————————————————————
Не Хуайсан сидел на кровати, одетый в цвета своего ордена, в руке — веер. Новый. Всё ещё сложенный. Этот веер дал ему Цзинь Гуанъяо. Узор на нём был прекрасен, и у Не Хуайсана не было причин, чтобы не пользоваться им на публике. Не Хуайсан глубоко вздохнул. Он никогда не собирался быть главой ордена. Несмотря на то, что дагэ был строг, он никогда не перекладывал эти обязанности на Не Хуайсана. Он никогда не учил его, как быть лидером. Он никогда не ожидал, что Не Хуайсан действительно станет его преемником. Никто не ожидал. Особенно сам Не Хуайсан. Сложившаяся ситуация была навязана им чужой злобой и обманом. Не Хуайсан раскрыл веер и восхитился красивым рисунком. Это была удивительная работа; вполне достойный подарок новому главе ордена в знак дружбы между орденами. Более того, это было демонстрацией дружбы между двумя людьми, которая принесёт пользу их орденам. Ложь. Не Хуайсан, возможно, и предпочитал всегда праздное времяпрепровождение любым занятиям, но идиотом он никогда не был. Люди в своих мыслях принижали его — он это знал — он сам давал им повод для этого, но это предоставляло ему возможность делать то, что он хочет без помех. Никто бы не удивился, узнав, что Не Хуайсан проявляет больше интереса к своему собранию художественных ценностей, чем к своей сабле, что только позволяло Не Хуайсану заниматься именно этим, ведь все этого и ожидали. Дагэ никогда этого не одобрял, — подумал Не Хуайсан, — дагэ знал. Это было правдой. Не Минцзюэ знал, что его брат не посвящал себя вещам, которые считал утомительными или скучными. Он знал, что Не Хуайсан не тренировался только потому, что нашёл себе занятие поинтереснее. Он знал, что Не Хуайсан никогда не блистал не из-за лени или недостатка таланта. И он так старался, чтобы Не Хуайсан добился успехов. Не Хуайсан вновь сложил веер. Это было к лучшему. Хорошо, что никто ничего не ожидал от него. Он посмотрел на свою саблю, прислонённую к стене. Прошло много времени с тех пор, как он брал её в руки последний раз. И не возьмёт её ещё очень долго. После того, как он узнал о пути совершенствования его ордена, после того, как увидел последние минуты жизни своего брата, его рассудок… Нет, состояние его брата было намеренно ухудшено. Причина не только в пути, выбранном орденом Не. Всё что угодно могло бы стать оружием, если бы кто-то захотел сделать его таковым. Всё что угодно. Не Хуайсан положил веер перед собой на кровать. Он не думал, что их традиции нужно менять. Нужно лишь контролировать, контроль мог сделать этот путь лучше. Улучшить… для этого потребуется изучение техник других орденов. Может быть, даже техник братца Вэя или того, что от них осталось… Нет. Ещё не время для принятия таких решений. Он не должен демонстрировать миру своё настоящее лицо. Не сейчас. Рано. Не Хуайсан был в трауре, но он знал о слухах. Он всегда внимательно слушал и знал, что никто не был высокого мнения о бездарном молодом господине Не. Ох, пожалуйста, пусть Боги смилостивятся над орденом Цинхэ Не. Если бы на орден Цинхэ Не напал такой злодей, как Сюэ Ян, чтобы сделал Не Хуайсан? Он даже саблей своей не пользуется. Он ей не воспользуется! Но он не посмеет противостоять Ланьлин Цзинь; это будет оскорблением для Чифэн-цзуня, если он посмеет! Это конец для ордена Цинхэ Не. Какой позор! Какой позор, что у Чифэн-цзуня случилось искажение ци! Какой позор, что во главе ордена встал Не Хуайсан! Ха-ха-ха-ха! Я слышал, что он даже не умеет сражаться! Я слышал, что его брат не позволил ему присоединиться к кампании «Выстрел В Солнце», чтобы он не путался под ногами. А как много времени у него ушло, чтобы сформировать Золотое Ядро? Ха-ха-ха-ха. Какой позор.————————————————————
