Whaler

Говорят такие записи, помогают очистить голову от лишнего хлама и мыслей. Может, и поможет. Надеюсь этих обрывков хватит. Стоит подвести итоги своей жизни. Итог один: я свела свое недолгое существование в Бездну. Нарушила множество раз запреты Аббатства, убивала виновных и невиновных, хоть и мелко, но помогла одному из искуснейших убийц Дануолла и много еще чего. Я ненавижу себя за все это, но и не сожалею. Странно. Мой отец умер, когда я была еще совсем крохой. Матери пришлось в одиночку воспитывать четверо своих детей: меня, сестру и двое братьев. Братья ушли на китобойню еще совсем мальчишками. Они редко появлялись дома, чаще - присылали нам письма и деньги. Но мы не могли жить только на их деньги и копейки матери. Потому мы с сестрой решили уехать из вечно холодной и хмурой Морли на остров Гристоль. В самое сердце - Дануолл. Мы гнались за лучшей жизнью, как и многие несчастные. Надеялись, что в Дануолле мы найдем хорошую работу, что бы посылать деньги матери. Но все выходило не так, как мы задумывали. Сестру никуда не принимали из-за ее малого возраста, а я просто не могла найти работу. Но однажды, сестренка прибежала домой счастливая, говоря, что нашла работу, хорошую и, где будут хорошо платить. На какой-то фабрике, как она тогда объяснила. Вскоре, как выяснилось, "фабрика" оказалась борделем "Золотая кошка" для аристократов и богачей, а "хорошая" зарплата оказалась не такой уж и хорошей. Что-то делать против было уже поздно. Я навещала сестру. Она рассказывала мне, что богачи здесь говорят о разных не понятных ей вещах, о императрице и много еще чем. Говорила, что некоторые клиенты с ней жестоки, что подтверждали синяки на ее запястьях и засосы на шее, а некоторые просто приходили поговорить. Я умоляла мадам Пруденц отпустить мою сестру, но та отказывалась, только если за баснословную цену. Вскоре, мне было запрещено приближаться к "Кошке". Нужно было искать деньги. Уже и не припомню, как я вышла на Дауда. Может я случайно увидела, как он и его шайка выполняют "задание", может как-то и по другому. Кажется, что это было так давно. В любом случае, на мне уже была одежда китобоя - точь-в-точь, как у братьев - и я числилась среди людей Дауда. До сих пор не понимаю, почему он не убил меня сразу на месте и даже позволил работать на себя. Дауд на самом деле не такой уж плохой и не такой ужасный человек, как о нем говорят, но это не значит, что он будет прощать каждого, кто будет молить его о пощаде. Не знаю, что этот человек нашел во мне, но мне он даровал то редкое свое прощение. Возможно, ему хватило только одного взгляда, что бы увидеть всю ту грязь, через которые мне пришлось пройти: тяжелая работа за пару монет в день, унижение, попытки вычистить грязь и кровь из под ногтей в своей мелкой комнате. Морлийцы славятся своей выдержкой и гордостью, но Дануолл убивал все это в них по приезду (а может я была слишком слабой). Может только из-за этого Дауд не стал отправлять меня на корм крысам. Он даже даровал мне свои чудесные умения, впрочем, как и всем своим людям. Они позволяли почувствовать в себе силу, возможность держатся и снова вернуть себе ту утерянную увереность и гордость. Они возвращали к жизни. Страшно это признавать, но мне нравилась эта работенка и место. Я привыкла к теплому солнцу Затопленного района, привыкла к цветущей воде, окружавшей район, привыкла к запахам помоев. Хотя возле жилища Дауда всегда пахло как-то по другому, книгами и людьми, если можно так сказать. И еще чем-то не понятным, я никогда не встречала подобного запаха, не похожий ни на один другой. Словно этот запах исходил из самой Бездны и ее обитателя, Чужого. Признаться, в этом месте я даже иногда забывала о сестре. Но, когда вспоминала о своей бедной девочке, которая обязана ублажать всяких высоких господ, сразу же вспоминала для чего я здесь. Только ради денег. После того, как началась чума, в Затопленном районе стали