Нежности братьев.

Вечер. Встреча старых знакомых. Алкоголь. Соединённые штаты Америки находился в коллективе, попивая дорогое вино и вальяжно прохаживался по залу, пока другие гости болтали между собой, поднимали шум и напивались в хлам, были даже те кто пускался в пляс без подходящей для телодвижений музыки. Смотря на всё это Американец слегка грустил, ведь его братец отказался быть на этом мероприятии, не желая видеть пьяных коллег и товарищей, решаясь остаться дома в компании домашних животных. Штаты бы и сам рад был бы остаться там, со своей парой и единственной слабостью, но тогда его бы не поняли гости торжества, видящее в нём заводилу, самоуверенного альфа самца и настоящего грубияна, способного дать отпор и словесно и физически, но на деле всё было совсем не так и завидный для многих союзник был куда мягче и даже ему требовалась ласка и нежности, но во время встреч приходилось быть грубым и жестоким и порой приходя домой эту маску было сложно оставить позади и вести себя открыто, не боясь подставы. –Хе-ей пиздю-юк. Какого ты тут так отстранено стоишь? Пошли навернем ещё пару бокалов, или тебе слабо? Бесхребетник ты наш. Пьяно гогоча спросила какая-то страна, скорее всего это была Бразилия, который не только хорошенько напился, но и вколол себе дозы для полного экстаза, а это только усугубило ситуацию, ведь теперь он будет липнуть ко всем и вся, что двигается и доебываться, пытаться брать на слабо и даже попытки унижения, хоть и слабее этих самых соперников. Мурик едва ли повёл взглядом, допивая оставшееся вино залпом и подойдя к наркоману вплотную, не отводя взгляда от чужих глаз, вручил ему бокал, который был беспрекословно взят в руки, сам же Американец наклонился к чужому уху, начиная говорить так, что никто из других гостей ничего не услышит, но жертва отчётливо запомнит всё. –Дворняжка ты моя. Иди лучше нюхни конопли, а ко мне не подходи. Обмудыш. Последняя фраза была почти произнесена с рыком и в это же время США прошёл дальше, толкая Бразилию плечом, почти роняя того на пол и заставляя скрыться с глаз долой, поджимая хвост. Самое время уходить из этого ужасного места, пропитанного высокомерием и ложью, пропитывающей каждый уголок и заставляющий желудок сжиматься, в надежде сдержать содержимое, на столько было сложно переносить вонь. Даже по пути домой тот встречал множество знакомых, с которыми приходилось общаться как с ничтожеством, даже иногда унижая, слишком сильно входя в роль, но он уже давно свыкся с этим, смирился и поддался, принял свою никчемность, скрываемую за таким же обманом как и у других, осознал свою слабость, но всё ещё продолжал играть. До тех пор пока не оказался у знакомой двери, такой родной и успокаивающей. Открывая замок и входя, прикрывая за собой дверь, он заметил, что дома всё ещё горит свет, значит обитатель всё ещё не спит и это заставило расслабленно улыбнуться Аме, который уже принялся разуваться и снимать пиджак. Пройдя в глубь, он начал проверять комнаты, но после первой же на нём сказалась усталость и он просто решил позвать своего Сожителя. –И что же меня никто не встречает?! Крикнул тот, не слишком громко, а то соседи ещё поднимутся и будет балаган. Как и предполагалось Канадец вышел из их спальни, слегка сонный и помятый, но он не был в пижаме, обычная домашняя одежда, не более. И шёл тот как-то неуверенно и будто бы чуть злясь, но это было просто лёгкое удивление, после чего подошёл и обнял братишку, который уступал ему в росте. –Привет, ты сегодня рано. Мягко проговорил Кленовый, ощущая как от Мурки разит спиртным и быстро отстранился от него, ведь не очень любил такой едкий аромат. –Конечно, специально для тебя, дорогой. Так что будь благодарен мне за такой скромный подарок, ведь никто другой бы не стал приходить к такой шлю… Когда американца понесло с пустого места и тот смотря через свои темные очки прожигал и насмехался над возлюбленным, не имея возможности себя контролировать, не постеснялся в открытую усмехнуться и улыбаться так же как и делал это всегда, унижая и опуская, но его прервал нехилый удар кулаком в челюсть. Хорошо отрезвляет, тут согласится даже США, который отлетел к стене, опираясь на неё рукой, второй же он коснулся места удара, губа была разбита. Очки почти