Часть 1
26 августа 2020 г. в 21:07
Когда-то давно, много тысяч ночей назад в бесславном государстве в центре маленькой столицы известный мастер создал две клетки.
Одна клетка из простых металлических прутьев со сложным замком на дверце, и вторая из золота и серебра со сверкающими драгоценными камнями, рассыпанными по витым узорам и рисункам, но неимеющая даже простой задвижки или замочка.
Две совершено разные клетки, две совершенно разных судьбы и одна общая деталь. Клетки не были пусты. Вернее, для простого человека они бы показалась пустыми, но для того, кому важнее денег, репутации и собственного облика в глазах других, была душа, клетки были населены серыми клубочками, пушистыми шариками, что метались по пространству, сталкивались, будто смеясь и вновь разбегались.
Мастер только закончив работу, оставил клетки на местном базаре и ушел. А клетки передавались из рук в руки с одной и той же присказкой — «Как только клетка обретет жильцов, хозяин встретит свою потерянную половину души».
Многие поколения владельцев пытались заселить клетки, но со временем известная присказка обрела продолжение «ни птицы певчие, ни птицы декоративные, ни бабочки расписные, ни зверьки пушные, ни зверьки заморские, ни звери холоднокровные, никто либо другой в этой клетке не мог прожить дольше недели. Гнало их оттуда что-то, не давало усидеть на месте и спать спокойно».
Так сменялись поколения обладателей клеток, изготовленных легендарным мастером, и их жильцы. Пока не попала простая клетка молодому принцу, а клетка резная, богато украшенная девочке, что жила в трущобах столицы, в трехстах шагах от черного хода дворца. И лишь они знали истинных обитателей клеток, что меняли окраску согласно их настроению. Но все ли преграды пали, лишь увидев волшебные клетки?
* * *
В тронном зале было шумно. Музыка сотен скрипок отражалась о стены и сталкивалась со стуком каблуков придворных, звоном бокалов и человеческой речью. Маленький принц давно привык к шуму балов и званых вечеров. Привык, но не научился любить.
Сегодняшний бал он не любил чуточку меньше, чем все остальные исключительно из-за повода. Сегодня ему исполнялось восемь. И сегодня все подарки были его.
На специальном столике у стены лежало уже с полсотни коробок. Маленькие, со спичечный коробок или чуть больше, из цветного бархата. В них покоились украшения и драгоценные камни. И большие, просто огромные коробки, что стояли на полу рядом со столиком. В одной из таких коробок была упакована точная копия королевского дворца, со всеми его залами, галереями, картинными и даже маленькая копия конюшен с левого бока. Были среди подарков и те, что в тронном зале не поместились, например красивый черный с белым конь и штук пять павлинов всех цветов и пород, находились в конюшнях и королевском зверинце.
Но единственный подарок, который принцу понравился и за который он принес искренную благодарность, привез султан какой-то очень далекой страны.
Султан подарил очень простую клетку, с очень сложным замком. Клетка запиралась на сложную систему из цепочек, рычажков, палочек и задвижек. Отец-король, восседавшей на золотом троне весь в шелках и самоцветах, нахмурив брови, велел выкинуть клетку на задний двор вместе с султаном. Век дворец не видел столь бедного метала и лишь блеск в глазах сына, цепкая хватка тонких ручек и длинный, наполненный красочными сравнениями и удивительными легендами рассказ о великом мастере и богатом близнеце клетки, утерянном в дороге, смягчил решение короля.
Клетка была убрана в покои принца, и король вскоре забыл о ней. А принц забавлялся с пушистыми разноцветными шариками, что почти всегда были яркими, шустрыми и блестяще-сверкающими, как жизнь наследного принца большой страны, лишь изредка среди них мелькали серые тени бытовых неурядиц.
