how to not fall in love

Шаг первый: Не смотри на него. Хотя бы попытайся. Ты не увидишь, как пряди роскошных волос спадают на его лицо, не увидишь его идиотскую форму, не увидишь его огромные карие глаза, которые, увидев однажды, уже невозможно забыть. И если ты не увидишь ничего из этого, все будет как надо. Что бы ты ни делал, главное — не смотри. Шаг второй: Не пытайся его узнать. Ты все-таки на него смотришь. Просто не можешь устоять. И среди всех тех парней, зло прожигающих тебя взглядом, пока их подруги восхищенно смотрят тебе вслед, ты видишь только его — растерянного, болтающего со своей девушкой. Тогда ты пытаешься хоть что-то о нем разузнать. Парень с лицом, усыпанном веснушками, говорит, что когда-то он был королем. Тогда ты спрашиваешь, что произошло, но тот лишь пожимает плечами. Ты не рискуешь спросить о боли в его глазах. Но поделать с собой уже ничего не можешь — ты отчаянно хочешь заполучить его внимание и от того кровь в венах буквально кипит, и это почти так же приятно, как целовать эти красивые губы. По крайней мере, ты так это представляешь. Не называй его сукой, задевая плечом во время игры в баскетбол, зажимая в угол и пытаясь отобрать мяч. Не зажимай его бедрами, как ты это делаешь, называя это шуткой, в которую верят все, в том числе и тренер, но правда в том, что ты хочешь его так сильно, что всякий раз валишь на пол. Говоришь ему, чтобы он поднимался, и даже помогаешь ему с этим, только чтобы снова повалить его вниз. Ты ненавидишь его мягкие руки и запах его дорогого парфюма, пробивающийся сквозь запах пота в зале. Когда Веснушчатый начинает говорить о нем дерьмо в душе, ты присоединяешься, говоря “красавчикам, как ты не о чем беспокоиться”, и “вокруг все еще полно сук” слетает с языка — не отдавая себе в этом отчета, ты дразнишь его — но, слава богу, это звучит скорее грубо. Это хорошо, потому что, прячась от твоего гнева, он запрокидывает голову назад, подставляясь струям воды, и совсем не замечает, как твой взгляд скользит по его телу все ниже и ниже. Когда он снова открывает глаза, ты лениво улыбаешься ему, и он выглядит побежденным. Очередной гвоздь в крышку гроба, ты выходишь из душа и выключаешь ему воду. Старайся не думать о том, как от возмущения хмурятся его брови. Вернувшись домой, крепишь на внутреннюю сторону дверцы шкафа изображение грудастой порнозвезды. Держишь эту дверь закрытой, пока отца нет дома и не обращаешь внимание на отвращение, комом встающее в горле каждый раз, когда ты видишь это фото. Шаг третий: Забери его корону. Отправляйся на вечеринку по случаю Хэллоуина. Отчаянно делай вид, что тебе на все наплевать, потому что так оно и есть до тех пор, пока ты не замечаешь его в углу. Делаешь стойку на бочке на пару с Веснушчатым, и пока остальные гудят, аплодируя все громче, ты понимаешь, что официально свергнул бывшего короля, независимо от того, как долго он уже на самом деле отсутствует. Заставь толпу выкрикивать свое имя и не кидай в его сторону взгляды. Только потом, наконец, взгляни на него, давая понять, что ты круче него, ты побил его рекорд, а это что-то да значит, верно? Он выглядит подавлено, и ты надеешься, что это твоя заслуга, но когда спустя мгновение он скрывается в толпе со слезами на глазах, ты понимаешь, что ты тут ни при чем, и это бесит. Не пытайся вывести его на эмоции, потому что ничего не сработает, даже нечестная игра и колкие замечания, которые он игнорирует. Это хорошо, что у него нет к тебе чувств. Ты слышишь голос отца в своей голове. Это хорошо. Шаг четвертый: Нарвись на проблемы. Не обнаружив свою младшую сестру с ним и ее друзьями в каком-нибудь подвале дома, предполагаешь худшее, делаешь так, чтобы твои слова, словно ржавые ножи, вырывались прочь и вонзались в его грудь. Шпионишь за сестрой из окна, пока она болтает с каким-то мальчишкой, с тем, из-за кого твой отец бы точно убил ее, если