***
Can't Pretend — Tom Odell Спустя час наступила рабочая порука. Но прежде всеобщее внимание переносилось на центр управления, где велись смешанные переговоры между обитателями, совсем не внятные из-за большого числа людей. Этакое собрание с утра. Никто не знал, чего ожидать из свежих новостей, строили догадки, ожидали вступительного слова от знаменитых личностей. На постамент взошёл сам Глава Института, весь сосредоточенный, покладистый, строптивый, что можно было только подивиться его терпеливости, уверенности и нестирающей с лица серьёзности. Убрав руки за руки, Алек окинул взглядом всех присутствующих. — Вчера ночью было убито двое примитивных. Как утверждают анализы вскрытия, нападение произошло от одного и того же демона, которого мы по сути вылавливаем и нейтрализуем. К сожалению, это мало даёт «плодов», ситуация сильно абостряется, — затянувшись короткой паузой, Лайтвуд добавил, — Огромная просьба: всегда быть на вооружении и готовым ко всему, что встретиться в жизни. Ещё неизвестно, с чем нам всем придётся столкнуться, — оттянул немного паузу, дабы присутствующие сумели переварить информацию. — Вторая причина, по которой я вас всех сюда созвал, это то, что сегодня к нам прибыла делегация от Конклава. Они также будут заниматься с возникшей проблемой в городе и стараться помогать по всем схемам работ. На всеобщее обозрение выступает знакомая личность. Внешний образ составлял строгий вид: костюм бежевого цвета, каблуки на высокой шпильке подстать тому. Блондинистые длинные волосы забраны в невысокий аккуратный хвост. Голубые глаза сверкают торжеством и лёгкой искрометностью. — Представляю вам добровольца, присланного из Конклава, который и будет возглавлять эту операцию, Лидию Бранвелл, — слова подобны грому среди ясного неба. Уступая публичное место давней знакомой, парень смольных волос встаёт у стены и наблюдает за всем со стороны. Половина людей гудела от возмущения, была против внутренних изменений; другие относились к этому совершенно спокойно или, правильно сказать, нейтрально. Среди тех Лайтвуд заметил знакомую макушку, которая и вовсе не отрывала от него взгляда за всё время. Через общую связь он понял, новости ей не нравятся, теперь же с этим ничего не поделаешь.***
По окончанию собрания все разошлись. Центр управления погрузился в огромную работу. Глава Института, до селе выжидающий в сторонке, наконец спустился по ступенькам, оказавшись на покрытии пола, поглядывал в стороны за тем, кто как приступил к работе. Чуть позже его взору представляется тройка знакомых личностей, членов одной команды, которые о чём-то беседовали, если не считать одной, с который он повздорил этим утром. День только начался, а уже испортился по нескольким причинам. — Клэри, Иззи, вы мне нужны, — быстро проговорив это, Лайтвуд отправился по своему пути, не ожидая вопросов от кого-либо, даже в сторону МакЛейн и глазом не повёл.***
Body — SYML Кайли вздохнула. Как обычно лучший друг вошёл в режим «обиженного создания», из которого мог долго не выходить. По правде говоря, ей было всё равно. Бывало и похуже, но сейчас проблемы заметно преувеличились. Это также касалось родословной МакЛейн. Её отец всегда был ненормальным. Он постоянно где-то пропадал, что-то творил… Не до дочери ему было. Он ненавидел Кайли, может, даже презирал без особых на то причин. Сложно сказать, любил ли он первую жену, мать Кайли. Но факт остаётся фактом. Почему-то мужчина считал собственную дочь убийцей. Маленькая девочка не могла прибежать к отцу и пожаловаться на тех, кто её обидел. Она не могла спросить его о маме, которую не знала и не видела, но хотела многое для себя раскрыть. Затем появилась мачеха, неродная мать. Маленькая МакЛейн сразу поняла, её появление не ради семейного благополучия или его скрепления, а для того, чтобы уничтожить всё хорошее. Небольшой капитал семьи постепенно иссяк с концами, что интересно, весь свой гнев отец выпускал на дочери, без насилия, но с психической травмой. Его новая жена старательно пыталась всячески избавиться от неё. И ей это удалось. Медленно, подбирая