***
Иллюзионист слушал парня, сидящего уже на диване в его одежде, которая так кстати подошла по размеру, даром, что немного коротковата. Джессо слишком высокий. — Получается, тебе так понравился взрослый я, что ты не хотел уходить? — Это не так, Мукуро-кун! Просто ты был… другим, — Джессо на секунду замолчал, но тут же, лукаво улыбнувшись, продолжил: — Ты и сейчас неплох, но дело не этом. — Ну так опиши мне, какой же я. Другой, — с вызовом и легким раздражением бросил иллюзионист, закидывая ногу на ногу. Бьякуран на секунду удивляется, но тут же привычно усмехается и смотрит на сидящего рядом сверху вниз. Будто не его сейчас отчитывают, как провинившегося котенка, а он сам. Закрывает глаза и предается приятным воспоминаниям. — Мне кажется, ты стал более открытым. Мягким и даже заботливым, — Рокудо щурится, и Бьякуран не видит, как на его губах появляется ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. Рядом с молодым Джессо вздымается почти невидимое пламя. — Кстати, Мукуро-кун, тебе очень идут длинные волосы, — он совершенно искренне улыбается, от чего у Рокудо по телу бегут мурашки. — Вот как. Внезапно Бьякуран чувствует, как тяжелая рука ложится на плечо, согревая. Он не открывает глаз, только чувствует теплое, почти неслышное дыхание за спиной. Он настораживается, но продолжает. — В твоих объятиях было хорошо и уютно, и я готов был находиться в них вечно. — Оу… Голос за спиной кажется одновременно знакомым и каким-то чужим. Руки собственнически обнимают со спины и притягивают ближе, и Джессо щекотно в районе шеи. — И не только обниматься было приятно, Мукуро-кун Бьякуран приоткрывает глаза, но к его удивлению, видит иллюзиониста перед собой. В светлых глазах проскальзывает нотка непонимания, а Мукуро ухмыляется и смотрит прямо в сиреневые омуты. — Ну что, малыш, расскажешь мне, где тебе было приятно? — иллюзия прижимается к нему со спины и проводит рукой по напрягшемуся торсу. — Где только можно, Мукуро… — выдыхает Джессо, не отводя взгляда от иллюзиониста, желая его немного подразнить, и ластясь к теплому, словно настоящему, телу. Он поворачивает голову, слепо касаясь губами подбородка. Все-таки этот Мукуро кажется ему таким реальным... Рокудо смотрит на этот театр и не может совладать с эмоциями, бурлящими внутри. Это что-то совсем сюрреалистичное: наблюдать как бывший враг целуется с тобой же, пусть и иллюзорным, и не где-то там, а вот, прямо перед носом. Мукуро смотрит, не в силах отвести взгляд от разгоряченного Бьякурана, такого открытого и красивого, он откидывается на спинку дивана, наблюдая за происходящим. Что-то мерзкое, вроде ревности, кусает в районе груди, что поцелуи, оставляемые на бархатной коже, не его, но он обязательно отыграется. Причем лучше без участия своей иллюзорной копии. Руки опускаются ниже, и парень дергается, когда его подхватывают и, кажется, перемещают на согнутые колени, утыкаясь носом в шею и шумно выдыхая. Мукуро тонкими пальцами цепляет шипастый ошейник и тянет Джессо на себя, и он послушно подается, чувствуя горячее дыхание на губах и руку, скользящую по прикрытой футболкой спине. — Мукуро-кун… — Джессо не успевает договорить, как его губ настойчиво касаются чужие, но такие нежные и горячие. Язычок осторожно проскальзывает в приоткрытый рот, а руки опускаются по спине, останавливаясь у краешка футболки и юркая под ткань. Бьякурану эти мимолетные прикосновения кажутся обжигающими. Он выгибается, когда длинные пальцы проходятся вдоль позвоночника. Поцелуй обрывается слишком быстро, и Джессо бросает взгляд на Мукуро, попутно расстегивая пуговицы на чужой рубашке, касаясь рукой открытых участков кожи. Расправившись с оными, он на секунду замирает, дивясь тому, насколько реалистично выглядит красивое и сильное тело под ним. Мукуро не терпится оказаться на месте собственной иллюзии, которую Бьякуран так