Контраст

Осенний ветер был теплым сегодня, обманчивым, создавая впечатление, что лето еще возможно продлить хотя бы на ближайшую неделю. Но календарь обмануть сложно, уже были начальные числа сентября и листья на деревьях уже начали стремительно терять яркий зеленый цвет. Пьеро любил сентябрь, да и осень в принципе, как человек достаточно творческий. Не смотря на свой юный возраст, осень для него становилась оплотом вдохновения, которое можно было черпать даже из низкого неба. Но Пьеро так же и ненавидел сентябрь, потому что ему нужно было возвращаться в Академию на учебу. Сама учеба его не пугала – Пьеро был достаточно умен для академической программы и отлично знал несколько языков, потому что его отец огромные деньги вкладывал в гувернеров для своих детей с самого их малолетства. Академия раздражала его совершенно по другим причинам. Пьеро можно было назвать белой вороной в коллективе, несмотря на то, что его волосы всю жизнь были черные как смоль. Учиться в единственной элитной мужской академии своего города, казалось бы, такое счастье для любого уважающего себя ребенка. Об образовании в этом месте ходили легенды, все лучшие выпускники обязательно занимали высокие посты в городской иерархии и приобретали необходимый статус, такой значимый в современном обществе. С рождения Пьеро не было ни малейшего сомнения в том, куда он пойдет учиться. Карабас для своих детей выбирал всегда все самое лучше, Шарлотта, например, вообще не ходила в школу, все лучшие учителя города сами приходили к ней и Пьеро необычайно ей завидовал. Ей не приходилось каждый день сталкиваться с тем, с чем сталкивался ее младший брат. И поэтому, если обычные дети с восторгом ожидали приближения первого сентября, Пьеро с ужасом зачеркивал числа на календаре, поникая каждый день все больше и больше, когда его взгляд натыкался на идеально выглаженную школьную форму, висящую в его шкафу. Лотти пыталась его развеселить, и он был ей благодарен, но желания возвращаться в Академию это не прибавляло. Пьеро был подростком и учился он среди таких же подростков. Естественным в таком возрасте желанием, помимо, конечно, главного, чтобы тебя перестали пилить родители, являлось приобретение определенного статуса среди своих сверстников и тут-то и начиналась проблема. В одном классе с Пьеро учился сын самого директора «Golden Academy», Оливер Маккарти, пацан, по своей сути, достаточно посредственный, но отлично выучивший уроки своего отца – данное семейство было не последней фамилией на слуху, поэтому отец требовал от своего сына полного соответствия. И, кажется, потребовал от него укрепить дружеские и уважительные отношения с сыном владельца знаменитого «Золотого Ключика», определенно, престижного в своем роде заведения, только вот что-то пошло совсем не так, как планировалось. Если родителям и была нужна эта дружба, Пьеро в ней не нуждался абсолютно, о чем и поспешил сообщить, когда вышеупомянутый директорский сыночек с присущим для их семьи пафосом протянул ему руку в первый день их встречи на виду у всей школы, сказав, что авторитетные люди должны держаться вместе. Пьеро тогда не знал, чем ему аукнется его порой не держащийся за зубами язык, потому просто проигнорировал рукопожатие, прокомментировав это тем, что ни в каких друзьях он не нуждается, да и в целом, из всех присутствующих Маккарти меньше всего похож на человека с авторитетом, и на того, с кем можно дружить. Вроде бы, чего такого, обычное детское высказывание, но данная новость облетела абсолютно всех в Академии, а Оливер, кажется, воспринял это как личное оскорбление, кинув, что Пьеро пожалеет об этом. Пьеро, к слову, о своем решении ни разу не пожалел, у младшего Маккарти, как оказалось, были определенные проблемы в понимании дружбы, как и у всех богатых сыночков. У Пьеро, естественно, проблемы то же были, он никогда не был общительным, круг общения его обычно составляла его старшая сестра и актеры