бы узнал. Убеждаешь себя, что делаешь это ради ее же блага, потому что ей не следует дружить с такими, как он, она сама знает, чем это обернулось для ее матери. Позволяешь злости и ревности управлять собой, схватив мальчишку за шею и толкая его, ты жаждешь крови. Почувствуй, как все твое тело пылает огнем, когда Харрингтон наносит удар. Вот он, тот Король Стив, о котором мне все говорили! Дерись грязно, как умеешь. Выруби его, чтобы даже если сильно захочешь, ты никогда его уже не заполучил. Наслаждайся его яростью и вниманием к тебе, пока можешь. Разбей тарелку о его голову и обязательно посмейся. А когда твоя младшая сестра замахнется на тебя битой с гвоздями пойми, что облажался. Ты повторяешь ее слова, пока она вводит что-то тебе в кровь, а затем растворяешься в темноте. Шаг пятый: Позволь надрать тебе задницу. Позволь отцу пинать тебя и кричать что-то об ответственности и уважении. Ненавидь свою сводную сестру за это, зная, что это вовсе не ее вина. Выстави это ее ошибкой, в любом случае. Прими удары и позволь всем тем ужасным словам, что выкрикивает отец, просочиться сквозь тело, потому что это единственный способ узнать кто ты на самом деле. Молчи и позволь ему называть тебя бабой и педиком, делая вид, что не слышишь, как в соседней комнате плачет Макс, а Сьюзан сидит за столом в гостинной, закрывая голову руками, как она делает каждую ночь. Прими всю боль и сохрани ее в душе в виде синяков на спине и лице, в виде порезов вдоль позвоночника. Не благодари Макс, когда зайдешь в ее комнату уже после того, как Нил ушел, а ее консилер лежит на туалетном столике, слишком светлый для твоей кожи, но способный скрыть синяки. Дай понять ей, что это еще не конец, проходя мимо и одаривая ее сердитым взглядом. Она пытается казаться дерзкой, но грусть в глазах выдает ее. Игнорируй. Возвращайся в комнату и передерни на фото на дверце шкафа, попытайся кончить, несмотря на отвращение. Проваливаясь в сон, несчастный и раненый, ты не думаешь об оленьих глазах и это радует. Если сказать себе это несколько раз, это ведь станет правдой? Шаг шестой: Не думай о нем. Забудь обо всем. Все в порядке. Избегай свою сводную сестру и постарайся не замечать, что каждый раз, когда ты высаживаешь ее у игровых автоматов, он тоже здесь — привозит кудрявого мальчишку. Не замечай, как он улыбается этому ребенку, словно они друзья. Не думай о том, что ты сделал бы все, что угодно, лишь бы и на тебя он смотрел так же, но те дни уже прошли, ты опоздал. Найди работу в бассейне, флиртуй с женщинами постарше, которые больше похожи на ту женщину с фото, чем на Стива Харрингтона. Трахни маму его бывшей девушки или хотя бы попытайся. Это не настоящий ты, но ты можешь притвориться, будто это так, с учтивой улыбкой, глубоким голосом бормоча частные уроки для миссис Уиллер. Репетируй улыбку, пока сидишь в своем Камаро на пути к мотелю. Улыбнись себе в зеркало и притворись, что если ты сделаешь это, то излечишься от этой болезни под названием “красавчики, которые даже не могут держать удар”. Не думай о последствиях своих действий и позволь себе плыть по течению, пока вдруг не почувствуешь, как что-то врезалось в твою машину. Шаг седьмой: Потеряй себя. Ты нащупываешь телефон в будке, но в ответ слышишь только пугающую тишину, чувствуешь воду в ушах. Ты оказываешься в другом мире, видишь себя и еще многих других и с ними что-то не так. Они говорят тебе, что делать, а ты продолжаешь спрашивать почему, почему, почему, но твой двойник улыбается той же фальшивой улыбкой, что ты практиковал в зеркале своей машины и тебя буквально тошнит. Порезы на спине, которые зажили несколько месяцев назад, начинают вновь открываться, и ты чувствуешь на себе влагу и холод, и ты думаешь о теплых карих глазах и консилере, который Макс оставила для тебя тогда. Ты просыпаешься, но твои мысли будто приглушены. Ты делаешь все, что