Once In A Million Years

Ривер бродила по коридорам Университета, постоянно оборачиваясь по сторонам, когда она пыталась с собой пронести большую сумку, в которой у нее лежало большое бальное платье. До сих пор она не могла найти в себе силы попрощаться с этим обличием Доктора, стереть ему память и вернуться к нормальной жизни. Хотелось большего. Нуждалась в большем. После всего, что случилось с времен Манхэттена и ее поисков мужа, Ривер не надеялась, что встретит его вновь. Словно пути разошлись, а ее настоящее теперь принадлежало мужчине из прошлого, в скором готовым попрощаться с воспоминаниями и знаниями о ней. В боку неприятно кольнуло, отчего рука коснулась холодной стены, а сумка с грохотом упала на пол, а дыхание стало учащенным. В очередной раз их судьба ставила над ними крест, в очередной раз она лишалась самого главного без возможности что-либо исправить. Он предлагал ей нормальную жизнь на Земле, без него, но она отказалась, не сумев побороть страх, что в ее жизни больше не окажется Доктора подле нее. Она чувствует запах знакомого одеколона в собственном кабинете, замечает, как ее кресло у стола повернуто в сторону окна и в нем сидит мужчина, вальяжно расположившись, закинув ноги на рабочую поверхность. Она не видела его несколько месяцев, беспокоилась, что с ним что-то случилось, однако предпочитала не подавать виду, как сильно на нее это действовало — в противном случае, она все равно осталась бы одна. Однажды ей вновь придется уйти. Она медленно закрывает за собой дверь кабинета на ключ, убирая в карман пальто, медленно приближается к нему, кладя ладони на плечи. Доктор даже не вздрагивает, продолжая смотреть на вечернее небо за окном. Между ними весела в тот момент тишина, но внутри все приятно разливалось от тепла, что никакие слова в тот моменты не нужны. Еще немного, и скоро совсем все покинут пределы Университета. Ривер молчала, поглаживая мягкую ткань пиджака плавными движениями пальцев, чувствуя под собственным прикосновением расслабленное тело Доктора. Он не выжидал, не ощущал опасности — просто продолжал сидеть и задумчиво вглядываться в горизонт, словно там он искал все ответы на собственный рой вопросов в голове. Мгновение, и Ривер уселась на край подлокотника, откидывая несколько прядей с лица мужчины. Скромная улыбка расцветала на его лице, а его ладони машинально подхватили за бедра, усаживая к себе на колени. Лишь только выгнутая бровь указывала на сомнения со стороны Ривер — ей до сих пор не хотелось думать, что времени почти ни на что не оставалось, оно утекало слишком быстро из их крепкой хватки. — Обычно ты всегда встречаешь меня дома, — ответила она, притянув ближе к себе его лицо за подбородок, не позволяя от себя отстраниться. — Я хочу тебе кое-что показать, поэтому бери свою сумку с платьем, мы обязательно еще попадем на тот торжественный вечер, но сейчас есть вещи поважнее, — Доктор резко встает, подхватывая Ривер на руки, не давая ей ни секунды опомниться, когда они оказываются уже в ТАРДИС. Доктор возится с координатами, создавая вокруг корабля воздушный коридор, который позволил бы позднее им с Ривер дышать воздухом за пределами помещения. Движения точны и отработаны, руки быстро соприкасаются с рычагами и кнопками, позже тянутся за чем-то в карман пальто, словно проверял, там ли то, что он искал. Ривер непонимающе хмурит брови, а потом молча следует за ним, понимая, что их внезапный полет мог быть связан с чем-то крайне личным и тайным. Она не ждет, когда он начнет говорить или подаст ладонь. Возможно, все эти месяцы тишины и тихого переглядывания закончатся чем-то более плодотворным, но Ривер по-прежнему отмечала боль в его постаревших глазах. Мудрость, которая лучилась в них, перемежалась с бесконечной тоской, виной и глубокой утратой. Человек, который так долго бежал от себя, теперь обретал лишь руины того, что не хотел принимать. Легенды никогда не врали о том, что говорили про Доктора. За столько лет их брака она успела слишком хорошо