театра его отца. Но у товарища «иди нахуй, мой отец тебе еще задаст» с возрастом проявлялись нехилые такие проблемы с агрессией и садистские наклонности и, к сожалению, большинство из них сыпались на Пьеро. Видимо, нежная натура Маккарти-младшего не смогла пережить прилюдного оскорбления в первом классе, иначе чем объяснить все его попытки максимально испортить Барабасу-младшему воспоминания о лучших годах его жизни в школе. Пьеро, скорее всего, бесил его тем, что на провокации не поддавался, а если и поддавался, то от души давал сдачу, так, что их отношения по мере взросления стали переходить все черты ненависти, возможные для восприятия подростков. Драки стали более агрессивными, в ход так же шли подставные методы, например, Пьеро зачастил (не по своей воле) к школьному психологу – отвратительному неприятному мужику, который при первом упоминании того, что Пьеро собирается стать актером, сказал, что желание изображать вымышленную жизнь попахивает шизофренией. Некоторое время Пьеро приходилось прятаться от отца, когда его особенно сильно «раскрашивали», чтобы избежать лишних вопросов, к тому же, его отец наверняка вмешается и мгновенно отрегулирует этот вопрос, что приставит к Пьеро еще и амплуа «папенькиного сынка». По мнению Пьеро, «мужские вопросы» необходимо было решать самостоятельно, отцов не впутывая, но думал так только он. Радости обидчикам в виде дополнительных причин для издевок допустить он не мог, поэтому со временем Лотти (единственная, кто был в курсе сложных взаимоотношений между одноклассниками) предложила Пьеро наносить больше грима на выступления, даже на репетиции. Идея была чудесная, потому что сразу же с плеч молодого актера упал целый груз проблем. Отец присутствовал на репетициях редко, но было много людей, которые могли ему обо всем донести; в гриме же Пьеро чувствовал себя максимально защищено, не смотря на то, что его лицо просто было вымазано в белилах, а на лице навечно маской застывал печальная клоунская гримаса. Театр в прямом смысле спасал ему жизнь. Сегодняшний день не стал исключением, Пьеро вышел из школы намного позже положенного времени, держась за левое подреберье. Что-то подсказывало, что там через время появится огромный синяк. Он отошел уже на приличное расстояние от Академии, решив сегодня поменять путь до дома, чтобы не наткнуться случайно на кого-то из знакомых, которых в центре у него было целое множество. Пьеро был подающим надежды актером, поэтому очень многие считали своим долгом похвалить необычайно талантливого ребенка и считали, что делают этим благое дело для его самоощущения и самооценки. Пьеро, естественно, ни в чьем ободрении и поощрении не нуждался, но всегда с искренней улыбкой на лице принимал поздравления, из-за чего этот замкнутый круг не заканчивался ни на мгновение. Все считали Пьеро золотым ребенком, гордостью своего отца, необычайно солнечным мальчиком, не представляя, как на самом деле этого подростка коробило от любого их прикосновения к своему плечу. Сейчас Пьеро лениво шаркал остроносыми школьными туфлями по асфальту, пиная листья, помятый и неряшливый в сбитой школьной форме, но все равно не теряющий своего природного шарма. Сегодняшняя стычка с компанией Маккарти могла бы закончиться для Пьеро чем-то более серьезным, нежели парой ударов под дых от их лидера, но, к счастью, его компания была труслива настолько же, насколько была тупа. А тупыми они были ну очень сильно. Пьеро взяли за шкирку как нашкодившего котенка после последнего урока химии, брыкаться было бесполезно абсолютно, шестерки Оливера во многом превосходили угловатого Пьеро в размерах. Что им было нужно, Пьеро не знал, но, видимо, что-то внушительное, если не побоялись даже учителя, который еще не покинул кабинет. Пьеро неприятно душило воротом собственной рубашки, как бы он не пытался сдерживать давление двумя руками, таранили его около 4 этажей по винтовой лестнице. Ага, башня для занятий