гейская солянка.

Терд пытается правда. Запирается с Кхаем вдвоем в квартире, какие-то таблетки сует постоянно, следит за капельницей и руки успокаивающе гладит. Кхая ломает. У него по позвонкам электрические разряды, легкие разрываются и хочется вскрыть себе вены собственными зубами или, наконец укольнуться. Он каждый ебаный день думает об этом. Всего один грамм. А потом завяжет. Потом. А Терд терпеливо лекарствами отпаивает, со лба чужую испарину стирает и обещает, что они вместе и они справятся. Он так хочет, чтобы Кхай слез, больше всего на свете. Хочет не боятся за него и любить без возможности потерять в любой момент. Кхай думает, что на месте Терда послал бы себя, ебучего наркомана, отброса общества на хуй. Но Терд заботливый, что даже щеки алеют и тихое "спасибо" эхом разбивается о пустую комнату. Терд заебывается, но не сдается. Ежедневный ритуал:проснуться, убрать за Кхаем, установить капельницу, заставить выпить таблетки и поцеловать в макушку. Он верит, что они смогут. И вера его не подводит. Кхай три месяца спустя из дома выходит, гуляет и ломки совсем не чувствует. Наконец измученного Терда на руки хватает и кружит над полом, на кровать кидает и губы чужие с упоением целует. И все налаживается. Правда налаживается. Кхай больше не теряется в пространстве, не хватает ртом воздух, тело его не сотрясается, норовя рассыпаться на кусочки. Терд впервые за три месяца отсыпается, а после делает влажную уборку, проветривает квартиру и полной грудью вздыхает, когда запах желчи и медикаментов покидает квартиру. Они по всяким кофейням каждый день, кормят друг друга с рук, фото счастливые делают и обнимаются, тесно и много. Кхай носом в чужую шею тычется и благодарности на ухо шепчет. Целует его щеки, губы нос, в волосы зарывается. Счастье окутывает с головой. Терд так несказанно рад, что готов на весь мир кричать. Они выбрались. — Я люблю тебя, – Терд клюет в щеку. — Я тебя больше, – и он верит, что Кхай не врет. Терд последний раз повторяет, что вся нужная еда в холодильнике, в лоб целует и закрывает за собой дверь. Он так давно не был у родителей, что те даже обиделись на него, а это ничего хорошего не сулит. Дома мама обнимает за плечи, папа сразу зовет к столу. Он безумно скучал по своей семье. Хоть они и жили в одном городе, но виделись редко. Родители работает, он на учебе. Кошка трется о ноги, в руках мороженое, по телевизору старая комедия, родители перешептываются и на особо откровенных сценах играют бровями Терд ловит себя на мысли, что их нужно познакомить с Кхаем, они бы подружились. Он представляет, как уходит мыть руки, а его мама показывает Кхаю его детские фото, над каким-нибудь особо постыдным его уши покраснеют, а Кхай обнимет за плечи, поцелует за ухо и скажет, что Терд самый лучший. Атмосфера очень уютная и домашняя, с родителями прощаться не хочется, но они с Кхаем собирались в кино вечером. Сломался. Терд дверь открывает и глазам не верит. Кхай на полу в отключке, на руке жгут, а в ещё не зажившем после катеторов, сгибе локтя шприц. Он не вызывает скорую. Не пытается привести в себя, не кричит, что Кхай уебок последний, не плачет, не бьет, хотя правда хочет. У Кхая лицо серого оттенка, вены местами кровоточат, небось под приходом не сразу смог попасть. И Терду так мерзко, так грязно, так неправильно. С самого начала не стоило давать ему шанса. Его тошнит и он быстро собирает свои вещи в рюкзак. Ключи со звоном падают на тумбочку. — Пошел ты, – не сдерживая предательских слез шепчет Терд. Наркотики имеют свойство ждать и Кхая они дожидаются.