нужные слова и соблазняя сильный пол, женщина добилась перевода докучной девчонки подальше от Лондона. Она походила на злую ведьму или сирену, делала всё, чтобы избавиться от проблем. Взамен родила сына, который был не способен стать полноценным сумеречным охотником. В его жилах текло слишком мало ангельской крови. Его просто сдали в какой-то детский дом, а Кайли оставили в неведении обо всём. Лично для себя она отметила, что заберёт его, и плевать на мнение окружающих. За сегодняшний день в её жизни произошло слишком много перемен. И все по чёрной полосе. Узнать одну из семейных тайн из уст совершенно постороннего человека было унизительно. А теперь ещё и это: лишение любых возможностей и способностей. Полный запрет с завтрашнего дня. Нельзя покидать Институт. Нельзя использовать любое из оружий. Нельзя использовать руны. За нарушение одного из них — замечание и домашний арест. За полное нарушение всего — лишение всех рун и изгнание к примитивным. Ей было абсолютно плевать на все эти указания и строгие порядки, касаемо только Кайли, если бы не одно НО. У неё есть парабатай, которого девушка сильно любит. Если на неё постигнет тяжкое наказание, то проходить это испытание будет не одна, Алек тоже будет чувствовать острую и невыносимую боль. И всю жизнь проживет с ощущениями того, как у него отобрали часть души. Усевшись на подоконник прямо в зале, Кайли уставилась в окно. С приходом осени погода заметно изменилась. Практически весь горизонт покрылся сероватыми и кучевыми облаками. Вот-вот разразится буря. Как та, которая была перед нападением нападением армии Валентина и перед смертью её группы охотников. Тогда её преследовало плохое предчувствие. Страх длинными когтями вцепился в женскую душу, заставляя сердце биться чаще. Уничтожит и задавит всех, кто не способен бороться или хотя-бы защититься, спрятаться. После этого уже ничто не будет прежним, что есть сейчас. Она будет гораздо хуже обычного…***
Девушке надоело целый день ожидать окончательного решения Конклава относительно неё. Так и не сказали насколько её отстраняют. Однако приказ был очевиден: сдать Главе Института стели и оружие, оставаться на месте до дальнейших распоряжений. Чёртовы аристократы! Пытаются «вежливо» указать ей на то, что она — «пустое место». Она ещё долго глядела на дверь кабинета, в раздумье, сомнение и на свою боязливость потирая переносицу, не решаясь зайти внутрь. Не было желания видеться с кем-то и разговаривать, но деваться уж некуда. И всё же МакЛейн сделала это спустя пять минут: осторожно заглянула за дверь, а затем полностью показалась на виду, также закрыв за собой дверь. Пару раз кашлянула, чтобы привлечь внимание нефилима. Глава Института по собственному обычаю пристально изучал какие-то бумаги из документов. Стоял прямо возле стола, полуоборотом к гостье, немного склонив голову. Его глаза быстро пробегались по каждому содержимому тексту, сам он по привычке хмурился и поджимал губы. Скоро тот прекращает взглядом сверлить папку с документами и бросает укоризненный взгляд в сторону источника его «беспокойства» на этот вечер. Кайли. Неудивительно. Отведя взгляд, нервно выдыхая, вернулся к делу. Папку, которую недавно рассматривал, отложил на свободный край рабочего стола. — Я вроде как не вызывал тебя, — Алек был задумчив. Он достаёт из уголка что-то другое, вроде журнала с заметками за последние сутки, опирается руками о выступы стола для удобства, став рассматривать, иногда перелистывать. — Что-то случилось? — безапелляционно спрашивает он. Кайли нервно сглотнула, чувствуя как всё больше нарастает страх. — Я всего на несколько минут, потом уйду, — она подошла ко столу и положила туда какую-то бумагу, а затем отошла в сторону, став сминать край кофты. На подсунутую листовку без обёртки на середину стола парень посмотрел не сразу. И лишь потом парень наконец перевёл взгляд на однолистный документ и взял в руки. То, что там было написано, не понравилось ему. Угрюмость и непонимание вписалось на его лице. Приказ составлен рукой Инквизитора и со всем этим каким-то боком связана