живые мертвецы

      Мария. Мёртвая душа в мёртвом теле. Бледноликое оружие в руках Мариана Кросса, и тот обращается с ней особенно бережно. Подаёт обтянутую тканью перчатки руку и осторожно берёт за пальцы, будто выводя на вальс. Однако в другой ладони крепко сжато Правосудие, и танец этот будет нести смерть.              Иногда Кросс усаживает её на плечо, аккуратно поддерживая невесомое тело за руку. И подол украшенного розами платья почти не касается земли. Мария утончена, с прекрасной осанкой и длинной шеей, под белой кожей видна каждая тёмная венка. Произведение искусства, созданное запрещённой магией. Мариан Кросс любит женщин, вино вместо крови и красивые вещи.              За спиной Кросса, едва подогнув колени под пышными юбками, возвышается призрак. Мерно парит, положив узкую, белую ладонь генералу на плечо, а другую изящно прижимая к груди. Поёт. Голос Марии звучит, оглушая акума на сотни метров вокруг, и тонкие пальцы сильнее сжимают грубую ткань дорожного плаща. Кросс чувствует себя уверенней, взводит курок по направлению к особенно жирной акума и разит цель.              Мрачными фейерверками разлетаются спасённые души, чёрно-фиолетовыми искрами осыпаясь на землю и кроны деревьев. Красивое зрелище, пока не задумаешься о масштабах.              Мёртвая экзорцистка опускает обе руки на костлявое плечо, склоняется ниже, к уставшему, бледному лицу и изгибает пухлые губки в улыбке прямо возле уха, чтобы её нежный смешок был слышен только одному человеку. Кросс прикрывает глаза, расслабляет мышцы лица и задирает подбородок, будто устремляя к тёмному небу незрячий взгляд. Усталость; проступает в тонких морщинах и едва ссутуленных плечах, оставляя след наравне с россыпью тусклых веснушек по всему телу. Генерал и не помнит, когда в последний раз чувствовал себя свободно и легко.              Театр одного актёра. Мария — мёртвая оперная певица, и Кросс обманывает сам себя, наделяя её большими чувствами, чем нечто неодушевлённое. Мария — его собственная боль и одиночество, и он изредка распечатывает гробницу вне поля боя, наплевав на все меры предосторожности. В этом, пожалуй, и есть весь сильнейший генерал Чёрного Ордена. Подолы пышных юбок стелятся по полу, собирая пыль и грязь, но Мариан делает исключение и не обращает внимания, глядя пьяными глазами на движимую им же утончённую фигуру. У трупа тонкие руки, вечно скрытые длинными, мягкими перчатками, сухая кожа на небольших оголённых участках — плечах и груди. И безвкусные, покрытые светло-розовой помадой губы. В обескровленном лице нет ничего красивого.              — Сегодня вы особенно хороши, мисс, — улыбается Кросс, кладя руку на тонкую талию и беря узкую кисть во вторую, и сам же заходится лающим смехом под гробовую тишину марионетки. Шаг за шагом, они действительно медленно кружатся в вальсе, пока Мария тихим пением задаёт ритм и задевает холодным дыханием рыжие пряди напротив. Огромная заброшенная церковь, вмещающая себя под своей крышей, невнятно протестует подобному богохульству сквозняками и шелестом трав, но Кросс давно разуверовал в Бога.              Мария — производное от мужского имени Мариан. Очередная тоскливая ирония, вызывающая на языке горечь сильнее, чем от сигареты или дорогого вина. Единственный путник, которому он может полностью довериться, — подчинённая ему же кукла. Отличный повод за один раз влить в себя полбутылки совсем не дорогого вина даже без особых этикеток и сразу же затянуться собственноручно скрученной сигаретой, а после, едва не теряя контроль над силой мёртвых, запечатывать гробницу на ближайшую пару недель.