Прелюдия

Джулиан отступает назад и упирается в стену. Он видит, как в полумраке мастерской горят глаза Гарака, как отсвечивает в них красное сияние хирургического лазера — отчего становится еще более не по себе. И вообще откуда у Гарака инструмент из лазарета? — Гарак? — Джулиан старается не выглядеть напуганным, хотя он еще не понял до конца какие эмоции испытывает в данный момент. Страх, что сейчас Гарак убьет его этим самым лазером и никто никогда не найдет больше Джулиана Башира, отбрасывается куда-то на задворки сознания. Джулиан давно уже не боится Гарака, словно эта какая-то извращенная привязанность к опасному гуманоиду является неотъемлемой частью его жизни на станции. Причем весьма приятной. — Я вам уже говорил, мой милый доктор, — Гарак оказывается очень близко, но все еще держит какое-то подобие дистанции. Он отводит лазер в сторону, убирает из поля зрения Джулиана, — что мне чрезвычайно не нравится ваша форма. Джулиан сглатывает слюну. Он делает это слишком громко, словно нарочно выдает понимание того, что будет происходить дальше. Гарак позволяет себе улыбнуться, едва заметно, ровно настолько, чтобы Джулиан избавился от любых намеков на страх окончательно. Вместо опасения за свою жизнь внутри него разворачивается что-то более приятное. Щекочущее предвкушение, мелкие иголочки по позвоночнику… Джулиан подозревает, что наверняка уже покраснел, но надеется, что в нынешнем освещении Гарак этого не заметит. — Говорили, — отвечает Джулиан и Гарак вдруг приближается еще, вторгаясь в личное пространство, смотрит так пристально, что мурашки Джулиана становятся совсем неприлично большими и ворот формы начинает давить на горло. Джулиан поднимает правую руку, протягивает к шее, с намерением ослабить давление, но Гарак перехватывает ее за запястье. Кожа у Гарака шершавая и холодная, хотя в мастерской весьма комфортная по кардассианским меркам температура — в этом Джулиан уверен. Возможно, такой эффект — это красноречивое доказательство того, что Джулиану становится жарко, настолько что горят даже руки. — Не дергайтесь, — Гарак произносит это настолько безэмоционально и хладнокровно, что возможно стоило бы заново испугаться. Но Джулиан слишком хорошо знает Гарака (ну по крайней мере ему так хочется думать), что почти уверен — не один он сейчас обуреваем эмоциями. Хирургический лазер оказывается у горла, и Джулиан задерживает дыхание, как только острие касается ворота его формы. Гарак орудует лазером с такой точностью, что, если бы не «совершенно необоснованные подозрения на его счет» можно было бы сделать вывод, что он тоже хирург. Ткань расходится в разные стороны и Джулиану становится легче дышать. Вернее, он позволяет себе вдохнуть полной грудью, показать всем своим видом, что происходящее не оставляет его равнодушным. Джулиан мог бы возмутиться порчей его формы, но не хочет. Гарак сосредоточенно ведет лазером почти до самого пояса и более прохладный кондиционированный воздух мастерской снова вызывает у Джулиана мурашки. Гарак поднимает голову, чтобы явно переключиться на другие части формы (он все еще держит его ладонь в своей) и они встречаются взглядом. Джулиан наконец-то видит на сосредоточенном лице Гарака чистое удовлетворение. Хочется спросить, что же ему нравится больше — уничтожать форму или раздевать, но Джулиан решает оставить этот вопрос на другой раз, чтобы застать им Гарака врасплох. Они смотрят друг другу в глаза, наверное, с полминуты, а затем Гарак поднимает лазер и проводит им от запястья вдоль предплечья Джулиана, по плечу, к ключице, соединяя новый разрез с уже существующим. Правая рука Джулиана выскальзывает из ткани, и он чувствует себя обнаженным, хоть Гарак раздел его только на четверть… Вторую руку Джулиан поднимает сам, подставляет под лазер, не переставая наблюдать за тем как Гарак сосредоточенно избавляется от формы Звездного флота. Словно ненавидит ее всей душой за то, что она посмела спрятать Джулиана внутри. Когда Гарак видимо по привычке портного падает на одно колено, чтобы иметь доступ к нижнему краю штанин Джулиан осознает, что не может стоять без опоры. Благо переборка все еще за его спиной. Он немного вздрагивает, потому что сам он горит, а все вокруг отчего-то становится гораздо прохладнее. Лазер проходится и по обуви тоже… Через пять минут Джулиан выступает из разрезанных ботинок босиком на голый пол, а еще через две Гарак снова поднимается и встречается с ним взглядом. Остатки формы держатся на Джулиане на честном слове и достаточно одного движения лазером, чтобы все упало, и он остался абсолютно обнаженным посреди мастерской. — Что вам понравилось больше, Гарак, уничтожать форму или раздевать меня? — Джулиан не сдерживается. Он понимает, что не может держать этот вопрос в себе, не сейчас. Уже почти ничего не скрывает то какую реакцию вызывает у него все что делал Гарак последние несколько минут. Гарак ухмыляется. Он выключает лазер и отбрасывает его в сторону. Подступает так близко, что еще немного и они будут дышать одним воздухом буквально. — О, мой милый доктор, вы как всегда задаете интересные вопросы, — на лице Гарака улыбка победителя и Джулиан вдруг осознает, что его опять переиграли. — Все что происходило сейчас, это всего лишь прелюдия… Джулиан снова почти не дышит, его разум настолько занят яркими картинами того, что может происходить после этой «прелюдии», что он не способен ни на что больше… Руки Гарака оказываются на поясе Джулиана и от этого прикосновения он вздрагивает и снова возвращается в реальность. — Продолжим? — спрашивает Гарак и делает роковое движение, после которого с громким треском форма окончательно падает к щиколоткам Джулиана комком изрезанного в клочки тряпья. Джулиан понимает, что не может сдержать улыбку и смех рвется у него из груди. И ответить на этот вопрос как-то иначе кроме как «да» он физически не сумеет. Гарак протягивает ему руку и Джулиан послушно следует за ним в самую закрытую часть мастерской — и будь что будет.