Не Хуайсан наблюдал за тренировкой адептов. Было скучно. День был отвратителен: тёмные тучи и холодный ветер, от которого постоянно пересыхали губы. Не Хуайсан предпочёл бы быть в своих комнатах, но он был здесь, наблюдал за тренировкой. — Глава Не, — позвал адепт. Они поклонились и поприветствовали друг друга. Не Хуайсан посмотрел на него. Узнал. Это был первый ученик в ордене. Не Хуайсан помнил этого человека своим шиди. Конечно, сам Не Хуайсан больше не мог быть для них шисюном; кто-то другой займёт его место, как он сам занял место Не Минцзюэ. Не Хуайсан одарил адепта улыбкой и вернулся к наблюдению за тренировкой. Он раскрыл веер и закрыл им лицо. Этот веер был очень симпатичным. Не Хуайсан расписал его сам и очень им гордился. — Глава Не, — настаивал адепт. — Да? — Вы будете руководить тренировкой? Не Хуайсан повернул голову, чтобы посмотреть на него, всё ещё прикрывая веером лицо. Этого он и ожидал. Это была одна из его обязанностей, и он намеренно пренебрегал ей. — Ах, — сказал он, словно застигнутый врасплох. Он моргнул и снова повернулся к тренировочной площадке. — Я не знаю, как. Конечно, он знал. Можно было поспорить, что он просто не хотел, но они ожидали от него, что он будет бесполезен, поэтому он должен был продолжать свою игру и быть бесполезным. Легче было создавать свою маску на фундаменте уже заложенным другими. Адепт продолжил стоять на месте, на его лице бесстыдно застыло удивление. — Я правда не знаю, — вздохнул Не Хуайсан. — Может ты этим займёшься?————————————————————
Лань Сичэнь явился к нему, когда репутация Не Хуайсана стала громче. Хоть репутация у него была такая себе, Не Хуайсана никогда нельзя было обвинить в пренебрежении своими обязанностями главы ордена. Иногда он перекладывал их на других, но следил за их исполнением. Трудно было быть обузой нарочно, но Не Хуайсан должен был казаться безобидным. Всё это было частью плана ради его брата, ради существования Ордена Цинхэ Не. — Эргэ! — воскликнул Не Хуайсан, когда Лань Сичэнь вошёл в комнату. Он не позволил ему поприветствовать себя как полагается и просто бросился на Лань Сичэня как ребенок в объятия взрослого. — У меня столько проблем! По правде говоря, у Не Хуайсана вообще не было проблем. Лань Сичэнь выглядел озадаченным. — Эргэ, я не знаю, что мне делать! — продолжал Не Хуайсан. У адепта было достаточно здравого смысла, чтобы закрыть двери. Лань Сичэнь обнял Не Хуайсана за плечи, удерживая его. — Хуайсан, расскажи мне, в чём дело. Не Хуайсан отвернулся. — Мне страшно, — тихо сказал он. — Дело в пути совершенствования моего ордена. Ах, боюсь, мне не следует обременять эргэ такими вещами. — Пожалуйста, — просит Лань Сичэнь, — это мой долг как названного брата Чифэн-цзуня. Для его гнева не было места, по крайней мере, сейчас, пока всё не будет сделано. Лань Сичэнь тоже был виноват, но не Хуайсану пришлось смотреть на него с удивлением и трепетом. Его брат мёртв. Дагэ бы лично казнил того, кто убил его названных братьев. Дагэ хотел бы справедливости. Дагэ мёртв. Не Хуайсан улыбнулся Лань Сичэню, в его взгляде читалась благодарность. — Давай выпьем чаю. Пожалуйста, выслушай меня и посоветуй, что делать, эргэ. Я правда не знаю, что делать.————————————————————
И поэтому, Не Хуайсан больше ничего не знал. Что очень сильно тревожило Лань Сичэня и Цзинь Гуанъяо, но, как названные братья Не Минцзюэ, они чувствовали себя обязанными всегда протягивать руку помощи Не Хуайсану. Если возникала проблема, Не Хуайсан тут же оказывался плачущим то перед одним, то перед другим. Если возникала проблема, Не Хуайсан говорил: Я не знаю, что делать. Я правда не знаю.————————————————————
Не Хуайсан знал, что делать.————————————————————
