Once In A Million Years

Попасть в безумную ловушку, на ходу придумывать план, а потом также быстро исчезать по пути разрушения — типичный ход все их приключений, в которых Доктор и Ривер оказывались каждый раз, как только пересекались. Все так и шло в неправильном порядке, пока Доктору то и дело попадалась совсем молодая Ривер, либо та, что уверенно брала свое, когда хотела, особенно не расспрашивая его мнения в некоторых деликатных вопросах. Ее дневник по-прежнему оставался тайной, раз по его же собственной воли появились правила ведения данной вещички, а также способ хранить все в тайне, как не найдется подходящий момент для раскрытия деталей. После очередного безумного приключения с Ривер на Технотроне IV, закончившегося громадной пробежкой по коридорам дворца замка правителя, они сразу же влетели в двери ТАРДИС, сразу же снимая с себя испачканную в саже одежду, а также обувь с толстым слоем грязи, и их сальные волосы, выглядящие более странно, чем обычно. Руки несколько подрагивали, но Ривер и виду не подала, сохраняя спокойствие, пока Доктор то и дело наблюдал за ней издалека, даже не зная, как поступить дальше. Ее голова гордо вздернулась вверх, а ее оружие отлетело на пол, вместо него в ладонях лежала лишь самая дорогая металлическая брошь династии, с инкрустированными птицами и листьями, а также с микросхемами дорогих кораблей и суден во всей галактике. — Красть у короля так непростительно, доктор Сонг, — начал Доктор, поддразнивая ее, когда заметил ее сжатую ладонь в кулак. — Они могли нас скормить тем диким зверям, если бы не твоя очаровательность перед всеми нами флиртовать ради очередной дорогостоящей побрякушки. — А ты уверен, что она ему так нужна? — она усмехнулась, садясь на край кровати. — То же самое ты спросила у стражи, когда они чуть не перерезали веревку, позволяя тебе долго падать. Очевидно, он берег ее как зеницу ока. — В самом ненадежном месте, которое даже не было обеспечено дополнительной защитой, что весьма не продуктивно для остальных, — Ривер достала дневник и ручку, записывая еще на одной уже давно не белой странице про их собственное приключение. — По крайней мере, если бы мы поговорили нормально, половины из этих неприятностей можно было избежать, — все негодовал он, расхаживая по комнате из стороны в сторону. Она мало обращала внимания на него, лишь изредка приподымала голову из дневника, чувствуя, как что-то важное беспокоит его, однако спрашивать не стала, полагаясь на собственное чутье и интуицию, что скоро он сядет рядом и будет ждать, когда она присоединится рядом с ней, уже будучи давно успокоившейся и отдохнувшей. Ривер помнила, как сложно было по молодости, когда они вляпывались в какую-то перепалку, а потом ее муженек также бродил по комнате, словно тигр в клетке, совсем не произнеся ни слова. — Ривер, нельзя бросаться сломя голову в опасные авантюры, я не всегда смогу тебя поймать, даже если и давал обещание так поступать, — в его голосе отражалась немалая доля беспокойства, и Ривер это очень сильно ощущала, вспоминая, как совсем недавно он говорил ей нечто подобное, скрывая от нее снова что-то. Однако и та версия Доктора была гораздо старше той, что находилась рядом сейчас с ней. — И кто это говорит? Старик в молодом теле, с которым происходит вечно одна и та же схема, куда бы он ни прилетал, — дневник был отложен в сторону, когда она скрестила руки на груди, отдавая Доктору все внимание. — Ну и что ты на это скажешь, сладкий? — Ну я… Это совсем не относится к делу. — Еще как относится! Или тебе напомнить, что стало причиной того, почему ты подбираешь спутников, вечно спасающих тебе задницу? — нет, в ее голосе не было и намека на злость, скорее, просто раздражение и насмешку. — Брось, Доктор. Мы с тобой всегда работаем слажено, даже если тебе и кажется, что это совсем не так. И наши знания, так или иначе, помогают нам выживать во многих ситуациях, с которыми мы сталкиваемся. Поэтому этот дорогой камень я забираю с собой, чтобы позже выставить его на продажу и получить с него немалые деньги. — И ради этого мы рисковали тогда?! — воскликнул мужчина, оборачиваясь к ней. — Дорогая, это ужасно неразумно, а еще слишком раскованно и непростительно забавно. Ты всегда добиваешься всего, чего захочешь, даже если мне это не особо понравится. — В этом и вся правота, — она выхватила из его внутреннего кармана отвертку, стоило ей только наклониться близко к нему и с неприступным видом