В тот же день, но несколькими часами ранее, чуть дальше дворцовой ограды проезжала карета, ничем не выделяющаяся на фоне сотни других, кроме груза. Кучер по велению хозяина порта вез на заднем сидении золотую клетку, красивую, как закатное солнце, с рисунками птиц и вьющихся растений, и совсем без единого замочка на резной дверце, как будто жилец не смог бы уйти или сбежать при всем желании, как будто нечего было охранять от бандитов и завистников.
На очередном повороте старой и грязной дороги, в одном из тех районов столицы, о которых говорят только шепотом, дверца кареты открылась, и клетка выпала на пустующую в эту минуту мостовую. Хотя нет, не пустую. Между двумя старыми бочками у двери лавки сидела маленькая девочка, ей сегодня исполнилось восемь, и как подарок она получила лишь двойную порцию тумаков от старших ребят. Им не нравились ни глаза девочки, золотые, как новенькие монеты, ни волосы черные, чернее самой ночи, ни лицо, ни она сама. Слишком похожа на куклы богатых девочек, что живут в хрустальных дворцах.
В тот день девочка пряталась в щели и смотрела, как едут на бал кареты, одна за другой, как въезжают в задние ворота дворцового парка, и там объезжая круг встают в очередь к красивой дубовой аллее ведущей к дворцу. И, как каждая маленькая девочка, мечтала однажды прокатится в такой карете на правах её хозяйки и выйти из нее к главным дверям в роскошном новом платье и станцевать под светом тысячи свечей бального зала.
Но сейчас она могла лишь смотреть. В тишине улицы раздался грохот, и по камням прямо к ногам девочки прикатилась золотая клетка, красивая и с рисунками, сделанными так тонко, что, казалась, бабочки и птицы с ее стенок сейчас взлетят в небо и останутся парить над головой. Дверца была распахнута, только почему-то смешные пушистые шарики вовсе не рвались наружу. Они скакали, резвились, сталкивались и меняли цвета: с серого - на розовый и желтый, потом - на фиолетовый и синий, и - снова на серый. Девочка подняла клетку, аккуратно прикрыла дверцу и со всех ног понеслась в крошечную комнатушку, что последние пару лет служила ей и домом, и убежищем от черных людей этого места.
Гроши, зарабатываемые ею на сцене в местном трактире, уходили на плату сварливой старухе и булку хлеба в неделю.
Еще несколько минут по приходу домой она смотрела на теперь совсем цветные, ярко-желтые шарики в клетке. Взгляд ее заметался по комнате, ища надежный тайник, и запнулся за место между старой печкой и углом. Там дорогая игрушка и нашла свой приют, укрытая слоем тряпок и одежды, доставаемая лишь изредка и ненадолго. Делиться таким сокровищем девочка была не готова ни с кем в этом мире. И так могло продолжаться очень долго, если бы не случай.
Случай, что мы привыкли называть судьба.
* * *
Столица шумела. Сегодня был отравлен король. Или не был отравлен. Никто ничего не знал. На улицах и в пабах стоял ужасный шум. Каждый старался рассказать свой вариант, утверждая, что у него самая правдивая история, что именно он слышал все из первых уст.
Но, правду знали лишь четверо. Король, наследный принц, глава тайной службы и подкупленный слуга.
За спиной короля, на сегодняшнем завтраке стоял лакей, только вчера поступивший на службу.
По обычаю, сразу после завтрака король выходил на балкон и, смотря на королевский сад, выпивал кружку кофе, что наливал слуга, прислуживающий на завтраке. Но после первого глотка сегодняшнего кофе, король побледнел, закашлял и начал валиться на бок. Если бы в этот момент на балкон не вошел глава тайной службы с докладом, неизвестно, кто бы встал у власти завтра.
Слугу, оказавшегося шпионом, через полчаса осудили за измену короне и покушение на венценосную персону и приговорили к смертной казни. Ещё через полчаса глава тайной службы выходил из подвалов с информацией, полученнойот изменника; он направлялся на встречу с королем, уже отошедшим от яда, но пока не способным встать с кровати. Надо было решить, что отправить в редакцию газеты и как искать зачинщика нападения.