В большинство дней переносить пустоту было трудно. Пустота была всегда, и всегда было слишком много тишины. Не Хуайсан не мог поверить, что кто-нибудь ещё чувствует что-то подобное. Никто больше не носил обувь, предназначенную не ему. Никто больше не чувствовал себя ребёнком, сидя в кресле главы ордена, которое было слишком большим для него. Никто больше не чувствовал пустоту после смерти Не Мицзюэ. Но теперь эта пустота стала слишком реальной, слишком ощутимой. В гробу Не Минцзюэ была только Бася. Тела не было. Не было ничего. Была его — эта пустота — но теперь это было слишком буквально. Тело Не Минцзюэ исчезло. Оно исчезло из родового некрополя ордена Не. Подобное не могло произойти так просто, поэтому разумно было предполагать, что кража совершена не обычным человеком. Не Хуайсан расхаживал по комнате. Прошло уже несколько дней, а он всё никак не мог решиться. Конечно, многие сильные заклинатели могли совершить кражу, но не у многих сильных заклинателей были на то основания. Лань Сичэнь был слишком праведен, чтобы украсть тело Не Минцзюэ. Он бы сказал Не Хуайсану, обсуждал бы с ним даже вопрос о посещении некрополя — так что вряд ли он приложил к этому руку. С другой стороны, Цзинь Гуанъяо, он всю свою жизнь что-нибудь скрывал. Если бы Не Хуайсан спросил его прямо, он был уверен, что Цзинь Гуанъяо улыбнулся бы ему — возможно, улыбкой полной милосердия — и сказал бы, что он делает необоснованные предположения. Он скажет Не Хуайсану, что сам займётся расследованием этого дела. Он солжёт. Не Хуайсан отомстит. Он долго работал над своей местью, но это, это не было частью плана. Ему нужно разобраться с этим. Он должен разобраться с этим сам. Он не должен позволить другим что-либо узнать. Велеть людям не посещать каменную крепость означало бы вызвать много подозрений. Он сделал не так много, как глава ордена, и не мог начать сейчас. Не публично. Нужно запустить новые слухи. Ложь.————————————————————
Сплетни были могущественной вещью, а замки-людоеды следовало опасаться и избегать.————————————————————
Не Хуайсан смотрел на руку. Единственную, отрезанную руку. Руку, излучавшую тёмную энергию. Единственное, что он смог спасти, и в этот раз он и правда не знал, что делать.————————————————————
Решение представилось изгнанием Мо Сюаньюя из Ланьлин Цзинь. Душа Не Минзюэ не находила покоя. Тёмная энергия, исходящая из его тела вероятно способна бросить вызов даже печально известному Старейшине Илина. Сейчас Не Хуайсан с трудом удерживал одну руку, что было трудно и хлопотно. И ужасно. Не Хуайсан не любил ночную охоту. Но он не стал бы отказываться от такого открытого приглашения поохотиться на монстра. Монстра, изрубившего тело его брата. Его мёртвого брата. Это сделал Цзинь Гуанъяо. Не Хуайсан не знал, сделал ли он это сам или доверил меч, который разрезал тело его названного брата на части, кому-то другому. Не Хуайсан точно знал, что только из-за одного человека, по чьей вине он умер, душа Не Минцзэ не могла упокоиться. Только один человек мог его бояться даже, когда он был в могиле. Человек, который держал Не Хуайсана, пока они смотрели, как Не Минцзюэ умирает. Самый опасный человек во всём заклинательском мире. У этого человека не было ни малейшего предположения о том, как далеко способен с своем мести зайти отвергнутый сторонник. Семя было посажено и аккуратно взращено. Недооценивание так называемых бесполезных заклинателей станет причиной падения Цзинь Гуанъяо.————————————————————
— Цяньбэй, — зовёт Не Хуайсан, прикрыв лицо веером. — Вы знаете какие-нибудь страшные истории? Расскажите нам о страшных деяниях Старейшины Илина, цяньбэй, — продолжил он, свободной рукой вложив в ладонь старика кусочек золота. — Разве уже не все знают эти сказки? Господину будет скучно слушать. — О, пожалуйста, цяньбэй. Я ничего не знаю.————————————————————
Люди умрут. Из-за Не Хуайсана умрут невинные люди. Но виновные умрут тоже. Поэтому — плевать. Его брат мёртв. Его брат был убит. Тело его брата, переполненное тёмной энергией, будет убивать других. И Не Хуайсан позволит этому происходить и будет поощрять это до тех пор, пока убийцы его брата не покинут этот мир. Не Хуайсан закрыл веер и положил его на стол. На мгновение позволил себе закрыть глаза. В деревне Мо поднялся переполох с тех пор, как прибыли адепты ордена Лань. Ему не нужно проверять. Он уже знал. — Ах, — тихо вздохнул он, потянувшись за чаем. — Началось.