поцеловать в щеку, что и стало своеобразным отвлекающим маневром. — Что? На этом корабле все, что является твоим, значит и мое тоже. Так что будь паинькой и не мешай мне настроить мой манипулятор, чтобы я вовремя успела к открытию аукциона и его продаже. Доктор нахмурился, решив промолчать, в тайне все еще лелея мысль, что ее опасные выходки с оружием, воровством и эти чертовыми скучными раскопками ему нравятся гораздо больше, чем он готов признать это. Взгляд коснулся ее золотых локонов, убранных в сложную прическу, когда Ривер снимала с себя грязную одежду, меняя ее на свое привычное тюремное одеяние, забирая из шкафа кожаную куртку и такой до боли знакомый цветной шарф, который он носил всего несколько регенераций назад. Доктор не часто видел, как она брала его вещи или их отдавала обратно, однако он все еще не знал, насколько близкими они оставались. Данные в теселекте показывали дату его смерти, он помнил про девочку в скафандре, от которой его спасла Эми, и, как ни странно, он знал, что это Ривер, которая станет его будущим убийцей. Неважно из какого времени, неважно, насколько молодой или взрослой она была бы, потому что его время медленно текло к своему исходу. Оставались недели, а, может быть, и дни, или часы, когда в последний раз он сможет увидеть нахальную улыбку на ее лице, стоит ей только закрыть здесь обоих в спальне и не выходить отсюда ближайшее время. Доктор сжал голову руками, снова отгоняя от себя воспоминания горящей вспышки на стуле, с кучей проводов и таким коротким отсчетом, когда он оставался совершенно бессильным. О, и те слезы на ее глазах, текущие внутрь неудобного скафандра, защищенного специальным покрытием, но все же не таким уж и крепким, чтобы Ривер могла спастись от неминуемой гибели. Куда бы он ни шел, смерть везде следовала за ним, даже если он этого вовсе и не хотел. — Может быть, ты отправишься чуть позже? — попросил он, неловко теребя свои волосы, а после неудобно поправляя бабочку, что она совсем стала кривой. Ривер повернулась к нему и удивленно моргнула, застыв на месте, словно у нее совершенно не оставалось сил сделать что-либо еще. Она не каждый день видела его таким странным и даже несколько унылым, стоило ей что-то сказать в его адрес и вызвать целую бурю воспоминаний. Он скрывал от нее секрет и не хотел делиться этим, но она прекрасно понимала, что ничто не вечно под Луной, кроме тех страшных тайн и загадок, таившихся в этих серо-голубых омутах глаз, которыми ее муж не захочет делиться. — Что такое? — вдруг спросила она, подойдя чуть ближе, но так и не опустив пальцы с манипулятора. — Если ты о том, что мы не сверяли наши дневники, я могу вытащить его в любое время, если хочешь. Доктор? — Ты же знаешь, да? Мое время ускользает из-под моих пальцев, а Юта неизбежно приближается ко мне с такой силой, что я все продолжаю от этого бежать. Как долго я еще продержусь? — его глаза вопрошающе взглянули на нее, и Ривер не могла удерживать с ним контакт, повернув голову в сторону. Иногда эти откровенности были сложнее в разы, чем все злодеи и войны, взрывы и погони, и это очень сильно пугало ее даже сейчас, когда она давно не была больше совсем юной и неопытной. — Спойлеры! — замешкавшись, все же ответила Ривер, зная его реакцию на слово. — Ты Доктор, и можешь бежать так долго, пока кости твои не прогнуться под весом неизбежности. Мне жаль, что это оказалась я, но не хочу менять ни единой строчки. — Не твоя вина, — то же самое он говорил много встреч подряд до сегодняшнего дня, пытаясь ей напомнить, что она всего лишь безотказное оружие в борьбе с ним. Жаль, что Тишина не учитывала человеческий фактор. — У всего есть свои причины, и я доверяю тебе, даже если оно так не кажется. — Тогда к чему этот разговор сейчас, сладкий, если ты знаешь о неизбежном? Время можно переписать, но я не позволю тебе портить то, что произошло тогда, ведь мы… — Ривер осеклась, чувствуя себя не в своей тарелке, увлекшись сильно теми теплыми воспоминаниями на фоне отчаяния и призрачной надежды, когда шелковая ткань бабочки плотно оплетала их руки вместе. — Мы что? — Неважно сейчас, но вскоре будет, — ее пальцы легко коснулись бабочки на шее, разглаживая мягко материал ткани и замечая вопрос в его глазах, отчего лишь на ее губах появилась легкая улыбка. — Я остаюсь. Манипулятор был отброшен на кровать, когда Ривер присела рядом, отдавая ему отвертку лично в руки, и спокойно положила голову на его плечо, чувствуя, как