усвоить подобный факт. Они не приземляются, не останавливаются, ТАРДИС словно плывет по течению, и двери открываются — видно все как на раскрытой ладони — Вселенная заканчивала свое существование где-то в далеком, незримом для всех будущем. Частицы пыли, каменных остатков, сложных соединений витали повсюду. Планеты горели, разрушались. Звезды галактик угасали в мгновения, охлаждая все вокруг. Оставалась лишь бездна времени, неподвластная совершенно никому. Пространство освещалось чернотой, лишь редкие полосы синего проскальзывали вокруг, словно показывая, насколько стремительно гасла жизнь на их глазах. Этот мир заканчивался, и должен где-то был начаться новый — пространство видоизменялось, но не время. Его могущество и сила заставляли любого подчиниться, даже Доктора, одинокого бога, бродящего в темноте. Руки мужчины потянулись к ее ладоням, захватывая мягко в замок, когда перед ними распахнулись двери и Доктор присел на порог корабля, утягивая за собой Ривер, с непониманием смотрящую на него. Ее завораживала картина, и в то же время беспокоило поведение мужа. Он хмурил брови, его губы нервно вздрагивали от собственных мыслей, доступ к которым он блокировал для Ривер, чтобы она не имела возможности проникать в его сознание так просто. Выглядя уязвимым, таким хрупким и сломленным, она лишь помнила тот день, когда он зашел к ней в спальню и лег позади нее, оповещая удручающим, скорбящим тоном о жуткой войне на его планете, а потом и ее полном истреблении. Похоже, история повторялась. И Ривер спокойно, в ожидании сидела, давая волю его эмоциям вырваться наружу, чтобы он не скрывался от нее и не пытался утаить правду, какой-либо она ни была. Каждое горькое воспоминание — это клетка, которую мы сами себе куем, это она успела испытать на собственной шкуре. — Ты, наверное, задавалась вопросом, почему именно конец Вселенной, — начал осторожно Доктор, на что получил легкий кивок ее головы и мягкое прикосновение к собственным ладоням. — Я долго думал, как может выглядеть жизнь, если она утрачивает истинный смысл. Что станет, если принятое после долгих часов раздумий решение окажется вовсе неправильным, ошибочным. Как при этом буду чувствовать себя я, решаясь всего лишь на долю секунды обернуться назад. Конец Вселенной похож на дыру в моих сердцах, которую с каждым мгновением все сложнее и сложнее убрать. Она разъедает меня изнутри, и мне хочется бежать так далеко, что я сейчас готов нарушить сотни правил и обещаний, лишь бы больше туда не возвращаться. Так выглядит мой мир, — он показывает на бескрайний простор Вселенной, которая совсем скоро перестанет существовать. — Я не хочу, чтобы ты уходила или стирала мне память, но у нас нет иного выбора, не так ли? Ты просила не смотреть ничего о нас, но я видел много разных заголовков из будущего. Мне очень жаль. Даже спустя годы я все равно буду бродить в темноте. — Это не твоя вина, и никогда ей не была. Ты сделал все, чтобы две могущественные цивилизации не уничтожили этот мир в клочья, — ее ладони обхватили лицо, Ривер ждала от него понимания. — Что касается до нас… За нас все решила судьба, мы каждый друг другу предлагали изменить наши жизни, но… — Ни за что, доктор Сонг, ни единой строчки, — Доктор видел на ее губах грустную улыбку. Он видел те заголовки в газетах, знал гораздо больше даже сейчас, чем она, и это приносило ему невероятную боль. Они обречены жить, чтобы спасать друг друга, принося для этого жертвы. Теперь он понимал, почему они разошлись после Манхэттена, когда каждый раз Ривер отмахивалась от объяснения, он осязал своим нутром, что эта их первая встреча оказалась случайной, но уже ничего поделать было нельзя. — Я всегда буду искать тебя в темноте, чего бы это ни стоило. На этом история не заканчивается, — неожиданно произнесла Ривер, притягивая его ближе за лацканы бархатного камзола, чтобы он больше ничего не смог ей ответить. Вместо этого он ощутил губы на своих, видел, как трепетали ее ресницы, когда она вплотную сидела