О пиратах, рассказывающих сказки

Эйс, казалось, бесцельно сновал по площади в надежде найти хоть что-то стоящее. Ничего интересного на глаза не попадалось, кроме толпы смешно и вычурно одетых вельмож со свитой, какого-то священника и девушки со спавшим чулком, которая, не сильно спрятавшись от его внимательных глаз, принялась натягивать предмет одежды, лишь слегка отойдя за угол. Он уже хотел пойти в другое место, потому как уже достаточно поглазел на местный собор — практически единственную достопримечательность небольшого портового городка, принадлежащего испанским владениям. Тут кто-то коснулся его плеча. — Извините, — услышал он мягкий голос за своей спиной. Эйс обернулся и увидел мужчину средних лет, немного ниже него, со светло-русыми волосами до плеч, беретом на бок и очень уж по-аристократически тонкими чертами лица. Незнакомец говорил по-испански, но Эйс понимал язык и мог на нём разговаривать, он сносно освоил его на Моби Дике, в живом общении с матросами соответствующей национальности. Это было проще, чем учить буквы и уж тем более читать святое писание от корки до корки. Мужчина тем временем продолжил, у него был приятный тембр голоса, хоть и немного высоковат: — Я понимаю, что моя просьба покажется очень странной… но… не могли бы вы мне помочь? — И как же? — не зная зачем, спросил Эйс, так как делать всё равно было нечего. — Не могли бы вы… пойти со мной? — сказал мужчина почти шёпотом. — Мне кажется, вы идеально подходите, — добавил он с огоньком в глазах. Эйс оглядел нового знакомого: на стражника он был совсем не похож, был щупловат и разодет, как представитель если не высших слоев общества, то, по крайней мере, среднего класса. Впрочем, до абсурда его одежда, слава богу, не доходила. Скорее уж, он был похож на сумасшедшего. Но довольно обаятельного. — Ладно, пошли, — просто согласился Эйс, пожав плечами. Мужчина увел его с площади по узким улочкам, выложенным брусчаткой. Эйс даже с опаской глянул на небо, понимая, что в этом густом городском лабиринте назад дорогу найдёт, наверно, только по солнцу или звёздам. Незнакомец отворил скрипнувшую деревянную дверь, и Эйс зашёл в огороженный дворик. Вспомнив, на всякий случай, что пистолет у него висит на правом бедре, а кинжал — на левом, Эйс с любопытством проследовал дальше. Пройдя сад, они зашли в небольшой деревянный дом, имеющий функцию скорее какой-то пристройки. Взору пирата предстала комната, в которой оказалось несколько больших столов, стульев и ещё вполне удобный и богато выглядящий резной диван. По бокам грудой стояли и лежали мольберты с какими-то зарисовками, и даже на занавесках, кажется, остались следы красок. — Ладно, удивил, — присвистнул Эйс, нагло заваливаясь на диван и довольно потянувшись. — А выпить нальешь? Только чего-нибудь покрепче, ненавижу эту мутную водичку… — Выпить? Нет, нет, — мужчина замахал руками, — это после. Творить надо на ясную голову. — Несогласен, — хмыкнул Эйс. — Вот иногда спьяну такое в голову придёт, что трезвым ни за что бы не додумался! — Он рассмеялся. — А… — Незнакомец будто что-то вспомнил, разглядывая гостя, вальяжно расположившегося на его диване. — Точно! Я же совсем забыл представиться! И… кажется, что мне нужно, я тоже забыл сказать, — смущённо добавил он. — Но, несмотря на это, вы пошли со мной?.. Эйс пожал плечами. — Делать мне всё равно было нечего. И давай без формальностей, я человек простой. — Ах да! — снова спохватился незнакомец. Судя по всему, любимым его занятием было витать в облаках. — Меня зовут Леонардо, и я художник… — Я догадался, — хихикнул парень на диване. — …И я тут пишу одну картину, эм… на библейскую тему… — А что, других тем не осталось? — покривился гость. — …Мне её заказал епископ в нашем соборе, — продолжил Леонардо. — А, понял, за бабло, — кивнул Эйс. — …И у меня возникли некоторые трудности с одним персонажем, всё никак не мог придумать, с кого же его писать… — Он сделал паузу. — Пока тебя не встретил! Ты идеально мне подходишь! — Ну, звучит забавно, — согласился пират. — А от меня что нужно? — Эм… — Художник немного смутился. — Не сочтите за