***
– Так что сказал тебе Моррисон? Джесси поморщился. – Не напоминай. Глупости одни. – Он против? – Он не за, так будет вернее. Просит нас быть осторожнее. Ханзо ухмыльнулся. – Интересно, они сговорились с доктором Циглер? – Хм? – В тумбочку загляни. МакКри выдвинул верхний ящик и расхохотался. – Вот это да! Всё это богатство нам? – Очевидно. Ангела прочла мне короткую и полную неловкости лекцию о необходимости предохранения, выдала презервативов и смазки на год вперёд и, кажется, собралась немного напиться. – Подожди. Энджи знает, что ты?.. – Конечно. Она же медик, а это есть в моём файле. Я попросил засекретить эту часть информации от других, она пошла мне навстречу. – Ты говорил, только Гэнджи… – Да. Гэнджи и доктор Циглер. Это всё, правда. И Афина, пожалуй, тоже, если понятие “знает” подходит для искусственного интеллекта. – Уже трое! А мне ты не сказал. – Ангела медик! Это входит в понятие врачебной тайны! Гэнджи мой брат, а Афина просто хранит заблокированную информацию. Не глупи, как ты себе представляешь эту ситуацию? “Здравствуйте, я Шимада Ханзо, я бывший босс якудза, уничтоживший свой клан, ой, а ещё у меня вагина! Показать?” Так следовало начинать знакомство? Джесси хмыкнул, потом рассмеялся – видимо, действительно представил. И кивнул на открытую тумбочку: – А они нам действительно нужны? Ханзо саркастично посмотрел на него: – Что, в презервативах “не те ощущения”? – Ну, да, но… я же не знаю, тыковка, вдруг ты дашь завязь? Ханзо посмотрел на него как на придурка.***
Разговор с Джеком не давал покоя, тяжёлой мутью кружился внутри головы, но – правду говорят, секс действительно лучшее успокоительное. Во всяком случае, отвлёк на отлично. Джесси пощекотал клитор языком и осторожно вставил два пальца, но тут Ханзо подёргал его за волосы. Джесси недовольно заворчал, но поднял голову. Лучник помолчал, собираясь с мыслями, и с неожиданной застенчивостью спросил: – Тебе не противно?.. – Не. Ты ж моешься. Ханзо закрыл глаза ладонью, тяжко вздохнул и простонал: – Дурак! МакКри раскатисто засмеялся в ответ. Ханзо помолчал, уставившись в потолок, но всё-таки неуверенно продолжил: – Я имею в виду… тебе не противно моё тело? МакКри подтянулся повыше и лёг на него сверху. Ханзо наверняка было тяжеловато – но это была такая приятная тяжесть. МакКри обнял его крепче и низким голосом ответил на ухо. – Как я уже говорил, тыковка, мне невероятно повезло. Три маленькие сладкие дырочки вместо двух… Ханзо снова застонал от стыда. Сейчас эти слова, произнесённые глубоким, волнующим голосом, перестали быть оскорблением и породили новую волну возбуждения внизу живота. Ханзо знал, что покраснел, ощущал горячий румянец смущения и стыдного удовольствия на своих щеках… и знал, что Джесси тоже это видит. И что его заводит реакция Ханзо. – Ты… быстро передумал. – Ты этим недоволен? – Нет, конечно. Но ещё вчера… – Вчера было вчера. Мне действительно нужно было свыкнуться с этой мыслью. Возможно… возможно, мне так даже проще. Да я вообще не уверен до конца, что гей, не знаю. Но мне нравишься ты, так что, возможно, я просто ханзосексуал. Японец расхохотался. – Правда!.. Я не хочу спать с тобой, потому что ты парень. Я хочу спать с тобой, потому что ты – это ты. Моя мамочка сказала бы, что ты то ещё греховное создание… но и меня уже в аду заждались. Будем гореть вместе, Хан? Всё ещё улыбаясь, Ханзо очень нежно поцеловал Джесси в ответ. – Вернёмся к делу? Ты извини, но у меня вся кровь внизу, думать вообще не получается. Шло очень туго. Ханзо напрягся, болезненно застонал. – Ты, бля, точно не девственник? – Неет… Было один раз. Джесси со вздохом вытащил и снова нырнул вниз. И проворчал: – Очень, блядь, большая разница. Растяжкой на скорую руку определённо было не обойтись, так что Джесси решил попробовать одну “фишечку” – протолкнул пальцы вперёд и немного согнул их. Ханзо подбросило вверх. – Nani!.. что это было? МакКри мягко рассмеялся. – Благодарение господу, дорогуш, что я ещё хоть что-то помню! Поздоровайся со своей точкой G. Ханзо потрясённо промолчал, изгибаясь вслед быстрым движениям пальцев МакКри. – Никогда так не делал? – Н… нет… это так странно! Подожди-подожди, я… ах… кажется, хочу пи́сать!.. – Это нормально, Хан. Если хочешь, можешь брызнуть, не стесняйся. – Что?! Нет! – Да, милый… это называется струйный оргазм. Не зажимайся, тебе понравится. Конечно, со сквиртингом с первого раза ничего не получилось – да и не было такой цели. Зато Джесси добился главного – Ханзо весь раскраснелся, прерывисто дышал и облизывал пересыхающие губы, его глаза закатывались, а бёдра бесконтрольно дрожали. Внутри он был весь такой влажный, мягкий и горячий, что Джесси в последний раз поцеловал его нижние губы, накрыл его собой и наконец вставил так, как и хотел с самого начала – сильно, глубоко. Ханзо закричал, вцепился в плечи и выгнулся, как настоящий гимнаст, но, кажется, ему больше не было больно. – Ну, что, тыковка, погнали?.. После, отдышавшись, лёжа ничком, как морская звезда, Ханзо всё-таки не выдержал: – Почему ты всё время называешь меня