Кайли. Содержимого было немного, вчитываться удавалось, но с каждым словом Алеку это казалось непосильным трудом. Чувства смешались, мысли грозились разорвать друг друга в одном черепушке. — Что это значит? — с бумажкой в одной руке Алек уставился на неё испытующим и серьёзным взглядом. Кайли тяжело вздохнула. Она боялась этого вопроса, не знала с чего начать. Поэтому старательно подбирала в мыслях каждое слово. Взгляд другого только усугублял ситуацию и давил на неё. — Мой отец, которого все считали идеальным сумеречным охотником, на самом деле является приспешником Валентина. Он один из самых настоящих палачей, который уничтожал ангелов и нижнемирцев. Валентин доверял ему все свои тайны, — она сглотнула, но продолжила объясняться, — Я не знаю, что конкретно делал мой отец. Инквизитор решила, что раз я его дочь, то значит такая же, как и он. Один раз допрашивали мечом душ. Он показал, что я совершенно не связана с деятельностью своего отца. Меня сдерживают, но не говорят почему. Инквизитор сказала, что до тех пор, пока ведётся расследование, за мной будут наблюдать, и если понадобится, проверять на допросе. Она мне не доверяет. Особенно из-за того случая на рейде в столкновении с демоном, где погибли знакомые мне ребята. Это было испытание, которое я провалила. И она чётко дала понять, что если с завтрашнего дня попытаюсь покинуть территорию Института, меня арестуют и заключат в Гард. Что ещё хуже, так это могут лишить всех рун и изгнать в мир примитивных, — МакЛейн говорила довольно быстро и сбито, почти на одном дыхании, словно боялась оказаться прерванной или упустить что-то из мыслей. — Она использовала против меня самое дорогое, что у меня есть. Парень карих глаз всё то время внимательно слушал, сохраняя оцепенелую тишину, и немигающим взглядом смотрел на рассказчицу, что раскрывала суть одной большой проблемы. Чем больше получал подробной информации, скрытой от него, тем быстрее вянули его уши. Он заметно помрачнел. Глядеть на Кайли было выше обычных сил, невыносимо, потому охотник покачал головой, опустив взгляд, сложив губы в трубочку. В нём бурлил целый коктейль чувств. Плохая новость напросто отобрала дар речи. Если говорить откровенно, то сам по себе день вообще какой-то суматошный и испорченный, так считал Лайтвуд. Причин на то находилось несколько. Первое, на утро стычка с Кайли. Второе, убийство невинных двое примитивных от неведомых демонов за ночь. Третье, возвращение Лидии, бывшей невесты, которая являлась управляющим своей бригады, лишь на небольшой промежуток времени в Нью-Йорке. Четвёртое, какой-то новообращенный вампир развёл «кровавое марево» в примитивным фургончике, где на вечер происходила сдача крови, так и не нашли. Пятое, ссора с Джейсом насчёт его возможного психического наследственного заболевания. А теперь это! Что ж за день такой? Всё катится по одному месту! От переутомления, сложившийся дел разрывалась и гудела голова у бедного нефилима. Лучник наконец-то поднял взгляд, нацеливаясь им в сторону девушки, чуть приоткрывая губы, вдыхая воздуха как можно больше и тише. Не говорит совершенно ничего, лишь сверлит взглядом, будто пытается прогрызть тем самым дыру и так в измаранной душе МакЛейн. В этих переглядках побеждает он, его противоположность не могла терпеть этого больше, слишком боялась и просто спрятала глаза в пол. Из уст парня повторно вышел вздох с прикрытыми глазами. В следующие минуты мужские руки осторожно ложатся на прямую спину, разводя там кучу первобытных ощущений, и притягивают маленькую фигурку к крупному телу. Прикосновение мягкое, достаточно, чтобы почувствовать родную аферу. Алек обнял Кайли, единственное на что его хватило в этих недомолвках. Облегчённый и тихий выдох сошёл из уст его. — Не буду говорить, что я чувствовал от твоего рассказа, ты и так прекрасно знаешь, — спокойно начал говорить он. — В преступности и в конктактировке с Валентином виноват только твой отец, не ты. Испытание ты провалила, соглашусь, но здесь скорее недогляделка в подготовленности участников или же проблема с демонической активностью. Я не хочу бередить твои старые раны, скажу лишь то, что ты одна из сильных, кто смог остаться в живых. Это стоит уважения. И мне абсолютно плевать, из каких ты кровей и родословной. В мире полно знатных семей, которые всеми силами хотят достигнуть совершенства и титула, но им остаётся только славится происхождением. Для меня важнее, кто ты. Именно такая, какая есть. Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расплакаться прямо здесь и сейчас, шатенка уткнулась носом в область мужской груди. В попытке втянуть как можно больше приятного аромата кофе, что кружило голову своим бархатом и свежестью. Это успокаивало её. — Испытание с самого начала было провальным, — Кайли с осторожностью ответила на объятия. — Мне было двенадцать лет, когда меня отправили вместе с двумя неподготовленными учениками примерно моего возраста на рейд. Там был демон, и нам был отдан приказ убить его. Троим подросткам, ещё слабо умеющих овладевать боевым оружием, — с тем напоминанием её охватила мрачная и трясучая наваждение. — Алек… — тихий вздох в перемешку со всхлипом. — Я хотела извиниться за то, что наговорила этим утром. Не хочу оправдываться, но у меня не выдержали нервы. Постоянные проблемы, неудачные миссии, шрамы болеют, снятся кошмары, — досадливо проговаривала она. — Я знаю, что со мной очень тяжело. В основном парень редко видел, чтобы его подруга плакала да в том же детстве, а может его попросту не было рядом в такие моменты. Бывало такое, когда замечал плохое состояние Кайли или «чуял» те же самые её чувства, тогда он не оставлял это просто так: всячески помогал, хоть и не знал, как успокоить противоположный пол, поддерживал. В общем, как мог помогал, и вроде как срабатывало, может не совсем, не имел полного понятия. Так вот, о плачевном состоянии его парабатай. Хоть она характером свирепа, на язычок остра, на взгляд убийственна, в принципе взвинченная на своих нервах Крольчиха, но не случалось такого, чтобы опускалась до слёз без особых на то причин. Просто не было на такого. Обычно так происходило из-за тренировок в подростковом возрасте, Кайли не справлялась, давала слабину, нежели её друг, что был непредсказуем, умней и силёен в поединках. У всех давалось всё отлично, но только не у неё. Каждый раз по окончанию занятий, пока все не покинут большой зал, девушка занимала место в уголке холодной стены и разделяла своё одиночество. Изо дня в день повторялось подобное, всё чаще проявлялись срывы, наросли враги. Тогда Алек заметил что-то неладное в стенах дома, пронаблюдал со стороны и понял, что долго так продолжаться не может. В скором времени ему удалось поднять юную охотницу на ноги и вернуть в нормальное положение, но для этого через что только не пришлось пройти: сильные истерики, противоборство, сумасшедшествие. Он всячески сдерживался. Вдолбил в эту брюнетистую головушку о том, что страданиями ничем себе не поможешь, что именна та моральная боль, хранившая внутри, не даёт ей выйти в свет, что она может куда лучше и вполне способна показать себя, нужно только желание. Алек просто дал ей поверить в себя. Он стал её личным мотиватором. — У тебя есть проблемы, у меня есть тоже. Весь наш мир полон ими. От них невозможно убежать, но можно преодолеть, ведь только они нас держат на месте. Так научись и ты делать это. Уверен, у тебя получится, — ответил Алек. — Я был зол тогда, прости. Повёл себя неправильно. В большинстве своём я бы не хотел потерять тебя, — но вдруг поспешил исправиться, — В смысле ты достойна для счастливой жизни и вольна жить, где и как захочется. Просто…не отдаляйся от меня. Ну перестань плакать… — немного отсторнившись, большим пальцем вытер слезу. Он улыбнулся. — И пока ты не ушла, заявлю важность твоего дела, — пока Кайли приходила в себя, парень разлепил объятия и отошёл к рабочему месту, где спрятал злосчастный приказ. — Сегодня и в последующие дни пока что никаких участий в миссиях. Стоило видеть реакцию Кайли. Это было что-то с чем-то. Поджог перед взрывом фейерверка. — Ты давно говорила об отпуске… — продолжал говорить охотник. — Так