оскорбление, но вам нужно… раздеться. Полностью. — Он сразу же добавил, нервно жестикулируя: — Естественно, я заплачу! — Стой, стой, — немного не понял Эйс, хотя негодования в его словах явно не было. — Ты ж для церкви картину рисуешь. Мне точно нужно раздеться? — Несомненно, — кивнул Леонардо. Парень задумался, а художник поник. — Извини. С чего я вообще взял, что первый встречный на это согласится? Только морду мне не бей за такие предложения. Эйс засмеялся: — А что, были случаи? — Пару раз, — вздохнул Леонардо. — Ладно, ладно, я согласен, только хватит делать такое несчастное лицо, — улыбнулся Эйс. — И денег мне не надо. Только есть одно условие. Художник с удивлением на него уставился. — Условие? — Да. Видишь ли, у меня… на спине ужасный след от давней раны. Я очень стесняюсь и не хотел бы, чтобы ты его видел. Вообще кто-либо здесь. Не мог бы ты на эту часть меня… не смотреть? Твоё творение допускает такие рамки? — Ну, я художник, и вряд ли что-либо могло бы меня… смутить. — Нет-нет, правда, я не хочу, чтобы кто-нибудь это видел сейчас, — улыбнулся Эйс. — Но если так не пойдет, то извини. Леонардо задумался, бросив взгляд на мольберт с полотном на нём. — Я согласен. На самом деле, мне нужно твое лицо… И твои плечи… мне кажется, эта рубашка много чего скрывает, — заметил художник. Эйс усмехнулся и принялся её снимать. Подумав немного, он и серебряный крест с шеи аккуратно снял и положил на сложенную рубашку. — Ты верующий? — уточнил Леонардо. — Это не мой, — улыбнулся Эйс, нежно погладив подвеску пальцами. — Это тайный подарок. А так-то нет. Это имеет значение? — Нет, так даже лучше, — пожал плечами художник. — Видишь ли, я и сам довольно… широких взглядов. — Странно тогда, что церковь заказывает у вас картины, сэр, — засмеялся Эйс. — Ну… они закрывают на мои взгляды глаза, ведь им нужно, чтобы кто-то писал портреты их епископам! Они переглянулись, и оба рассмеялись. Эйс избавился от сапогов и штанов, пояс и кобура с ножнами так же валялись неподалеку. Художник, стоявший вплотную к юноше, внимательно рассматривал рельеф мышц на загорелом теле. Он даже прикоснулся к его плечам; его ладони медленно скользнули к груди. Потом он опомнился. — Э… извини. Я просто… — Да ладно, договорились же, что ты меня рисуешь, — пожал плечами тот и обаятельно улыбнулся. — Так что делай что хочешь. Впрочем, художник не воспользовался предоставленной ему свободой и, объяснив своей новоиспечённой модели задумку, начал работать. На бумаге один за другим появлялись карандашные наброски. Художник делал несколько вариантов на разных листах. — Никогда не думал, что просто стоять в одной позе долгое время — так сложно, — признался Эйс, потягиваясь в момент смены положения. Художник невольно на него засмотрелся. — Мы будем делать перерывы, — успокоил его Леонардо. Потом он подошёл и повесил на него белую ткань так, чтобы она свисала с одного плеча. При этом он сдержал их уговор и делал всё так, чтобы не подходить к спине юноши. — Э… прошу прощения, сэр, но какого чёрта вы закрыли моё великолепное тело этой занавеской? — в шутку возмутился Эйс. — Видишь ли, я рисую библейский мотив, а тогда все ходили… ну, в занавесках, как ты выразился, — пояснил мужчина. — О, кстати, и кто я? — заинтересованно спросил пират. — Ну… а ты как думаешь? — Понятия не имею, я не силен в библии, — пожал плечами Эйс. — Насилу прочёл разок и сразу же выкинул из головы! — Падший ангел Люцифер. — Это, выходит, дьявол? — довольно улыбнулся Эйс. — Да, именно, — кивнул художник. — М… думаю, меня более чем устраивает. На меньшее я бы не согласился! — рассмеялся пират. Вскоре они действительно сделали перерыв, Эйс завернулся в ткань, которую ему на плечи накинул художник, и сидел на диване, косясь на кружку с чаем. — Спасибо… но я и правда предпочитаю что-нибудь покрепче. А от этой травы в кружке у меня глаз дёргается. Можно просто воды? — Не любишь чай? — удивился художник. — Хочешь, сварю тебе кофе? — Не… его тоже не надо, — почему-то возразил Эйс. Леонардо посмотрел на своего нового знакомого: он говорил самые простые и немного странные вещи