По пятницам в девять

Сэндвичи в кафетерии университета как обычно выглядели паршиво. Хуже здесь только кофе. Отвратительнее помоев ещё поискать. Мия никогда не обедала в этом месте. Сегодня же прийти сюда её просто уговорили. − Я такая голодная, − Френсис откусила от булочки большой кусок и подкинула ещё парочку сахарных рогаликов на свой поднос. − Ты ничего не возьмёшь? За компанию Мия купила батончик гранолы. Они с Френсис сели за свободный стол у окна, выходящего во двор университета. − Итак, подруга, скажи честно, что происходит? Вопрос Мию насторожил. − Ты о чём? − У тебя всё в порядке? − А почему нет? Прожевав, Френсис откинулась на спинку стула. − Ты часто исчезаешь и что-то недоговариваешь, и это не даёт мне покоя. Я понимаю, новый парень и все дела. Ты увлеклась, тут не до друзей. Но, знаешь… это пугает. Возражать было бы глупо. По вечерам пятниц Мия в самом деле пропадала, потому что увлеклась парнем. Только о деталях Френсис не догадывалась. Она предположила, будто у Мии новый роман. Тем лучше. − А с Вудом что? − спросила Френсис. Мия терялась с ответом. Нужно что-то сказать, не сболтнув лишнего, но и исключить последующие вопросы. − С чего ты взяла, что я не с ним? − Элементарно, Ватсон. Вокруг мистера душнилы столько таинственности не наводилось. Мы трепались о бедняге без зазрения совести. − Сдаюсь. Ты меня раскусила. С Вудом в самом деле покончено. Я теперь провожу время с другим человеком. К счастью, на подробностях Френсис не настаивала. Лишь просканировала Мию взглядом. − Так всё хорошо? − Да. Конечно. − Если всё под контролем, то окей, я не лезу не в своё дело. Просто волнуюсь. Так ведь оно всегда и происходит. Сначала ты забываешь о друзьях. Почти не выходишь на связь, не обсуждаешь ни с кем подробности личной жизни. А потом у мусорных баков находят твой труп. Ведь ты связалась с больным уродом, и никто вовремя не забил тревогу. Когда копы будут меня опрашивать, что я им скажу? «Офицер, я понятия не имею, что творилось с ней в последнее время…» Мия засмеялась. − Ну спасибо, Френс. − От волнения спасает чёрный юмор. Защитный механизм, чтобы избежать истерики. Мия испытала нежность к подруге. Надо же, ничего толком не рассказала, а та всё поняла и лишнего не потребовала. Она и не задумывалась, сколько подозрений спровоцирует её скрытность. Тревога Френсис предсказуема. Любой бы заподозрил неладное. Особенно близкий человек. Мия сама не понимала, когда всё это произошло. В один момент она просто переключилась на Виктора. Она, чёрт возьми, однажды пришла в дом к незнакомому парню. Инстинкт самосохранения у неё явно отшибло. С чего она взяла, что там будет безопасно? Грейс так сказала? На Грейс в таких вопросах полагаться не стоило. Остерегаться неизвестности − не в её характере. Говоря откровенно, это и не в характере самой Мии. Но даже для себя она поступила безответственно. Что у неё вообще в голове? Может, права мама, называя её легкомысленной. В шестнадцать лет, никого не предупредив, Мия удрала в другой штат на кемпинговый фестиваль. Компанию ей составили парни, которых она знала от силы три дня. В наказание родители посадили её под домашний арест на целое лето. Сейчас Мия понимала: ей просто повезло, что эти ребята не оказались отморозками. Безбашенной Мия себя не считала. Скорее, она из тех, кто не верит в опасность, пока не испытает её на собственной шкуре. Но ангел-хранитель всегда отводил от неё проблемы. Так же ей повезло и на этот раз. Ведь Виктор мог оказаться психопатом, а Мия могла нарваться на большие неприятности. Соваться одной в логово незнакомца − настоящее сумасшествие. Френсис права: Мия слишком увлеклась. Это и вышибло все тормоза. Стоило ли оно того? Стоило ли тратить время на