про изречение Ницше. Бездна была не черного цвета, как тогда, ночью, а голубого. Вернее говоря, небесного. Но Дяде Федору показалось, что за его спиной кто-то стоит. Он нервно обернулся и перевел дух, от испуга. Там Толстяк стоял. А то мальчику показалось, что тот просто столкнет его в эту бездну... Ну, и Дядя Федор полетит... Бесконечно. То есть, отправится в бесконечный полет; в бесконечное падение, в конце которого он не разобьется ни об какую жесткую «земную поверхность». - Ну, чего тебе от меня надо, - уныло промычал Дядя Федор. - Я просто помочь тебе хотел. И, поскольку Дядя Федор промолчал, не найдя никакой подходящей реплики, то Толстяк продолжил: «Попробуй, подойди к окну? Интересно, сумеешь ли ты там что-нибудь увидеть». И Дядя Федор так и сделал: он подошел к окну. Но, дело в том, что за окном виднелась всё та же бездна, которую Дядя Федор видел в дверном проеме своей спальни. Если оконную раму распахнуть настежь м посмотреть, что внизу, то можно увидеть, что земной поверхности нет, потому что всё утопает в синеве небесной, так, словно в тумане. Но Дядя Федор не отчаивался. Он вспомнил, что под кроватью у него лежит толстый моток прочного, капронового каната. Он тут же зацепил за батарею и начал спускаться по отвесной стене. Но в конце, когда он дополз до первого этажа, и ноги Дяди Федора погрузились в синеву небесную, то, спускаясь ниже, мальчишка полностью в ней утонул. Когда он погрузился в бездну и посмотрел на конец веревки, то он увидел, что вместо «конца», торчит только обрубок. И этот обрубок тянется вверх. Так, что Дядя Федор вынужден был назад подниматься. И он заполз на свой этаж и увидел, что Толстяк всё так же стоит, скрестив руки, словно чего-то ждет. То есть, Дядя Федор уставился на Толстяка такими вытаращенными глазами, словно он видит этого мужика впервые. Но, дело в том, что до Дяди Федора только сейчас дошло: ведь Толстяк мог канат перерезать, пока этот мальчик вниз спускался. То есть, пацаны из его школы именно так бы и сделали на месте Толстяка. - Ну что, - произнес Толстяк, - придется тебе согласиться. - На что? – ответил Дядя Федор так, словно Толстяк ему не знаком, поэтому какую-то фигню сморозил. - Ну, полететь на аэростате. Помнишь, я тебе говорил? - Нет, - опять промычал Дядя Федор. - Но у тебя просто нет другого выхода. Когда Дядя Федор согласился, то с ним произошла некая странность. Если можно ее так назвать: дежавю. То есть, мальчик, сначала находился в своей комнате, да болтал с Толстяком, а потом, вдруг, он вдруг сам не зная как, оказывается висящим на своем канате. То есть, руки держатся за конец веревки, поскольку канат не такой «бесконечный», как космическое пространство-двойник. Но, если посмотреть вверх, то там не «обрубок», как в прошлый раз, а длинная струна каната, натянутого под весом маленького мальчика. А еще Дяде Федору там можно было разглядеть спускающийся воздушный шар. Толстяк, при помощи перехватывания каната, спускал его всё ниже и ниже. 23 - А что это за двойник вселенной? – расспрашивал Дядя Федор, пока они летели. - Ну, вот, представь себе: такая же Земля, такое же солнце... Представил? - Ну. - Да ты не «нукай». - Я хотел сказать, что представил. - Но, только, пространство совсем другое. То, в котором «висят» эти Земля, да солнце. Так понятно объяснил? Это, как будто Капитан Очевидность пролетел мимо, присел в корзину и поделился своими знаниями. Дядю Федора обычно интересовало что-то такое – эксклюзивное. Именно этим он всегда отличался от простых пацанов. И именно за это они его всегда били. За то, что им нужен был простой текст (то есть, какая-то писанина, внешне похожая на инструкцию для дебилов), а Дяде Федору это казалось глупым. И вот, какая реакция у простого обывателя, который видит перед собой человека, уверенного, что умнее него нет никого на всём белом свете? Конечно, самая очевидная – настучать по бестолковке. - Ну, это, знаешь, как? – попытался Толстяк объяснить ему более пространно, поскольку почувствовал, что мальчишка не удовлетворился ответом. – Те же самые созвездия на небе. Звезды расположены в точности так же, как на оригинальном небе космического пространства. - На небе, - тупо повторил Дядя Федор. – А оно чем-то отличается? Небо. Если две планеты находятся друг возле друга... - Ну, вот, представь себе... – опять он начал с этой идиотской реплики: «вообрази себе», «задумайся». Как будто, если парню не подсказать, то сам он не догадается задуматься. – Когда мы живем, то все наши воспоминания, если представить себе, что мы их забыли и никогда про них не вспомним... В общем, современная наука вычислила, что их запоминает вода. Если ее заморозить, то наша память вечно прохранится. Но, что с нею начинается, когда