вот, оно тебе дозволено, — оперевшись о край рабочего стола, брюнет взглянул на неё. — Нет, я конечно благодарна за отпуск, но это, наверное, слишком… Но какой смысл спорить с начальством? — выразительно подчеркнула МакЛейн последнее слово. Порывшись в кармане серой толстовки, она достаёт оттуда своё стели. В отличии от других, оно не было особо сильно украшено. Обычный прозрачный камень, хранящий в себе ангельский огонь, который был обвит плотно прилегающими листочками лавра. Объект внимания ложится на раскрытую ладонь. Удивительно, что если его потерять, то оно загадочным образом находилось в самых неожиданных местах. С тем девушка подходит ко столу и кладёт на него эту самую драгоценную вещь. Далее следуют парные саи, в данный момент они напоминали две серебристые палки округлой формы. Всё нужное оставляет на столе и отходит в сторону, показывая свою беззащитность. — Сказали сдать это тебе на хранение. Лайтвуд вдруг изменился в своей физиономии, когда услышал не самые приятные слова, за которые был бы рад и горд любой человек на его месте, ведь то значение в статусе бесценно. Словно это было какое-то оскорбление и посягательство на его честь. Непонимающе и волнительно окидывал её взглядом. Сдача вещей окончательно добило его. — Да стой же ты, — Алек останавливает её за локоть в тот самый момент, когда та собиралась уйти. Забирая женскую слабость, подводит к себе, как бы показывая, что не готов просто так отпустить её, и по-доброму посмотрел в её медные глаза. Сам охотник принял прежнее положение, уперевшись задом об края стола. — В первую очередь, я твой друг и парабатай. Сейчас я разговариваю с тобой никак Глава Института с солдатом, а как друг с подругой, — излагал он, держа девичьи руки в своих. — Не раз я говорил, что твоё состояние тоже входит в мои обязанности. Отпуск не за счёт Конклава, а за счёт меня, к тому же тебе он не помешает. И я не дам тебе заскучать. Отпускает её холодные на ощупь руки, что удивило его, и галочкой отметил про себя, что Кайли стоит больше заниматься собой и здоровьем тоже, а он, как джентльмен, проследит за этим процессом. Берёт со стола чужое оружие и стели в обе руки и с тем же возвращается к ней: — Забирай. То, что сказал Инквизитор, на его же слове. Оружие по праву твоё, и только тебе его носить в упряжке. Нечему пылиться такому оружию, а тебе ходить «голой», как примитивная, — вставил разумный аргумент Лайтвуд. Последнюю побрякушку, как стели, сам положил в передний глубокий кармашек женской толстовки. Это повергло в шок Кайли. Из-за неё Алек сейчас нарушает порядочность, расписанного в документе. Хотя сама она не понимала: для чего запирать её в Институте, если её отца переселили в Идрис без права переписки? Где логика? — Надеюсь из-за меня у тебя не будет проблем. Учитывая то, что ты сейчас вернул мне оружие. — А ты не разглагольствуй обо всём и всё у тебя будет в порядке, — посоветовал, даже не то, а намекнул парень. — С остальным постараюсь разобраться сам. Кайли кивнула и скромно улыбнулась. — Кстати, ты нашёл мне напарника для общей работы в паре? — задала вопрос охотница. Конечно же тот помнил о жалобной просьбе Кайли насчёт сопоставления с кем-то в пару в тандем. Но всё не так просто. Обязаловка только на тех, к кому можно довериться и положиться. К примеру, их команда, не считая их двоих: Клэри, Джейс, Иззи. Если рассуждать сразу, под заметку не попадает никто из представленных: Джейс вылетает, Клэри и Иззи ещё ранее согласились работать вместе. Парень смольных волос не хотел чем-то огорчать девушку, но и молчать или уходить от темы тоже. Ему понадобились десятки сил, чтобы на вдохе посмотреть на Кайли, и духовного мужества, чтобы наконец всерьёз ответить: — Я смотрел в многих источниках… Нашёл немало, точнее очень мало. Ты просила взять кого-то из ближнего круга, там как раз таки ноль желающих: у Джейса проблемы, а Иззи и Клэри уже в паре, — он уперся руками о края стола, взглянув на Кайли. — Можно пересмотреть кандидатов из твоих знакомых, на это уйдёт немало времени, — затем спрашивает чисто из личного