человека, который никогда не ответит взаимностью? О котором она ничего не знает и никогда не узнает. Границы между ними − непреодолимые стены под охраной. Я не должна ничего подобного испытывать к нему. Это уже не помогало. . − Привет, проходи. Сегодня Виктор держался близко к Мие. Казалось, он рад встрече. Возможно, даже скучал. Мие было неловко вести себя так, словно в прошлый раз ничего не произошло. Им бы сделать перерыв, пока всё само собой не уляжется. Ещё чего! Им бы поменьше контактировать сегодня. Нет уж. Вместо привычной рубашки Виктор надел серый свитшот с крошечным логотипом бейсбольной команды. С бейсболом его личность никак не вязалась. Либо этот человек полон сюрпризов, либо свитшот достался ему случайно. Мия тоже часто таскала по дому громадные футболки, растянутые свитера и другой мерч, чудом затесавшийся в её шкафу. Но Виктор в домашнем одеянии, Виктор, который не готовился к встрече с клиенткой, вызывал удивление. И трепет. Может, он тоже ей доверяет и чувствует себя раскрепощённо? Мия вдруг поняла, как сильно соскучилась. Её это так ошеломило, что она не сумела завести непринуждённый трёп. Виктора её молчаливость не смутила. − Хочешь чего-нибудь? Да. Но ты не дашь. − Нет, спасибо. Мия нечасто отказывалась от кофе. Но Виктор и на этом не настоял. − Хорошо. Дай мне минуту, я скоро. Что-то с ней не так сегодня. Мия села, сжала колени руками. Сердце стучало в горле. Виктор вернулся спустя пару минут. − Вот и я. Мия улыбнулась с виноватой вежливостью. Мысленно её носило где-то далеко. На неё посмотрели со смесью сомнения и любопытства. − Всё нормально? − Да. − Ты какая-то… − Виктор сдвинул брови и небрежно мотнул головой. − Неважно. − Притихшая? − Мия вложила в тон игривость. Вышло фальшиво. − Не только. Ладно. Если говоришь, что всё хорошо, то… Идём? Комната сессий уже привычно спровоцировала дрожь в теле. Волноваться тут − нормально. Мия условилась на этом уже давно. Но сегодня беспокойство невыносимо ломало. − Сними с себя одежду. Мия осталась в белье. Ей было необходимо прикрыться хоть чем-то. Обычно Виктор уточнял, если требовалось полностью раздеться. К тому же, сегодня Мие и без того неуютно. Воздух вокруг заражался её напряжением. Виктор подошёл ближе. Под высившейся фигурой Мия почувствовала себя совсем маленькой. Виктор слегка оттянул резинку её трусов и щёлкнул ею по бедренной косточке. − Это нам будет мешать, − затем спустил лямку лифчика. − А это мне просто не нравится. Пора уже выучить. Мия смутилась, испытав на себе силу прилива внутреннего протеста. − Раздевайся полностью. Протест вырвался из неё, облачившись в слова, значившие, что пора сбавить обороты: − Жёлтый. Виктор замер. Затем кивнул. − Садись на кушетку. Пошатываясь, Мия пересекла комнату и опустилась на кушетку. Кожаная обивка показалась ей непривычно неуютной. Виктор поставил перед ней стул в паре футов и тоже сел. − Откинься на локти. Мия неловко подалась корпусом назад, опёршись на руки. В движениях отсутствовал даже намёк на грацию и сексуальность. Деревянное тело не слушалось. − Ноги шире. А теперь отодвинь край белья. Немая сцена в другой ситуации наверняка рассмешила бы её. Мия всерьёз растерялась. − Выполняй. Покажи себя. Ощутив, как сводит живот, она подчинилась. − Смотри на меня. Зажмурилась, Мия заставила себя распахнуть глаза. Что с ней такое? Она исполняла приказы и посложнее, её тело испытывало здесь и не такое. Мия даже с месячными сюда заявлялась. Почти паника накрывала её с головой, как толща воды, из которой не вырваться. − Ноги ещё шире. Команды не вызывали сладкого предвкушения. Мия беспомощно взглянула на Виктора. Он опустело взглянул на неё. Ей казалось, ничего нелепее с ней не происходило. В пятницу она поцеловала