велит тебе то, что поселилось внутри. Ничто не может утолить эту жажду крови внутри тебя. Как у гидры, стоит отрубить ей одну голову, на ее месте вырастает несколько таких же. Ты срываешь тот постер с дверцы шкафа. Тебе не нужно это и не нужно себя обманывать. Ты уже почти не человек, чтобы хотеть чего-то кроме того, что тебе говорит делать то, что сидит внутри тебя. Ты укрываешься от солнца. Делаешь все, чтобы оставаться в холоде, чтобы кровь не закипала, но не так, как раньше. Может, так даже лучше. Зайдя в сауну, ты будто восполаменяешься. Слезы рвутся из глаз против твоей собственной воли. Ты видишь лицо Макс через окно, и эта тварь внутри тебя использует ее сочувствие, чтобы отвлечь, позволяя отвратительным слезам скатываться по щекам, смешиваясь с потом. Это не моя вина. Ты разбиваешь окно и с каждым вдохом чувствуешь себя человеком все меньше. Шаг восьмой: Умри. Разнеси себя на части. Спаси маленькую девочку от самого себя и молись, чтобы все закончилось и тебе не пришлось возвращаться на Черри-Лэйн. Девчонка показывает моменты, когда ты был по-настоящему счастлив. Она говорит, что твоя мама была красавицей и ты позволяешь себе подумать о ней впервые за много лет. “Семь футов”. Ты думаешь об океане, тяжело дыша, вспоминаешь карие глаза и задаешься вопросом, если бы ты смог поцеловать каждую родинку на его теле, на вкус он был бы точно море? Будь не воспетым героем и молись, чтобы все было кончено. Выбор поэта, не любовника, потому что ты никогда и не был создан для любви, верно? Шаг девятый: Возвращайся к жизни. Позволь докторам очистить твое тело от черной крови, позволь им выжечь из себя этого монстра. Вырывай капельницы по несколько раз в день, чтобы дать им понять, что ты этого не достоин. Они всегда возвращают их обратно. В конце концов, это их проблема, что они хотят тебя спасти. Не открывай упаковку, небрежно подписанную двумя буквами “С.Х”. Съешь шоколад из долларового магазина, который принесла твоя сестра в больницу. Разорвав пакет, сдерживай слезы, обнаружив внутри маленького плюшевого мишку. На упаковке нет ничего, кроме инициалов. Не признавай, что на глазах слезы, пока лицо и рубашка не станут мокрыми. Только тогда ты позволяешь настоящим рыданиям вырваться наружу, впервые за несколько месяцев. Почему они простили меня? В конце концов, ты решаешь, что они этого не сделали, а шоколад был жестом доброй воли, чтобы Макс могла улизнуть без сожалений, но тогда возникает вопрос: откуда взялись эти сожаления? Ты не можешь понять, почему даже сам Стив Харрингтон простил тебя, поэтому ты упорно повторяешь себе, что он этого не делал, засыпая под звуки своего кардиомонитора. Ты просыпаешься в объятиях сестры. — Осторожно, засранка, — ты пытаешься усмехнуться, но получается слишком нежно. Макс смеется. — Я рада, что ты вернулся. Ты замираешь на мгновение, а потом медленно обнимаешь ее в ответ. Объятия неловкие, ведь ты годами не обнимался по-настоящему, и такое ощущение, что ты задыхаешься, и твоя кожа горит, и снова это чувство кипения крови, но это то, в чем ты готов утонуть. Краем глаза ты видишь Стива Харрингтона. Он нервно поправляет волосы и, несмотря на то, что все внутри тебя кричит “нет”, ты все еще хочешь провести пальцами по его прядям. У него мешки под глазами и все еще не зажившие на лице шрамы. Губа порвана. Он такой красивый, что становится больно. — Давно не виделись, красавчик. Ты ждешь ответа, чего-то колкого, возможно, но он лишь сладко смеется и это ощущается не хуже удара в живот. Он говорит, что ты поживешь у него какое-то время. А когда ты спрашиваешь “почему?”, он лишь пожимает плечами, ссылаясь на то, что у него есть свободная комната. Тебе так и хочется спросить, почему в его взгляде столько боли, когда он говорит об этом, но ты так и не делаешь этого. Ты благодарно киваешь и возвращаешься к болтовне Макс. Шаг десятый: Не переезжай