мы умираем? - И что же? – То есть, Дядя Федор не смог бы самостоятельно ответить на такой вопрос. Он доверился Толстяку, поскольку данный субъект представлялся ему сверхъестественным существом. Да, ученые покамест не исследовали мир смерти. Но – сверхъестественным-то существам сам бог велел! Значит, Толстяк точно знал про то, куда девается накопленная человеком информация после его смерти. Ну, к примеру, как выразился известный персонаж Булгакова, человек бывает «внезапно смертен»: он не успел сохранить «в своем компьютере все его файлы»... Ну, и? - То есть, если при жизни, - принялся отвечать Толстяк, - нашу память дублирует вода, то после смерти - ее дублирует космическое пространство. Так называемое небо. И вот представь себе воспоминания в форме снежинок? То есть, снежинки движутся не как обычно – сверху вниз, а наоборот – снизу вверх. Представил? - Ты каждый раз будешь говорить, сначала «представь себе», а потом – «ну что, представил?» А, ели я отвечу «ну», то - просить не нукать? - Просто, мне хотелось, чтоб ты нарисовал в своем воображении то, как выглядит в миниатюре космическое пространство, которое замкнуто. - То есть, которое имеет фигуру, - пояснил Дядя Федор. - Ух ты! – восхитился Толстяк его находчивостью. – Ну, ладно. Дак вот, в космическом пространстве, которое, как ты выразился, имеет фигуру, снежинки движутся вверх, а в конце ударяются в стенки купола и возвращаются назад. В общем, если бы небо не считалось бесконечным (то есть, пространством, не имеющим «стенок купола небесного»), то оно было бы забито информационным мусором под завязку. А так «снежинки» движутся и движутся себе дальше. Почему? Да потому что это такое небо, которое настоящее. А вот небо-двойник - это пространство, имеющее форму, если посмотреть на него в миниатюре. 24 Дядя Федор, когда прилетел и Толстяк его спустил вниз, на земную поверхность, а сам продолжил дальше свое путешествие, то мальчик увидел труп. Он шел по лесу, так как Толстяк спустил его на опушку, и увидел, что под деревом лежит мужское тело. Может, оно и женское, просто Дядя Федор не переворачивал его на спину. Густые волосы доставали до плеч, - может, и женское. Но человек был в штанах, - значит, мужское. Из спины лежащего тела торчала рукоятка ножа. То есть, если бы Дядя Федор подозревал Толстяка, то он помнит, что у Толстяка алиби – он только что перевозил его на воздушном шаре, а по трупу заметно, что он свежий. То есть, нож в спину воткнули совсем недавно. Но... Ведь, нужно еще учитывать и то, что у Толстяка может быть двойник. Поэтому, безусловно, дело рук Толстяка. Ну, почерк преступника – один и тот же. Обо всём этом размышлял Дядя Федор, когда уносил ноги с места преступления. Ему хотелось как можно скорее оттуда убежать. Так, чтоб никто не увидел этого мальчика. Наконец Дядя Федор выскочил на тропинку. И когда он побежал, при этом постоянно оглядываясь, создавалось впечатление, что бежит он не так, как все – лицом вперед, а наоборот – спиной. Так он увлекся, что и не заметил двух патрульных. То есть, по тропинке шли двое милиционеров, прямо навстречу Дяде Федору. - А ну, стой! – попытался один из постовых схватить мальчика за шкирку, потому что ему показалось, что, если не схватит, то он удерет и даже «здрасьте» не скажет. – Ты что, заблудился? - Ой, дяденьки милиционеры! – делал вид Дядя Федор, что именно они ему и нужны. – Там человека убили! - Где?! - Да вон, дальше, возле опушки. - Сможешь показать дорогу? – спросил один, а второй, словно сам с собой разговаривает, заговорил в один голос с первым: «А то нам сказали, что в лесу труп нашли. А где нашли? Но – ничего не говорят... Вот мы и ходим, ищем». И Дядя Федор отвел их на то место. То есть, он бежал по лесу, четкой дорожки не было у него под ногами, чтоб он мог вернуться на то же место. Он бежал по лесу, бежал, а потом вдруг выскочил на тропинку, и дальше он по тропинке уже несся. Но ему, каким-то странным мистическим способом, удалось определить, в каком месте сходить с тропинки... Главное, в какую сторону – в левую или в правую. Ведь он мог не запомнить. Но - его как будто сами собой несли ноги. И Дядя Федор точно прибежал в то место, где лежал труп. А патрульные следом за ним семенили. - Вот он – тот человек. - А откуда ты бежал? Ну, до того, как его увидел. - Я не бежал, а шел. Побежал я после того, как увидел его. - Ну, шел. Дак откуда? - Серега, ты чё, допрос пацану страиваешь?! - Что-что? - Ну, ты так спрашиваешь у него, как будто его подозреваешь! - Это я подозреваю Толстяка, а не он - меня. - Не Толстяк - тебя? – ничего не понял этот Серега. - Он про тебя, а не про Толстяка, - пояснил напарник. - Хорошо. Приметы подозреваемого описать сможешь? - Обязательно!