по астрономии, интересненький поворот. Пьеро почувствовал, что теряет почву под ногами, когда один из парней в прямом смысле кинул его вперед, как только второй отворил шаткую дверь (откуда такая силища в ваши 14-15 лет?), и он пролетел в свободном падении несколько метров прежде чем сгруппировался и достаточно-таки изящно для его положения плюхнулся на пол. - Ну и какого черта вам надо опять? – Пьеро поднялся, поправил сбившийся пиджак и рубашку. Если уж чему он и научился у отца – так это всегда при любой ситуации выглядеть с иголочки. - Помалкивал бы лучше, пока зубы не выбили, - бросил в его сторону один из «курьеров», любезно доставивших его в это чудесное помещение. - Тебе бы в целом помалкивать по жизни, - Пьеро их никогда не боялся, кроме физической силы у них ничего не было, они даже подъебки не с первого раза понимали. - Ты наехал что ли, сопляк, сейчас? – Пьеро улыбался, когда громила начал наступать в его сторону, но комедии, к сожалению, сегодня не суждено было разыграться в полном своем репертуаре. - Не трогайте его. Оливер, как оказалось, давно был тут, восседавший как король на троне на башне из сломанных парт. Пьеро только сейчас понял, что они все находились в крыле, в которое запрещено было заходить ученикам любого курса из-за «ветхости помещения». Класс, в случае чего у него даже не было путей к отступлению в виде привлечения внимания любым доступным шумом. Он тут абсолютно один, в компании закомплексованного придурка и пары его гуманных помощников. Влип так влип. Пьеро развернулся на шум, по привычке скрещивая руки на груди и натягивая на лицо свою так раздражающую всех в школе улыбку. - Если хотел пригласить меня на свидания, мог бы просто прислать письмо, а не отправлять за мной такси, Олли. - Заткнись, урод. Блондина, восседавшего на партах, перекорежило, а черноволосый мысленно отбил себе пять, так грамотно в одном приложении уместил две вещи, которые его оппонент терпеть не мог – сокращение своего имени, которое использует в речи его отец, и выражение мысли о том, что все эти нездоровые отношения, которые завязались между ними – никто иное, как проявление симпатии. Своеобразное, но чем черт не шутит. - Оставь свои влажные фантазии для кого-нибудь другого, актриса, - блондин слез с парты и мгновенно сократил расстояние между ними. Пьеро не двинулся с места, хотя инстинкт самосохранения орал ему хотя бы пригнуться. Слишком много чести. Пьеро боли не боится, через некоторое время к ней привыкаешь, и она уже не кажется чем-то страшным. Даже наоборот. – Я хочу поговорить. - А менее романтичного места найти не мог, Ромео? – Пьеро улыбнулся, с вызовом смотря на своего обидчика. – Что-то сомнения берут, что ты умеешь разговаривать ртом. Маккарти оскалился, обнажая идеальные белые зубы с правильным прикусом. Будто бы он ждал чего-то другого от Пьеро после стольких лет беспочвенных приебок. - Ты смотрю совсем ничего не боишься, - он начал обходить Пьеро по кругу, приближаясь к нему максимально близко, - это меня и заводит постоянно, твое это сраное выражение лица, которым ты бросаешь всем вызов, хотя сам-то нихуя не можешь. И прекрасно знаешь об этом. Пьеро качает головой, пряча улыбку в длинных волосах. - Если тебя заводит мое лицо, Олли, - Пьеро еле сдерживает улыбку, - у меня для тебя плохие новости. Это называется ты – голу… - Пошли вон отсюда! – Пьеро вздрагивает, когда Маккарти звереет, но почему-то выплескивает свою злость не кулаком по его лицу. Наверное, он перегнул палку. Друзья Оливера исчезают сразу же (интересно, как ему живется зная, что его друзья его бояться до смерти?), после чего молодой человек треплет Пьеро по волосам, отчего последнего нервно передергивает, и отходит чуть дальше. - Пьер, Пьер, Пьер. – Пьеро перекривило снова. Он настолько привык к своему сценическому имени «Пьеро», что порой забывал, что это не его настоящее имя. Оливер подошел к окну, занавешенному пыльной