с ним рядом, понимая, что слова для дальнейшего времени им не понадобятся. Только чувства, только невысказанная, спрятанная на виду тайна Только их общее дыхание, становящееся с каждой минутой все тяжелее и тяжелее, пока воздуха в легких совсем перестанет хватать. — Мне тоже жаль, поверь. Однако все, что происходит между нами, не имеет никакой длительности, иначе мы себя погубим. — Тогда скажи мне, Ривер, ты счастлива? — она удивленно посмотрела на него, не зная что ему ответить. — Только не ври мне, я всегда такие вещи ощущаю за милю. — Да, на данный момент. — И никаких сожалений? — Ты никогда ими не был, милый. С каким бы лицом ты не ходил, для меня это не имеет особого значения, — Ривер опустила голову вниз, тяжело продолжая дышать, словно этот разговор ее выматывал. — Однажды ты тоже поймешь, что не все потеряно. — Нам пора возвращаться, — прочистил горло Доктор, продолжая обнимать своей ладонью щеку Ривер. — Как бы тут красиво ни было, но так же здесь довольно опасно для любого живого существа. Доктор быстро вскочил на ноги, поднимая за собой и Ривер, отчего она с силой сжала его предплечья, а потом спокойно поправила подол приталенного строгого платья и закрыла двери корабля. Сумка до сих пор валялась в их спальне, о чем она даже не вспомнила. Наверное, они могли бы остаться тут на всю ночь, просто прижимаясь друг к другу в библиотеке на кресле, как это бывало в старые-добрые времена, однако по заданным координатам можно было понять, что они все же собираются пойти на тот бал и опять влезть в очередные неприятности. Всего лишь простым жестом Доктор попросил ее последовать вглубь корабля и надеть то самое платье, которое ее уже очень долго ожидало в чехле, пока он сам решался привести себя в порядок. Черная плотная ткань лифа, атласная белейшая юбки создавали контраст и вместе с этим привлекали к фигуре Ривер слишком много внимания. Ее локоны казались еще больше золотистыми, а ее глаза невероятно сияли в полумраке комнаты, когда она дожидалась Доктора из гардеробной. Да, в этот момент она выглядела вполне счастливой, даже тоска и тревожность ненадолго отступили, давая Ривер возможность проводить очередное мгновение с собственным мужем. И видела она лишь его смокинг только краем глаза, но тут же поняла, насколько хорошо он сидел на нем, насколько этот перелив черных и серых оттенков ему шел, даже больше, чем его типичный викторианский костюм с бархатным камзолом. На лице Доктора появилась улыбка при виде Ривер. — Потрясающе, — произнес он, потянувшись руками к ее тонкой талии, отчего она их шутливо дернула, не давая к себе слишком много прикасаться. Ривер уж точно помнила, куда они отправлялись и почему там были запрещены прикосновения. — Дорогая… — Я думаю, тебе стоит вспомнить правила места, куда мы отправляемся, поэтому начинай уже сейчас держать руки при себе, — ее губы легко коснулись подбородка мужчины, стоило ей сразу же отстраниться. — Не могу, пока ты такая вся обворожительная. — Позже, я позволю с собой делать все, что захочешь, но пока соблюдая правила приличия, дорогой. Кстати, нам нужны кольца, — из собственной сумки Ривер достала небольшую коробку, протягивая ее мужу, чтобы он мог достать оттуда собственное обручальное кольцо, ведь на данном балу принимались только те пары, которые действительно были женаты, а не только лично для себя. Бал, посвященный новоиспеченному императору в одной из самых больших галактик Вселенной, проходил на славу. Слишком много гостей пригласили во дворец, включая и Ривер за ее особую помощь пару лет назад, когда она сумела отыскать регалии короны, утерянные после сильнейшего землетрясения несколько сотен лет назад. Доктор мягко продолжал держаться рядом с ней, стараясь не напрягаться оттого, что многие взгляды были прикованы именно к ним. Они поклонились императору и представились, как Ривер Сонг и Джон Смит, тут же объясняя, что ради карьеры она никогда не сменит фамилию на чужую, чтобы ее путали с какой-нибудь другой леди. Напитки