в его большой, пустующий дом. Не оглядывайся с трепетом, когда он помогает донести тебе чемоданы. — Извини, эта комната совсем рядом с моей, так что если хочешь выбрать другую… Ты прерываешь его, осторожно касаясь его руки. — Замолчи, Харрингтон. Она чертовски идеальна. Вы оба улыбаетесь, потому что на чистых полках лежат твои старые пластинки, которые, как оказалось, Макс помогла перенести из твоей старой комнаты в эту. На стене висит твой плакат Metallica, и Стив идет к шкафу, вытаскивая разорванный плакат. — Я не был уверен, что он все еще тебе нужен, — он смущенно кашляет, а ты, приглядевшись, понимаешь, что это та порноактриса, которую ты сорвал с дверцы шкафа. Ты вдруг смеешься, а глаза Стива смущенно опускаются в пол. Не говори “Все хорошо, спасибо, красавчик”. Не рви чертов плакат на месте, выбрасывая остатки в урну. Ведь если ты сделаешь это, ощущения будут, как после победы, так что подумай, ведь ты уже не сможешь остановиться. Не купайся в его бассейне ночью, как только твои раны зажили полностью. Не наслаждайся теплой водой. Чудовище могло и уйти, но привычки все еще остались, и ты хочешь избавиться от всех воспоминаний об этом, заставить свои мышцы согреться во время плавания. Не предлагай ему присоединиться к тебе, потому что он тут же отказывается, но завидев твое обиженное лицо, говорит “конечно”, начиная снимать рубашку, чтобы забраться в бассейн. Не смотри на его волосы, мокрые и освещенные лунным светом, и не задавайся вопросом, будут ли они по-прежнему так хорошо выглядеть на пляже в Сан-Диего. Делай вид, что не слышишь его криков среди ночи, так же как и он не слышит, когда ты плачешь, просыпаясь от кошмара. Шаг одиннадцатый: Не позволяй ему залезть вместе с тобой в кровать в комнате для гостей после того, как услышишь, как он кричит во сне. Сделай вид, что не чувствуешь, как расслабляется его тело, когда ты обнимаешь его в полусонном состоянии, прежде чем поймешь, что сделал. Не позволяй сердцу биться так громко, когда он неосознанно придвигается к тебе в попытке согреться. Не обнимай его так, как всегда мечтал об этом, просыпаясь возбужденным и сжимая крестик на шее. Ты знаешь, что это неправильно — думать о нем, стоящим на коленях между твоих ног, но еще хуже кажется мысль о простых объятиях, потому что, как нечто такое прекрасное может быть неправильным? Успокой свое дыхание и позволь себе заснуть под его мирное сопение. В этом нет ничего плохого. Шаг двенадцатый: Не готовь для него завтрак с утра. Не вкладывай всю свою душу в блины, молясь, чтобы он простил тебя за все, что было в прошлом, потому что ты не хочешь извиняться, но с радостью сделал бы это, если бы только Стив хоть раз намекнул, что этого хочет. Когда он спускается по лестнице, впервые за несколько месяцев выглядя отдохнувшим, и видит, как ты у плиты напеваешь Wham! на плеере, который взял из его комнаты, не улыбайся ему, когда его рот открывается от удивления, а потом на его лице появляется нахальная ухмылка. — Не знал, что тебе нравится Wham!, — говорит он. — А мне и не нравится, — отвечаешь. Не спрашивай его, что он хочет на завтрак и не отвечай на поцелуй, когда он прижимает тебя к столу, прерывая на полуслове и прижимаясь к твоим губам. Ты ощущаешь его утреннее дыхание, но, тем не менее, целуешь в ответ и проводишь руками по его волосам так, как хотел с тех пор, как впервые его встретил. Шаг тринадцатый: Не сбегай с ним в свой родной город. Не собирай чемоданы и не помогай ему оставить записку родителям на холодильнике: “Я позвоню, когда обустроюсь”. Не сжимай его руку, когда он упоминает, что его родители даже не заметят, что его не было месяц, когда вернутся домой откуда-то, что начинается на букву “С” в Европе. Не обнимай сводную сестру на прощание, вы оба с мокрыми лицами, но вы оба смеетесь, и она пихает тебя в грудь, в то время, как ты треплешь ее волосы. Когда к