Виктора. Всё её существо будто дорвалось до самого желанного приза. Наконец-то их отношения двигались. А теперь снова начальная точка, снова беспорядок. − Коснись себя. − Жёлтый. Неправильно. Это неправильно. Всё в Мие противилось. То, что она сделает сейчас, сотрёт всё, чего они достигли за это время. Это неверное направлении. Не сейчас. Не сегодня. Иначе все звенья цепочки этих отношений безвозвратно расцепятся. − Смотри на меня. В любой другой день это бы поставило Мию в неловкое положение, которое она бы сломала в себе, желая подчиниться. Такая волнующая ситуация, такое испытание, а она просто не в силах этого оценить. Всё стало сомнительным, недостаточным. Поцелуй − вот настоящее обнажение, настоящее единение двух людей, Мии и Виктора. И пусть она не знала человека перед собой как просто Виктора. Игнорировать то, что случилось, было равноценно полному отказу от этого. − Мия… Смотри. − Жёлтый. Она всегда сходила с ума от страха быть отвергнутой. Но куда больше её волновало собственное состояние − болезненное почти на физическом уровне отрицание росло. Я думала о тебе. О том, что произошло. Я скучала по тебе. Я не могу делать вид, что это ничего не значило. Виктор встал и убрал в сторону стул. − Своя позиция тебя больше устроит, − прозвучало вовсе не вопросом. Мия не шелохнулась. − Выполняй. В отчаянии она замотала головой. Ей хотелось обхватить себя руками, спрятаться. Всё переменилось так резко, словно кто-то щёлкнул выключателем тумблера. − Слишком много жёлтого, − Виктор вздохнул, снова становясь тем, кем был за пределами этой комнаты. − Ты не готова. Перенесём встречу. Мия села. − Нет, подожди! − Ты чем-то расстроена. Нам нельзя продолжать, это не пойдёт на пользу. Он вытащил что-то из кармана брюк и положил в ящик комода. То, что он задумывал на сегодня, так и останется навсегда загадкой. Разочарование смешалось с подступающим облегчением. Мия обняла себя за пояс, начав невольно раскачиваться. − Прости, я… − Мия, не вздумай извиняться, − Виктор подал ей одежду. − Давай поскорее уйдём отсюда. . Блузка непривычно топорщилась на груди и стискивала плечи. Теперь она сидела так, словно была с чужого плеча. Джинсы же капризно перекрутились на голенях. Разместившись на диване в гостиной, Мия без конца поправляла на себе одежду. Виктор приготовил кофе. − Ты в порядке? − спросил он, подав Мие чашку. Она кивнула и подвинулась, освободив место рядом. − Понимаю, иногда жизнь подкидывает не самые лучшие дни. И не быть готовой к ним, выбиваться из слаженного ритма − это нормально. Голос, как ласка, коснулся чувствительного слуха. − Да. Наверное. − Тебе есть с кем поговорить об этом? Мия вопросительно застыла. − О том, что у тебя случилось. Друзья? Родители? − Да. Конечно. Виктор почти коснулся её спутанных волос, но быстро опустил руку. Его лицо вдруг стало неподвижным, отрешённым. − Не связано ли это с тем, что произошло в прошлый раз? − Я не… не знаю. − Мы сделали что-то лишнее? − А! Нет. Ничего лишнего. Мия вновь вспомнила, как они поцеловались. Как сталкивались их губы, а языки едва коснулись друг друга. Какой безумной она себя ощущала. Как потом посмотрела на Виктора, точно они оба спятили. Вероятно, Виктор имел в виду не только поцелуй. Ещё он впервые коснулся Мии так откровенно и близко. Разумеется, лишним Мия это не считала. Напряжение, наконец-то, выпустило из своих когтей. От блаженного марева облегчения хотелось застонать. Что-то стягивающее Мию внутри ослабло. Теперь присутствие Виктора рядом успокаивало. − Перед каждой встречей мы не обсуждаем пределы допустимого. Ты не говоришь мне, чего хочешь, что мне сделать. Тобой управляю я. У этого только одна причина − ты не до конца знаешь, что тебе нравится. Ты дала мне свободу