Ученица

Ночь была непроглядная. Темнота словно бы имела плотность; она заполняла собой все свободное пространство, обволакивала тело еле живой девушки. Темнота словно бы заменила собой воздух, так что дышать было практически невозможно. Или этому виной страх? Но что может быть хуже того, что есть, что происходит уже, вот сейчас происходит? Правильный ответ - ничего, разве… потерпеть поражение, не добиться желаемого. “Я не отступлю, всё это не зря”. К сожалению, это еле живое тело мое... - Просыпайся, девочка, тебя ждет очередной урок. Ты ведь ещё хочешь учиться? - каждое слово Кары буквально сочилось сарказмом и издевкой. Я открыла глаза и попыталась приподняться на локтях, но ничего не вышло. Руки жгло от боли: суставы вырваны, кости сломаны, плоть разорвана так, что видны те самые сломанные кости. И так не только с руками. - Вставай, Лета! Иначе мне придется тебе помочь. - В голосе Кары не было ни капли сочувствия, только прежние сарказм и издевка. Как всегда. - Я жду. Я снова попыталась подняться. Безрезультатно. Тело меня не слушалось, я снова и снова пробовала и… падала. Меня охватил ледяной ужас: снова боль, больше боли. Однако на краю сознания появилось незнакомое прежде безразличие к боли, к своему телу, ко всему. Хочу ли я учиться? Да, все ещё да. Поэтому надо встать. Я подползла ближе к стене и начала ползти по ней вверх. Каждое движение отзывалось волной невыносимой боли. Она накатывала и лишала способности соображать. Но я знала, что так будет, я знаю что делать. Я сосредоточилась на единственно существующем в мире даже не слове, а ощущении - вверх. Обрывки моего платья цеплялись за кладку камеры, тянули вниз. Я практически насквозь прокусила губу. “Ни звука. Нет!”. Кара одним резким и точным движением эйджила сбила меня с ног: - Вставай! Я снова поползла по стене. Кара снова сбила меня. Я упала и… закричала. Это невыносимо, так больно мне не было никогда. Всё тело горело и билось в судорогах. А Кара просто стояла и насмехалась над моими мучениями. Я тряслась от боли и вопля, но все еще пыталась выполнить приказ. Кара ударила сапогом по лицу, по рту покатилась новая порция крови, смягчая уже успевшую засохнуть. Затем она схватила меня за волосы резко дернула вверх, поставив перед собой так, что я видела только дверь, ведущую к новым мучениям, а лицо своей мучительницы я видеть больше не могла. Она ударила эйджилом в спину и толкнула вперед. Я снова висела на цепи над пропастью, суставы рук выворачивались ещё сильнее. Сейчас все начнется снова. Я этого хотела, я сама пришла к Каре, сама просила её сделать это, обучить меня. Но теперь… Теперь мое желание не значит ничего, я не имею права желать, есть только воля моей учительницы. И та боль, которую она мне дарит. Забавно, что уговорить Кару было очень сложно. “Морд-сит больше никого не обучают, никого нельзя подвергать таким мучениям, хотя мы единственные способны противостоять любой магии и защит… Нет, уходи пока позволяют!”. Но я была убедительна, слишком убедительна. - Кажется кто-то жалеет о своем решении, что стать морд-сит теперь не так заманчиво? - Кара насмехалась, продолжая бить эйджилом то в солнечное сплетение, то в живот и не только,.. - У тебя больше нет убежища в сознании, нет безопасного уголка… Я продолжала кричать, не в силах терпеть прикосновения эйджила. Я не понимала практически ничего, мое сознание было затуманено болью, “нет безопасного уголка” - кажется это говорит Кара. Не могу понять, я просто продолжаю кричать, а она продолжает бить. Спустя примерно час непрерывных ударов эйджилом и кастетом наступило затишье. Сознание начало проясняться, немного, но я смогла осмотреться в помещении: голые стены, подо мной открытый люк в бездну, дверь, через которую меня привели плотно закрыта, я вижу… Да, на стенах свечи! Они красивые, они жизнь, они дыхание жизни. В глазах потемнело; я медленно теряла сознание. Очнулась я от ледяной воды. Кара опустила ведро позади себя. - Ты довольна обучением? Я тебя не слишком разочаровала?, - голос Кары был ледяным - Это даже не малая часть, гораздо меньше. Стать морд-сит -это не выучиться новому ремеслу, это перестать быть собой, потерять все. Думаю тебе хватит... чтобы уйти. На рассвете тебя отвезут к лекарю… Остатков моего сознания хватило на то, чтобы понять смысл сказанного. Больше всего на свете мне сейчас хотелось принять её условия, оказаться у лекарей и забыть этот ужас. - Нет, не надо! - я давилась собственной кровью. Морд-сит ломают, учат противостоять любой магии, воскрешать, терпеть боль, но главное - они перестают быть собой. Я потеряла всё, мою семью убили у меня на глазах, заставили мыться в их крови, а потом пустили по кругу. Солдаты проникали в меня не только