***
громко воющая сирена эхом раздавалась в ушах, затуманенно врываясь в сознание. замирала и возрождалась опять. снова стихла.***
поднялся шум. кто-то настойчиво похлопал хорхе по плечу. встрепенувшись и открыв глаза, он осмотрелся: поток людей торопливо нёсся к выходу из автобуса. «приехал». 3. улицы родной барселоны уже накрыл вечерний мрак. звёзды сверкали в бесконечной дали, погружая в волшебную городскую атмосферу. преодолев знакомые улицы, стирая вновь и вновь появляющиеся слёзы, хорхе наконец вступил на порог. потянувшись к ручке, он резко одёрнул руку. решив робко постучаться, парень, переступая с ноги на ногу и жутко нервничая, дожидался ответа. боковым зрением он заметил движение в окне. приглядевшись, юноша узнал родную улыбку. — хорхе?! — девочка удивлённо уставилась на него, а затем радостно побежала открывать дверь. не успев войти, гарай оказался в крепких объятьях сестры. — я так скучала по тебе! — восторженно лепетала девочка, укутавшись в его футболке, доставшейся ему от бенджи, и все ещё хранящей его запах. — мама с папой не говорили мне, что ты приедешь! — я знаю, детка, просто… — милая, что там такое? — послышался голос матери с гостинной. — хорхе приехал, мама! почему вы мне не сказали? — хорхе? — удивлённо отозвался отец. волнение внезапно накатило на парня. в голове начали крутиться навязчивые мысли о том, что он не сможет укрутиться от очевидных вопросов, ответы на которые он и сам бы хотел знать. родители торопливо вышли в коридор и, увидев сына, беспокойно перегляделись. мама, недолго думая, бросилась к нему с распростёрытыми руками и обняла его. хорхе очень старался ответить искренностью, но врать он не мог никогда. и она это знала. — что-то случилось? почему ты не предупредил нас, что приедешь? — ты не знаешь? — вылетело раньше, чем гарай успел это обдумать. — что?.. — тревожно взглянула она ему в глаза. взгляд хорхе был пустой, наполненный болью и разочарованием. сложно было притворяться, что все в порядке. «чёрт, ну только не сейчас. не при отце». джей сглотнул появившийся ком в горле, выдавил что-то наподобие улыбки и шумно выдохнул. — давай потом поговорим, есть хочу ужасно. натали удивлённо уставилась на папу. он лишь нахмурил брови и ушёл на кухню. «могло быть и хуже».***
за столом повисла ужасно неловкая тишина. прерывал её лишь звон вилки о тарелку с пастой. аппетита не было совсем. просидев уже четверть часа, гарай ни крошки в рот не взял. — кхм. ты сказал, что ужасно голоден, — строго напомнила мама. — я знаю, что я сказал, — повысив тон, раздражённо бросил хорхе, сразу же пожалев об этом. отец не выдержал, и ударил кулаком по столу. — немедленно объясни, что случилось, иначе сейчас вылетишь отсюда! — крикнул он. хорхе стало не по себе. больше всего он боялся, что родители никогда не простят его за это. с детства его душит страх быть разочарованием всей семьи. родные были единственными, кто продолжал верить в него и оказывать поддержку. их нельзя было подводить. у него больше никого не осталось. они не должны знать. облегченный выдох. кажется, его молитвы были услышаны. телефон громко завибрировал, а на экране высветилась фотография конни. её контакт хорхе создал не так давно, когда они устроили вечеринку большой компанией в мадриде. у бенджи. джей помнил, как глаза крола светились, когда он заметил, что его парень поладил с его друзьями. после этого они ещё пару раз списывались, но она никогда не звонила ему. бросив виноватый взгляд на родителей, парень ушёл в свою комнату. сотня навязчивых мыслей уже просочились в голову. «она просто хочет узнать о моем самочувствии. или попросит рассказать ситуацию. всё в порядке». он твердил это про себя, надеясь, что так оно и будет. но зря. — хорхе? хорхе, послушай! что у вас произошло? — раздался дрожащий голос конни. — мы поругались, я много всего наговорил. не могу его видеть сейчас, поэтому я уехал домой. — когда ты уехал? — автобус был в полдень. зачем тебе это? — беспокойно спросил джей. 4. — хорхе, бенджи… он… — тихо пробормотала она. — что произошло? — на тяжелом выдохе произнес парень. внутри него всё сжалось, потому что он догадывался о том, что она ответит. — пытался убить себя… сердце ушло в пятки. — когда? — еле выдавил из себя гарай. — шесть часов назад. у тебя связи не было, я не могла дозвониться. джей попытался восстановить дыхание, но получалось плохо. к горлу поступила тошнота. он говорил, что вылечился, что больше не притронется к себе, что никогда не навредит своему прекрасному