и почему-то казался художнику таким завораживающим. — А может, ты и правда ангел, свалившийся с небес на мою голову?.. — тихо пробормотал он. — Что? — Ничего… — Просто хотел уточнить, что я дьявол, так что не расслабляйся, — хихикнул Эйс, легонько толкая художника в плечо. — Эй, лицо попроще! Ты же творишь, а не решаешь математические задачи! Может, тебе помочь расслабиться?.. Прежде чем тот успел что-либо ответить, натурщик проворно оказался позади него и положил ему руки на плечи. Усталой спине художника стало очень приятно. Руки у Эйса были сильные и определенно знали, что делать. Тут раздался стук, и Леонардо тревожно посмотрел на дверь. — Ждёшь кого-то? — удивился Эйс. — В том-то и дело, что нет, — вздохнул тот. — Извини. Я ужасно не люблю, когда меня отвлекают, да и твой дискомфорт понять можно, но, к сожалению, сюда может завалиться кто угодно. Словно подтверждая слова художника, дверь распахнулась после предупреждающего стука, и в мастерскую вошёл офицер в яркой жёлто-оранжевой испанской форме. — Леонардо, у меня к вам дело, — сообщил он с порога. — Прошу прощения, сударь, а тебя не научили, что, перед тем как войти, следует дождаться ответа? — возмутился Эйс, прежде чем художник успел хоть что-то сказать. — И бога ради, — продолжил офицер, вовсе не смутившись, — угомоните вашего очередного любовника! Подумать только, сколько вы их уже засунули в церковные фрески! — возмутился в свою очередь офицер. — Жду не дождусь, когда вас за это засудят! — Эй, попрошу, мы не любовники! — внёс ясность Эйс. — Так что, либо заканчиваешь молоть эту чепуху, либо я сейчас же прям на твоих глазах это исправлю, чтобы языком зря не чесал! — закончил он и окинул вошедшего представителя власти самым презрительным взглядом. Тот отшатнулся от Эйса, недовольно пробормотав: — Боги, где вы их только находите? На это замечание Эйс рассмеялся, хотя решил пока не лезть в дальнейшую беседу. Художник, кажется, был немного смущён поведением своего натурщика, но одновременно с тем вроде даже рад. — Так, лейтенант Гонсалес, у вас ко мне какое-то дело, вы сказали? — напомнил Леонардо. — Да, именно… совсем забыл. — Он сурово покосился на Эйса. — Видите ли, вынужден просить вас соблюдать осторожность и не покидать дом без причины. — Я что, под арестом? — возмутился художник. — Нет, дело не в этом. В городе, кажется, появились пираты. — А мне до них какое дело? Я им не море и не кусок золота, — фыркнул Леонардо, а Эйс про себя отметил, что подход его нового знакомого ему очень даже по душе. — Будьте серьёзнее! — воскликнул лейтенант. — Это отпетые бандиты и убийцы! — Вы, по-моему, так про всех говорите, — отмахнулся художник. — Даже про меня. Эйс заржал. — Давайте без шуток! — И почему же вы так переживаете? Повесьте их, и дело с концом. Или вы только и можете что вламываться ко мне в мастерскую посреди процесса и указывать, как мне следует рисовать?! — раздражённо сказал Леонардо. Эйс присвистнул. — А можно без комментариев?! — резко бросил Гонсалес в его сторону. — Между прочим, я ни слова не сказал, — заметил парень. — Будьте серьёзнее! — возмутился офицер ещё раз, уже обращаясь к Леонардо. — Эти пираты… пираты Белоуса! Настоящие звери! Их боится даже английская корона. Поэтому и предложила им каперство. Между прочим, они и ни гроша не платят в казну — англичане были готовы на всё, лишь бы их корабли не трогали! — Я вижу, их не только английская корона боится, — хихикнул Эйс. Кажется, офицер решил игнорировать его замечания. — Да так говорят про каждых, кто ходит под чёрным флагом, — снова отмахнулся художник. — Вы сгущаете краски. — Их даже пираты побаиваются! — И что в них такого страшного? Рога? Копыта? — фыркнул Леонардо. — Говорят, они рвут людей руками на части, — продолжил Гонсалес. — Это не какое-то сборище пьяниц — они все преданы своему капитану настолько, что бьют татуировку с его флагом у себя на теле. Говорят, там есть один парень… за него в нескольких странах назначили высокую награду, вторую по величине после их капитана, хоть он ещё совсем молод, и у него пиратский флаг набит во всю спину — так