Хотя со вторым вопросов не было. Осталось лишь решить, кого отправить в небольшой бар на окраине для задержания.
В небольшом трактирчике с избитой временем вывеской и гордым названием «Благородный олень» каждую ночь давали представления, маленькие театральные постановки, где среди немногочисленных актеров числилась и маленькая девочка, хранившая у себя утерянную клетку.
В ту ночь глава тайной службы вышел на задание в последний раз, сегодня он поймает изменника и отправится на поиски преемника. Только госпожа судьба опять решила за нас.
В трактир глава вошел около десяти часов и успел как раз к концу первой постановки. На сцене маленький призрак хозяйской дочки провожал случайного путника в последний путь. Та девочка, что стояла на сцене, вся в белом, обсыпанная мукой смотрела на людей с непередаваемой грустью как будто прожила много лет и теперь уже в тысячный раз отправляла очередного человечка туда, куда закрыта дорога ей.
К тому времени, когда главе принесли заказанный эль, девочка снова была на сцене уже в виде беспечной деревенской дурнушки, привезённой в большой город в одну из школ. И та, что недавно было полна тоски и грусти, теперь смотрела с таким искренним, неподдельным интересом на простые декорации богатых домов и дворца, как будто только сейчас сошла с почтовых в новый мир чудес и сказок. Она играла так, что даже человек, насквозь прожжённой дворцовыми интригами и переплетением чужих жизней и ошибок, поверил ей с первых секунд.
Глава наконец нашел молодому наследнику верную помощницу, которую не выкинут за неумелую лесть на следующее утро. Осталось поймать того смельчака, что осмелился напасть на короля, обучить девочку основам, и можно будет выдохнуть впервые за долгие годы тяжёлой службы.
Никогда еще к маленькой Айле не подходили столь важные господины со столь странными вопросами. Статный мужчина средних лет поймал ее у черного выхода их трактирчика и с серьезным лицом спросил, не желает ли она, простая девчонка, посмотреть комнаты дворца.
Айла растерялась и мужчина, улыбнувшись начал говорить что-то о секретном задании, прямо в королевском дворце. И продолжал говорить еще очень долго пока вел девочку к черному входу, через который проносились поварята, ходили кухарки с корзинами и ведрами. Жизнь кипела даже ночью.
Потом были залы и коридоры. Одни совсем узкие, маленькие и бедные, но чем ближе к центру, тем более роскошные становились комнаты, шире коридоры и двери тяжелее.
Мужчина, представившийся где-то в середине путь Варином, остановился у скромной двери, почти не заметной на фоне широкой двустворчатой, отделанный темным деревом и мрамором, находящейся по соседству.
— Устраивайся, завтра зайдет кто-нибудь из моих ребят, даст дальнейшие указания.
Дверь за важным господином закрылась и отрезала комнату Айлы от тихого ночного шёпота засыпающего замка. Комнатка оказалась больше её прежнего дома, но не шла ни в какое сравнение с залами и спальнями дворца, через которые лежал их путь. Белый потолок, светлые стены, светлая мебель. Кровать, столик с чернилицей, кресло, книжный шкафчик, забитый книгами по этикету, политике и истории и, как ни странно, — сказками.
Сказками совсем детскими и сказками, что читали даже старики, а писали седые мудрецы.
Еще раз обойдя комнату, девочка заметила еще одну дверку, соединяющую ее комнату с соседней. С той, куда вела столь красивая двустворчатая дверь. Правда на проверку дверка оказалась закрытой. Так что ничего кроме как отправиться спать не оставалось.
Так началась служба маленькой актрисы в тайной канцелярии, так золотая клетка была забыта в маленькой каморке, так у принца вскоре появится маленькая служанка, призванная охранять его и защищать, так глава Варин сможет уйти на покой и еще много-много таких «так» случится из-за маленькой Айлы.
* * *
Тихий стук в дверь, означающий начало нового дня молодого короля большой страны, раздавался вот уже три дюжины месяцев, а может меньше, а может больше. Время текло для молодого короля слишком неоднородно.