телу. хорхе поглотило отчаяние и невероятный стыд. неужели он бросил бенджи умирать? у юноши и мысли появиться не могло, что его парень решится на такое. решится, блять, убить себя. «боже, он так переживал из-за нашей ссоры, что всё дошло до этого…» хорхе больше не видел в себе себя. он видел мразь. ебаную бесчувственную суку. полного идиота и самого хуевого человека во всем чёртовом мире. эгоиста, думающего только о своих чувствах и ни о чьих других. он возненавидел себя. — хорхе? хорхе, ты слышишь меня? — раздался беспокоющийся голос конни, которая, видимо, пыталась достучаться до него последние несколько минут. — прости, я… — судорожно бормотал он. внезапно опомнившись, парень суетливо спросил: — что говорят врачи? — потребуется время, чтобы он пришёл в себя. если он… придёт в себя, — тихо добавила девушка. — «если»? он может… не очнуться? — от слов, вылетевших из его уст, у хорхе пробежало множество мурашек. — вполне, — на выдохе произнесла подруга, после чего что-то внутри парня перевернулось с бешеной скоростью, — но давай надеяться на лучшее. — конечно, — неосознанно пробормотал хорхе, полностью погрузившись в свои мысли. телефон выпал из трясущихся рук и приземлился на мягкое одеяло. тяжёлый груз вины лёг на его плечи, и парень прогибался под ним, не находя себе места. он обвил руками дрожащие коленки. слёзы лились ручьём. от осознания того, что его смысл жизни, человек, с помощью которого он все ещё жив, чуть не покончил с собой из-за него, хорхе не мог остановиться отчаянно рыдать. он беспощадно царапал бледную кожу до крови. схватил подушку, уткнулся в неё лицом и со всей силы закричал. безнадежно надрывал горло, представляя, как кричит в огромную пропасть, прислушиваясь к протяжному эху, бьющемуся о каменные стены, пытаясь уловить хоть ноту сопереживания, но в ответ слышал лишь обрывки своего душераздирающего крика. и, кажется, не один он, потому что в комнату настойчиво постучали. меньше всего на свете гарай сейчас хотел открывать чёртову дверь. — хорхе, ты в порядке? я могу войти? — послышался беспокойный голос матери. — да, — выдавил из себя парень, пытаясь унять накатившую истерику, попытка скрыть которую, конечно же, не увенчалась успехом. — боже, что случилось? — заметила состояние сына мама. она подошла к нему и аккуратно вытерла слёзы с лица. увидев свежие царапины на руках, она бросила на него потерянный взгляд. — мама, мы с бенджи… мы поругались, и он пытался убить себя. он лежит в больнице в мадриде без сознания, — еле выговаривал хорхе, ведь вновь и вновь подступающие к горлу слёзы не давали ему сделать и глотка воздуха. — он там совсем один. без меня, понимаешь? я бросил его, я ужасен, мама! — кричал парень, роняя горячие слёзы на её футболку. она прижала его к себе. джей вдохнул такой родной аромат её парфюма. мама гладила его по голове, засыпанной русыми кудрями, шепча что-то успокаивающее на ухо. как в детстве. всё же разорвав объятия, она заглянула ему в заплаканные глаза. — сынок, ты не ужасен. ты замечательный человек. ты сделал столько хорошего, разве можно считать тебя плохим за несколько проступков? она никогда не говорила, что он не виноват, если он был, но мама учила его не забывать о том, что вину всегда можно искупить множеством добра. он искренне старался сделать её счастливее. стать добрее. — для меня ты всегда самый любимый и ценный человек. слышишь? мы очень любим тебя. обняв её, хорхе снова и снова кивал головой. — ты сейчас узнаешь номер больницы, ладно? вот увидишь, бенджи идёт на поправку. скоро вы сможете увидиться и во всем объясниться. всё будет хорошо, — шептала ему она. и ему безумно хотелось в это верить.***
приглушённые голоса размыто раздавались где-то неподалеку. отрывки фраз иногда добирались до разума, обретая очертания: «очнулся!» облегчённые выдохи. »…стабильное» яркий свет слепит глаза, заставляя сильно зажмуриться. к горлу сразу подкатила тошнота, заставляющая моментально вывернуться наизнанку. — ты в порядке? — обеспокоенно обхватила его лицо мягкими ладонями мать. он пялится в угол пустой белой стены, пытаясь осознать, что произошло. напрягает голову как может, но всё равно не может вспомнить. — малыш, я так переживала, господи! никогда меня так больше не пугай, слышишь? никогда больше! — она, захлебываясь в накативших слезах, обнимала его за плечи. сил хватает только на то, чтобы выдавить слабое: — что…где я?.. — ты в безопасности, бенджи, — пробормотал его отец, присев на койку. — очередная попытка суицида, большое