настойчиво раздевает, ненавязчиво ерзает, вжимаясь пахом, и призывно на него смотрит. Иллюзионист кусает губы, собственное возбуждение давит, прерывая попытки мыслить здраво и распаляя тянущее внизу желание. Он остается на месте, будто испытывая себя на стойкость, а иллюзия избавляет несопротивляющегося Джессо от футболки, припадая губами к ключице, проводя языком по уже имеющимся там «меткам». Ухмыляется, слыша в ответ тихие постанывания. Не было сомнений в том, что сделаны они были им самим не так давно. Бьякуран ведет рукой по чужой груди, приятно щекоча кожу, и Мукуро почти чувствует эти прикосновения на себе. Он замирает и сдерживает болезненный стон, когда Джессо опускает руку ниже и подхватывает кромку брюк тонкими пальцами и задевает скрытое тканью чужое возбуждение, на секунду замявшись. Мукуро видит мимолетное сомнение в его глазах. Значит, даже после такого ты все равно недостаточно смел. Что ж... Мукуро настойчиво кладет руку поверх тонкого запястья Джессо, и он смелеет, лисья улыбка опаляет чужие губы, и он расстегивает пуговицу на узких брюках. Рокудо с трудом контролирует иллюзию, он уже стянул с себя форменную куртку и сидит, как на иголках, теребя край футболки. Бьякуран больше на него не смотрит, обдает горячим дыханием шею иллюзии и соскальзывает с колен, разводя их в стороны. Мукуро, кажется, забывает, как дышать, когда видит Джессо в опасной близости от его паха. Он смотрит снизу вверх, так невинно, не отрывая взгляд цепляет зубами собачку молнии и нарочито медленно опускает ее, несмело касаясь возбужденной плоти губами через ткань белья. Оба Мукуро выдыхают, а иллюзия, кажется, уже вот-вот рассеется от переизбытка эмоций ее создателя, но Рокудо держится, сжимая в руках обивку дивана до белеющих костяшек. Джессо касается тонкими пальцами резинки белья и, слегка царапая кожу, тянет ее вниз. Довольно щурится, легонько обводя языком головку и смыкая на ней губы. О да, он быстро учится. Иллюзионист стягивает зубами перчатку и тянется рукой к собственному паху, сжимая плоть через ткань, шумно выдыхая и наблюдая из-под прикрытых век. Иллюзорный Мукуро касается белоснежных волос, ненавязчиво их поглаживая и сжимая, когда Бьякуран вбирает член наполовину, обводя чувствительные венки языком. — Хватит! — слишком громко выдыхает иллюзионист, наблюдая за тем, как легко иллюзорный член скользит в глотке Джессо и мелко подрагивают светлые ресницы. Бьякуран отстраняется, напоследок проводя языком вдоль ствола и оставляя короткий поцелуй на красноватой головке. — Что такое, Муку-тян? — невинно спрашивает Джессо, глядя прямо в глаза, будто такое поведение совершенно нормально для него. А ведь это не так, хотя Мукуро был бы не прочь. Бьякуран замечает расстегнутые брюки иллюзиониста и довольно хмыкает. Значит, его старания не прошли даром. — Хочешь, чтобы мы перешли к главному? Глаз Рокудо дергается, а огонек ревности противно загорается с новой силой. Бьякуран нехотя поднимается и вновь садится на колени иллюзии, что-то шепчет на ухо, и тот тянется к ширинке светлых джинс. Иллюзионист резко дергается с места, вмиг оказываясь позади Джессо, и, рыкнув, толкает парня, заставляет практически лечь грудью на иллюзию. Мукуро хмыкает и откидывается на спинку, прижимает озадаченного Бьякурана к себе. Конечно, он понимает, чего от него хотят. — Ты действительно думал, что я снова позволю ему коснуться тебя? Ку-фу-фу, — шепчет и кусает открытое ушко, вызывая тихий стон и распаляя новую волну возбуждения. Смотрит на свою иллюзию с вызовом, будто она действительно способна сделать что-то не по его воле. — Ревнуешь, Мукуро-кун? — с издевкой спрашивает Бьякуран, за что получает несильный щипок за бедро. Мукуро собственнически кладет руку на выпирающие бедренные косточки и прижимается, отчего Джессо вздрагивает, чувствуя чужое возбуждение, упирающееся ему прямо меж