После смерти отца несколько темных месяцев превратились в два темных года, тягучих и вязких, как патока. После почти полугода бумаг, указов, документов, официальных писем и снова государственных бумаг, время стало ленивым, медленным, немного насмешливым, прямо как толстый кухонный кот на полуденном солнце.
А потом как-то резко побежало, как будто с горы, шумно, с криками, веселым смехом и визгом, как бегут маленькие дети. Время что-то подтолкнуло, вернее кто-то, вернее не кто-то, а маленькая служанка. Еще вернее будет сказать, что его время мягко, теплыми руками подталкивали вперед, на вершину, так не заметно и тихо что понять кто и зачем, стало возможно лишь на середине пути, а решится получилось лишь к концу. И стало страшно как бы не оттолкнули, если попросишь встать рядом, не напомнили о его нерешительности, недалекости и слабости.
Тогда король ушел в воспоминания, о своих смешных, милых проступках и моментах связанных с его личной помощницей, советчицей и невестой, если сделать еще шаг…
3 годами ранее…
Принц Ян проснулся от тихого шороха. С трудом раскрыв глаза, он с удивлением отметил, что шторы широко раскрыты, а в углу комнаты стоит девушка, явно в одеждах прислуги, но Ян точно раньше ее не видел. Он бы запомнил столь милое личико со столь кротким и миролюбивым выражением, такое редко встретишь в стенах дворца. Слишком въелись интриги, тайны и грязь сплетен в лица и мысли придворных. Так въелись, что вряд ли бы отмылись теми дорогущими, душистыми кусочками мыла, что жены ближайших советников выписали из-за заграницы сотнями и на сотни тысяч золотых.
Но девушка стояла и мило улыбалась, а в глазах ее плясали смешинки, будто увидела что-то смешное, но смеяться нельзя совсем-совсем и приходиться смех этот глушить и проглатывать, да так, что и остается только глазами и улыбаться. Что-то похожее мелькало в его глазах в далеком детстве, когда он с коленей отца, наблюдал смешных дядей с кучей бумажек и смешным названием — министры.
Тогда принц и вспомнил, что наверняка жутко, совсем не по-королевски растрепан и заспан, щеки у него вспыхнули, а глаза сузились. Оставались лишь глянуть зло и прошипеть что-то похожие на «Покиньте помещение, вас сюда не звали.» И только после того как за девушкой захлопнулась дверь в смежное помещения для прислуги, он вспомнил о своей просьбе главе тайной службы, о новой служанке, а когда понял что это была всего лишь обслуга, а он на Вы, покраснел еще гуще и поспешил одеться и спустится на завтрак.
Так принц Ян впервые увидел Айлу, а Айла узнала, что принцы тоже краснеют, волосы у них не всегда уложены и на щеках остаются следы от подушек.
2 годами 8 месяцами ранее…
С тех пор как отец слег на Яна навалилось слишком много бумажной работы. Она отнимала слишком много времени, так много что не оставалось на горячо любимую конную езду и военные игры. Государство медленно, но, верно, вставало на путь войны со северными соседями и Ян уже второй месяц не мог придумать как задобрить холодных северных жителей, чем откупится и отвлечь от столь лакомых и самое важное граничащих с ними золотых происков.
Конечно, так горячо любимый предками династический брак, всегда работал, но слушком уж рано, по его скромному мнению, в шестнадцать, почти семнадцать играть свадьбу. Но советники один за другим разводили руками, переговоры затягивались и больше продолжатся уже не могли. А решение терялось среди тысячи вариантов: последствий и следствий.
И каково было его удивление, когда его молчаливая и до ужаса скромная служанка, стоящая у дверей, во время очередного собрания. Сначала подняла взгляд на Варина, затем перевела на него и тихо попросила слово. Так тихо, что, если бы Ян не наблюдал за ней постоянно, по какой-то не понятной даже ему самому причине, вряд ли бы услышал.
