Радость в душе

Радость в душе. В долине вижу цветущую сакуру Иду любоваться цветами. Продлю себе жизнь... *** Сакура в этом году цвела очень хорошо. Роскошные цветы нежного оттенка дарили свою красоту и аромат любому прохожему, а ветер срывал лепестки, покачивая тяжелые ветки, и гнал их, сначала за стены окия, потом к местам работ крестьян, шевеля колосья урожая, и наконец к воротам из города, где розовые цветы навсегда скрывались из виду. Сумико любила дни цветения сакуры. Они были наполнены умиротворением и спокойствием, которого в последнее время не хватало гейше. Неприятный грязный звук внезапно появился посреди мелодии. А вот и причина нехватки спокойствия. Юная Мэй старательно выставляла пальцы на сямисэне, пытаясь собрать ноты в песню. Но ноты в неумелых руках не слушались, постоянно выпадая из мелодии, делая её не только медленной, но и нечистой. ― Госпожа Сумико! Прошу, помогите, покажите ещё раз как вы играли, а то я никак не могу повторить это. Иногда Сумико казалось, что у её ученицы есть запас энергии, не имеющий конца. Конечно, на людях Мэй вынуждена была молчать, долго не разговаривать и держать лицо, как подобает майко. Но, лишь только ученица и учительница оставались одни, бушующая энергия девочки выпрыгивала наружу; даже не думалось, что это будущая гейша. Сумико верила, что это возрастное, и когда осанка девушки станет горда, веер в руках станет не только украшением, но и достоянием, а воротник кимоно из красного станет белым, то от этой живости не останется и следа. Они такие разные: гордая, холодная гейша и энергичная, маленькая майко. ― Мэй, не торопись. Если не успеваешь расположить пальцы, то играй медленнее. Давай я покажу. Сумико медленно щупает струны. Мелодия просыпается, ноты идут ровно друг за другом, превращаясь в тонкую для слуха красоту, а юная ученица заворожённо глядит на наставницу и инструмент. Закончив, гейша передаёт сямисэн майко, и та немедля начинает играть. Девочка очень старательна, это Сумико заметила сразу. Игра на инструментах, пение, традиционные танцы, умение поддерживать разговор — везде Мэй отдавалась на полную. Даже сейчас она, поджав губы, пытается повторить услышанное так же красиво, как у наставницы. Упорство и терпение — если первого хватает, то второе точно придёт и очень скоро. Ученица начинает подхватывать темп, и в комнате раздаются чарующие звуки, такие чистые и спокойные, что могут убаюкать младенца, кажется, что под эту мелодию можно бесконечно смотреть, как лепестки деревьев цветущей вишни уносятся ветром. ― Госпожа Сумико, я так рада, что у меня наконец получилось сыграть без ошибок! Я могу сыграть еще хоть тысячу раз! ― Майко радуется, но спохватывается: ― Ой, госпожа Сумико, я совсем забыла, вам же нужно ехать веселить гостей! Нужно было... Сумико останавливает её взволнованную речь движением руки. ― Не волнуйся, Мэй. Гейши не простые люди ― их могут подождать пару минут. Лучше сыграй ещё раз на сямисэне. Девочка изумлена, но снова берет инструмент в руки. Прерванная мелодия продолжается, звуки вновь ласкают уши, а сакура все ещё цветёт. Время будет идти, Мэй расти, а пейзажи за дверьми меняться (от дождливых и пасмурных до солнечных и ярких дней), но Сумико все равно отложит в своей памяти этот вечер. *** У вишен тот же цвет И тот же аромат, Как и в прошедший год, А я? Зачем же я так изменился?