искать. Но не забывай: ты здесь не для того, чтобы терпеть неприятные для себя вещи. − Нет! − перебила Мия. Почему его всегда нужно убеждать? − То, что ты сделал, было хорошо. Мия внимательно вглядывалась в лицо напротив − она снова могла. Внутреннее сопротивление полностью утихло. Или вообще осталось в другой комнате. − Мы здесь играем в «я главный», только пока ты сама этого хочешь. Главная здесь всё же ты. Понимаешь, как это работает? − Я понимаю. Всё в порядке. Просто, как ты уже заметил, случаются плохие дни. Если это объяснение его устроит, она готова с его помощью замять неудачный разговор. Всё лучше, чем говорить о том, чему Мия сама не находила объяснения. Она не знала, что с ней случилось сегодня. Мия подвинулась к Виктору ближе. Незаметно, чтобы не спровоцировать в нём даже внутренних протестов. Виктор не возразил. Его стены не заподозрили угрозы. Пауза в их беседе говорила за себя: сейчас озвучат что-то важное, сокровенное. Мию не торопили, давая собраться с мыслями. − Твои клиентки всегда сами просят то, чего хотят? Виктор колебался с ответом. Наверное, непрофессионально разглашать такие конфиденциальные детали. Но разговор должен был успокоить Мию, а после неудавшейся сессии Виктору заметно хотелось помочь ей. − Обычно они чётко знают, чего им хочется, и приходят за определёнными вещами. − Что просят? Например. Виктор поставил свою чашку с кофе на стол. − Одна дама любит служить в качестве мебели. Другая − порку гениталий. − То есть, они просто говорят прямо о своих желаниях, получают и уходят? Так это происходит? − Именно. − Человек побыл столом, и на этом всё? − Мия, − Виктор улыбнулся. − Я мог бы вдаться в подробности человеческой психики, или рассказать о способах самореализации через подчинение, ролевые игры и садомазохизм. Или расписать тонкости удовольствия от физического подавления и от ощущения превосходства над собой. Но я просто отвечу: людям нравится всякое. Не осуждай их. Кому-то и твои фантазии покажутся дикостью или скукой. Мия осуждала этих женщин по другой причине. Да они же просто идиотки, не понимающие, что теряют. − А как же контакт с тобой? И атмосфера. Это ведь самое интересное. Виктор со знанием дела усмехнулся, но промолчал. Возможно, всем этим женщинам Виктор просто не нравился. Они относились к нему как к инструменту, помогающему достичь желанного. Получили и ушли. Причин тут задерживаться у них не было. Чёрт, ну как тебе можно не симпатизировать? Они определённо тебя хотят. Мия понимала, что её возмущения иррациональны. Никто не думает, как она. Но в голове всё равно не укладывалось. К этому человеку нельзя остаться равнодушным. Виктор умел не просто взять под контроль, а по-настоящему погрузить в себя, спровоцировать своим присутствием всплески, а затем и целые бури эмоций. Он мог смотреть − глубоко, проникновенно. Говорить. Трогать. Называть по имени. А затем − окружить обволакивающей заботой. Всем собой, мягко, как пуховое одеяло. Здесь не было вымученного кривляния и пантомим. Виктор являлся тем, кого изображал. Пусть даже на короткий момент сессии, но являлся. В это влюбляешься взахлёб. Никто бы от этого не отказался. Никто. − Они знают, чего хотят. И они за этим идут, − сказал Виктор. − Возможно, они скрывали это очень долго и теперь никак не насытятся. Поёрзав, Мия опустила подбородок. − Наверное, из-за меня у тебя больше работы. Виктор вопросительно выгнул бровь. − Тебе каждый раз приходится придумывать, что сделать со мной. Чем мы займёмся. Было бы проще, если бы я приходила послужить тебе пуфиком для ног, хах. Красивые уголки губ − идеальные стрелочки, преображающие лицо Виктора, − задрожали в улыбке. − Да. С тобой непросто. Но это не так уж не нравится мне. Мия невольно