Лань из грёз

Когда Иси впервые увидела Джильду Голдстаг, то широко улыбнулась. В один миг у нее возникло желание танцевать до упаду перед самым огромным костром, который только можно разжечь, где-то внутри загорелся яркий огонек, ведущий ее прямо навстречу к девушке с красно-коралловыми волосами и рогами на голове. Ее толкает к ней странное чувство, похожее на слабое дуновение июньского ночного ветра, еле затрагивающего верхушки деревьев, но волнующее слишком сильно, чтобы противиться. Джильда охотно говорит с ней, улыбается, по ее ответам на вопросы можно понять, что она как-то сразу стала доверять дочери духа-оленя. Иси старается не перебарщивать со своей болтовней, но у нее почему-то полная уверенность, что внимание Джильды она должна удерживать любым образом. Когда она узнает о том, что Джильда — дочь Керинейской лани, то Иси вдруг становится понятно, по какой причине их разговор настолько прост и приятен. Вот вроде бы уже ничего обсуждать, но расходиться не хочется, оттого он все продолжается и продолжается, перебегая порой на незначительные мелочи. Иси всегда верила своим снам, которые порой были пугающими, а иногда захватывающими, с чем-то непонятным и новым. Перед глазами Иси расстилается один из самых любимых снов, где она видела светящееся животное, сильно напоминающее лань. В какой-то миг она внимательно осматривает Джильду, чтобы проверить, не исходит ли от нее свечения. Странная радость сковывает все ее чувства, ей невыносимо хочется танцевать, но не в одиночку, как это бывает обычно, ведь мысли почему-то переходят на парные танцы. Она не контролирует себя, когда все же произносит это вслух и тут же мысленно окликает себя, заставляя прийти в чувство. Джильда выглядит удивленной, коралловые точки, которые у нее вместо бровей, приподнимаются вверх: «Я не очень люблю громкие звуки, прости. Музыка вызывает у меня ощущение тревоги». Иси извиняется, говоря, что танцы — ее вторая привычка, она не может от нее отделаться. Джильда тепло улыбается и кивает, говоря, что просто непривычна к таким вещам. Иси всегда была в единении с природой, каждое животное по ее мнению может быть верным и добрым другом. Не было еще случая, чтобы хоть одно из них при встрече с Иси бежало прочь. Нельзя, конечно же, Джильду причислять к животным, но что-то от неукротимого редкого зверя в ней осталось, и Иси, несмотря на то, что не любит выделять кого-либо из друзей человека, теперь очень хочет ее то ли приручить, то ли как можно крепче обнять. Иси смущается своим мыслям, сидя в одиночестве и пытаясь учить уроки, понимая, что второго ей хочется намного больше. Существуют такие звери, которым вредит неволя, она не очень хорошо знает историю Керинейской лани, но уверена, тут помогает внутренне чутье, что таким существам любая клетка будет казаться душной. Встречаясь с Джильдой вновь, она убеждается в этом, когда, пытаясь узнать о ней побольше, спрашивает ее о домашних любимцах. Та даже хмурится, отвечая, что держать при себе какого угодно питомца — это преступление против природы. Иси натянуто улыбается, ощущая некоторую горечь, она не пытается поправить Джильду, говоря о том, что домашних питомцев хозяева порой любят больше чем близких, отдавая им все свое свободное время, ставя их жизнь выше своей. Она понимает, что это больная тема, и уже мысленно ругает себя за то, что вообще ее подняла, но Джильда вдруг тепло улыбается, кладет ей руку на плечо и заглядывает в глаза: «Но я никогда не стану осуждать того, кто держит у себя питомца. Вмешиваться в чужую жизнь — это так глупо». Иси с трудом отрывает взгляд от ее великолепных голубых глаз, чувствуя сильное волнение, сдавливающее грудь так сильно, что хочется расплакаться. Обеспокоенный вопрос: «Что с тобой?» она слышит словно сквозь толщу воды и отвечает на него как-то смято, с трудом можно понять, что она произнесла. Иси и сама не понимает. Слишком сильная привязанность ко снам часто вредит человеку. Иси не думала, что и ей, монстру, она тоже может навредить, ведь теперь каждую ночь вместо светящегося животного, напоминающего лань, она видит перед собой Джильду. Всякий раз она доверчиво бредет за ней следом, туда, где они в итоге окажутся вдвоем. Там Иси сможет держать Джильду за руки и говорить не милые девчачьи глупости, которые обсуждают все девчонки, а бесконечные признания в любви. Иси не узнает себя в этих снах, потому что в них она творит то, на что бы никогда в своей жизни не решилась, ее вгоняют в краску такие смелые подробности. Садясь по ночам на кровать и с грустью рассматривая свои