шторой, - Знаешь, мой отец очень жестокий человек и он…. – он выдерживает паузу, - очень недоволен мной в последнее время. Пьеро закатил глаза. Класс, теперь ему придется выслушивать слезливую историю в трех актах о сложных отношениях отцов и детей. Вечер обещал был интересным, ничего не сказать. Видимо, придется снова возвращаться к своей тактике мгновенного побега со школы – отпрашиваться в уборную на пять минут раньше звонка и не возвращаться больше в класс, чтобы вот такие вот ситуации с ним не происходили больше. Тем временем, видимо, Пьеро пропустил мимо ушей большую часть сказанного ему в приливе откровения, но суть вещей ему, все-таки, удалось уловить: директор Золотой Академии – тиран, а Оливер – несчастная жертва обстоятельств, загнанная в угол. - И что ты от меня хочешь, чтобы я спас прекрасную блондинистую принцессу из лап злого лютого дракона? – Пьеро все это начало раздражать. Его дичайше бесила способность других людей похуистически относиться к чужому времени. Пьеро мог давно уже быть дома и проводить очередной замечательный вечер с его любимой Лотти, а в итоге вынужден дышать пылью и раздраженно переступать с ноги на ногу в заброшенной астрономической башне, просто потому что Оливеру Маккарти прижало найти свободные уши, чтобы пожаловаться на своего папочку. Совсем ебанутый, что ли. Оливер повернулся, не скрывая раздражение на собственном лице. - От тебя, принцесса, мне ничего не надо, - он зло кинул это в сторону Пьеро, на что последний поднял бровь. Маккарти сменил выражение лица на более дружелюбное, - только одна безобидная просьба. Пьеро не ответил, ожидая, чем же это все закончится. Было видно, что молодому человеку было трудно о чем-то его просить. - Мне нужно понравиться твоему отцу. – Оливер смотрел на него внимательно, - Приведи меня к себе и представь, как хорошего друга. Отцу очень нужно, чтобы ваша семья поддержала фонд школы. Пьеро застыл на месте, пропал из восприятия. Наступила совершенно не комфортная тишина. Маккарти ковырял носком идеально начищенной туфли пыльный пол, будто бы давая возможность обдумать свою просьбу. Прошло, наверное, около пяти минут прежде чем тишину помещения нарушил истерический смех Пьеро. Он смеялся так в последний раз очень и очень давно, так, что на глазах выступили слезы. - Ты вообще понимаешь, что только что ляпнул? Пьеро подобрался, поправил сбившийся галстук, улыбнулся и отвесил театральный поклон. Ну что ж, время демонстрировать свой талант? - Пап, привет, это Оливер, он избивает меня с семи лет, но он ахуеть какой классный друг! – Пьеро переступает с ноги на ногу, начиная свой длительный монолог, - Например, на прошлой неделе он наебнул старый гобелен в трофейном зале Академии, что в итоге разбило витрину со спортивными наградами, и спихнул все на меня, из-за чего мне пришлось неделю оставаться после уроков, потому что нашему завхозу похуй, кто виноват, как, в принципе, и всем в этой школе. Он останавливается, улыбается уголками губ, смотря на одного из ненавистных ему людей. Оливер стоит неподвижно, смотрит на него, и Пьеро продолжает. Зритель во внимании, это прекрасно. - А еще у нас такая крепкая дружба, что он сломал мне нос в шестом классе, помнишь? Ага, тогда, когда я сказал, что зимой полетел с лестницы. Ты тогда еще так обозлился на меня за то, что я испортил себе лицо и из-за этого придется искать мне замену в театре. – Театральная пауза, Пьеро их очень любил. Шаг в сторону как в балетной партии, удивленная интонация, взгляд куда-то наверх, - Что? Нет, что ты, у нас очень хорошие отношения, да, именно поэтому я хочу, чтобы ты сказал его папочке, какой у него славный добрый сыночек. У тебя же так дохуя времени на чужих детей, так, что почти нет на своих. Но ему очень надо доказать, что он не кусок говна, каким является, пап, не откажи в услуге. Оливер сжимает кулаки. Правда всегда воспринимается болезненно людьми такой нежной душевной организации. - Ах