появляться странные люди, словно те потеряли рассудок. То были Плакальщики. Они тащили за собой всякий мусор и хлам, а главное - запах скорой смерти. Кто-то из ассасинов когда-то предложил Дауду избавится от них, но тот сказал, что нет смысла тратить на них сил, только если те подберутся слишком близко. У нас не было нужды трогать их, они ходили в грязи, среди мусора, по земле, а нам хватало ума и сил перемещаться по крышам. Вскоре, совсем рядом, стали появляться трупы, завернутые в белые ткани. Всегда торчали только ноги, без ботинок, с грязными ногтями. Ткань всегда была испачкана кровью. Некоторые "свертки" были разгрызаны и разорены: от тела почти ничего не оставалось. Крысы жрали всех, кроме Плакальщиков, считая, наверное, что полакомятся теми, после их кончины. Как казалось, крыс стало в два раза больше, чем все население Дануолла, да может и всех Островов вместе взятых. Чума быстро распространялась по городу. Дауд велел нам носить маски с жароварни, которые носили переработщики китового жира. Фильтры перерабатывали зараженный воздух и был меньший шанс заболеть. Хотя сам Дауд почти не носил маску, видимо магические силы защищали его с лихвой. При очередном визите в город, я хотела попытаться пробраться в "Золотую кошку", что бы взглянуть на сестру, но бордель закрыли. Я не знала, что и думать: в лучшем случае - мадам Пруденц распустила всех куртизанок на все четыре стороны, хотя и могла приглядывать за ними; в худшем - всех девушек просто переубивали. Я надеялась, что моя девочка сейчас в безопасности и возможно сидит в нашей старой квартире, которую я не посещала уже долгое время. Она, наверняка, переживала за меня, волновалась, пыталась узнать об о мне. Нужно было найти ее. Но я не могла в таком виде шататься по городу, стража сразу бы сцапала меня, как последователя Дауда и убила бы. Был только один выход на тот момент. Я слышала от других о тех, кто решился уйти от Дауда тихо, ничего ему не сказав. Говорили, что Дауд находит и убивает их за уход, считаемый предательством. Кто-то говорил, что они просто пропадали в Бездне, а возможно, что они спокойно живут себе, да работают на законной работе. Но никто не знал наверняка. Я не хотела уходить "по-тихому", я слишком любила Дауда и не хотела, что бы он считал меня предателем. Возможно, он мог бы меня понять. В тот раз в его кабинете никого не было, только двое ассасинов стояли возле двери, в качестве охраны. Он уже ждал меня. Словно почувствовал. Я подробно объяснила ему причины, по которым хотела уйти. А он только молчал и смотрел на меня таким ледяным, убивающим взглядом. Тишина еще долго висела в воздухе, когда я закончила. А Дауд только молчал, перебирая на столе свои бумаги. Он взял в руки короткий клинок, им он, обычно, кидал в портреты жертв, стараясь попасть в глаз или лоб. Он тогда медленно подошел. Я готова была ко всему: к отказу, колким словам и даже к смерти от этого самого злополучного клинка. Но все это я бы встретила с гордо поднятой головой, от человека, которого уважала и не собиралась боятся. Но Дауд только замахнулся, и дал пощечину, заодно располосовав щеку лезвием. На мой немой вопрос "Зачем?", он ответил только: "Что бы я тебя сразу узнал, когда ты приползешь обратно. А теперь пошла вон отсюда!". Это не было унизительно, это было правильно с его стороны. Гордость не позволяла обвинять его. Снова нужно было найти работу, что бы смешаться с толпой жителей Дануолла. Что бы беспрепятственно искать сестру. А кто, как не бандиты, свободно перемещаются по городу? Я слышала о Слекджове, но я наткнулась на банду у моста Колдуина. Не большая, дерзкая, готовая в любой момент перерезать глотку рядом стоящему за эликсир Соколова и Пьеро. Их главарь был грязным и мерзким. Томми Кость. Он сразу меня принял к себе. Даже назначил своим помощником. Я ему приглянулась, и он хотел держать меня поближе к себе, хотел использовать в качестве подстилки. Пытался пару