Кивнув, он ожидал чего угодно, от просьбы отлучится до признания их недальновидности и ограниченности, кроме предложения о подписании с северянами договора.
Идея была так проста и быстра, что министры и приближенные приняли ее без привычных споров и разногласии. Ведь так просто оказалась договорится о найме чужих работников и платой за их нелёгкий труд. Не тебе сложных военно-оборонительных планов, не тебе тонких интриг и сильного яда. Просто и человечно, а главное до ужаса быстро.
Так была решена государственная проблема, так принц впервые назвал служанку по имени, так Айла узнала, что принцы тоже умеют благодарить, а Варин определился с будущей наследницей тайной канцелярии.
2 годами ранее…
Яну было стыдно. По-настоящему стыдно. Наверно впервые за семнадцать лет. Потому что свалится со стоящей лошади посреди замкового двора на виду слуг, друзей и послов, мог разве что человек впервые севший в седло, но никак не он, проведший половину жизни на конных охотах и прогулках.
Старому королю тоже было бы стыдно. Может хорошо, что он недожил пару месяцев до величайшего позора его сына?
Конечно, потом после почти двухчасового расследования доказали, что крепления были срезаны, и потому усидеть на лошади не смог бы и самый умелый жоккей. Но как говорится, осадок остался. И ногу, повреждённую при падении это, не излечило.
К концу дня команда лекарей со всего города наконец договорились о том, как наложить повязку. На это им потребовался почти день, ушедший на споры о материи, способах перемотки и выборе мазей. Он же король, а для королей все самое лучше, черт его побери.
Правда был плюс, сейчас читающий этикетки на бесконечных пузырьках и склянках, оставленных лекарями. Ян совершенно точно не собирался пить их всех, но видимо придется.
Милая, скромная служанка за год во дворце превратилась в сущую бестию. Командующую, острую на язык и милую только когда ей выгодно. А теперь как соизволил поделится Варин еще и второе после него по значимости лицо государства.
Главное, что она вбила себе в голову что забота о нем, взрослом, самостоятельном человеке со своей головой на плечах — да наконец, он король — только ее обязанность и никто кроме нее не справится «с этим великовозрастным ребёнком, ни о чем кроме игрушек не думающим.».
Оно, конечно, обидно, но, наверно, не стоило при ней рассматривать волшебную клетку и пытаться поймать пушистиков. Как будто за столько лет не выучил, что на них можно только любоваться.
Только сейчас не о том, а о еще о нескольких неделях, а то и месяцев лечения под строгим надзором Айлы.
Так Ян узнал, что с некоторыми женщинами лучше не спорить, так Айла открыла еще нескольких человеческих, даже мальчишеских привычек принца, например явную нелюбовь к горьким микстурам.
1 годом 6 месяцами ранее…
«И почему Айла никогда не видела его на поле боя, в сияющих доспехах, развивающемся алом плаще на белом коне, не видела его победителем. Но видела больным или как сейчас совершенно беспомощным.
Конечно, идея выпить вечером красного вина из королевского погреба, сидя на каменном балконе с видом на королевский сад была очень зрелой. Подходящей королю огромной державы. Но кто же знал, что привычка все делать самому, взращенная отцом, так его подведет. Клянусь, как только выберусь, распущу всю прислугу! Или лучше наберу в два раза больше!
Уже без разницы, что бутылку он добыл, но кто же знал, что дверь надо подпирать, иначе тяжёлая деревяшка захлопывается и открыть ее изнутри невозможно. А может хорошо, что он тут застрял. Неприятности здорово отвлекали от леденящего душу чувства потери.
Его предки, конечно, гениальны все до одного, но кто придумал такую идиотскую систему от воров. И нет что бы оставить лазейку… Но что только ругать всех, когда сам виноват. Не подумал, не спросил, пожинай плоды. И главное хватится его только к утру. Дурак, он и есть дурак, даже в королевской короне.»
Покруженного в самоедство принца не испугал ни шорох древних камней, ни тихие шаги за спиной, но испугала тонкая ручка на плече и тихий шёпот на ухо: «Ваше величество, вы предпочитаете провести ночь в своих покоях или с не менее знатными, чем вы крысами».