да, пап, и еще, тут директор сказал, что Голден Академия обнищала и мы больше не можем позволить себе ресторанное меню в любой период дня и ночи, поэтому вложи-ка ты свои деньги в их фонд, окей? – Пьеро улыбнулся, отчего тени на его лице заиграли как-то по-новому. - Я, правда, лучше бы попросил тебя сжечь Академию нахуй, но нам же с тобой так нужно помогать людям вокруг... особенно тем, которые нам нахуй не нужны. Пьеро замолкает и замечает, как агрессивно пульсирует вена на шее его оппонента. Если уж он решился заговорить на эту тему с ним, пусть терпит. Как будто кто-то в здравом уме вообще будет ждать другого ответа. Пьеро не боится его и никогда не боялся. Сует руки в карманы темно-синего пиджака с символикой Академии на груди – золотой лилией на фоне изогнутой шпаги- и подходит ближе, не сводя взгляда с лица такого крутого, но выглядевшего как побитая собака, человека. - Повзрослей, Маккарти, - голос Пьеро брызжет ядом, так, что его хватит, чтобы отравить всю Академию от верха до низа. Пьеро ниже на половину головы, но сейчас чувствует себя гигантом, способным раздавить человека одним своим словом, - Даже если от этого будет зависеть моя сраная жизнь, я никогда не приду к тебе на помощь, Олли. Потому что ты, - Пьеро встает на носочки, не находя это даже оскорбительным для самого себя, и дотягивается до его уха, продолжая шепотом, - потому что ты ебучий кусок дерьма. Оливер реагирует куда быстрее, чем Пьеро предполагается, беря его за грудки и протаскивая через всю комнату. Он ощущает, как его впечатывают в бетонную стену, это отдается в теле сбившимся дыханием, надеется, что его ребра уцелели. Пьеро сжимает руку обидчика в ответ в железной хватке, молясь, чтобы тот не прибил его сразу. Уж чем, а телосложением черноволосый всегда проигрывал своему окружению. Глаза Маккарти безумные, того глядишь расщепит его взглядом на атомы, но инстинкты самосохранения Пьеро – странная вещь, отключаются тогда, когда следовало бы вопить сиреной. Они обмениваются злостными взглядами, но предохранители уже сорваны, что у первого, что у второго. - Ты можешь избивать меня сколько тебе захочется, это не изменит того, что ты нихуя из себя не представляешь, - Пьеро смеется, наблюдая, как лицо Оливера становится все более безумным, - Знаешь, почему ты не привлек моего внимания? – он не обращает внимания на то, что его все так же держат за грудки и прижимают к стене, - Потому что ты как все, избалованный папин сыночек, не способный ничего сделать без чужого одобрения. Поэтому я тебя так и бешу, не взглядом своим, а потому что я, блять, не боюсь тебе в рожу сказать, что меня не ебет ни твой статус, ни положение, будь ты хоть сыном самой мэра Кроу. Пьеро чувствует удар под дых, задыхается и улыбка слетает с его лица, маленькая плата за моральное удовлетворение, которое он ощутил, высказывая все этому напыщенному ублюдку. Маккарти замахивается для нового удара и Пьеро… Воспоминания о недавнем разлетаются на стеклянные осколки, стоит только наступить в лужу. - Ну что ж за нахер, а не день. Пьеро ругается на растекшуюся воду, мысленно хороня свои новые белоснежные носки. По-хорошему, нужно было возвращаться домой. Он не заметил, как в мыслях, видимо, автоматически свернул по основному направлению дороги, оказавшись в незнакомом для него секторе, «Стране Дураков», как ее еще называли «наверху». Пьеро хмыкнул, решил, что, в принципе, его потрепанный внешний вид сейчас вполне подходит для этого района, но на всякий случай выдернул из штанины часть голубой рубашки. О «Стране Дураков» ходило множество противоречивых легенд в Голден Кей, но отец всегда говорил, что тут живут сплошные маргиналы и люди «за чертой». Естественно, Пьеро не мог упустить возможности погулять тут, пока еще не до конца стемнело. Пьеро очень нравилось спускаться с элитных районов и исследовать местность вокруг, зачастую ему даже удавалось вывести с собой Лотти. Однако, в