количество таблеток, но девушка вовремя обратилась за помощью. ещё несколько минут, и ты бы не успел до больницы. — девушка? — крол не понимал о ком идёт речь. что-то начало проясняться. в голове всплыло воспоминание о том, как он, трясущимися руками, набирал сообщение… «конни». — а… где… — она была слишком вымотана, поэтому уехала к подругам с ночёвкой, — перебив его, ответила мама. 5. —…хорхе? где хорхе? — непонимающе спрашивал бенджи. взгляд матери нахмурился, она недоверчиво оглянулась на отца. — хорхе бросил тебя, — холодно отозвался тот. по телу пробежала куча мурашек. теперь-то он полностью вспомнил всё то, что произошло вчера. казалось, вечность протекла с того момента… — он ведь едет меня навестить? верно же? не мог ведь он оставить меня здесь… — в глазах накапливались слёзы с каждой секундой. «неужели хорхе способен на такое?» — хорхе в барселоне. не знаю, что он там тебе наговорил, но ты ни в чём не виноват. тебе стоит забыть о нём, — строго произнесла мама. «забыть о нем?» он ведь не мог, не мог просто оставить его. должно же быть хоть какое-то оправдание. слёзы вновь подступали к глазам. сердце сжималось от невероятно горькой обиды. гарай бросил его одного. зная, что это он виноват. зная, что он умирает. зная, что он не сможет принять этого. за что джей так ненавидит его? что он сделал неправильно? когда оступился, бросил необдуманную фразу, не обратил внимания? в чем же он так провинился? за что ему это? мама лишь покачала головой. — все мы можем совершать ошибки в жизни. ваши отношения и были этой ошибкой, — бросила она перед тем, как выйти из палаты. и бенджи обдумывал её слова. пытался понять, в какой момент они свернули не туда. правда, лучше бы он задумался над тем, почему она это сказала.***
хорхе дрожащими руками набирал конни. ему нужно было узнать, как сейчас бенджи. он не хотел думать о том, что крол мог умереть. из-за него. он будет винить себя до конца жизни. что, если ему стало хуже? что, если он не справился? «я не прощу себе этого», — прокручивал в голове гарай. гудки… они так убивают. кажется, никогда не закончатся. — алло? — раздался сонный голос. — конни! прости, я, наверное, разбудил тебя, — пролепетал хорхе. — ничего страш… — конни, пожалуйста, скажи номер больницы. — я не думаю, что они… — умоляю. — сейчас продиктую.***
хорхе держал помятую бумажку, вырванную из блокнота, на которой суетливым и неаккуратным подчерком был написан телефон дежурных медсестёр в реанимации. он обводил взглядом цифры, ожидая ответа. и, наконец-то, услышал его. — здравствуйте, реанимация. чем могу помочь? — здравствуйте. не могли бы вы сказать мне о состоянии моего близкого человека… — вы родственники? — нет, он мой парень, но… — извините, но это конфиденциальная информация. — прошу вас! я в барселоне сейчас, я просто не могу навестить его. пожалуйста, скажите, жив ли он, — отчаянным голосом умолял гарай. — молодой человек, я ещё раз повторюсь, что не могу разглашать такого рода информацию. позвоните родителям, они должны знать. хорхе накрыло невероятное чувство стыда. он просто не может позвонить им. из-за него их сын сейчас умирает, а он отсиживается в барселоне. — я не могу дозвониться им, — соврал гарай. — пожалуйста, скажите, мне невероятно важно знать, жив ли бенджамин александр крол. — мне очень жаль, но мы не имеем права. могу передать трубку его родителям. — не ст… — хорхе! мы очень ждали твоего звонка, — неожиданно раздался голос матери бенджи. — здравствуйте, сеньора алехандра, — хорхе явно не был готов к этому разговору. — рад слышать вас. пожалуйста, скажите, как там бенджи? повисла тишина. — сеньора? — обеспокоенно обратился гарай. 6. — да, хорхе, мне нужно сказать тебе. что ж, я понимаю, что тебе будет невероятно сложно перенести это. — ч… что перенести? — дрожащим голосом спросил парень. — мне очень жаль. моего мальчика больше нет, — её голос сорвался на плач. из трубки телефона, лежащего на полу, всё также доносились всхлипы, а затем и протяжные гудки.***
алехандра отошла от стойки, где дежурные медсестры недоверчиво переглядывались. — примите мои соболезнования, — тихо сказала одна из них. — к счастью, у меня никто не умер, — равнодушно бросила она. — простите, может быть это не моё дело, — заговорила другая медсестра, — но вы сказали… — вы правы, это не ваше дело, — всё с тем же безразличием произнесла мать бенджи и направилась обратно в палату. девушки лишь удивлённо переглянулись между собой.***
