Find a lamp, flip it on

Хорошая госпожа может заставить Повелителя выполнять любой ее каприз, тонко используя свои женские чары. Джуна знает об этом не понаслышке, так как в прошлом только благодаря своей красоте могла позволить себе все то, чего хотела больше всего. Впервые увидев прихвостней и их хозяина, она надеялась на скорую победу, что быстро сможет подмять его под свой каблук, как это и раньше получалось с другими, ничуть не затрачивая сил. Она не знала, с кем связалась. Так уж случилось, что Повелитель оказался злым только на поле боя, а в личной жизни предан только одной рыжеволосой бестии, которая была влюблена в него еще девчонкой. Джуна была обескуражена таким поворотом, размышляя чуть ли не судорожно о том, что она тогда забыла в его Башне. Некоторая женская мстительность взыграла в ней, и она, сталкиваясь с Кельдой, устраивает невероятные скандалы, просто потому, что задета ее гордость. Поначалу прихвостни казались ей милыми. Теперь же находиться в своих покоях Джуне нравится больше всего, так как где-то в коридоре около двери дежурит Гнарл, что не прекращает раздевать ее глазами. Ей от его взгляда хочется скривиться, но она сдерживает себя, понимая, что лучше быть хоть немного благосклоннее к умудренному жизнью первому советнику, чтобы не потерять и без того шаткий статус второй Госпожи. Через раз она радуется хотя бы тому, что живет в достатке, в принципе, другое ее мало интересует. Видеть Повелителя в гневе ей не очень хочется… Эта эльфийская дева, воплощение матери-Богини, появляется неожиданно. Джуна что-то слышала о ней в свое время, говорили, она та еще истеричка, во всем придерживается мнения, что волшебных зверюшек нужно оберегать, и того, что некоторые эльфийские тайны надо держать в секрете. Джуна даже присвистывает, замечая перемену в ней: роскошные белые локоны окрасились красным, взгляд сделался коварным, даже одежда и то стала содержать в себе исключительно черные тона. Прихвостни тихо переговариваются о том, что та была на волоске от гибели, но Властелин почему-то счел нужным оставить ей жизнь. Джуна злится. Две рыжие бестии — это уже перебор. Бороться за благосклонность Повелителя станет еще труднее. В дальнейшие дни она не отказывает себе в удовольствии наблюдать за ней. Действительно, в ней видна королевская поступь, держится так, будто бы она здесь хозяйка. На Кельду внимания не обращает вовсе, как и на ее восторженные взгляды в сторону Повелителя. Джуне кажется, что попросту проплывает мимо, гордо вздернув нос, и это ее немножечко, самую малость, злит. — Ты же была королевой? Зачем тебе Повелитель? Холодный взгляд пронзает, как сырой, колючий ветер. Ничего в нем нет, кроме некоторой усталости. Джуна, вдруг почему-то ощутив даже некоторый страх, сглатывает тяжелый ком. Все же это ведьма, мало ли не в настроении? — Молчи, если не можешь сказать ничего дельного, — величественно, после небольшой паузы, произносит Фева. — Я разделяю его взгляды и нахожу в нем союзника, поэтому я здесь. — Ты мне рот-то не затыкай, — бурчит обиженно Джуна, после того, как та отходит на приличное расстояние, не понимая, почему один единственный взгляд потушил в ней пожар возмущения. Она даже жмурится и вертит головой из стороны в сторону, чтобы понять — разговор окончен. Королева эльфов не утратила еще из своих привычек какие-то странные мысли о том, что она еще может что-то решать сама, это кажется странным. Правда, Джуну ждет разочарование и в этом наблюдении: Повелитель иногда спрашивает ее об особенностях искусства магии и поведения некоторых существ. Все с той же холодной маской вместо лица Фева охотно снабжает его сведениями, смотря будто бы сквозь него. Повелитель практически каждую ночь навещает покои Кельды. Джуна же, испытывая тихий ужас, опасается Гнарла и тихо грустит о том, что свою молодость променяла на пустоту гнетущих коридоров, понимая, что она самый бесполезный человек в Башне. Как расчетливая красавица, она понимает, что в скором времени от нее возможно избавятся. По ночам она долго не может уснуть, чувствуя колючий холод одиночества и вспоминая взгляд Февы. Ей завидно, что она себя так поставить не может. Ей стыдно, что ее полезность закончилась на Арене Империи… Все плохое случается неожиданно. Джуна в тот день неохотно выходит из своих покоев для какого-то небольшого дела, которое сразу же выветривается из ее головы в тот миг, когда она натыкается на Гнарла. Старый