копытца, она теперь думает о том, что лучше бы ей снился тот самый кошмар, в котором она потеряла чувство ритма. К тому же, Джильда все равно не любит танцы… Иси с ужасом осознает, что для нее намного важнее теперь только то, что любит делать Джильда. Не в ее привычках изображать из себя охотника, но она теперь чувствует себя так, будто бы променяла все свои миролюбивые принципы за просто так: Иси знает, что Джильда больше всего на свете любит уединиться с книжкой в каком-нибудь месте потише, поэтому всегда находит случай подкрасться так, чтобы та ее не заметила, и наблюдает за ней. Просто наслаждается эмоциями на ее лице, она никогда не смотрит на корешки книг, но у нее полное ощущение, что она читает их вместе с дочерью золотой лани, впитывая каждую эмоцию, что та испытывает. Забылись танцы и костры, Иси теперь увлекается совсем другим, вызывая удивление у своих немногих друзей. Смотря на Джильду, она чувствует себя в своем самом любимом сне, когда койот только вышел к ней, сказав о том, что это не он нарушает ее единение, момент, когда она еще не была уверена, что перед ней лань. Она ни на что не надеется, просто доверяет своим встревоженным чувствам, надеясь их хоть когда-нибудь успокоить. Обычно Иси старается глазеть на нее недолго, просто хочет поймать хоть одну светлую эмоцию на ее лице, а потом греться от воспоминания о ней весь оставшийся день, уже занимаясь своими делами. Сегодня она по привычке, воровато осмотревшись по сторонам, идет к тому тихом уголку, куда всякий раз забивается Джильда. Она ступает осторожно, ругая свои копыта, если те создают хотя бы мельчайший шум, но когда приходит до места, то глаза ее раскрываются шире — Джильды там нет. Она прикусывает губы и слегка паникует, думая о том, что та либо почувствовала, что за ней следом кто-то идет, либо просто решила читать в другом уголочке. Иси печально вздыхает, на мгновение удивляясь своей некоторой двуличности — по утрам, когда они сталкиваются у шкафчиков, она спокойно смотрит Джильде в глаза, с легкостью замалчивая, что наблюдала за ней. За этими немного печальными мыслями, она не замечает тихих шагов за своей спиной. Иси громко охает, когда чувствует на своих глазах ладони, и слышит тихий сдавленный смешок. Она замирает так, будто бы на нее упало что-то очень тяжелое, боясь сдвинуться с места, сердце стучит так громко, что кажется, его стук можно услышать даже в другом конце школы. Иси забывает как дышать. — Джильда… — с дрожью в голосе произносит она. Слышен краткий вдох, а ладони медленно убираются с глаз, перемещаясь на плечи. — Почему ты так дрожишь? — шепот тепло щекочет ухо. Иси чуть дергается в сторону, чувствуя, что ноги становятся ватными. Она не знает, что сказать Джильде, не знает ни единого слова, чтобы хоть как-то оправдать себя. А в голове все эти сны, волшебные, чарующие, прекрасные… Хочется всхлипнуть, Иси закусывает нижнюю губу. Джильда же не спешит отстраняться от нее, она с трудом, но разворачивает к себе Иси, пытается заглянуть ей в глаза, но та их жмурит. Джильда смотрит на это недолго, вдруг прикладывая одну руку к щеке Иси, та резко раскрывает глаза и натыкается на взгляд. У нее даже приоткрывается рот от того, насколько тот поражает ее своим теплом. Пальцы невесомо гладят щеку, Джильда слабо улыбается. — Похоже, охотник стал жертвой? Иси, презирая свое недопустимое поведение, кивает, опустив уголки губ вниз. И вновь вздрагивает, когда Джильда перемещает обе свои руки к ней на талию, а после заключает в объятия. В голове нет ни одной мысли, только образы тех чудесных снов, что приходили к ней в последнее время, чарующее, несолнечное свечение, и рука Джильды в ее руке. Слезы все же собираются в уголках глаз и стекают по лицу, Иси то открывает, то закрывает рот, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но вместо звуков она слышит только как воздух вылетает из легких. Она только спустя минуту понимает, что она в объятиях Джильды, и та слегка ее покачивает, так будто бы пытается с ней танцевать, под одну неслышимую, известную ей мелодию. Иси в какой-то миг кажется, что слышит ее — эта мелодия биения сердец. Спустя минуту раздумий, она позволяет себе разместить свои руки у Джильды на плечах, раскачиваясь вместе с ней, неспешно, тихо. Набравшись смелости, она тихо шепчет Джильде свою главную тайну, боясь задохнуться от того, насколько эти слова правдивы: «Ты лань из моих грез». Она слышит шумный вдох Джильды, а после чувствует осторожный поцелуй на своей щеке. Тепло тут же расползается по телу и улыбка растягивает губы.