лились горой, столы накрыли на славу так, что можно было накормить не одну галактику уж точно. Большая зала, освещенная золотисто-белым светом, наполнилась гостями, которые вовсю уже танцевали в центре, отдаваясь ритму и такту музыки. Хватило всего лишь одного взгляда, чтобы Ривер кивнула и последовала за Доктором, когда они также начали кружиться с остальными парами, не сводя глаз друг с друга. Их кольца также ярко светились, даже немного жгли кожу от своего стального прикосновения, однако ни он, ни она этого не замечали. Давно они не выбирались на такие крупные события, давно она не танцевала так с Доктором, что аж коленки подкашивались от нахлынувшей волны удовольствия. Вдруг все резко потухло, и наступила непривычная в данном месте темнота. Музыканты перестали играть, и от такой тишины, казалось, даже шум упавшей женской шпильки из волос мог быть слышен. Ривер тут же взялась за руку Доктора посильнее, пытаясь приспособить свое зрение к вязкой черноте, когда вокруг них начались раздаваться крики и люди постепенно один за другим стали паниковать, не зная, куда себя дать и что делать, словно их обуял дикий страх попасть в ловушку. Доктор тоже ничего не мог понять, наблюдая за каждым из существ и людей, сильнее сжимая ладонь Ривер, пока доставал другой рукой отвертку из внутреннего кармана своего смокинга, пытаясь обнаружить как можно скорее угрозу. Случилась резкая потасовка, и толпами гости начали сгущаться к выходам, когда дворцовая стража открывала огонь и вслепую продолжала палить по всем, в ком могли учуять угрозу. Доктор не понял, когда потерял Ривер из виду, даже со стараниями посылать ей сообщения, никак не мог почувствовать, что с ней ничего опасного не случилось. Темнота становилась все сильнее и сильнее, пока ему не стало казаться, что возле него пролетали знакомые призраки прошлого. Словно эта темнота забирала у него все самое лучшее, возвращая вновь к ужасным событиям, которые ему было проще забыть и никогда не оглядываться на них. Доктор чуял дикий холод, двигаясь в пространстве, похожем на лабиринты все дальше и дальше. Дыхание учащалось, пальцы нервно подрагивали, что даже свет отвертки не мог помогать ему в блуждании в неизвестности. Сзади раздавались шаги: сначала тихие, потом цоканье каблуков, раздавался топот от шумной толпы. Ничего нельзя было развидеть. Все раскрывалось в темноте — страхи, чувства, слабые места, худшие кошмары. Мрак поглощал сильнее, будто все самое хорошее утекало из тела, оставляя его пустым и безжизненным. Тусклость. Тление. Сырость. Бездыханность. Разочарование. Гибель. Взрыв. Кровь и пламя. Картина сменялась одна за другой, что Доктор прикрывал руками глаза, стараясь изгнать навязчивые мысли из своей головы. Шептал проклятья на родном языке и надеялся лишь на одно — Ривер не должна где-то там испытывать нечто подобное, не должна чувствовать боль и это ощущение беспомощности. Ему становилось все хуже, казалось, что он бредил, но ничего не мог сделать. — Доктор! — едва через пелену он мог слышать собственное имя, когда на собственной коже чуял твердое прикосновение и одновременно такое мягкое, что на его лице расцветала легкая улыбка. — Очнись, милый, у нас нет времени, чтобы валяться здесь и прохлаждаться. Доктор, приди в себя! Возможно, Ривер тормошила его достаточно по времени, но ничего не получалось, пока она не залепила ему смачную пощечину. Его глаза широко раскрылись, и он ощутил на своих губах горячий поцелуй, но такой короткий, что едва ли мог его распробовать. И это в какой-то мере его отрезвило. Взглядом Доктор искал знакомое лицо, пока перед ним сидела на коленях Ривер и обеспокоенно глядела на него, стараясь ему тут же помочь подняться и двигаться дальше. Она держала канделябр со свечами, слыша, как где-то далеко часы били полночь. — Мы должны немедленно уходить к зеркалам и к морю, пока эта пучина нас не затянула еще глубже, — Доктор медленно кивнул на ее предложение, стараясь идти рядом с ней, держась за руку в знак