ягодиц. Мукуро проводит рукой вниз по подтянутому и чуть рельефному животу парня и медленно расстегивает светлые джинсы, смотрит в глаза иллюзионисту и получает одобрительный кивок. Бьякуран уже не замечает, как его оставляют без одежды, он сам прижимается к Рокудо, когда тот проводит кончиками пальцев по болезненно ноющей возбужденной плоти, и Бьякурану кажется, что даже этих движений ему хватит, чтобы кончить, но иллюзионист предусмотрительно отстранился. — Думаю, будущий «Я» хорошо тебя подготовил, — шепчет в самое ухо, стаскивая форменные брюки с бельем и прижимаясь уже обнаженным членом к упругим ягодицам. — Нет, Мукуро, стой… — иллюзионист вздрагивает от испуганных ноток в бархатном голосе, но не отступает и, быстро плюнув на руку, размазывает импровизированную смазку по члену. Что ж, прошло не так много времени, поэтому… — Тсс, все хорошо, — шепчет в светлую макушку, вдыхая приятный запах волос, — расслабься. Не то, чтобы Мукуро игнорировал мнение Бьякурана, а скорее чувствовал и понимал, что реального ущерба причинить ему не сможет. А сейчас это желание на двоих и оно не терпит отлагательств. Мукуро осторожно касается колечка мышц головкой, и Джессо ни то отстраняется, ни то, наоборот, подается назад. Рокудо смелеет, надавливая и проталкивая головку, чувствуя приятное давление растянутых мышц. Бьякуран шумно выдыхает и вздрагивает, привыкая к ощущениям и удивляясь тому, насколько его Мукуро более стойкий. Будущий иллюзионист не слишком его жалел. Рокудо медленно, стараясь не причинить боли, входит наполовину, выдыхая и утыкаясь лбом в светлые волосы. Джессо сам подается навстречу, обхватывая руками шею иллюзии. Он стонет и царапает чужую спину, когда Мукуро входит полностью, целуя ровную линию позвоночника и прикусывая кожу в районе лопаток. — Ну же, поцелуй его так, как целовал тогда, — шепчет, а по спине бегут мурашки. Джессо послушно тянется губами к другим, иллюзорным, и жадно целует, покусывая нижнюю и тут же зализывая. Мукуро медленно двигается, но его терпения хватает ненадолго, и вскоре он грубо вжимает Бьякурана куда-то в плечо своей иллюзии, хватая руками за бедра и удерживая, не позволяя двигаться самостоятельно. Толчки становятся более резкими и размашистыми, а Джессо сдавленно стонет, пока его собственный член болезненно пульсирует. Словно прочитав мысли, Мукуро сначала легко касается его, вызывая по телу электрический разряд, а затем обхватывает ладонью и, слегка сжимая, двигает вверх-вниз, растирая выступившую смазку. — Ах, черт… Мукуро… — Бьякуран стонет, цепляясь руками за длинные волосы иллюзии. Мукуро вбивается в стройное, но сильное тело, наклоняясь и проводя языком по шрамам на лопатках, до синяков сжимая узкие бедра и чередуя грубость с неприсущей ему нежностью. — Мукуро… Люблю… тебя… Рокудо вздрагивает, осознавая смысл сказанных ему слов, и развеивает иллюзию к черту. Устало откидывается на диван и осторожно опрокидывает удивленного Джессо на себя. — Покажи, — Мукуро облизывается, поглаживая ногу сидящего на нем парня, — как ты это делаешь. Бьякуран вздрагивает от каждого прикосновения, закусывает губу и, касаясь члена иллюзиониста, придвигается ближе. От случайного прикосновения к собственной плоти Джессо тихо стонет, и почему-то это движение кажется ему слишком интимным и смущающим. Рокудо тянется к чужим бедрам, шепча что-то, походящее на «не могу больше ждать» и легко приподнимает парня, скользя головкой меж ягодиц. Бьякуран сам насаживается и шумно выдыхает, опускаясь на твердый член и сжимаясь от вернувшихся ощущений. Чувствует, как Мукуро царапает нежную кожу бедер, рукой скользя по спине и притягивает к себе, и Джессо поддается. Вскрикивает, когда тело пробивает волна удовольствия из-за того, что член Рокудо наконец задевает простату. Целует иллюзиониста так, как не целовал его будущего, не оставляя сомнений в