раз завалить меня в койку, но, слава Чужому, ему это не удавалось, по разным причинам. Каждый в этой банде засматривался на меня, надеясь, что каждому из них перепадет что-нибудь. Мне никогда не нужно было внимание мужчин, особенно таких гадких, как эти. Хотя я была ни чем, не лучше их. На старой квартире сестры не оказалось, двери и окна были опечатаны, с пометкой того, что здесь чума. Я верила в лучшее, что болезнь не застала сестру и она сейчас в каком-нибудь укромном месте. А потом убили императрицу. И похитили леди Эмили. А во всем обвинили лорда-защитника самой императрицы. Хотя я знала правду, ведь по Затопленному району давно ходили слухи, что скоро будет крупный заказ. Им и оказалась Джессамина. Возможно, даже я бы участвовала в этой заварушке, если бы не мой уход. Дауда никогда не волновал статус жертвы. Хотя кто знает, что он чувствовал после того, как убил эту женщину. Начались смутные времена. На престол поднялся лорд-регент Берроуз. Он наконец-то дорвался до власти. Появился комендантский час. Его люди, городская стража, всем, кому было не лень, обыскивали дома людей, выискивая заболевших, что бы выслать их в Затопленный район. За бандитскими шайками стали чаще охотится, выискивая и уничтожая. На улицах появились разные приборы Соколова. Чего стоит только световые стены, которые могут изжарить тебя за одну секунду. Толлбои появились даже в нашем районе, следили за теми, кого отправили туда, что бы те не старались пробраться за карантинную стену. Город стал мрачнее. Теперь он стоял на крови и трупах. Городская стража считала себя богами и не щадила никого. Это было ужасно. Томми быстро свалился от чумы. Видимо на всю массу его тела не хватило присылаемого эликсира. Его же люди убили его, когда у него начала идти кровь из носа и заваливаться глаза. Так как я была его помощником, я стала главой банды. Это так смешно звучит. Многие бандитские шайки уже давно были либо разорены, либо развалены, либо слишком мелки, что бы действовать. Слекджов прислал мне записку, в которой почти что поздравлял меня со вступлением на должность. Мне не хотелось портить отношения с этим человеком, потому что я наслышана о его "подвигах". Я старалась поддерживать с ним нейтральные и деловые отношения. Некоторое время он даже присылал свой поддельный эликсир. Но долго это не продолжалось. На мосту Колдуина появилось слишком много стражи и световых столбов и стен. Заниматься бандитской деятельностью становилось все сложнее, по крайней мере здесь. Все это подтвердилось, когда нас нашла стража. Они вломились так неожиданно, что мы и не поняли, что произошло. В первые минуты мы пытались как-то отбиться и у нас это даже получалось. Но потом появились толлбои. Пришлось бежать. Многих убили, мало кому удалось спастись. Мне в том числе посчастливилось уйти, благодаря умениям Дауда. Надо было куда-то идти, ведь сестру я так еще и не нашла. Как я уже поняла тогда, что сама я не смогу найти ее. Нужно было кого-то попросить о помощи. А единственный человек, который держал свое слово, был Слекджов. Хоть он и был бандитом, обманщиком, но слово свое он держал. Но не за просто так. Почти сразу после нашего разгрома, я заявилась на Боттл-Стрит, на старую винокурню. Слекджов уже знал об о всем. Я попросила его о том, что бы он помог мне найти сестру. Он согласился, но только если я буду работать на него. Мне ничего не оставалось, как согласится. Один раз Слекджов спросил о моем шраме, откуда я его получила. Я ему сказала, что прошлое у каждого по своему темно. Он промолчал, потирая челюсть, ведь она у него до сих пор ныла перед дождем. Я скучала и по матери, и по братьям. За маму я не волновалась, чума не дошла до других островов, а особенно до Морли и Тивии, там было слишком холодно для чумных крыс. А братья... я просто надеялась, что те еще плавают, потрошат китов и с ними все в порядке. Было стыдно написать матери, о том, что с нами тут