поддержки. Большие зеркальные панели на стенах являлись связью с другими частями города, чтобы можно было быстро передвигаться из центра дворца к окраинам бедняков. Они резко прыгнули в одну из панелей, оказавшись после на морском берегу. Тесный сгусток витал над дворцом становясь все сильнее и сильнее, когда до обоих дошло, что же это значило. Ривер и Доктор переглянулись, направляясь обратно к стенам императорской резиденции, собираясь положить всему конец и вовремя спасти столько жизней, сколько могли. В конце концов, не каждый день встречались существа со способностью контролировать чужой разум, разрушая не просто одну жизнь, а целые города и даже планеты. Ни с чем подобным ни Ривер, ни Доктор еще не сталкивались, хоть и в конечном счете благодаря искренней и продуманной речи Доктора, это странное бесформенное существо начало отступать. Не каждый день встречали другое существо, способное разрушать миры и цивилизации — это, определенно, вселяло страх в других, кто пытался пойти наперекор Доктору. — Спасибо, ваше величество, мы всегда рады вам помочь, — поклонились они позднее перед большой толпой, когда их встречали аплодисменты и благодарная улыбка мужчины на троне. — Миссис Сонг, пожалуйста, я хочу кое-что вам отдать в качестве благодарности за то, что вы и Доктор для нас сделали, — к нему подошел слуга с большой шкатулкой, раскрывая ее, и перед Ривер предстала серебряная величественная корона, украшенная драгоценными полупрозрачными камнями. — Когда-то вы нашли эти регалии для меня, устраивая здесь собственные научные раскопки, теперь же я хочу, чтобы она была в ваших руках, как подарок и память о том, что вы сделали для нас, — император повернулся к Доктору, протягивая ему еще одну шкатулку, в которой лежали странные старинные часы, протягивая их ему. — Время — ценное напоминание о том, что у нас есть. Никогда не забывайте, что эти ценности находятся далеко не в других галактиках, а очень даже рядом с вами, Доктор. Мы знаем, конечно, кто вы. Только не ожидали увидеть с таким лицом, но все равно эта деталь имеет для нас мало значения. — Почему он сказал тебе именно это? — спросила позже Ривер, когда они оказались в ТАРДИС, и тут же представила себе дверь их спальни, после чего зашла и упала навзничь на кровать, блаженно прикрывая глаза. — Совершенно не имею понятия, моя Ривер, — ответил он, усаживаясь рядом и легко ей улыбаясь. — Ты спасла мне жизнь, знаешь ли. — Я давала обещание, что всегда буду искать тебя в темноте, — прошептала она и поднялась быстро на локтях. — Ты никогда не сомневался во мне. Ложь, но она не могла сказать иначе, вдруг нарушила бы их спойлеры, которыми так любила его мучить время от времени. — Так, значит, я твоя драгоценность, милый? Не похож ли ты на вора в законе вдвойне тогда, — разумеется, она дразнила мужчину, но ничего не могла поделать с собой. Приятное чувство расслабленности проходило по всему ее телу, и она потянула Доктора за собой, чтобы он мог лечь рядом с ней. — Утром можешь делать со мной все, что хочешь, а теперь давай спать. — До утра надо еще дожить, — надул губы, словно маленький ребенок, и искоса посмотрел на нее. — Ривер, мы… — Еще есть время, я чувствую это. Впервые за долгое время я не следую твоему шагу, а сама задаю его, и чувствую это движение времени пространства и времени вокруг, — она склонилась к нему и запечатлела долгий поцелуй на его лбу, прежде чем быстро раздеться и юркнуть под одеяло, спиной прижимаясь к его груди перед глубоким и долгим сном. Она не лгала, когда говорила это — между ней и Доктором еще оставалась одна последняя встреча, после чего ей действительно придется уйти, оставив его одного и вновь вызывая в своих сердцах очередную порцию боли. Скоро ей придется вернуться в университет, потом на поиски знаменитого бриллианта, как она давно и хотела, но откладывала в долгий ящик. Она ощущала эти изменения и ничего не могла поменять. Время утекало, но это еще далеко не конец во всей этой длинной и запутанной истории.