мудрый прихвостень чувствует, куда дует ветер. Он не может нависнуть на дней, но ласковым голосом просит ее наклониться, а потом этим же голосом произносит такие вещи, за которые бы любого другого Джуна бы уже ударила раз десять. Он делает ей предложение, понимая, что та не сможет отказаться, видно, как его темная душонка торжествует, предвкушая легкую победу. Он напирает на давно известное: «Повелитель отвернулся от тебя, о прекраснейшая, зачем же твоей красоте вянуть без дела?» До чего же это мерзко, Джуна с дрожью отвращения жмурит глаза, с трудом соображая, что ей ответить. — Гнарл! — этот холодный тон врывается в эти перешептывания как проклятье. Джуна резко раскрывает глаза в неверии, дыхание ее сбивается. — Ты слишком много себе позволяешь, мерзкий слизень. Забываешь свое место. Ее судьба принадлежит Повелителю, поэтому прекращай свои пустые речи… Пойдем, Джуна. — Как прикажете, госпожа Фева, — опуская голову, лебезит Гнарл, но с затаенной злобой, это чувствуется. Джуна как лунатик еле передвигает конечности, ухватившись за протянутую руку Февы. Такое незнакомое чувство благодарности заполоняет все ее меркантильную душу. Она с неверием смотрит на затылок Февы, не в силах оторвать от него взгляда. Она не приходит в себя даже в тот момент, когда они оказываются на пороге комнат бывшей эльфийской королевы. Этот взгляд снова своим холодом опаливает Джуну, она затравленно смотрит на ту, у кого в отличие от нее есть некоторая власть. Сердце тревожно сжимается, в секунду к ней приходит понимание того, что за свою помощь та потребует от нее чего-то взамен, все же не стоит забывать, что каждая госпожа в этой Башне прежде всего темная. Фева же спокойно рассматривает побелевшее лицо красавицы. Нельзя угадать ни одну ее эмоцию, но Джуна заметно нервничает. — Прежде всего успокойся, — на удивление тихо проговаривает Фева, подходя к маленькому столику, на котором стоит кувшин с какой-то жидкостью. Джуна наблюдает за тем, как та наливает жидкость из кувшина в бокал, после чего возвращается к ней. Протягивая руку за бокалом, Джуна случайно касается пальцев Февы, ее вновь пронзает дрожь, но она не губительна для тела, взгляды их снова сталкиваются. — Спасибо, — выдавливает из себя Джуна, еле шевеля языком, но некоторая бабья колкость в ней играет, поэтому заметно тряхнув головой и сбрасывая наваждение, она произносит: — Решила превратить меня в жабу своей настойкой? Глаза Джуны раскрываются шире, когда она видит, как Фева усмехается. Это первый раз на ее памяти. Приятное ощущение остается после этой недоулыбки, странное тепло в груди, некоторое очарование моментом. Джуна не замечает того, как ее губы тоже складываются в ответную усмешку. Не произнося ничего, Фева спокойно наблюдает за тем, как Джуна осушает бокал, давая ясно понять, что если бы хотела ее убить, то сделала бы это уже давно. — Что ты задумала, Фева? — возвращая голосу твердость и все же успокаиваясь, сокращает расстояние между ними Джуна, готовясь услышать какой-то план. — Оставить тебя при себе, — безэмоционально отзывается Фева. Брови Джуны ползут вверх, оскорбленная гордость играет в ней подобно буре, она уже готовится что-то сказать, но Фева затыкает ей рот: — Выбирай. Либо я, либо Гнарл. Повелителю нет дела до тебя. Джуна открывает и закрывает рот, разные чувства борются в ней. Хочется показать свой характер, но у Февы есть странная особенность — она умеет прибивать одним взглядом к полу. Джуна вдруг остывает, некоторая игривость в миг проскальзывает в ее движениях. Что какой-то богатый дурак, что Повелитель, что его Госпожа… Большая ли разница? Уж точно лучше, чем этот пожилой тролль-переросток. Джуна кокетливо опускает взгляд, а потом тянет руки вперед, на плечи Февы. В ее глазах незаметно что-то мелькает, что-то опасное и обжигающее, один уголок губ тянется вверх в очередной усмешке. Джуна мысленно улыбается тому, что правильно все поняла. С легкостью принимает мысль о том, что искренне хочет узнать эльфийскую королеву получше. Ей не по вкусу одиночество. — Что я могу для вас сделать, моя госпожа? Ваши желания будут в рамках приличий? — соблазнительно тянет Джуна, а потом оставляет краткий поцелуй на губах эльфийки. Фева издает краткий смешок, и глаза ее загораются каким-то странным огнем, что у Джуны перехватывает дыхание. Ведьма мысленно произносит заклинание. — Хорошая девочка. После этих слов свет в покоях резко гаснет.