Богатый господин

Возможно, ей не следовало соглашаться. Орана стерла испарину и осмотрела себя в зеркало: под глазами цветет синева, глаза пронизаны красными прожилками, а лицо от долгого недоедания ужасно бледное, и только раскрасневшиеся от горячей ванны щеки скрашивали ее облик. Почему этот богатый господин выбрал ее? Она накинула на плечи халат, который ей велели надеть, и последний раз взглянула на себя в зеркало. Ноги сводило от волнения. С мужчиной ей быть не впервой, но то, что от нее попросили… Богатый господин представился Браном, отвел ее домой и велел вымыться. И хотя его дом уступал по убранству дому ее прежних господ, было видно, что хозяин не беден. От того было вдвойне поразительно, что ей позволили, даже заставили пользоваться хозяйской ванной. За одну даже мысль о таком Адриана жестко наказала бы ее. Поэтому Орана долго не могла решиться залезть в воду, боясь повредить светлый мрамор, будто бы одним своим присутствием она могла его испортить. Запоздало подумав, что господин, должно быть, заждался ее, Орана поспешно запахнула халат и вышла в спальню, поежившись от прохлады, которая царила в комнате после душной ванной. Бран не обернулся к ней, занятый чем-то у туалетного столика, поэтому Орана смирно замерла у стены, ожидая приказов. Он прошел мимо нее, к кровати, с небольшой шкатулкой в руках, и поставил ее на прикроватную тумбу. — Я дарил их своей супруге, когда был ею увлечен, — Бран повернулся к ней лицом, сжимая что-то в кулаке. — Но она этого так ни разу и не надела. Так что теперь это будет твоей наградой. Он жестом велел вытянуть ладони и вложил туда жемчужные бусы. У Ораны подкосились ноги, а руки мгновенно ослабли, и подарок Брана стал неимоверно тяжелым, казалось, вот-вот упадет. Она и видела-то раньше нечто подобное лишь мельком, когда госпожа Адриана была в добром расположении духа и наряжалась для кого-то. — Но… Зачем мне это? — Орана испуганно вытянула руки, но не могла оторвать взгляд от бус — жемчуг слегка поблескивал в свете свечей, каждый его кружок был идеально ровным и гладким, и касаться его хотелось снова и снова. — Можешь носить. А можешь продать, — Бран пожал плечами, присаживаясь на кровать и медленно расстегивая застежки дублета. — Мне не важно, что ты с ними будешь делать, когда мы закончим. — Они наверное стоят целое состояние, — испуганно выдохнув, Орана еще сильнее вытянула руки, словно бусы были не произведением ювелирного искусства, а дохлой заразной крысой. — Что мне делать с такими деньгами? — Тратить? — Бран приподнял одну бровь — то ли от удивления, то ли от раздражения. — Ты не выглядишь как та, кому хватает даже на еду. — Но… Этого ведь слишком много. Бран устало вздохнул и велел Оране подкатить к кровати небольшой столик с фруктами, что она с охотой выполнила. Он отщипнул одну темную виноградину от кисти и протянул ее Оране, нетерпеливо качнув головой. — Попробуй. Поколебавшись, Орана приняла угощение и положила на язык. Под легким нажимом тонкая кожица лопнула, и на язык легла сладкая мякоть, обильно выделяя столь же сладкий, терпкий сок, от которого слегка вязало рот. Орана прикрыла глаза и коснулась губ пальцами, пытаясь подольше продержать вкус во рту, но очень быстро вместо насыщенного вкуса винограда остались лишь несколько маленьких горьких косточек, которые она проглотила, не решившись выплюнуть. — Вкусно? — Дождавшись кивка, Бран сам попробовал виноград и слегка сморщился, не одобряя вкус. Забрав бусы, он небрежно кинул их в раскрытую шкатулку и двумя пальцами приподнял лицо Ораны, ловя ее испуганный взгляд. — После сегодняшней ночи ты с легкостью сможешь позволить себе купить его, а если хорошо покажешь себя, тебе больше не придется задумываться о крыше над головой. Ты сделала то, о чем я тебя просил? Смущенно опустив взгляд, Орана кивнула и сжала поясок халата. Ее сердце затрепетало — неужели господин возьмет ее к себе, если она постарается? Все то время, что она провела без хозяев, было сущим адом. Она спала на улице, питалась объедками, боялась ступить за угол. Но больше этого ее пугало, что она абсолютно не знала, что ей делать. Не было рядом того, кто отдал бы приказ, не было рядом