Осколки.

- Я ждал тебя, Элфи… Ты бросаешь мне эту фразу, не оборачиваясь от окна, в котором видно ваш семейный сад. Твой голос без эмоций. Меня словно холодом приковывает к своему месту. Ты стоишь у окна рядом со своим столом с супер - компьютером, с которым учинил так много бед, неприятностей и неурядиц. Погода за окном не радует: серые, низкие, свинцовые тучи – вот-вот разразиться гроза; ветви и стволы деревьев словно ломаются под шквальным ветром, их так сносит в разные стороны. И, словно под настроение, на стекле появляются первые косые капли дождя, словно кто-то быстрой рукой мазнул неправильную линию по альбомному листу. - У меня приказ… - слабо шепчут мои губы, - я… не могу…ослушаться…- мой голос безжалостно ломается в конце предложения. В комнате стоит тишина, причем такая, что я слышу твое размеренное дыхание. Я цепляюсь за него. Вдох – выдох, вдох – выдох, вдох… - Так выполняй, - в твоем голосе сквозит полнейшее безразличие к происходящему. И меня наполняет чувство страха и обреченности. Но я продолжаю смотреть в твою прямую спину. Ты все так же смотришь в это чертово окно. Я хватаюсь за остатки здравого смысла. - И тебе все равно? Все равно, что сотрут память? И что сделаю это я? – на последнем предложении мне изменяет моя выдержка: я кричу ему это, кричу ему в спину, страстно, до боли желая, чтобы ты обернулся. - Я это заслужил, - теперь твой голос начинает дрожать, - я все просчитал, в случае победы – восемьдесят девять и пять десятых процента. В случае проигрыша – сто процентов… Я закрываю глаза, пытаясь отгородиться ими от серого света, который льется из твоего окна. И прислоняюсь спиной к стене напротив тебя. Ты хорошо держишься… В отличие от меня. Но из моих закрытых глаз все равно начинают струиться слезы. Я пытаюсь сдержать свое рыдание, пытаюсь делать глубокие вздохи. На какой-то момент мне кажется, что у меня это получается. Но от твоей следующей фразы у меня все внутри переворачивается: - Я играл. Играл по – крупному, поставив на карту все. И проиграл. А это значит… Стирание моей памяти. Я ничего не вспомню: ни наших приключений, ни наших бед и страстей, ни опасностей, подстерегавших нас на каждом шагу, ни даже тебя…- тут твой голос обрывается. Я резко открываю глаза: ты, отвернувшись от окна, стоишь, опираясь рукам на свой стол. Ты, твои плечи и голова опущены, волосы закрывают твое лицо. Я уже не прячу свои слезы, они текут подобно дождю, что сейчас за окном. Мне больно от этих слов, как же ты не понимаешь! - Ты не проиграл… Ты… не… проиграл, слышишь! Не проиграл! – кричу я и резко бросаюсь к нему, и прижимаюсь к твоей спине, рыдая. Ты не шевелишься, когда я вцепляюсь в тебя мертвой хваткой. Я плачу, и твой пиджак сзади намокает от моих слез. Мои руки гладят тебя буквально везде, где достают, пытаясь успокоить тебя. Нелепая попытка что-либо изменить между нами, знаешь? Я изо всех своих сил прижимаюсь к моему спасению и, одновременно, к моей погибели. Ты моя погибель… Ты резко выдираешься из моих объятий. И тут же оборачиваешься ко мне. Я никогда до этой поры не знала, что значит выражение людей «горящий взгляд». У тебя он именно такой: повелительный, грозный и одновременно пронизывающий и молящий. Ты не веришь во что-либо, кроме тебя самого. Но теперь… - Элфи Малой, ты хоть понимаешь, что ты творишь? Ты обязана стереть мне память иначе… - он обрывает себя. Мы оба знаем, что нас ждет. Я уже не плачу: для такого горя нет слез. Словно клещами, нет, тисками сдавило мою грудь. Я задыхаюсь, задыхаюсь… - Ты должна. Твой голос тверд – ты уже решился. И ты смирился. Я решаюсь. Мои пальцы, которые кажутся мне деревянными, нашаривают в кармане брюк странное маленькое устройство – стиратель памяти. Я выпутываю его из кармана, который кажется мне глубоким. Ты стоишь молча, не сводишь и не отводишь взгляд от моего лица. Даже когда я выпрямляю руку в твою сторону, твердо его сжимая. Мой палец нащупывает твердый и холодный как лед, курок. - Твое последнее слово? – спрашиваю я, не чувствуя, как мои пальцы нажимают, надавливают на него. Он почти опустился целиком. Процесс уже не остановить… - Я люблю тебя… - мои глаза расширяются, но поздно: синий луч пронизывает твою грудь, и ты падаешь на ковер. Устройство выпадает из моей руки, и с противным звоном летит по паркету. И разламывается на тысячи осколков. Мои колени подламываются, и я бессильно опускаюсь на пол. Я глядела на осколки и понимала, что это осколки моей любви…