подвинулась к нему вплотную. Теперь их плечи соприкасались. − Что ещё просят твои клиенты? − У меня их было не так уж много, − не ответ. Виляние от него. − И сейчас? Виктор улыбнулся своим мыслям. − Не могу же я всю жизнь этим заниматься. Значит ли это, что он распускает свой маленький клуб? Такое не говорят случайным клиенткам. Фраза предназначалась приятелю, которому жалуешься в конце рабочего дня. − Ты больше не принимаешь никого? − Ну ты ведь здесь. Хоть я не собирался брать новеньких. − Почему сделал исключение? Виктор всё же убрал с её плеча волосы. Тело Мии отреагировало так, точно истосковалось по любому человеческому прикосновению. Голова склонилась набок, обнажая шею, подставилась чужой руке. − Должно быть, интуиция подсказала, что ко мне просится очень привлекательная девушка, − ответил Виктор, немного усмехнувшись. − Нет разницы, как выглядят женщины, которые приходят сюда. Но иногда красивая женщина − это просто красивая женщина, а не клиентка. И то, что она выбрала меня, очень льстит. И даже стимулирует. Облегчение сладко растеклось в животе. Ты всё же мужчина в первую очередь. Боже, спасибо! − У тебя были только клиентки? Виктор помедлил − вопрос до него не сразу дошёл. − Да. − Почему мужчин не берёшь? Он задумчиво затих, словно столкнулся с действительно большой сложностью. − Я не знаю. Ты поставила меня в тупик. − Убеждённый гетеро? − Это неважно. Я ведь не занимаюсь с этими людьми сексом. К Мие вдруг пришла мысль: а Виктор занимается им вообще? Есть ли у него девушка? И если да, ревнует ли она его к клиенткам? Представить, что такой парень блюдёт целибат, не выходило. Нелепость же. Но это бы многое объяснило. Например, Виктор так давно не занимался сексом, что уже забыл, какой он. Поэтому соблюдать границы с клиентками не составляло труда. Или он не знает, что такое хороший секс. И равнодушие к нему связано с плохим опытом. Или есть иная причина, почему естественная вещь не интересна ему или интересна, только когда срабатывает команда «теперь можно». Но ведь Виктор не механизм. Тело человека так не работает. Инстинкты и рефлексы всегда сильнее даже закалённых привычек. Многим людям необходимы определённые температура, полумрак, матрас и подушка, чтобы уснуть. Но если тело надолго лишится сна, оно рано или поздно отключится и без комфортных условий. Организм просто потребует отдых и возьмёт его. Подобным образом функционируют и другие жизненные процессы и нужды. Как же у Виктора получалось подавлять сексуальное влечение? Порядки порядками, но это ведь просто тело. Иногда оно даёт сбои, протестует против правил и внимает лишь инстинктам. Что поставило такой защитный блок на интерес к женскому телу? Когда тебя последний раз нормально трахали, Виктор? Мия заставила внутренний голос замолкнуть. Не стоит думать об этом. Шансов никаких. − Мне всё же неловко за сегодня. Ты потратил на меня время. − Даже слышать не хочу. Твой комфорт важнее. Она с благодарностью улыбнулась. − Ладно. Спасибо за кофе. Мия поднялась, Виктор последовал за ней. − Но это не значит, что мы собьёмся с нашего ритма. Готовься. В следующий раз оторвусь за две встречи. Мия застыла. Виктор забрал с её рук опустевшую чашку и сжал её ладонь в своей. − Я шучу. − А я и не боюсь. − Конечно, − он еле заметно фыркнул. Мия хотела объятий. Она коснулась плеча Виктора и слегка притянула его к себе. Глупое неприкрытое отчаяние. Виктор вежливо ответил ей, прильнув к её телу своим − лишь короткий миг, и он отстранился, снова скрываясь за своими границами. Нежность положена только после сессии, а она сегодня не состоялась. Но всё же, Виктор ответил. Просто потому, что Мия хотела этого. А он не смог отказать. Что-то изменилось с последней встречи и для него.