всё вокруг покрылось беспросветной пеленой. дыхание перехватило, а сознание вмиг улетучилось в бесконечную невесомость. он сверлил затуманенным взглядом стену напротив, пытаясь вернуться в реальный мир. потому что это просто не могло быть реальностью. его жутко трясло. внутри всё сковало так, будто из его тела беспощадно вырвали сердце. впрочем, так оно и было. он не мог выдавить из себя и звука. казалось, что хорхе потерял контакт со вселенной. в один момент он будто вновь появился. глаза наполнились горькими слезами, невероятно быстро стекающими по щекам и капающими на ковёр. его больше нет. из-за него. всё вокруг резкл потеряло краски. появилось ощущение, будто юноша попал в метель где-то на краю света: потерянный, он не видит ничего, и ему до дрожи холодно. без него. он пронзающе кричал внутри. в своей голове хорхе истошно надрывал голос до хрипа. джей осторожно касается его щеки, встретив на вокзале 21 июня 2019 года. боится спугнуть, о чём потом невероятно жалеет, ведь прикосновения покусанными губами к его коже — бесценно. смущённо отводит взгляд после первого поцелуя в цветущем парке барселоны. он нежно обнимает его, кутая в своих руках, как в вязаном пледе. только в них было намного теплее. шепчет на ухо, что никогда не оставит его. никогда не отпустит его бледные руки, всегда нуждающиеся в том, чтобы их согрели в своих. «я никогда не причиню тебе боли, слышишь?» почему же сейчас ему больнее, чем при падении с огромной высоты? «…только если ты сам этого не попросишь» заливисистый смех, эхом отдающийся в воспоминаниях, который он больше никогда не услышит, на который больше не ответит очаровательной улыбкой. он старался сосредоточиться на дыхании, отчаянно пытаясь выбросить его образ из головы хотя бы на секунду, сделать глоток свежего воздуха, но он не мог выбраться из беспроглядной мглы, теперь затянувшей его разум. он видел только его. слышал его голос, читал его мысли и смотрел картинки, которые он прокручивал в своей голове. бенджи проник в его сознание, не оставляя надежды на то, что когда-то выберется оттуда. «ты бросил меня, и я не справился. теперь я бросил тебя. справишься ли ты, хорхе?», но дожидаться ответа не стоило. теперь парнем, словно бездушной марионеткой, управлял только образ бенджи, дергающего за ниточки его разума. тихий скрип двери. всё ещё зелёные листья на деревьях провожали его своим шелестом. жёлтый свет фонарей прокладывал путь до неизвестной дороги. он шёл туда, куда глядели глаза бенджи. не оглядываясь, не думая о родном доме. крол въелся ему в голову, словно паразит, а гарай лишь позволял ему делать то, чего он желал.***
7. ледяной ветер, обволакивающий худое, бледное от тревоги лицо, высвистывает что-то, то-ли настойчиво подталкивающее к действию, то-ли беспокойно отговаривающее — он не разбирал. облака плотно застилали сверкающие звёзды, не давая им возможности показаться на глаза. яркие огни ночной барселоны, от которых слепило глаза, подрагивали в густой тёмной дали. ревел шум быстрых автомобилей, бесстрашно проносящихся по дорогам, среди которых, казалось, слышался голос. совсем незнакомый, но, в то же время, звучало в нём что-то до дрожи родное: «подойди». и он подошёл. в ушах всё сильнее гудел сильный поток воздуха. коленки и пальцы на руках неконтролируемо тряслись, дыхание сбивалось снова и снова. взгляд обхватывал стенки огромной пропасти, тщательно исследуя каждый уголок, пока юноша пытался выбросить из головы все мысли до единой. кажется, всё. пусто. от такой высоты у хорхе захватывало дух. этого точно хватит. листья рядом стоящих деревьев внушающе нашёптывали: «закрой глаза». и он закрыл. наконец-то парень смог сосредоточиться на самом важном. в голове вновь возник его образ. мягкая улыбка. родные карие глаза и непослушные каштановые волосы. нежные руки, вытягивающиеся вперёд. и ветер обретает его голос. «обними». последняя просьба. без капли настойчивости, как до этого. лишь лёгкая мольба. конечно, он обнял. без памяти, крепко зажмурив глаза, кинулся в его кутающие руки. призрачные, удивительно невесомые и отдающие ледяной смертью. но в его воспоминаниях они согревали. слишком долго. до его объятий ещё целая бесконечность. если бы он только знал. кажется, осталось немного. ещё чуть-чуть, и этот неподъёмный груз вины спадёт с его плеч. главное — не открывать глаза. заложенные уши еле уловили приглушённый звук хруста костей. звон. мерзкий привкус крови. непроглядная темнота, разрывающая тело боль и затуманенное осознание, отчаянно твердящее снова и снова: «это были не его руки»