интереса, — Сама бы ты кого хотела взять? — Я догадывалась, что ничего не получится. Да и у всех уже есть с кем ходить на охоту, — огорченно и грустно вздохнула Кайли. — У меня вообще нет знакомых, которые не имеют партнёра на миссии. А в готовую компанию не хочу присоединяться, как-то неправильно. Почему-то вспомнилось обучение. Нанятые преподаватели мучались с нею. Они часами пытались вложить ей все знания, информацию, теорию, необходимые для сумеречного охотника. В особенности руны, которые, первое время давались с трудом. Лишь со временем Кайли поняла, её неправильно обучали, не нашли нужного подхода. Правда, Алеку каким-то образом удалось научить свою подругу рисовать хотя-бы некоторые из рун. В числе таких были Руна Иратце и Руна Парабатай, которая больше всего нравилась девушке. — Слишком поздно задумалась о командной работе, — однако у МакЛейн была и другая идея, требующая решения на поставленный вопрос. — У меня был ещё один вариант. У одного человека и так аврал по всем фронтам, а тут ещё и проблемный партнёр в компанию. Мне кажется, это в наглость будет… — девушка неуверенно и скромно подняла взгляд на того. Другой охотник ничего не понял из её ответа, но имел возможные догадки, и потому просто замер в поставленной позе, сложив руки на груди, в ожидании, при этом изогнул одну бровь в требовании подробностей. — Не понял значит о ком я, — той было сложно подобрать слова, расплывались мысли, но девушка попыталась ответить. — Я имела в виду, что хотела бы работать с тобой в паре, — и тут же поспешила добавить, — Но это уже зависит от твоей занятости и желания. Лайтвуд особо не удивился, разве что заметно сгладился в лице, ещё раз осмотрел Кайли с ног до головы, буквально, читая её эмоции и «язык» тела. Эта привычная её манера «прятаться» в который раз вызывала у него неподдельную улыбку, ассоциировалось сдесятилетним ребёнком, мило и печально это смотрелось. — Я надеялся, что ты так ответишь, — хмыкнул Алек. Та подняла на него в ничем недоуменный и онемелый взгляд. — Просто хотел услышать это от тебя. — Я тебя когда-нибудь прибью, — угрожающе звучали её слова. Порой девушка и вправду походила на кролика не только в манере поведения и характере, а ещё из-за пухлых и мягких щечек. Если обидится, разозлится, надуется, всё равно будет сводить в дикую умилённость, вызывать жалость. Так и сейчас, девушка строила из себя обиженку, а ещё, кажется, озлобилась, раз приготовилась к наступлению. Иногда эта её смышленая реакция могла радовать его, столько скромности, вялости, чувствительности, что легко принять за ребёнка. Однако, даже в таком ребёнке бывает и другая сторона. Впрочем, привык к этому и реагировал совершенно нормально. На своё счастье, она нашла своего напарника. Это радует. Главное, чтобы не убила его на вылазках. Вскором парень заключил МакЛейн в крепкие объятия да так сильно, чтобы не выбралась, надеясь, что не прогадал с действиями. И носом уткнулся в брюнетистые волосы, улавливая терпкий и цветастый аромат шампуня. Той было интересно: какого это работать с Парабатаем? До этого общих заданий у них не было. Она всё время работала одна. Над тем продолжала ещё немного думать. Последующие несколько минут, ставшие умиротворением для двух нефилимов, отчасти, беззвучной мелодией, легко переплетавшейся в атмосфере из четырёх стен и небольшого помещения с включенным светом, ничего не происходило. Сохранялась спокойная тишина. Никаких дерганий, стычек, споров. Были только мысли, и у каждого свои направления, которые, в итоге, находили общий путь, сами того не зная. Кайли была ему всем: помощником, другом, ещё одной младшей сестренкой. Крольчихой. На первый взгляд, та ещё истеричка, нервная, эмоциональная, глупая. Но лишь внутри она тот ещё комочек счастья, чего мало кому дозволено увидеть. Те, кто хоть когда-то состоял в простых отношениях с Кайли не вытерпливал и быстро исчезал, оставив чёрный след. Только близким людям было уготовано понять и принять её. Рука парня переместилась на спину, другая же аккуратно и нежно перебирала брюнетистые пряди волос. Алек ощущал