того, кто принял бы ее труд. И если господин позволит ей остаться, если это все проверка ее возможной преданности, она сделает все, о чем ее попросят. — Покажись мне. Орана моргнула, приходя в себя, и кивнула, поспешно поднимаясь на ноги. Бран уже избавился от дублета, и теперь Орана могла созерцать его обнаженную и абсолютно гладкую грудь, широкие плечи. В одежде он, как ни странно, казался куда меньше, а теперь же Орана ощущала себя рядом с ним совсем крохой, хотя он и не шел ни в какое сравнение с кунари, которых она мельком видела в Порту. Халат соскользнул с ее плеч, и она подавила в себе желание прикрыться, сцепив руки в замок за спиной. Когда Бран удовлетворенно кивнул и провел пальцами по ее животу, она почти облегченно выдохнула, в последний момент сдержав в себе этот порыв. — Ложись, — он хлопнул по своим коленям, и Орана повиновалась, опустившись на них животом. Она дернулась, когда ощутила теплую и слегка шершавую руку на своем бедре, но приказала себе расслабиться, ведь до этого господин не был с ней груб, а значит и сейчас бояться нечего. На бедро легла вторая рука, и Орана мысленно поблагодарила Создателя за то, что Бран не видит ее лица, когда тот развел ее ягодицы в стороны, явно чтобы полюбоваться видом. На ее бедра капнуло что-то теплое, и Орана подавилась вдохом, когда палец Брана подхватил маслянистую влагу и прижался к ее анусу, медленно и осторожно массируя его, надавливая то сильнее, то едва ощутимо. Орана спрятала голову в руках, утыкаясь в простыню, и к своему стыду признавая, что эти движения приносят ей удовольствие. Когда палец медленно проник внутрь на одну фалангу, Орана сжала пальцами простыни, изо всех сил напрягая живот. — Больно? — Голос Брана был абсолютно спокоен, словно он спрашивал о чем-то повседневном, и в некотором роде это помогало унять и панику Ораны. — Нет, — пискнула она, когда палец выскользнул из нее. Поглаживая ее бедро, он наклонился, очевидно взяв что-то со столика, и снова развел ее ягодицы. Орана дернулась, когда к ее анусу прижалось что-то теплое и гладкое, прикусила губу, когда оно медленно начало проникать глубже. Сначала ей показалось, что Бран ввел в нее небольшой шарик, но за ним вошел еще один, и еще. Маленькие, гладкие, теплые. Осознание пришло одновременно с хриплым стоном, когда Бран медленно вытянул бусы обратно. — Я знаю, что уже пообещал их тебе. Но я решил, что вместо них и денег ты получишь все то, чем мы сегодня воспользуемся, — его голос изменился, от вкрадчивого тона по спине пробежали мурашки. Орана почти физически ощутила его нетерпение. — А значит и их придется пустить в дело. Очень удачно, что они идеально подходят для начала. Почувствовав давление Орана расслабилась, позволяя Брану снова использовать бусы не по назначению, хотя рассудок почти вопил, что все это неправильно, и ей не следовало соглашаться на эту авантюру. В этот раз жемчужины вошли глубже, а обратно тянулись быстрее, от чего ощущения стали ярче, даже с легкой ноткой боли, которая, со стыдом признавала Орана, была ей приятна. Бран жадно сжал ее бедро и вытащил последние бусины, заставляя Орану облегченно выдохнуть и обмякнуть на его коленях. Его уже твердый член упирался ей в бок, и она подумала, что вот теперь, сейчас у них будет секс, но Бран не поднимался. Бусы упали перед ее лицом, поблескивая уже не от света, и от этого сильнее вгоняя Орану в краску, а пальцы Брана прошлись по ее промежности, собирая влагу на пальцах. — Теперь попробуем кое-что другое, — он почему-то перешел на шепот, но нетерпение и легкая дрожь в его голосе только усиливали возбуждение, тягучим комом скручивающееся внизу живота. К ее анусу снова прижалась бусина, только менее теплая, и вошла гораздо легче, чем предыдущие. Но следующая оказалась крупнее — Орана вздрогнула, слегка приподнимаясь, но Бран толчком вжал ее обратно в кровать, властным шепотом веля расслабиться и не дергаться. С таким неподдельным удовольствием Орана исполняла приказ впервые. В этот раз Бран вводил в нее, очевидно, другое ожерелье, но делал это куда медленнее и осторожнее, за что с одной стороны Орана была ему благодарна, но с другой была почти готова умолять сделать