напряжение из его тела полностью улетучивается. Сколько они так сидели, никто не знал, однако оставаться на одном месте так долго Доктор не мог, поэтому он резко вспрыгнул на ноги, хватая Ривер за руку, когда он потащил ее за собой в консольную, набирая координаты, пока с озадаченными видом Ривер оперлась о перила, наблюдая за движением его рук и нелепыми вальсированными шагами вокруг панели управления, скидывая пиджак на прыжковое сидение и поправляя подтяжки, отчего Ривер лишь только пришлось закатить глаза. Слишком много самодовольства и самолюбования в его виде. — А родители? — спросила вдруг Ривер, подходя ближе к нему, когда она так непривычно обняла его за плечи сзади, упершись лбом между его лопаток. — Эм… Они остались в Лидворте. Точнее, мне пришлось оставить их там после всех безумных приключений, через которые мы прошли. Думаю, им нужно время побыть без меня, — Доктор резко обернулся в ее объятиях, щелкнув не очень весело по ее носу. — Не волнуйся, я могу тебя подбросить к ним после, если у тебя останется время. Ривер лишь промолчала, не понимая такой резкой перемены. Раньше он первым делом брал их во все опасные приключения, а теперь что? Решил остановиться? Понял, как то небезопасно оставаться им с Доктором? Так он ей ничего не расскажет, однако она не так уж и глупа, давно зная про тяжелые расставания Доктора с его спутниками. Что ж, если он решил оставить их позади, то он поступил весьма правильно, не разбивая ничьих сердец, кроме своего собственного, пока, очевидно, Эми где-то там, на Земле, все еще продолжает ждать Доктора, время от времени отправляя сообщения дочери, чтобы она навещала их в свободные моменты от ее и не без того запутанной жизни. — Можешь пока одеться в платье эпохи начала XIX века, это сюрприз, куда мы полетим в этот раз, дорогая. Но выбери что-нибудь великолепное, нам придется блистать в свете софитов этим вечером, — он улыбнулся ей, аккуратно гладя по щеке, когда она лишь кивнула, спускаясь по лестнице вниз к гардеробной комнате. Доктор смотрел ей вслед с грустной улыбкой, когда она скрылась в коридорах Старушки, и похлопал осторожно по панели, рассуждая, что однажды он лишится и Ривер, помня тот печальный конец в Библиотеке. Он бежал от этого снова и снова, радуясь в тайне каждому мигу, что он мог украсть, заставляя ее порой остаться на чуть большее время. И хоть пока не все секреты еще раскрыты для него и таких встреч будет слишком много, он не считал нисколько, что это все сможет ему когда-то надоесть. Ривер прочно вписалась в его жизнь, что он не мог не ожидать ее визита каждый раз с таким трепетом, что по его венам сразу же растекалось тепло, стоило ее мягким губам коснуться его кожи в знак приветствия, или же когда слишком сильно бурлил адреналин в крови, и они находились на волоске от смерти. Он перенес их в Ла-Скала в 1817 год, когда только-только стали ставить оперы, а сам театр пользовался популярностью среди высшего общества. «Сорока-воровка» стала оперой года, когда решил Россинни поставить ее на сцене в Милане. Поговаривали даже, что в то время останавливался сам Стендаль, и Ривер должна была об этом знать. Однако Доктор предпочел закрыть ей глаза шелковой полоской ткани, чтобы сделать сюрприз после того, как увидел ее в светлом платье с такой простой прической и длинными атласными перчатки почти что до самого плеча. Он и сам успел переодеться, стоя почти у самого входа ТАРДИС, когда ее глаз коснулась материя, заставляя ее полагаться лишь на его руку и координацию. О последнем она, конечно, была не самого хорошего мнения. — Наслаждаешься видом, милый? — спросила она, когда он завязал ей глаза, а в ее голосе снова скользила усмешка. — Больше, чем ты думаешь. — Тогда я точно знаю, чем ты будешь наслаждаться еще больше, когда мы вернемся обратно, — Доктор молчал, и Ривер могла поклясться, что и с закрытыми глазами ощущала румянец на его щеках, когда она схватила его руку, и они вместе вышли в огромный холл театра. Разносилась музыка откуда-то издалека, а также женские голоса, то и дело что-то нашептывающие друг другу, очевидно, разнося сплетни по всему обществу в такой грандиозный вечер. Они легко проскользнули в толпу, когда ткань спала с глаз Ривер и перед ее взглядом показалось настоящее великолепие, хоть и пока в совсем тусклом свете. Освещение здесь еще не было таким хорошим, однако спустя пару десятков лет этот театр станет блистать ярче самой луны ночью. Ривер