их пышность из-за ветра, чистоту и мягкость, ловил в этом какое-то расслабление мыслей. Это сказывалось холодными мурашками по всему телу. Словно это происходило с ним, а оказалось, что это всего лишь исходящие парами чувства МакЛейн. Было ещё одно, что волновало и страшило брюнетку, — благодарность, которую она хотела выразить при своём желании, но боялась реакции и действий Алека. Могло произойти, что угодно, начиная от малого и заканчивая худшим. Однако она решилась. Кайли, поднявшись на носки, быстро оставила лёгкий поцелуй на щеке парня и спрятала своё лицо в мужской рубашке, в страхе затаив дыхание. Сердце грозилось выпрыгнуть из груди среди нарастающей тишины. Алек оторопел и сильно прифигел. Обескураживание и шок вписались на его прекрасном лице. Он молчал, пытаясь мысленно собрать всё в кучу и вернуть себя в нормальное положение, ни то простоит так истуканом на ровном месте. Всего одно неоднозначное прикосновение, а уже так выбило нефилима из равновесия. В голове стоял занавес тумана, ни малейшей ясности и чёткости. Кайли, демон побери, поцеловала его! Конечно в хорошем смысле. Ещё никогда такого не случалось, ни по какому поводу или без него. Он был сбит с толку, дезориентирован от шока. Произошедшее только что подобно электрическому току, неким зарядом и с большой скоростью пронеслось по всему телу. Недоумение и сбитость дыхания на пару секунд. Откуда-то мелькнувшее в воздухе робость, на фоне того растущее с каждой секундой волнение, лёгкость и облегчение, то ли его, то ли Кайли. Потом приглушение неизвестных чувств за стенкой первого впечатления. В конце концов МакЛейн остаётся только выдохнуть напряжение и страх, потому что кареглазый ангел ничего из худших опасений не предпринял, когда первое, что хотелось ожидать, так вот это. Лишь поудобнее расположил свои руки на прямой спине девушки и покрепче обнял, как говорится, показывал часть своей любви, но с особой осторожностью и предусмотренностью. Охотник спрятал своё лицо, выражающее глуповатую и радостную улыбку, за её правым виском. — Крольчиха… — А мне нравится. Тогда у тебя тоже будет какое-нибудь интересное прозвище, — охотница замолчала, обдумывая. — Медведь, — первое, что смогла подобрать та. Горячее дыхание того, опалившее половину её лица и шею, заставило Кайли вздрогнуть от приятных ощущений, пустить по своему телу табун мурашек. Это выглядело довольно странно, учитывая то, что отношения между этими двумя сводились исключительно до дружеских. Честно говоря, в последнее время сдерживать зарождающееся странное чувство становилось непосильным трудом для МакЛейн. Ставить постоянно защиту от проникновения Алека в эмоциональный спектр не хотелось. Это вызвало бы подозрение. Поэтому максимум, который та могла себе позволить, это проявлять малую часть широкого понятия этого чувства. Дело было не только в наличии занятого фронта или в проблемах её самой. Запрет на отношения между парабатаями стоял не просто так. Никто не знал тому причин и правдивого ответа. Хранилась в этом какая-то тайна, о которой могли знать только очевидцы. Но наказание за нарушение правила было суровым. На себя ей было плевать, а вот что будет с Алеком… Об этом и подумать страшно. Теперь Кайли начала догадываться, почему Магнус так отрицательно к ней относится. Наверняка догадывается о том, что она имеет чувства к его возлюбленному, чему не стоило разрастать свои «корни». Странно поглядывает в её сторону. Что уж говорить о маге, прожившем не одну сотню лет и всезнающего о том, как поставлена жизнь целиком. Но думать сейчас об этом не было желания. Столь обожаемые и тёплые объятия Алека выбивали отрицательные мысли. В добавок прилив эмоций, переходящие по их общей связи, полностью обволакивали девушку. Хотелось стоять в таком положении вечность, наплевав на все проблемы. Этим она и собралась заняться. Прижимаясь к мужскому телу, Кайли довольно улыбнулась, блаженствуя от каждого лёгкого прикосновения. Только здесь. Только сейчас. Остальное подождёт. Что ещё может быть лучше, чем простое времяпровождение с тем, в ком нуждаешься?