произошло, что ее дорогую дочь сделали проституткой, а вторая работала убийцей. Мне было стыдно. "Золотая кошка" вскоре открылась снова. И Слекджов сдержал свое слово. Он сказал мне, что видел похожую девушку возле борделя. Я обрадовалась. Сестра могла находится сейчас в безопасном месте, хотя назвать "Кошку" безопасным местом грешно. Можно было бы попробовать пробраться в туда. Но я решила сделать по другому. Только совсем не давно, какой-то неизвестный в маске убил главного смотрителя Кэмбелла. А в "Золотой кошке" как раз таки часто ошивались близнецы Пенделтоны. Значит скоро и по их души могли прийти, хотя кто знает. К Слекджову как раз завалился этот человек в маске, выполнив для него просьбу, узнать, что с Кроули. Получив ключ от "Капитанского мостика" он готов уже был исчезнуть, но я успела застать его, попросив передать записку своей сестре. Я пообещала, что разберусь с Плакальщиками, которые возились возле черного выхода из "Кошки". Он заверил меня, что передаст записку и исчез. Быстро разобравшись с чумными, я стала ждать его. Я надеялась, что с сестрой все в порядке. Я видела, как из здания выбежала юная леди Эмили. А вскоре появился и человек в маске. Он сказал, что сестры он не нашел в борделе и записку приняла одна из куртизанок. Та сказала, что мадам Пруденц недавно выгнала мою сестру из-за того, что девочка заболела чумой. А вылечить чумного человека уже невозможно. Свершился самый худший исход этой истории. Я не знала, что делать. Моя сестра скоро умрет и я не знаю, где она. Пресмыкаться перед Слекджовым больше не было смысла. Когда человек в маске возвращался от Слекджова, собираясь сваливать с Боттл-Стрит, его встретило несколько ассасинов. С тремя он расправился налегке, а последнего лишь ранил, сбежав. Раненым тогда оказался Рональд. На мои вопросы он отвечал не охотно, но главное он рассказал, зачем они тут ошивались. Рональд сказал, что Дауду поступил заказ на человека в маске. А возможно у Дауда были какие-то свои счеты с ним. В любом случае, делать мне здесь было больше нечего. Можно было возвращаться в Затопленный квартал. Дауд тогда ничего не сказал по моему возвращению. По крайней мере, когда я отдала Рональда, что бы его подлечили, и пришла в кабинет Дауда, о просьбе восстановить меня на службе, он только хмыкнул, глядя на грубый шрам, оставленный им, и отвернулся к стене с объявлениями. Я расценила это тогда, как положительный ответ. Дальше он вел себя со мной так, словно меня вообще не существовало. Это можно было принять, как молчаливое наказание... Это обижало. Впрочем, каждый из ассасинов хотел, что бы Дауд доверял ему больше, чем остальным, что бы он доверял все свои секреты и тайны именно ему. И я была в их числе. Но он ко всем относился одинаково. Проще держать все в себе, нежели доверить свои чувства и переживания кому-то еще. Этим могут воспользоваться и ты останешься в проигрыше. Не могу понять, почему я тогда вернулась в Затопленный квартал. Почему не перенеслась на какой-нибудь корабль, идущий до Морли, отправится домой и наконец-то забыть весь ужас происходящего. Спокойно жить вместе с матерью, ждать братьев из плаванья, выращивать яблоки. Но мне казалось, что я теперь слишком грязная, мои руки были по локоть в крови. Видимо, я боялась, что семья меня осудит и не простит за содеянное, что я не уберегла сестру. Кажется в Дауде я видела ту опору и поддержку, которой мне так не хватало. Поэтому я готова была стерпеть любое наказание и унижение от этого человека. Иногда, по вечерам, когда моя дневная вахта заканчивалась и на пост заходили другие ассасины, я уходила в другую часть квартала, к карантинной стене. Это было запрещено, но мне удавалось уходить не заметно. Там каждые несколько секунд скидывались трупы людей, где-то возились Плакальщики и еще здравомыслящие, но уже больные, люди. Среди всего этого хауса я нашла Ее. Ту, которую искала месяцами. Сестра была бледной, кашляла, иногда