собой, но и подручными предметами, заставляли просить этого… И я ничего не могла сделать. И не могу до сих пор. Я устала быть слабой. Когда я пришла просить помощи у мятежников, все повторилось. Меня опять пустили по кругу, для них я была д’харрианской шлюхой. Один из мятежников разрезал мне живот, хотел, чтобы после того, как они все удволетворятся, я истекла кровью, смешанной с их спермой. Мне было 14, я не была ни на чьей стороне, у меня была семья, которой нужна была моя помощь. С тех пор прошло 2 года, у меня было время... - Убей или обучи! Но не отправляй назад! - я все-таки захлебнулась. Кара внимательно на меня посмотрела, но смотрела она скорее на проделанную работу: тело в порезах, гематомах и крови, рёбра сломаны, кости рук сломаны, правое колено сломано, нос сломан, судороги, страх. Жалкое должно быть зрелище. - Жалкое зрелище. - голос Кары остался ледяным, - уходи. - Нет! - прохрипела я. Кара медленно поднесла эйджил к моей щеке: - Повтори. - Нет, - я закашлялась кровью. Кара отошла куда-то в сторону; в следующую секунду я полетела в бездну, но через мгновение снова почувствовала натяжение цепи. Суставы вывернулись ещё сильнее. Я попыталась закричать, но снова захлебнулась кровью. Слезы с новой силой покатились по лицу, смешиваясь с кровью. Только теперь я заметила, что плакала все это время. Кара медленно подошла вплотную ко мне, дернула за волосы, подняв голову наверх так, что чуть не сломала шею. Насладившись моей агонией, она медленно наклонилась так, что наши лица оказались буквально в миллиметре друг от друга, тихо и очень ласково, почти беззвучно спросила: - Почему? - Ты знаешь… Надоело быть слабой, - я вновь захлебнулась кровью. Через примерно четверть часа избиений и моих безуспешных попыток кричать, когда я почти провалилась в сладкие объятья мрака, Кара сказала ещё раз: - Уходи. У меня не было сил отвечать, ни на что не было сил, но я все равно мотнула головой. Это отняло слишком много сил, я начала стремительно проваливаться в темноту, но Кара вновь облила меня ледяной водой. - Очень хорошо… Ты не потеряешь сознание, такой отдых тебе не позволен. Легче станет только тогда, когда ты научишься принимать и уважать боль, - с этими словами Кара коснулась эйджилом выемки под подбородком, - боль - это то, что говорит тебе, что ты жива. Я больше не слабая. Моё обучение завершилось неделю назад. Кара говорит, что я оказалась способной ученицей, обычно в этой фразе много сарказма. Я медленно снимаю с себя кожу морд-сит, на теле следы от корсета, Кара делает то же самое. - Я этого хочу… Я хочу тебя, - говорю ей почти шёпотом, - хочу так, как это делают морд-сит. - Я тоже хочу этого, - отвечает она ласково, но и с менторской высокомерностью. Я встаю на кровати на четвереньки, выгибаю спину. Кара медленно расплетает свою косу, затем мою. Она вводит мне в анус жгучий корень и переворачивает на спину. - Так гораздо интереснее, говорит она издевательски, но позволяет проделать тоже самое со своим анусом. Я начинаю чувствовать жгучую боль, но это никак не мешает мне, наоборот доставляет больше наслаждения ведь боль - обратная сторона наслаждения. Я целую ее, проталкиваю язык глубже в горло, одновременно ввожу сразу 3 пальца в неё. Она отвечает на поцелуй, проводит пальцами по ареолу моих сосков, затем вытягивает и выкручивает их, а потом сильно сжимает сначала подушечками пальцев, затем острыми ногтями. Вводит в меня 2 пальца, начинает водить ими в ритм со мной, затем добавляет ещё один; я тоже. Она извивается в моих объятьях; сама горю вздрагиваю от каждого её движения. Слишком хорошо. - Возьми эйджил, - Кара уже держит свой, тот которым учила меня. Я медленно беру эйджил, рука разрывается от привычной боли. Хорошо. Кара прижимает меня к кровати, я раздвигаю ноги, предвкушая будущее наслаждение и боль… Кара ухмыляется. спускается поцелуями ото лба до половых губ. Медленно, свободной рукой она играет с моими сосками, затем прикасается эйджилом к половым губам. Я закусываю губу, еле сдерживаю крик. Кара вводит эйджил в меня и начинает медленно двигать им. Наклоняется и целует меня. Пытаюсь сконцентрироваться на ощущениях: запах крови, душистых масел, и чистого белья, и Кары… Голова кружится от боли и удовольствия. Я ввожу эйджил в Кару, наслаждаясь её беспомощностью. На долю секунды чувствую, как она пытается свести ноги, но заставляет себя сохранить позицию. Также как я пару минут назад. Двигаю эйджилом, любуясь сдерживаемой агонией. Белые простыни в нашей крови. Кара туго затягивает мой корсет. Я с трудом делаю вдох. - Завтра надо будет повторить, ты чуть не свела ноги, - в голос Кары вернулась привычная издевка. - Да, госпожа, - весело соглашаюсь я, - это было восхитительно.