Так Айла узнала, что даже короли кричат от страха, так Ян узнал, что предки и правда гениальны, а его служанка еще гениальнее.
1 годом ранее…
Год прошел с того часа, когда человеческая нога преступила порог королевских теплиц. Их забросили после смерти королевы и закрыли на ключ после смерти короля. Молодой король велел закрыть ключ в хрустальную шкатулку и убрать сокровищницу. И целый год тонкий серебряный ключик лежал в мертвой тишине сокровищницы рядом с макетом дворца и еще несколькими сотен драгоценностей.
Пока… Пока солнечным утром на его рабочий стол не легла коробочка с тонким ключом из чистого серебра. А Айла с самым строгим голосом и глазами полными тихой нежности не сказала, а буквально приказала, встать и осмотреть масштабы реставрационных работ.
И он встал, пошел по заброшенным дорожкам и открыл скрипучую дверь в детство. И снова переживал те теплые минуты рядом с матерью под беседкой из роз. И снова ему читали самые добрые сказки и самые красивые легенды. Ему шептали мечтай, но вместо коней и поверженных врагов из-за стеклянной двери показались черные косы и блестели золотые глаза.
Так прошло лето, первое с коронации наполненное не воспоминаниями о прошлом, темными и тяжелыми, так тень из-за плеча встала почти вровень с королем, так с границы пришло только одно письмо с только одной строчкой: «Теперь это твое место, береги его, девочка!».
Но для молодого короля это лето длилось и осень, и зиму, и весну…
Но для маленькой девочки это лето стало первое, отданное под отдых, смех и детскую радость от сказки с хорошим концом.
Это длилось вечно, и чувство вечное как время, пряталось на кончиках ее волосах, в бликах от начищенной уздечки и стремян, в их разговорах и на страницах пыльных книг. И белые розы, вместо любимых маминых красных, улыбались с ними. И стеклянные стены были куда крепче каменной крепости.
Но госпожа судьба сделала свой последний подарок.
3 месяцами ранее…
Для Айлы не было сюрпризом ранний вызов на ковер к королю, скорее это было ее работой, но все же сегодня, в первый выходной за почти девять месяцев это было неожиданно.
И еще более неожиданно встретить короля не за письменным столом или у книжных полок и даже не у карты мира, а у простой клетки. Такой совершенно не подходящий кабинету, дворцу и атмосфере, но так совершенно подходящей Яну.
И так странно вместо просьбы принести, найти, решить, помочь. Длинный рассказ о древнем мастере, двух клетках, базарах, султанах, балах и странных зверьках.
И совершенно не странным было воспоминание о золотой клетке под ворохом старых тряпок, между печкой и стенной. И на фоне этого воспоминания, так уместно прозвучала мягкая просьба, отыскать потерянную пару.
Не больше часа ушло на то, чтобы выйти с черного входа и пройти три сотни с чем-то шагов, до двери старого дома. Еще пол часа на поиск маленькой комнаты и той самой клетки. Пушистые шарики ярко розовые, желтые, белые прыгали по клетки, радостные, счастливые, живые и улыбка, что не пропадала с лица маленькой девочке заняла свое законное место на лице девушки, что стала важнее звона золотых монет, шелков и скакунов для короля, ждущего сейчас в троном зале, центре великой страны, только ее и клетку как последнюю точку их истории.
* * *
Две клетки, одна — из простых металлических прутьев со сложном замком на дверце, другая — из золота и серебра со сверкающими драгоценными камнями, рассыпанными по витым узорам и рисункам, но не имеющая даже простой задвижки или замочка, висели рядом, спутавших всегда открытыми дверцами.
Две клетки стали символом королевской четы, и со временем королевские покои стали кабинетом главы тайной канцелярии, я две такие разные, но одинаковые в своей пустоте клетки, стали гербом, всегда сопровождающем новые и новые королевские семьи великого государства.