даже кровью. Она была близка к последней стадии. Она до сих пор была в откровенных одеждах куртизанок и каких-то обносках, которые смогла отыскать. Китобоев все боялись до ужаса, и сестра тоже жутко перепугалась, когда я появилась перед ней. Не смотря на весь риск заразится от нее чумой, я сняла тогда маску. Она не сразу поверила, что перед ней стою я. Она сама думала, что я давно умерла. Как иронично. Я, как и она, плакала, обнимая ее, после стольких месяцев. Я все рассказала ей, кем стала, на кого работала. Не смотря на свое ужасающее положение, сестра посмотрела на меня таким укоризненным взглядом, мол, как я могла так низко пасть. Она тоже мне рассказала, что после закрытия борделя, она перебивалась на работах, в каких-то случайных связях. А после нового открытия "Кошки", мадам Пруденц сама ее нашла и забрала обратно, не смотря на отказы и сопротивления со стороны сестры. Потом уже ее укусила крыса, как оказалось в последствии, чумная. Мадам быстро избавилась от девушки. Ей не нужны были проблемы. Сестра отсиживалась в квартирах, но стража нашла ее и отправила прямиком, в самое сердце смерти, в Затопленный квартал. Я пообещала ей, что заберу ее отсюда, что мы уедем домой и все будет хорошо. Хотя все это было ложью, ведь я видела в каком она состояние. И она тоже понимала это. Но так хотелось верить в лучшее. Она плакала, когда просила меня о последнем одолжение. Она не хотела становится такой, она не хотела еще несколько недель мучится в раздирающем кашле, не хотела умирать от чумы. Она посчитала лучшей смертью от моей руки, от клинка, сжатого в моей руке. Я отказывалась. Но очередной приступ кашля сестры переубедил меня. Стоило только представить, как она станет Плакальщиком и кто-нибудь убьет ее, как решение само менялось, без раздумий. Я согласилась и она, со слезами на глазах, поблагодарила меня. Я обняла ее, сказав как сильно люблю ее, как мне будет не хватать ее. Она ответила мне тем же. Когда она сжала мою шею в объятиях, я быстро пронзила ее клинком. Из горла сестры вырвался булькающий хрип, как у утопающего. Ее руки слабели и вскоре совсем отпустили меня. На лезвие была ее кровь, такая темно-багряная, казалось ни у кого такой нет. Я рыдала и просила прощения уже у мертвого тела. Единственное, что меня утешает до сих пор, это то, что сестра не мучилась. Не мучилась от болезненного хрипа и не умерла от чужого оружия. Но... до сих пор не могу простить себя за этой. Думаю, я даже могла бы простить себе убийство самой императрицы, но убийство родной сестры - никогда. Одна из последних вещей, которые я сделала на это проклятом острове Гристоль, была помощь тому самому человеку в маске. Лодка вместе с ним прибыла почти сразу же после убийства лорда-регента. Он был отравлен тивианским ядом, но он мог еще держатся и жить. Но в Затопленном районе были свои правила. Никто не мог вершить самосуд над кем-нибудь. Все решал Дауд. И даже судьбу этого человека, мы, простые ассасины, не могли решить. "Дауд решит" - так всегда отвечали. Как вышло, за голову человека в маске давали крупное вознаграждение. А если доказать, что за маской скрывается Корво Аттано, то цена поднималась вдвое. Дауд решил припасти его пока, оставив без оружия. Весь арсенал бывшего лорда-защитника он выкинул к черту, на самое дно старой жароварни, к самым Плакальщикам. Но Корво не нужно было оружие, что бы сбежать из выгребной ямы. Я знала, что рано или поздно, он придет за своим оружием. Тогда я осталась дежурить на жароварне, по приказу Дауда. Мы следили даже за самыми скверными и заброшенными местами квартала. Ведь такие места самое лучшее место, что бы прятаться. А мы не могли допустить, что бы по землям Дауда расхаживали "непрошеные гости", которыми обычно выступали смотрители. Отбившись от Плакальщиков, мне удалось достать ящик с оружием Корво. Я знала, что тот заявится к Дауду, что бы убить его. Ведь им в некотором смысле движет