слетели, показывая практически белоснежные глаза с узкими зрачками, которые уставились в родное лицо, искажённое злостью. –Ты отвратителен. Мерзок. Всё что сказал Канадец, выходя из квартиры, не желая смотреть в сторону брата от слова совсем, громко хлопая дверью и спускаясь вниз, вызывая такси и езжая к друзьям, понимая что надо усмирить свой гнев. Америка, всё ещё находясь в прострации прошёл дальше по коридору, будто бы ничего не случилось, как обычно снял с себя деловой костюм, меняя тот на обычную одежду, позабыв принять ванную, лишь умываясь и чистя зубы, пока эта маска не ломается и он не оседает по середине коридора, опираясь о стену спиной и не выкидывает очки в сторону, ломая те вдребезги и окончательно садясь, прижимая к себе ноги, прикрыл лицо руками, сдерживая боль и слёзы. Жаль его не хватило на долго. Выдержка сдалась, пуская ручьями слёзы и совсем детский плач, эмоции что накопились за столь долгое время молчания. Его разрывало от боли, сожаления и понимая что он только что натворил, что теперь в нём видят ни что иное как ничтожество и теперь возможно всему настанет конец, его отвергнут и вновь начнутся черные времена, когда он будет забываться и выглядеть точь в точь как Бразилия, даже хуже. Постепенно, пропадая в тихой истерике он прекращал замечать что-то вокруг себя, просто сжимаясь в один сплошной плачущий комок, смотря в пустоту и будто бы слепец заблудший в отчаянье вспоминал все те оскорбления и подлые действия, которые делал и он сам и его окружение, коря себя за всё это. Лежал тот так до самого рассвета, не ощущая красных от слёз глаз, ни спазмов в голодном желудке, ни боли в голове, ничего. Всё ещё роясь в своих мыслях, беззвучно перебирая фразы и предложения в которых нередко были извинения и редкие для самого США откровения. Больно в душе и на сердце было до сих пор и то самое место где было больнее всего он сжимал руками, совсем не замечая как на том самом месте уже есть ранки, из которых капает кровь, душевная боль была сильнее. Не отвлёк его звук открывающейся двери, мягкая поступь чужих ног и грохот чего-то падающего. Как и следовало ожидать, Канада не долго злился, ощущая лёгкую вину за сказанные тогда слова, не отрицая того, что это было сказано не просто так, но он всё равно хотел обсудить это с любимым братцем, понять и помириться, даже тортик прикупил, поднимаясь на родной этаж и грезя воспоминаниями молодости, да и свежей давности, когда этот строптивый и иногда ворчливый Мурик защищал его или расхваливал, подбадривал, хоть и был усталым и явно вымученным, из-за этого вина всё больше грызла изнутри. Пока он не вошёл в родной дом, ожидая крики и наезды как редко бывало после их ссор, но на этот раз тишина, совсем тихо, но ведь обычно в это самое время на кухне играет музыка, что-то готовится… Пройдя совсем чуть-чуть дальше, он остановился и выронил покупки, тихо, совсем как пушинка подходя к лежащему и дрыгающемуся брату, так же спокойно опускаясь на колени, и приподнимая чужую тушку, обнимая, сожалея о том что надломил чужую личность. –П… Прости… Еле слышно произнёс, запинаясь и дрожа голосом произнёс США, не имея возможности, чести, сил, чтобы обнять в ответ и считал себя недостойным этого, аккуратно укладывая голову на широком плече и тихо начиная пускать новые слёзы ручьём. Кленовый, не колеблясь сжимает объятия ещё сильнее, прижимаясь и ощущая дрожь возлюбленного, медленно поглаживая того одной рукой от макушки и вниз по спине, ощущая как плечо уже ощутимо намокло. Ещё несколько минут длились эти нежности, способные вернуть Американца в сознание и слегка подлечить душу страдальца, который всё же смог обнять в ответ и в итоге его тело подняли, мягко поддерживая и унося в спальню, в которой было непривычно темно. Уложив туда США, Канада чмокнул младшего в макушку, нависая сверху и внимательно смотря как чужие пальцы крепко вцепились в его одежду, будто бы боясь потерять на всегда. Не растерявшись он приблизился у дрожащим губам, мягко их накрывая и врываясь внутрь, нежно захватывая власть, заставляя Пассива расслабиться и поддаться соблазну, прижимаясь ближе и слабо отвечая на ласки, ощущая наслаждение от главенства над собой, поддаваясь манипуляциям с языком, расслабляя пальцы и отпуская. Листик