том, что слова любви — чистая правда, предназначенная только ему. Воздуха предательски не хватает, и Мукуро отстраняется первым, тяжело дыша и смотря на Джессо, такого красивого, что аж дыхание перехватывает, и возбужденного, Бьякуран ему кажется самым желанным на свете. — Ты так прекрасен, — Мукуро произносит это на выдохе, затуманенным взглядом следя за любовником, как тот кусает губу, жмурясь от ощущений, двигается на его бедрах и постанывает изгибаясь в спине. Мысли покидают голову, весь мир сжался до блестящих фиалковых глаз. Оргазм накрывает с головой, распаляя по венам приятное чувство эйфории. Они не разрывают объятий и не произносят ни слова, только смотрят друг другу в глаза, касаясь руками тел, едва ощутимо, словно впервые изучая на ощупь. Мукуро наконец тянется к губам Бьякурана, целует долго и мягко, сминая губы партнёра, соприкасаясь языками во взаимных ласках, размерянных и чувственных. Рокудо произносит Бьякурану в самые губы то, что блондин даже не мечтал от него слышать. «Я влюблён».***
Мукуро просыпается первым. Тянется потереть слипшиеся веки и видит перед собой светлую макушку. Улыбается, проводя рукой по взъерошенным волосам, и думает, что теперь их отношения однозначно изменятся, и Мукуро надеется, что в лучшую сторону. Джессо не просыпается от его прикосновений и лишь прижимается ближе, кажется, видя десятый сон, а Мукуро прикрывает глаза и отдается мечтам. Он надеется, что с Бьякураном он узнает, что такое жить спокойной и счастливой жизнью, которой ему так не хватает после долгих лет заточения в тюрьме. Рокудо вздыхает и решает, что все же пора вставать, ведь в любой момент сюда могут наведаться его сожители, а мелкий Фран и так видел достаточно. Мукуро осторожно выползает из-под спящего на нем Джессо, на что тот недовольно морщится и переворачивается на другой бок, хватая тонкими пальцами подушку. Рокудо отстраненно подумал, что если бы не сообразил накинуть на них старое покрывало, то он бы не смог так легко подняться. Парень с удивлением обнаружил, что его футболка валяется на полу неподалеку и, быстро ее подхватив, отряхнул от пыли и надел. — Эй, Мукуро-тян, — донеслось со стороны дивана сонное урчание, — я думаю, что теперь имею право на полноценное свидание, — привычная наглая и сладкая улыбка. У Рокудо даже промелькнула мысль, что раньше эти его слащавые улыбочки раздражали, а теперь даже возбуждают. Есть в его повадках что-то невероятно очаровательное, чего раньше он просто не замечал. Иллюзионист сначала опешил от такого заявления, но потом понял, что это именно то начало, которое и должно быть.***
Весна в Намимори была прекрасна, улочки заполнены гуляющими после занятий студентами, парочками и просто прохожими, поэтому было решено уйти за пределы оживленного города. Бьякуран сидел на поблескивающей в лучах солнца траве, совсем не заметив, что Мукуро, до этого сидящий рядом и иногда балующий его зефиром из предусмотрительно купленной перед прогулкой упаковки, куда-то исчез. Джессо хмыкнул, вспоминая атрибут возлюбленного и сравнивая его с поведением иллюзиониста. — Эй, малыш, — приторно, но искренне ласково, окликает Бьякурана. — Ну насчёт «малыша» я бы поспорил, — щурясь от улыбки, Бьякуран проводит невидимую линию от макушки Рокудо к своему подбородку. На что иллюзионист цокает и кусает парня за щеку. — Это тебе. Сам сделал, ку-фу-фу, — на голову Джессо приятно ложится венок. Беловолосый встречается взглядом с разноцветным, хитро, но по-доброму прищуренным. — Синие тебе к лицу. Джессо думает, что это иллюзия, и неверующе смотрит на иллюзиониста, когда рука не проходит сквозь цветы, а касается приятных на ощупь лепестков. — Васильки, — отвечает Мукуро на немой вопрос, — я помню, ты знаешь язык цветов. — Верность и изящность, — кивает Бьякуран, и с легкой, счастливой, улыбкой смотрит на Мукуро, переплетая его пальцы