месть, за то, что Дауд убил его любимую императрицу. И не смотря на это, я все равно помогла ему. Я надеялась, что он закончит Эпоху Смутных Времен и поставит все на свои места. Чума кончится. А на престоле окажется законный наследник. Если бы не удача, Корво меня придушил. Ему не хватило нескольких секунд, что бы подобраться ко мне сзади, и сжать горло. Удачный поворот все решил. Он остановился только когда я сняла маску. Он узнал мое лицо. Хотя и не сразу понял, что я тут делаю. Я просто передала ему ящик, сказав, что Дауд будет ждать его, а на здание стоит большая охрана. Я чувствовала, что почти предаю Дауда, но делать было нечего. Передав вещи, я вернулась на свой пост. На удивление, Корво быстро пробрался через ассасинов, почти никого не убив. На очереди был кабинет Дауда. Я была на крыше, что бы в любой момент вмешаться в их разговор. Этого нельзя было делать, но я не хотела, что бы с этим чертовым убийцей что-то случилось. Дауд не постеснялся использовать своих же людей в качестве временного сосуда для того, что бы отбиться от Корво. Но не смотря на старания, лорд-защитник успел серьезно ранить Дауда. У них завязался короткий диалог. Корво был в нерешительности после такого откровения и он медлил с убийством своего врага. Он занес клинок, но я успела появится между ними. Я попросила, что бы он не убивал Дауда. Дауд тогда сказал, что бы я не вмешивалась в их дела. Но я впервые повысила на него голос, велев молчать. И на удивление тот замолчал. Не знаю, что точно с подвигло Корво, но он опустил клинок. Он подарил Дауду прощение. Я поблагодарила его. Когда он ушел, мы с Даудом исчезли из злополучного Затопленного квартала. На Серконосе было очень тепло. Для меня, привыкшей к холодам и пасмурной погоде, типичная погода этого острова была слишком душной и жаркой. Никогда не верила в чужие россказни, что тут были только одни шлюхи и бандиты. Да, они здесь были, но честно работающего народа здесь было больше. Даже больше, чем в одном только Дануолле. Дауд долго со мной не разговаривал. Не знаю, был ли он на меня обижен, разозлен или что-то другое. Я не понимала его. Он же сам хотел вернутся домой. Хотя может, он хотел гордо встретить свою смерть, а я не позволила ему этого сделать. Я не чувствовала вины за свои действия. Я поступила правильно... По крайней мере, я так думаю. С Даудом я провела много времени, выхаживая его после ранения. Даже за это время он был не многословен. Когда его рана уже стала выглядеть получше, да и сам он выглядел куда здоровее, он попросил меня оставить его. Навсегда. Дауд не хотел, что бы я больше заботилась о нем, что бы я ушла. Ушла из его жизни. Он хотел прожить оставшуюся жизнь без воспоминаний о прошлом, лежавших тяжелым грузом на душе и памяти. А благодаря мне, моему шраму, китобойной одежде он не мог ничего забыть. Я сказала ему, что он всегда может рассчитывать на меня, всегда сможет найти меня, когда ему понадобится помощь или что-то еще. За долгое время службы ему, Дауд впервые сказал спасибо. Это было приятно. Согревало душу. Я ушла. Уходя от Дауда я и сама оставляла свое прошлое: грязное, мерзкое, обесчещенное чужой кровью. Я могла вернутся к нормальной жизни. Снова почувствовать себя человеком, а не убийцей. Пассажирский корабль до острова Морли идет спокойно, поэтому я спокойно сейчас пишу эти записи. Тяжело вспоминать все. Может быть, я никогда не очищу свой разум и душу. Но когда-нибудь чума сойдет, Гристоль снова станет главным островом и все будет хорошо. Я слышала от пассажиров, что юная леди Эмили взошла на престол. А Корво был очищен от своих и чужих грехов. Это радует. И я тоже. Я возвращаюсь к матери и братьям. И буду жить спокойно. Когда я умру, никто и не вспомнит об о мне. Зато над моей могилой будут осыпаться цветы юных яблонь в Месяц Семян. Это стоит сжечь и развеять по ветру. А сейчас, пароход прибывает. Совсем скоро я ступлю на родные земли Морли.

Мария Веллер