— Поверь, ты ему нравишься

      Война прошла, Волдеморт повержен, все те, кто дорог тебе, остались живы. Казалось бы, зачем грустить, когда нет повода? Но ты всё равно всегда чем-то опечалена. Значит, повод всё-таки есть. И я даже знаю, какой именно. Тонкс мне рассказывает всё. После войны вы с ней стали лучшими подругами. Ты даже поведала ей о своих чувствах к Северусу Снейпу, твоему преподавателю Зельеварения и моему коллеге.       Итак, я вижу твою печаль, которую ты пытаешься скрыть за натянутой улыбкой и «Историей Хогвартса». Сейчас идёт контрольная по Защите от Тёмных искусств. Ты быстро что-то пишешь в своём пергаменте и пытаешься скрыть слёзы, чтобы никто их не видел. Но я всё равно вижу твои красные от рыданий глаза.       Урок подошёл к концу. Все ученики вышли из класса, а ты всё ещё собираешь вещи.       — Гермиона, подожди, — окликаю тебя, чтобы ты задержалась.       Ты несмело подходишь к моему столу. Я стою напротив тебя и смотрю в твои заплаканные глаза.       — Вы что-то хотели, Римус? — спрашиваешь ты меня, забывая о том, что мы в школе, и я профессор. Но меня это не беспокоит.       — Может ты перестанешь всё время плакать?       — Я пытаюсь. Но не могу, — отвечаешь ты. — Понимаете, он меня вообще не замечает!       — Давай по порядку. Кто он? — спрашиваю я, без того зная ответ (если он будет, конечно). Только ты не знаешь об этом.       — Профессор Снейп, — просто говоришь ты, но сразу же краснеешь. — Я ему вообще не нравлюсь. После войны ничего не изменилось. Он остался таким же язвительным! На каждом уроке он кидает в мою сторону едкие комментарии, заставляя спорить с ним, я еле сдерживаюсь, чтобы не рассказать ему всё, что думаю о нём!       Ты не выдерживаешь и, рыдая, утыкаешься в мою грудь. Я прижимаю тебя к себе, гладя по спине и понимая, что тебе сейчас очень нужна поддержка. Через минуту слышу, что твои всхлипы затихли. Отстраняю тебя от себя и, глядя в глаза, говорю:       — Поверь, Гермиона, ты тоже ему нравишься. Просто он боится признаться в этом даже самому себе.       Смотришь на меня, хмуря брови. Вижу, что не веришь моим словам, поэтому добавляю:       — Поверь мне. Он смотрит на тебя так, как ни на кого никогда не смотрел. Возможно ты не замечаешь, но он всегда старается быть рядом. В Большом Зале он всегда проходит мимо тебя и задевает полами своей легендарной мантии.       Ты стоишь с задумчивым лицом, которое не выражает ничего, но через пару мгновений на нём появляется улыбка. Счастливая, искренняя улыбка.       — Спасибо, Римус, я прямо сейчас пойду к нему и всё расскажу, — с воодушевлением, присущим гриффиндорцам, говоришь ты. Вот. Узнаю прежнюю тебя.       — Хочешь, пойду с тобой? — спрашиваю тебя, понимая, какую чушь сказал.       — Было бы неплохо, — говоришь ты.       Мы выходим из кабинета и сворачиваем на лестницу, ведущую в подземелья. Ты стучишь в дверь кабинета Зельеварения. Слышишь недовольное «Войдите» и заходишь. Хозяин кабинета удивлённо смотрит на тебя, а ты, подбегаешь к нему и целуешь. Он прижимает тебя к себе и отвечает на твой пылкий поцелуй. Вижу это и, улыбаясь, выхожу из кабинета. Дальше вы сами справитесь.

***

      Прошёл год. Мы с Дорой позвали вас с Северусом на ужин, посвящённый хорошему вечеру. Вы пришли вдвоём, держась за руки. Мне известно, что Северус хочет сказать тебе кое-что важное, но я не подаю виду.       Вечер выдался удачным. Ты помогаешь моей любимой жёнушке убрать посуду, а Северус готовится к речи. Ты входишь в комнату. Играет лирическая мелодия и гаснет свет. Ты стоишь с улыбкой на удивлённом лице. Северус подходит к тебе, встаёт на колено и спрашивает тебя:       — Гермиона, ты выйдешь за меня замуж?       Я снова вижу слёзы, навернувшиеся на твоих глазах, но по твоему тихому «Да» понимаю, что это слёзы счастья. Северус поднимается с колен, и вы целуетесь. Мы с Тонкс (хоть она уже давно Люпин) оставляем вас наедине, уходя в кухню. Но вы не знаете, что, несмотря на наше отсутствие, мы продолжаем смотреть на вас. Интересно, что было бы, если бы год назад ты мне ничего не сказала?