Ах-ох, какая неприятность! Рэн был готов потирать довольно руки, пока что расстегивая ворот рясы. Откровенно говоря, ему было немного забавно наблюдать за тем, что происходит сейчас вокруг. Из-за ожидания большого потока прихожан сегодня все бегают и стремятся сделать все как можно скорее.
Ладно, будем честны. Ему скучно. Молитвы, документы, еще куча проблем. А ведь под его ответственностью еще детские приюты при церквях! О, Святая Мария, даруй терпения и всепрощения.... Он заебался.
— Главное так перед отцом Ритом не сказать....
Бубнить себе под нос он привык. Иного выхода у него нет, ему надо вести себя образцово. Правда, все равно не верят. Великая проблема.
Он священник, благославляет всех на все, грехи опускает, молитвы проводит. На фразу "святой отец..." отвечает мягкой улыбкой и чистым взглядом человека, который все простит. И что его "коллегам" не нравится?! Ну да, не образец, но явно лучше Шена. Намного лучше.
В ушах звучит звон колоколов. А еще совсем близкий смех Энгли. Захотелось вздохнуть или наорать на него. Пьет и предается разврату. Правда, на последнем его еще не поймали. Остальных, в прочем, тоже еще не ловили.
За себя он может ручаться. Чист, как слеза младенца. Если, конечно, не считать магию за грех. Что он и будет делать.
Молодой послушник смотрит косо. Рэн делает мягкое лицо и смотрит на него безмятежно. Парень быстро отвернулся. Ох, точно. Шея открыта.
Хорошо хоть, что его не будут видеть прихожане. Он осматривается быстро и приводит на ходу форму в приличное состояние.
На самом деле большую часть всех исповедей он даже не помнит. Они слишком однотипные. А вот редкие.... Их следует запоминать. Складывать на полку воспоминаний на мягкие подушки, хранить бережно и мягко. Доставать аккуратно перед сном, вспоминать это. И разноцветные кристаллы рассказов все также будут гореть в памяти.
— Святой отец....
У него на лице все таже мягкая улыбка, голос все также кроток и добр. У человека за той стороной стены светлые волосы, запах гари и немного нервные движения рук. Рэн с внутренним сочувствием смотрит на слишком белую кожу, на едва выпирающие кости.
Человек перед ним болен и рассказывает сбивчиво свою историю. Глава секты, убийца в розыске. Он сохранит его тайну. Она станет кристаллом черным, будто собравшим весь мрак и тьму. Исповедь, как и воспоминание, обладает привкусом крови и пепла.
Рэн хочет протянуть руку и коснуться плеча грешника, сказать, что Бог все прощает и будет рад видеть его после искреннего раскаяния. Он слышит краем уха, как затихает шум. Сегодня молитвы проводит Шиан.
Грешник выдыхает рвано и он все же говорит. И о прощении Бога, и о молитве. А тот смеется хрипло, качает головой. И Рэн на секунду видит его лицо. Изнеможненное, с красными от недосыпа глазами и синяками под ними. У него вновь сердце сжимается.
Рэн помнит это чувство, знает его. Не нужное сочувствие, желание помочь сильнее, чем просто сказать, что какой-то неизвестный Бог примет человек любым.
Он помнит исповеди, на которых испытал это.
Вечер. Они все собраются в опустевшем зале. В свете заходящего солнца иконы переливаются золотом. Шиан смотрит уставшим взглядом на них, навалившись на стену спиной. Сейчас им уже наплевать на приличный внешний вид. Рэн знает наверняка - у "главы" горло пересохло и болит от стольких часов молитв.
В прочем, они все выглядят устало. Все-таки, найти силы для того, чтобы поддержать человека и дать ему веру в будущее очень тяжело эмоционально.
Ведь у них самих такой определённости нет.
— Церковь закрывают на "реставрацию". Скорее всего, нас выкинут на улицу.
У Рита голос тихий. Шен смотрит на старый витраж почти под самым куполом и поджимает губы. Это место стало их домом на долгие годы. Все понимают его эмоции и этот молчаливый приговор.
Они лишь мешают. Рэн знает - хоть Шиану чаще всего плевать, он все равно хочет помогать людям. Им урезают финансирование - он находит деньги на все нужды. Они всегда выкручиваются из подобных ситуаций. Но.... Теперь ничего не поможет им.
В тот день он, кажется, впервые молился у себя кельи.
Шумят машины. Они смотрят друг на друга. Под темными накидками скрыта обычная одежда, карманы греют купленные недавно телефоны. Се Сиаль хмурится, смотрит в даль. Летис Лис смотрит с капелькой обреченности.
Это место их спасение, жизнь и потеря. Рэн сдерживает малодушное желание достать спички и кинуть их в деревянные части здания. Чтобы стереть прошлое.
У большей части их компании есть образование и они не пропадут. Но.... Что делать с юношами и девушками, которые действительно всю жизнь провели в этих стенах?... Кто теперь будет заботиться о приютах и школах? Будут ли новые руководители честны и надежны?
Рэн сдерживает ухмылку, смотря на огонь в зелёный глазах. Шиан явно еще не до конца сдался. Хоть что-то они себе отвоюют.
Отвоевали.
Рэн смотрит на ночную жизнь мегаполиса и довольно жмурится. Это было всего-то десять лет назад. А по ощущениям - все жизнь тихо пролетает. Телефон тихо вибрирует. Вздох вырывается сам собой.