отстранился, совсем не на долго, быстро сдергивая с себя одежду, позыбав что всё ещё в обуви и откинул её так же в сторону, оставаясь полностью нагим и тоже самое начал проворачивать с Муриком, только медленно, не спеша, пока тот в свою очередь оглядывал тело над ним, оглаживая впалый, но подкаченный живот, невесомо проводя по нему рукой, вызывая дрожь и продолжая смотреть на всё это слегка мокрыми глазами, в неверии смаргивая слёзы. Слегка худощавое и бледное тело оглаживали теплые и грубоватые ладони, стараясь даже на таком этапе, одними лишь касаниями принести спокойствие и удовольствие, спускаясь всё ниже, приближаясь к паху и проходясь по небольшим зарослям, обвивая почти стоящий член, оглаживая и стимулируя его, добиваясь полной эрекции, улыбаясь доброй улыбкой и вновь накрывая чужие губы. Штаты просто таял под чужими ласками, опасливо отвечая на них и часто вздрагивая, пытаясь отдавать эту самую нежность и любовь в ответ, но раз за разом его попытки обрывались чужими движениями, приводящими к экстазу, прямо говорящие, что сегодня стоит расслабиться только ему. Откинув голову на мягкие подушки, он и правда расслабился, лишь глазами следя за чужими движениями и всё так же иногда дергаясь и уже тихо постанывая. Из под соседней подушки была изъята смазка и после недолгого ожидания холодная жидкость коснулась анала, аккуратно протискиваясь внутрь и начиная растягивать мягкие стенки кишечника, постепенно добавляя по одному пальцу и проходя в глубь, добиваясь тихого поскуливания и потирая комочек нервов наконец довёл Америку до кульминации, а тот изливаясь себе на живот уже почти теряет сознание от таких ощущений, ещё никогда они так не уделяли время ласкам, да и времени не было. Высвобождая пальцы из теплого плена, Канада наконец может провести по собственному органу, смазывая и усмиряя желание ворваться и позабыть о нежности, вспоминая о том что сейчас больше востребовано. Мягко пристроившись самой головкой члена у входа и неспеша, начал продвигаться совсем понемногу, пока Штаты не выдержав этой пытки сам ее дернулся и не насадился до основания и явного шлепка о кожу яиц и чужого тела, облегчённо выдыхая, всё ещё придерживая Канаду за плечи и обвивая его таз своими ногами, прижимаясь сильнее. Не ожидавший такого Канадец тихо простонал через зубы, начиная двигаться со средней скоростью, входя и выходя почти полностью, каждый раз задевая простату и каждый раз смотря в чужие глаза видел в них молчаливую, но чёткую просьбу быть быстрее, вбиваться в чужое тело, небывалой скоростью и как следует отжарить эту заницу, чтобы на утро всё ныло, но он лишь слегка делал рывок, заставляя нижнего вскрикивать от наслаждения и вновь возвращался к прежнему темпу. Пока не услышал. –Пожалуйста, Канада… Быстрее… Жёстче… Почти прохрипел Мурик ожидавший очередного отказа, но нет, в ту же секунду он ощутил как темп сменился и врываться внутрь стали резче, чаще и быстрее, всё ещё продолжая набирать темп, а США лишь выгнулся, показывая свои выпирающие рёбра и откидывая голову назад, оставил уязвимую шею, к которой тут же припали губы, начиная покусывать и ставить отметины, а руками оглаживая косточки рёбер, иногда останавливаясь на сосках и слегка играясь с ними. Скорость становилась быстрее и быстрее, в итоге Калиновый позабыл о бывалой нежности, рывками входя и выходя в чужую мягкую обитель, вслушиваясь в почти неразборчивый бред под собой, состоящий из признаний и фраз о том как тот хорошо себя чувствует от наполненности и движения. Через пару толчков, Канада вошёл на максимум, сделав ещё парочку небольших толчков, изливаясь и доводя Аме почти до бессознательного состояния, заставляя вскрикнуть и излиться второй раз себе на живот, практически сразу же отключаясь и прикрывая глаза, со счастливой улыбкой. Листик вышел из расслабленного тела, прибираясь, протирая и себя и возлюбленного, убирая смазку под кровать и собираясь уходить ощутил как его схватили за руку и слабо сжимали ладонью, почти неуловимо тяня обратно и он повиновался, укладываясь рядом, обнимая и укрывая их обоих, ощущая как его обвивают конечности и ещё долго не отпустят, но он не против, так же прикрывая глаза и засыпая, слыша на последок тихое, совсем-совсем едва уловимое слово. –Люблю…