это быстрее. Когда бусина, наконец, оказалась внутри, Орана хрипло выдохнула, обмякнув на коленях Брана, за что тут же получила слабый, но все же шлепок. — Рано расслабляешься, мы только начали. Следуя своим словам, за бусиной побольше следовала бусина поменьше, затем очередность вернулась. Орана выгнула спину, комкая простыни руками, когда Бран потянул их обратно, и эта стимуляция ощущалась еще ярче прежней. Орана поймала себя на том, что приподнимает бедра, пытаясь поймать движения Брана, а он одобрительно поглаживает ее бедро. Остановившись, Бран приподнял ее, ставя на колени, и поднялся с кровати. За своим хриплым дыханием Орана едва расслышала звон застежки ремня и выгнулась навстречу пальцам, движущимся вверх по ее позвоночнику. — Нам очень повезло, что моя дражайшая супруга не проколола уши, но серьги любила до безумия, — подкрепляя свои слова, Бран просунул руку под ее грудь, и, обведя соски пальцами, защелкнул на них клипсы. Орана тихонько застонала от легкой боли, пронзившей соски и отдавшейся в груди, сжалась, сводя бедра. Долгие ласки не оставили ее равнодушной, и ее если ее зад был занят и пульсировал от приятной наполненности, то промежность, к которой Бран так и не притронулся, ноюще тянуло. Орана почти была готова просить, когда матрас позади нее прогнулся, и Бран, ухватив ее покрепче за бедра, плавно вошел внутрь, не сдержав в себе протяжный стон. Он смял ее кожу, сильнее, почти до боли разведя ягодицы, и наконец толкнулся, вдавливая ее в кровать. Застонав вместе с ним, Орана уткнулась в матрас лицом, со стыдом подаваясь навстречу движениями, всхлипнула, когда Бран стал двигаться в унисон, не потакая ее желанию грубости, двигаясь размеренно и мучительно-медленно. Подхватив бусы, он потянул их наверх, и у Ораны от удовольствия почти свело ноги. Она прикусила пальцы, чтобы заглушить стон, снова попыталась податься бедрами назад, но Бран теперь держал ее крепко и не позволял навязать свой темп. Она слышала, как кто-то ее голосом просит господина не останавливаться, а когда Бран резко выдернул из нее бусы и, протяжно застонав, с силой толкнулся внутрь, задрожала от нахлынувшего оргазма и обессиленно растянулась на кровати, потеряв поддержку в виде рук Брана. Когда Орана окончательно пришла в себя, Бран, уже в штанах, сидел на краю кровати, занятый застежками дублета. Помедлив, Орана поднялась, сев на колени, и прикрылась одеялом. — Теперь я могу остаться, господин? Бран одарил ее изумленным взглядом и поднялся на ноги, подходя к зеркалу. — Остаться? С чего ты взяла, что я собирался тебя оставить? Сердце Ораны пропустило удар, когда она поняла, что Бран на нее даже не смотрит. — Но вы же… Вы сказали, что у меня будет крыша над головой, — она даже не старалась скрыть дрожь в голосе. — Я неплохо умею готовить, хорошо играю на лютне. Господин, я… — Довольно, — Бран прервал ее монолог резким движением руки и, закончив одеваться, наконец повернулся к ней лицом. — Говоря о крыше над головой, я имел ввиду, что на вырученные деньги ты сможешь позволить себе купить халупу в Нижнем городе. У меня в доме достаточно слуг. Он подошел ближе, погладив подбородок почти плачущей Ораны пальцами. — Хотя с твоим потенциалом я бы постучался в «Розу» и попросил мадам Лусину найти себе работу. Подхватив со столика мешочек, Бран кинул его на колени Оране, которая с запозданием опустила на него взгляд. — Там все, что я тебе обещал. Можешь вымыться перед тем, как уйти. Орана не нашла в себе сил окликнуть Брана, когда тот уходил. Она дрожащей рукой подняла мешочек и сжала его в руке, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Ей ведь не нужны были ни эти украшения, ни деньги — она боялась этого, она не знала цены этому. Единственное, в чем нуждалась Орана, это хозяин, который принял бы ее, который просто давал бы ей указания, о котором она могла бы заботиться. Большего никогда и не нужно было. На ватных ногах Орана встала и поплелась в ванну, где оставила одежду. Господин сказал, что в ней есть потенциал. Закончив одеваться, Орана подхватила мешочек и прижала его к груди. Наверняка кто-то из горожан подскажет ей, где находится «Роза» и кто такая мадам Лусина.