тебе подходит кудрявый мальчишка Хендерсон, он хватает тебя за руку и тихо говорит: «позаботься о нем». Тогда ты удивленно моргаешь, но затем послушно киваешь, все еще недоумевая. Он разглядывает тебя какое-то мгновение, а потом кивает в ответ и отворачивается, чтобы снова поговорить со Стивом. Ты даже решаешь подойти к парню своей сестры (или все-таки другу?), ты так и не понял, что между ними, даже после того, как Макс тебе все рассказала. Ты смотришь Лукасу Синклеру в глаза и тихо произносишь: “Прости меня”. Он долго не отрывает от тебя взгляд. — Это был какой-то пиздец, чувак, — говори он, но лед в его глазах, кажется, тает, когда он видит раскаяние в твоих глазах. Ты киваешь. — Ты прав. — Не делай так больше. Ты протягиваешь ему руку и, мгновение спустя, он крепко пожимает ее. — Позаботься о моей сестре, Синклер, — говоришь, глядя в сторону Макс, которая обнимает Оди и о чем-то разговаривает со Стивом.Ты позволяешь себе насладиться его смехом, сквозь слезы, когда он пишет адрес дома твоей тети на листе бумаги. Ты едва слышишь, как Лукас говорит: “Это и есть то, что мы делаем”, прежде чем уйти. Забросив сумки в машину Стива, ты вдруг замечаешь подошедшую Робин Бакли. Она знает почти обо всем, и, может, этот факт заставил бы тебя чувствовать себя некомфортно, если бы только Робин не вела себя так, словно все в порядке, когда вы ходили рядом с ней держась за руки. Она ласково называет вас двоих голубками. — Позвони мне, как только вы доберетесь до места, — напоминает она, а ты закатываешь глаза, но знаешь, что так и сделаешь. Джойс Байерс обнимает Стива, когда ты подходишь к нему, и, к твоему удивлению, она обнимает тебя тоже. — Я рада за вас, мальчики. — Она сладко улыбается, но ты чувствуешь себя тоскливо. Ты обнимаешь ее в ответ. Это почти компенсирует прощание, которое твоя собственная мать уже никогда не сможет тебе дать. Стив стоит позади и улыбается тебе не хуже солнца, и ты улыбаешься ему в ответ. — Готова, принцесса? В последний раз вы обнимаетесь все вместе и Макс снова подходит, чтобы повиснуть у тебя на шее. — И только попробуй не звонить мне каждые чертовы выходные, засранец, — бормочет она тебе в плечо, так что ты обещаешь, что будешь. Очередная победа. Прямо перед тем, как ты садишься на пассажирское сиденье, Стив хватает твою руку и сжимает ее несколько раз. И ты не можешь сдержать улыбки. Шаг четырнадцатый: Не связывай с ним всю свою жизнь. Не приводи его на свой любимый пляж в Сан-Диего, о котором ты так много мечтал. Не дели с ним кровать в доме своей тети, она и ее девушка двадцати лет спят в своей комнате напротив вас, улыбаются вам двоим и пьют кофе каждое утро, прежде чем обе отправяются в магазин для серфинга, которым владеет девушка твоей тети, на причале. Не показывай ему причал и не целуй под доком, пока никто не смотрит. Не слизывай соленый привкус с его губ и не думай о том, что это все, о чем ты когда-либо мог мечтать. И даже больше. Не покупай двухкомнатную квартиру с ним в качестве соседа по комнате — домовладелец смотрит на вас подозрительно, хоть ничего и не говорит. Не позволяй ему стричь свои волосы кухонными ножницами на вашей маленькой кухне поздно ночью, когда вы оба просыпаетесь от кошмаров, от которых просто невозможно избавиться. Не позволяй ему слизывать соль и пот с твоей кожи, когда вы оба приходите домой, уставшие с работы, и не позволяй ему входить так глубоко, выкрикивая его имя, когда он кончает вторым. Почти тридцать лет спустя не плачь от счастья, когда диктор в телевизоре говорит, что вы, наконец, можете вступить в брак, вспоминая, что когда тебе было четырнадцать, ты сказал, что этого никогда не случится, потому что ты просто не верил в любовь. Не влюбляйся в него, потому что, влюбившись однажды, ты уже не сможешь жить без него. Но, если ты все-таки влюбишься, что ж, может быть, все сложится очень даже неплохо.