улыбнулась, поворачиваясь к Доктору, который раскачивался на пятках, скрывая свой детский интерес ко всему, что их сегодня окружало. Ее губы мягко коснулись щеки мужчины, когда его улыбка последовала за этим жестом, а они пошли в сторону ложа, где Доктор выбрал самые лучшие места. И даже совсем не предугадывал, что в этом же месте они могли оказаться с весьма известными людьми. Они познакомились со Стендалем, который то и дело восхищался золотистыми кудрями Ривер, а также с самим Россинни, скромно проводившим все это время за кулисами, не показывая своего носа оттуда. В отличие от Доктора, Ривер много говорила в тот вечер, наслаждаясь вниманием и сеньор, и мужчин рядом с ней, позволяя принимать от них комплименты и видеть, как Доктор бурно восторгался остальными работами маэстро, продолжая убалтывать его всю дорогу, что они шли вместе. — Вы не представляете, мистер Смит, как приятно однажды встретить такого человека, который понимает тебя с полуслова, — начал мужчина напротив, заметив Ривер, подходящую к ним двум. — А это… — Миссис Мелоди Смит, его жена, — ответила Ривер безупречным тоном, с некоторой издевкой, когда ее взгляд быстро метнулся на Доктора, и протянула руку собеседнику в ожидании поцелуя. — Рада знакомству, маэстро. — Тогда я однозначно могу сказать, что вам понравилось представление, — он улыбнулся, стоило посмотреть на пару рядом с ним и заметить, насколько разного они возраста, однако ничего не сказал, уводя их за собой. — Полагаю, что со Стендалем вы уже познакомились, миссис Смит. — О да, мы много о чем сегодня говорили. Он весьма интересный человек, — Доктор лишь пожал плечами, приобняв слегка Ривер за талию, когда они шли к выходу, пытаясь отыскать Старушку. — Надеюсь, это наша с вами не последняя встреча, — ответил Россинни напоследок, когда они уже почти добрались до корабля. Ривер стащила у Доктора бинокль, которым они пользовались вместе во время представления и положила в собственную сумку, которая валялась в их спальне, когда они упали на кровать и молча смотрели в потолок, наслаждаясь долгожданной тишиной. Его рука нашла ее, крепко сцепив пальцы в замок, когда Доктор мягко притянул ее ближе к себе, медленно стаскивая с нее платье и туфли, со стуком упавшие на пол, и он не смог себе отказать в том, чтобы распустить ее прическу и позволить диким локонам рассыпаться по ее плечам. Все-таки, так она выглядела гораздо лучше. — Ты права, — тихо произнес он, гладя ее по руке вверх-вниз, стоило ее расстегнуть его фрак и рубашку. — И в чем же? Это происходит так часто, если честно, милый, — произнесла она, придвинувшись еще ближе к нему. — Все, что принадлежит мне, принадлежит и тебе, — ответил он, заставляя тем самым Ривер убедиться в правоте своих слов. Ведь однажды нечто подобное сказал именно Доктора, когда она была еще совсем неопытной и юной, и они чуть не подрались из-за стетоскопа. — Ты сентиментальный дурак, знаешь ли, — ее пальцы коснулись его волос, совершенно превратив их в абсолютный беспорядок, когда она устроилась на его коленях, совсем не давая возможности сбежать. — Может быть, сначала мы отправим Старушку в полет, прежде чем к нам наведуются незваные гости? — спросил он со слабой надеждой на то, что его выпустят из этого крепкого объятия в ближайшее время. — Даю пять минут, а потом пеняй на себя, — она с неохотой опустилась на свой край кровати, стаскивая последние слои одежды, смотря мельком, как Доктор исчезает в коридоре, буквально добегая до консоли. Когда он вернулся, Ривер уже почти дремала, и Доктор не особенно хотел ее беспокоить, расположившись рядом, положив руку ей на живот, а другую ей под голову, целуя ее сначала в щеку, потом в висок и макушку, смотря, как она мгновенно расслабляется в его объятиях и лишь сильнее прижимается к нему, помня, что никаких кошмаров ночью не будет, а с утра, возможно, она все также будет лежать вместе с ним, слегка потягиваясь, пока этот дикий вихрь кудрей будет напоминать рано обо всем беспорядке на кухне, который они не убирали уже три дня, даже не просив об этом корабль. Он долго смотрел на нее, защищая ее сон, пока и сам не погрузился в дрему, лишь сильнее прижимая Ривер к себе и помня, что может быть завтра он еще раз попытается ее убедить остаться еще на один день, когда позволит ей носить свои рубашки и без зазрения совести пользоваться отверткой для самых разнообразных целях, совершенно не беспокоясь о том, что ее могут и не вернуть.