***

Джулиан надеется, что в такой час никто не увидит, как он возвращается в свою каюту. Ну разве что кроме Одо, но он и так знает все и про всех. Просто за неимением ничего более подходящего Джулиану приходится пробираться по жилому сектору станции даже не в чем мать родила (это, наверное, было бы лучше) — Гарак одолжил ему странного цвета халат, от которого начинает рябить в глазах. В комплекте со странно украшенными тапочками все кажется настолько нелепым, что Джулиан не решается даже представлять, как он выглядит со стороны. — Джулиан? — звучит за следующим поворотом, буквально в нескольких метрах от дверей в каюту. Джулиан оборачивается — Майлз стоит возле одной из раскрытых переборок, вокруг него куча инструментов. Очевидно какой-то срочный ремонт. В четыре часа утра по станционному времени. — О, здравствуй, Майлз, — Джулиан пытается сделать вид, что так задумано, что он всегда гуляет по ночам в таком виде, но судя по вытянувшемуся удивленному лицу шефа ему все понятно без объяснений. — Ну я пойду… Джулиан разворачивается и быстро идет к своей двери надеясь, что не успел покраснеть за те несколько секунд что Майлз видел его лицо. Только оказавшись внутри каюты, Джулиан почти бежит до ванной, чтобы умыться и хоть маленько успокоиться. Правда стоит Джулиану добраться до зеркала то ни о каком «спокойствии» речи уже не идет, так как он обнаруживает, что вся его шея и кожа вплоть до того места где кончается «декольте» кардассианского халата покрыты засосами. Джулиан закрывает лицо руками, а потом ему становится смешно, потому что Майлз расскажет Кейко, а Кейко Кире, а Кира поделится с Джадзией, а если знает Джадзия… Завтра все вплоть до капитана Сиско будут в курсе ночных похождений доктора Джулиана Башира.