отличии от Пьеро, его сестра не очень интересовалась жизнью «простолюдин», вполне себе довольная жизнью зефирной принцессы, которой и являлась для всех в этом городе. Пьеро же быть принцем, которым его все считали, не очень нравилось, да и положение обязывало его постоянно быть приветливым, загадочным и максимально учтивым, особенно ко всем девушкам своего возраста, ради «будущей партии». Будущая партия для Пьеро, по мнению самого Пьеро – была его сестрой, так что с другими девчонками, он, конечно, может и флиртовал, как того требовалось в высшем обществе, но серьезно никого не рассматривал. Лотти смеялась, выслушивая его истории на балах, а Пьеро таял от ее улыбки. Самая прекрасная девушка на свете уже существовала, безгранично понимала его и была с ним рядом, зачем искать кого-то еще? Расположение домов в этом районе удивляло своей простотой и откровенной теснотой улиц, будто бы кто-то взял и насильно напихал построек, сделав на одной широкой улице десяток абсолютно нелогичных ответвлений. Это было похоже на муравейник, только, на удивление, сейчас народа на улицах было не слишком много, хотя, может быть потому что время двигалось к ужину. Или потому что Пьеро понятия не имел в какой части района он находился. Он набрел на какой-то парк, осознав, в кой-то век, что ужасно утомился после сегодняшнего дня, поэтому он решил, что взять у самого себя небольшой получасовой отгул – не такая уж плохая идея. Пьеро плюхнулся на обшарпанную лавку, совсем не грациозно, развалившись на ней и вытянув ноги вперед, задрал голову вверх и уставился на небо. Было забавно, что где бы ты не находился, небо везде одинаковое, именно такое же висело над «Золотым Ключиком», над Академией, над поместье мэра Кроу, над магазином у обочины, в котором Пьеро покупал себе сигареты. Кстати, о сигаретах. В Академии курение было запрещено, но это не мешало Пьеро проносить с собой сигареты. Именно поэтому он сейчас вынул из потайного кармана своей школьной сумки (а вы что хотели, подросток же) начатую пачку. Он зацепил зубами одну, кинул пачку в сумку и закурил, расслабленно выпуская дым изо рта. День определенно становился лучше, насколько это было возможным. Осеннее солнце все еще грело достаточно тепло, поэтому молодой человек не пожалел о том, что спонтанно решил провести время в парке. Курение расслабило его, Пьеро жмурился, подставляя лицо теплым лучам…. А потом ему что-то прилетело по голове. Очень тяжелое. Пьеро взъерошился, вскочил со скамейки, готовый в любой момент принять новый удар и дать сдачи, но, кажется, этого не потребуется. Он нахмурился, наблюдая, как к нему стремительно мчится чья-то блондинистая голова в яркой красной кепке. - Ой, прости, прости, - молодой человек подбежал к Пьеро ближе, запыхался и теперь пытался отдышаться, согнувшись и держась за собственные колени – не сильно прилетело? Чет я не рассчитал малек. Пьеро вопросительно поднял бровь, но потом проследил взглядом куда указывал блондин. Баскетбольный мяч. Ну конечно. Вот почему так в глазах почернело. Блондин уже выпрямился, и у Пьеро появилась возможность его рассмотреть наконец-то. Пацан был, кажется, одного с ним возраста или чуток помладше, высокий, выше Пьеро, вытянутый, с торчащими во все стороны светлыми волосами (кепка не смогла скрыть весь масштаб катастрофы), чумазый (все лицо было то ли в пыли, то ли в следах от сажи), а на носу была какая-то дурацкая повязка (нос, что ли, сломан?). У незнакомца были хитрые голубые глаза, а еще он улыбался сейчас так ярко, что Пьеро показалось, что если он продолжит на его лицо смотреть, то ослепнет. Как-то слишком уж по солнечному. Одет, однако, он был достаточно скромно. Хотя что Пьеро хотел, забыл, где находится? Обычная черная футболка, местами немного растянутая, свободные джинсы, рваные на коленках, клетчатая рубашка на бедрах, видавшие виды кеды. Обычный уличный парень, но на маргинала не похож. Незнакомец, видимо, был не