этот морской дьявол перегрызает людям глотки в прямом смысле и выпотрашивает их! И, говорят, это только за то, что те нелестно высказываются об их капитане! — То-то, я смотрю, вы максимально учтиво о них рассказываете, — рассмеялся Эйс. — Идиот, — отозвался офицер на это. — Это страшные люди, не вижу здесь ничего смешного! Помешанные и сумасшедшие. — А почему сумасшедшие? — спросил художник. — Говорят, они все называют Белоуса своим «отцом» и готовы умереть за него в любую секунду. А сам капитан — настоящий голиаф — больше семи футов! — Хотел бы я на это посмотреть, — задумчиво сказал художник. — Вы тоже с ума сошли? — Нет, просто думаю, что половина из этого — выдумка, как и свойственно людским байкам, — пожал плечами Леонардо. — Боги! Вы хоть во что-то верите? — воскликнул офицер, а художник пожал плечами: — Только в то, что видел своими глазами. — Вот прирежут вас в подворотне, и что? Ну вы и идиот! — раздражённо воскликнул офицер. — Ладно! Меня просили вас предупредить! Ведь вы ещё не закончили заказанную вам работу. После этого делайте что хотите! — бросил он, откланялся и вышел под заливистый смех натурщика, который, кажется, больше был не в силах себя сдерживать. — Он смешной, — сказал Эйс, снова потягиваясь. — Ладно, давай продолжим? Он занял своё прежнее место, стаскивая с себя надоевшую простынь. — Я хотел ещё пару этюдов в ней, — попытался остановить его художник. — Мне жарко, — пожаловался Эйс. — Рисуй так. Я пока никуда не ушёл, успеешь ещё меня одеть. Обычно Леонардо терпеть не мог, когда кто-то указывал ему, что делать, но почему-то этого юношу он слушал как завороженный. Посмотрел на мольберт, подумал — а чёрт с ним — и стал рисовать его, как одержимый. Ещё через пару часов он был полностью удовлетворен тем, что получилось, а уже одетый Эйс шатался по мастерской, разглядывая предметы, находящиеся на столах и многочисленных полках. Некоторые он осторожно трогал пальцами, словно боясь сломать. — Ты точно уверен, что ничего не хочешь за работу? — спросил художник. — Неа. Я ж ничего не делал, разве это работа? — засмеялся Эйс. Потом что-то привлекло его внимание, и он поднял со стола резную фигурку. — Это китовый ус и его же кость? — спросил он. — Да, просто пробовал материалы, — пожал плечами Леонардо. — Просто пробовал материалы?.. — Пират задумчиво вертел маленького резного кита в руках. — Вот так плаваешь в море, а тебя — на материалы! Бедный кит. — Китов любишь? — с любопытством спросил художник. — Животные гораздо лучше людей. — Интересное заявление. И всё же? — Знаешь, однажды одного хорошего человека спас кит, — вспомнив что-то и улыбнувшись своим мыслям, сказал юноша. — Прямо как во всех этих морских байках, когда кит выносит человека до берега на своей спине. Человек сошел на землю и обещал ему, что больше никогда не будет охотиться на китов. И по морю до сих пор плавает громадный белый кит и подбирает тех, кто потерялся в море. Но если его обидеть… то его гнев будет подобен шторму, который никто не переживёт. — Красивая сказка, — согласился Леонардо. — Ну, красивая-некрасивая, а кита я у тебя забираю. Он отправляется в море к своим собратьям! — заявил Эйс и засмеялся, потом добавил: — Только вот мне нечего оставить тебе взамен. Леонардо, недолго думая, приблизился к парню вплотную. Эйс почувствовал нежное прикосновение к своим губам, переходящее в более глубокий поцелуй. Руки художника как-то сами, инстинктивно, легли ему на плечи, скользя вниз по спине. Он опомнился и убрал их, хоть Эйс и был в рубашке. — Прости, совсем забыл… — смутился он. — Знаешь, мне начинает казаться, что у тебя там крылья, вот ты их и прячешь. Эйс широко ухмыльнулся. — Для кого-то крылья, а для кого то — клеймо дьявола. Я ведь сюда не упал с небес, а карабкался из самого ада. — После этой реплики он сам поцеловал художника, и уже более страстно. — Извини, на этом всё. Дьявол тоже может быть верным, — сказал Эйс, когда поцелуй закончился. — Стой… Я ведь даже не знаю твоего имени, — вздохнул художник, когда пират уже подошёл к двери. — Ты знаешь обо мне больше, чем ты думаешь, — улыбнулся он.