— Да, мам. У вас все хорошо?
Слышать очередной упрёк в сторону своей работе он не хочет. Да, всего лишь директор пары приютов и интерната при нем. Да, воспитывает сирот, детей из неблагополучных семей и подкидышей, дает им образование и шанс на нормальную жизнь. Да, чаще всего тратит свои деньги на это. Потому что упрямый.
Его воспитанники и воспитанницы и сейчас поддерживают связь. Радуются, некоторые даже плачут от понимания, какой могла быть их жизнь.
Вот только....
Семье, которая считает таких детей отбросами общества, это не объяснишь. А у Рэна перед глазами кристаллы-воспоминания рассказов судорожных о жизни без такой помощи. У него перед глазами его собственное отражение, где он-прошлый кривит губы и доказывает что-то в манере своей матери.
Он молча завершает вызов, услышав, что у них все нормально. Приехать к ним стоит, привести чего-нибудь, помочь отцу.
Диктор новостей сообщает о побеге пойманного пару лет назад преступника. Болезненный мужчина с исповедью кровавой смотрит с экрана и в голубоватом свете кажется еще бледнее.
Ведущая вставляет в монолог коллеги справку о том, что преступник действительно болезненный. Чудом выжил при перестрелке, которую сам устроил. И первое время провел на операционном столе с огромной вероятностью смерти.
Он хмурится, вспоминает его в тот год. И расслабляется, вспомнив исповедь и смех. Прозвище режет слух и тихий фырк заменяет смех. Телефон вновь загорается, сообщает о новом звонке.
— ..... Хорошо, я приеду.
Воздух за городом свежее. Рэн вдыхает полной грудью, смотрит на машины у кованых ворот. И вихрь под названием "Лев Энгли" подхватывает его и кружит со смехом.
Они.... Не были здесь с того самого дня. Купола горят золотом, витраж переливается разноцветными огнями. Сердце замирает от столь родного вида.
Вместе с Сиаль сидит девочка. Рэн с улыбкой думает, что она единственная из них смогла вступить в брак. И, скорее всего, давно разошлась с супругом. Шен смотрит с непривычной улыбкой, Заг фыркает и продолжает читать книгу.
А Шиан выглядит так, будто и не прошло этих лет. Только, пожалуй, кожа стала более смуглой. Он касается чужого плеча в приветствие и смотрит также серьезно.
Рэн отвык от рясы. Отвык от тяжести креста на шее. Но сегодня тот день, когда он может это сделать. Шиан не был бы собой, если бы не выбил им возможность вновь окунуться в эту жизнь.
— Святой отец, вы все также прекрасны.
Сбежавший преступник смотрит на него с ленивой усмешкой и Рэн улыбается мягко.
— Не менее, чем вы....
Тот останавливает его на половине фразы и остается лишь поморщиться. Никаких знаний правил приличия.
— Приятная неожиданность увидеть вас снова здесь. Простите, но тайная исповедь уже не получится.
А смех у него не поменялся. Все еще хриплый и в глазах у него все еще танцуют демоны.
— Прошу прощения за нескромный вопрос, но....
Шёпот обжигает ухо. Ледяные пальцы касаются подбородка.
— .... Вашему храму божество не нужно?
....Ох. Рэн с трудом понимает, что это сейчас было. А тот ухмыляется и остается только вздохнуть. А раньше бы он уже заорал от одного прикосновения.
"Будем честны - это был бы визг, а не крик"
Голос разума в виде закономерной мысли он отпихивает в дальний угол с чистой совестью.
Общаться с Админом оказалось.... Ладно, достаточно интересно. Тот напоминает человека, который слишком долго стоял на одном месте, напрасно думая, что является центром всего. Рэн не может не думать, что это слишком похоже на него.
Рэн давно перестал быть частью духовенства, но, видимо, оно решило его не отпускать. Иначе объяснить, почему Админ обращается к нему "святой отец ", он не может. Выглядит он что ли так?...
А в телефонной книге изменение. Месяц назад Админ со смехом показывает ему поддельные документы и купленный на них телефон с сим-картой. Рэн со вздохом неодобрения вспоминает историю получения свидетельства рождения.
Звонок. Громкая связь.
— Рой, ты что задумал?
Смех наполнил кухню. Можно лишь закатить глаза на это и сделать вид, что не слышит немного насмешливых ноток.
Рэн не совсем понимает, как такой человек, как он, мог оказаться преступником. В день исповеди не все сказано. Например, что преступником он был не сразу с юности. Высшее образование и путь по наклонной.
Не смотря на достаточно молодую внешность, тот старше его на лет десять. И ему немного смешно с того, как сильно изменен возраст Роя в новых документах.
Звонок в дверь. Рэн вытирает руки полотенцем и подходит к ней. Пора уже, наверно, сделать ключи для него.
— Надеюсь, нервы тебе сегодня не трепали.
Рой аккуратно ставит что-то у двери и обнимает его. У него в глазах танцуют бесы и Рэн косится с интересом на принесенную им вещь.
Перед ним икона. Рэн может точно сказать - автору бы в иконописцы или реставраторы.
Вот только вместо одного из святых там он сам.
— Святой отец, ну теперь я достаточно согрешил?
Бесы все также пляшут в чужих глазах. У святого отца нет слов и он кладёт на стол икону.
— Святой отец сейчас сам согрешит.
Задорный смех тонет в поцелуе.
У них первая годовщина отношений.