со своими. Они еще долго просто сидят, разглядывая пробегающие по небу облака. Но вскоре вечереет, и наступает время возвращаться. — Мукуро-тян, ты не против, если я останусь у тебя? — оказавшись в комнате, Бьякуран мягко притягивает Рокудо к себе и обнимает. — Если бы я отказал, ты бы все равно остался, хитрый лис, — Мукуро поправляет отливающий синим и фиолетовым венок, который Джессо не снял даже в городе. Бьякуран посмеивается, но в его взгляде мелькают серьезные нотки. — Кстати, Мукуро-кун, — Джессо недвусмысленно опускает руки с талии на ягодицы и несильно сдавливает, прижимаясь вплотную к обхватившему его за шею и вопросительно смотрящему иллюзионисту, — как ты относишься к тому, чтобы поменяться местами? Равноправие, все дела. Мукуро застывает на месте, вопросительно приподнимая бровь. Хитрый взгляд светловолосого лиса вовсе не подразумевает принятие отказа. Сам Мукуро, возможно, и думал об этом, но откуда Бьякурану знать? В любом случае, легко даваться он не собирается. — О нет, это исключено, — сказал, как отрезал, но упрямый Джессо не привык оставаться проигравшим. Бьякуран осторожно целует сердитого Рокудо в щеку, затем тянется прихватить губами прикрытое ушко и слегка прикусить. У иллюзиониста по телу бегут мурашки, и он пальцами сжимает чужую футболку. — Ну же, Мукуро-кун, я обещаю, ты не пожалеешь, — Бьякуран серьезен, в его глазах плещется возбуждение и предвкушение, в голосе уверенность, а горячий шепот в губы только заставляет отдаться ласковым и, кажется, умелым рукам. — Ку-фу-фу, неужели тебе не понравилось? — шепчет Мукуро, неосознанно подставляя шею под теплые губы. Конечно он бы не пожалел, и если бы не гордость, он бы без всяких вопросов отдался, ведь когда его касается Он, это не может быть неприятно. А от мягких прикосновений Джессо ни сил, ни желания противиться не осталось даже ради приличия, поэтому вопрос он задал чисто из любопытства. До определенного момента Мукуро думал, что закрепил себя в роли актива, но чем дольше Бьякуран его касался, тем сильнее хотелось пасть в его объятия и забыть обо всём. — Мукуро, солнышко, все совсем наоборот, — Джессо отстраняется, подталкивая иллюзиониста к ближайшей стене и запуская руку под его футболку, — поверь мне, однажды попробовав, ты уже не сможешь отказаться. Мукуро пытается уловить смысл сказанных слов, но лишь тихо стонет, когда Бьякуран снова целует, случайно касаясь кончиками пальцев сосков. Рокудо даже не подозревал, что они могут быть настолько чувствительными. Кажется, что такая поза распаляет еще больше, на невозможно нежные прикосновения Джессо тело Мукуро отзывается приятным чувством внизу, и он обещает себе, что когда-нибудь сделает ему также приятно. Бьякуран неожиданно отстраняется, а в лиловых глазах загорается нехороший огонек. Иллюзионист тяжело дышит, поднимая вопросительный взгляд на парня. — Но, если что, Мукуро-кун, у меня всегда есть беспроигрышный вариант, — ухмыляется в самые губы, — одолжить у Савады базуку и попросить о ма-аленькой, — Джессо специально растягивает это слово, — услуге тебя, Мукуро-кун, из будущего. — улыбается так мило, а в глазах черти пляшут. Вот уж на чем, а на ревности Бьякуран играть умеет. — Я уверен, что... Не успел Джессо договорить, как в его губы впились жадным поцелуем. Воспользовавшись моментом, Бьякуран подводит несопротивляющегося Мукуро к дивану и толкает, нависая сверху. Рокудо зарывается пальцами в длинные пряди, но скоро начинает задыхаться и разрывает поцелуй. Смотрит в так полюбившиеся, точно фиолетовые васильки, глаза и шепчет: — Я тебя больше никому не отдам. Даже себе из будущего. Наверное, Бьякурану стоит считать это вторым признанием иллюзиониста в чувствах, и он нежно улыбается, кротко целуя. — И я тебя, — Джессо проводит рукой по иссиня-черным волосам и тихо говорит, — Будь моим в любом пространстве и времени.