из терпеливых, потому что Пьеро даже не успел ничего ответить ему. - Я испугался, что шею тебе сломал, но ты вроде в норме, ага? - Он рассмеялся, неловко почесал свой затылок и принялся, кажется, рассматривать его тоже, тем не менее не перестав говорить, - Удар не рассчитал, точнее, я хотел в кольцо попасть, а мяч отрикошетил… ого, а ты что, учишься в этой, золотой академии для мальчишек что ли? - С чего ты взял? - Ты себя точно нормально чувствуешь? – блондин подошел к Пьеро ближе, махнув несколько раз у него перед лицом ладонью. Черноволосый нахмурился, делая шаг назад. Слишком близко. – На тебе школьная форма. Пьеро мысленно дал себе подзатыльник. Ну конечно, студентов академии трудно было не узнать. - Ну типо того, да. – Пьеро не понимал, почему этот странный паренек продолжает поддерживать с ним разговор, ведь он сейчас максимально походил на аутиста. Чувство вины? - Но вообще я это не только по форме понял, что ты не отсюда. – "Красная кепка" огибает черноволосого и подходит к мячу, поднимая его с земли. Пьеро поворачивается следом. – Одежда сильно хорошая. - Что, обладаешь рентгеновским зрением на ткани? – Пьеро хмыкает, складывает руки на груди. Незнакомец не кажется ему опасным, больше забавным. - Не, просто знаю, что тут нет людей, которые наденут на улицу новый пиджак, – парень подходит к Пьеро ближе, улыбается заговорчески, - Высокий риск в итоге остаться без него вовсе. Пьеро не замечает, как начинает улыбаться в ответ. Пацан, который недавно покушался на его жизнь, кажется, был простым как три копейки. Это было очень странно, при учете того, что все окружавшие Пьеро люди были максимально наигранными. - Сыграем? – черноволосого из раздумий вырывает громкий голос, - Ты вроде не занят же? - Почему бы и нет, - кивает в ответ Пьеро. Играть в баскетбол, как оказалось, Пьеро не умеет абсолютно, и выяснилось это уже после третьего блока со стороны блондина в его сторону. Эх, а он так эффектно закатал рукава своей голубой рубашки, будто правда планировал надрать новому знакомому задницу! В итоге парни решили просто по очереди покидать мяч в кольцо, временами перебрасываясь какими-то совершенно бессмысленными фразами. Через время Пьеро, к своему удивлению, осознал, что у него отличная реакция и ощущение пространства в целом. Они убили на это часа два, и через какое-то время уже просто сидели на той самоЙ лавочке, в полном молчании, раскуривая сигареты Пьеро, которыми последний сам решил угостить этого странноватого парня. Он казался абсолютно расслабленным, развалившись на лавочке, лениво перекатывая ногой мяч, держа сигарету в левой руке, периодически делая затяжки. Пьеро чувствовал себя очень странно, потому что тишина, в которой он сейчас находился, была какой-то… уютной. Абсолютно не колкой. Солнце стремилось к закату, начало холодать. Пьеро понимал, что ему пора возвращаться, пока совсем не стемнело. Он поднялся с лавочки, поправляя школьную сумку. - Уже уходишь? Пьеро показалось, что он услышал нотки разочарования в его голосе. Он кивнул в ответ. - Типо немного задержался после школы. Блондин то же поднимается с лавочки, делает затяжку и выбрасывает бычок под ноги, придавливая его носком поношенного кеда. - Ну, бывай тогда, - он улыбается своей солнечной улыбкой, и по телу Пьеро пробегают мурашки, потому что, кажется, что на секунду воздух потеплел. – Классно сыграли, надо повторить, - Блондин поправляет кепку на волосах, подмигивает ему, берет мяч подмышку и отдаляется от него, направляясь в сторону баскетбольного кольца. Пьеро некоторое время смотрит ему вслед, ловит себя на том, что улыбается, после разворачивается и идет в противоположную сторону, в сторону дома, все еще слыша, как тяжелый мяч бьется о баскетбольный щиток. Не пошел домой? Только дойдя до собственного дома в поздних сумерках (путь, все таки, был не из близких), Пьеро ловит себя на мысли, что забыл спросить его имя. И ему даже немного жаль.