тыковкой? МакКри звучно шлёпнул Ханзо по ягодицам, перекатился на него и притёрся всё ещё влажным и полутвёрдым членом между полушариями. – Потому что ты такой же кругленький и аппетитный, детка. – Только не говори, что ты в юности присовывал тыквам! – Ну, знаешь, на ранчо суровые нравы, присунешь не в ту дырку – ещё жениться заставят! Только вот тыквы и выручали, - и ущипнул Ханзо за попу. – Ты идиот… - Ханзо снова застонал от смущения и спрятал покрасневшее лицо в подушку. МакКри довольно засмеялся и чмокнул его в затылок – вгонять прежде невозмутимого японца в краску стало его новым любимым хобби. Позже, почти задрёмывая, МакКри всё же не удержался. – А всё-таки, почему ты раньше не занимался сексом? – Занимался, я же говорил, - Ханзо потёр глаза, прогоняя сон, и удивлённо вскинул брови. – Ага, один раз! Почти не считается. Давай, не стесняйся, расскажи, - МакКри повернулся на бок и аккуратно потыкал Ханзо металлическим пальцем. – Я правда не хочу об этом говорить, - тот не поддержал шутливый тон и словно задеревенел, ответил упрямо и настороженно. – Ладно, сладкий, как скажешь. А Гэнджи знает? – Конечно. – Только Гэнджи? Или ещё половина Overwatch, кроме меня? – возмущённо вскинулся Джесси. Ханзо закусил губу, но не выдержал и фыркнул от смеха.***
Откровенно говоря, нельзя сказать, что и у Джесси был большой опыт отношений до Ханзо. Если не вспоминать ту подростковую нелепость с Эш и неловкие, рождённые сексуальной неудовлетворённостью попытки ухаживания за всем, что имело грудь, в самом начале своей работы в Blackwatch, Джесси толком и не встречался ни с кем. И, конечно, совсем не имел опыта совместного проживания. Как и почти любой мужчина, МакКри слегка побаивался всех этих пространных разговоров “про отношения”. Но то ли они с Ханзо изначально так хорошо друг к другу подходили, то ли влюблённость пока сглаживала острые углы, что ничего, собственно, обсуждать так и не пришлось. Просто после первой ночи МакКри остался с Ханзо – и больше не уходил. Вернулся в его комнату следующим вечером, и следующим, и потом тоже. Так же молча, без лишних слов, нашлась пара полок в шкафу для его немногочисленной одежды, и место на подоконнике для его маленькой лиловой эхеверии, и шляпа его привычно повисла на одном из столбцов кровати, рядом с лентой для волос Ханзо. Жить с Ханзо оказалось легко, как с приятелем. Они ходили вместе на тренировки, устраивали ночи кино и смеялись над старыми фильмами ужасов, вместе купались в океане и мазали друг друга кремом против загара. До хрипоты обсуждали тактику миссий и спецификацию нового оружия, вместе отрабатывали приёмы рукопашного боя. Легко и просто, как с любым из его соратников времён Blackwatch. Но потом Ханзо вдруг бросал на Джесси быстрый взгляд из-под ресниц, или осторожно дул на слишком горячий чай, или устало потягивался, или поправлял волосы, или… В целом, просто был, и тогда МакКри настигал жестокий и мучительный приступ возбуждения, как в сладкие шестнадцать, когда вставало просто от ветерка. Но, в отличие от себя-подростка, сейчас Джесси мог с этим что-то поделать. Как же здорово оказалось развращать Ханзо. Слой за слоем снимать с него стыдливость, страх, неуверенность. Быть его первым – хоть МакКри и клял себя за это пещерное собственничество, ничего с собой поделать не мог. Смотреть на искажённое удовольствием лицо Ханзо, чувствовать его пульсацию и вздрагивания вокруг себя, пить его соки, ласкать его – и знать, что ты первый, единственный, кто это видит. Перед кем он, этот невозможный мужчина, настолько открыт. Джесси иногда смотрел на Ханзо – и не понимал, как он жил без него раньше.***
Вообще-то, Джесси на минутку вышел на кухню сделать себе пару сэндвичей, пока Ханзо медитировал с Гэндзи и Дзенъяттой, но внезапно перед ним мигнула Лена, панически крикнула: “Ты ещё здесь?! Быстрее к Уинстону!”, и исчезла. Джесси, не на шутку встревоженный, забыл о еде и выскочил в коридор. Лена снова мигнула перед ним, оставив синюю полосу света, Джесси ринулся следом. Непривычное оживление и шум привлекли его внимание. Он ворвался в лабораторию с револьвером наголо, опасаясь нового вражеского вторжения, и замер, оценивая обстановку. Взгляд выцепил сначала Уинстона, приподнявшегося над своим рабочим местом, рядом с ним – абсолютно белое лицо Энджи, ничего не понимающих Лусио и Хану, нахмуренную Зарю, сжимающую могучие кулаки, а напротив – помятого, всего в пыли и крови Солдата, опиравшегося на другого человека, фигуру в странной многослойной одежде и со внушительной винтовкой. Незнакомец оглянулся, и МакКри покачнулся от слабости. На него смотрел призрак, мертвец, человек, чья гибель разбила ему сердце и, возможно, приблизила конец первого Overwatch. У капитана Аны Амари не было одного глаза, её лицо прорезали горькие морщины, а волосы припорошила седина, но это была она, она, невозможно не узнать! Джек тоже обернулся и, видимо, повторил свои предыдущие слова: – Гейб жив. Это Жнец, это он напал на наблюдательный пункт. Джесси сказал только тихое: “Блядь”, и обессиленно опёрся о стену рядом с дверью.