Congratulations

Кабинет давил своей атмосферой, темнота не отступала даже под напором свечей, куча бумаг и документов, пролитые чернила и во главе сидел человек, совершивший ошибку, запутавшийся в жизни. Дверь с треском распахивается и заходит человек в тёмно-зелёном, этот человек слишком возвышен для этого места, острые черты лица и лисьи глаза пылают в темноте. — Ци-гэ. — произносится с улыбкой. — Сяо Цзю… — человек за столом хочет продолжить говорить, но его перебивают. — Поздравляю! — произноситься резко, словно пощёчина, улыбка сменяется кривым оскалом, а глаза разят презрением. Цинъюань получает пощёчину, но вот только щека не горит, а ногти человека напротив не оцарапали, не оставили красных борозд, конечно, он всё ещё стоит у дверей. — Ты изобрёл новый вид глупости «Вред, что никогда не исправить» — вот какую глупость. «Открыть все клетки в зоопарке» — вот какую глупость. «Ты и впрямь сделала это без задней мысли» — вот какую глупость. Громкие слова застыли между ними, с каждым выпадом, человек в тёмно-зелёном приближался, его взгляд становился всё злее, или это свет свечи постарался. — Давай посмотрим, — Шэнь остановился у стеллажей с книгами, резкий разворот поднял пыль, но тот не обращал внимание. — Ты подхватил слух, о котором знало всего пара человек. И опроверг это, поделившись интрижкой, в которой тебя никто не обвинял! Цинъюань поднялся и вышел из-за стола, он не мог ничего сказать, в то время как собеседник повышал и повышал голос. — Я умолял взять перерыв, но ты отказался, — ковёр заглушал громкие шаги, Цзю приблизился. — Так боишься того, что с тобой сделают враги. Ты — сама себе враг, единственный, что ты не в состоянии одолеть! — Знаешь, почему зверёныш может делать то, что хочет?! — испепеляющий взгляд и нервы на пределе — Он не удостаивает детские подначки ответом! Так что да! Поздравляю! — А-Цзю… — слишком тихо, слишком жалостливо. — Ты уничтожил своё наследие! Поздравляю! — голос срывался. — Это был акт политической жертвы! — вышло слишком громко. Шэнь отступил, распахнув глаза в неверии. -Жертвы? — Цзю уставился на собеседника, и перешёл на почти шёпот, а глаза… Зелёные, такие яркие глаза удерживали слёзы. — Я страдал в браке без любви в столице. Я жил твоими письмами. Я смотрю на всех нас и задаюсь вопросом: «Боже, что мы сделали с нашей жизнью?» Еле слышный всхлип. — Это не отменит слёз и прожитые годы. Но я снова в городе и намерен остаться, знаешь почему? Тихое «Сяо Цзю» и Юэ тянет руку к лицу человека. Что смотрит вызывающе снизу вверх, но её перехватывают и сжимают до хруста костей и снова это леденящий душу тон. — Я здесь не ради тебя. — с каждым новым словом Шэнь возвращает самообладание, снова нападает. — Я знаю своего брата, как самого себя! Нигде не найти столь же доверчивее и добрее. И миллион лет назад он сказа мне: «Он мой» Поэтому я стоял рядом. Ты знаешь почему? Я люблю своего брата больше всего на свете. Я буду выбирать его счастье вместо своего! — Юань…- безысходность наполняет разум, и громкие слова вырывают из мыслей. — Самое лучшее, что случалось в нашей жизни. Поэтому никогда не забывай, что был благословлён на брак с лучшим мужем! Цзю заканчивает на высокой ноте и затихает, снова проговаривая уже ненавистное слово. — Поздравляю. — он разворачивается собираясь выйти из кабинета, но его останавливают застрявшие в горле слова, что хочется выпустить наружу. — До конца жизни. Каждая жертва, которую ты делаешь, для моего брата. Дай ему лучшую жизнь. Поздравляю! Стук каблуков и с грохотом закрытая пыль, падают документы, взвивается пыль, потухает свечи, а хозяин кабинета стоит на коленях и бормочет тихое «Прости».