true love is the most powerful magic

Крис и Чанель дружили с детства. Их семьи поддерживали дружеские отношения между собой еще задолго до рождения парней, что позволило Ифаню и Чанелю общаться друг с другом с самых ранних лет, даже если семья Ву была чистокровной, а Чанель и его семья – полукровками. Конечно же, семья Ву была не единственной чистокровной семьей, которую в аристократических кругах предателем крови. Но семья Пак относилась к этой семье так, словно они были посланниками ангелов или кем-то в этом роде. Мать Чанеля, мисс Пак, благодарила госпожу Ву по окончанию каждого визита. За то, что та разрешила их сыновьям общаться. Мать Криса отмахивалась от благодарностей и смущенно провожала гостей в своем любимом магловском халатике (ибо частые визиты приходились в основном на лето). Ах, она, кажется, просто обожала маглов, несмотря на чистоту своей крови. Отец Криса был более строгим, но это не распространялось на семью Пак. Отцы обеих семей были хорошими друзьями еще и потому, что оба работали в Министерстве Магии; разница была лишь в том, что мистер Ву работал мракоборцем на втором уровне, а господин Пак работал на уровень выше и был первоклассным стирателем памяти. Чанель отцом гордился и хотел стать таким же «офигительно крутым героем». Впрочем, в этом они с Ифанем были очень похожи – Крис так же восхищался навыками отца и его профессией. Уже в детстве, дожидаясь письма из Хогвартса, парни воображали, что пойдут по стопам своих отцов и продолжат их дела. Чанель с детства был неугомонным ребенком. Старший на два года Крис не без собственного желания любил за ним присматривать. Уже в восемь, казалось бы, Чанчан вел обратный отсчет до своего одиннадцатого дня рождения. Ифань часто поражался его искреннему (наивному детскому) желанию побыстрее изучать магию. - Ты что, так сильно хочешь учиться, я имел в виду? - пояснял он, когда и так большие (красивые; откуда у этого ребенка столько обаяния?) глаза Чанеля округлялись до неузнаваемости. Ифань-то уже понимал, что это будет хоть и увлекательно (возможно), но не так просто, как Чанчану кажется. - Конечно да! Ведь в обычных школах мы учиться не можем? У них была парочка знакомых-маглов (к примеру, скучный зануда Ким Менсу, недавно переехавший в Лондон из-за работы родителей; или двенадцатилетний гений математики и просто задрот компьютерных игр Чо Кюхен, который давно здесь живет, а его отец был главной шишкой в каком-то магловском министерстве то ли образования, то ли охраны природы). Но ни с кем они не общались так близко, как друг с другом. Да и не хотели. Оставаясь на ночевку, Чанель любил слушать магловские сказки госпожи Ву рядом с уставшим от одно и то же каждую ночь, тебе не надоело Крисом, который лежал в той же кровати. Они всегда вместе спали. А после сказок про Белоснежку и семь ее гномов или про Шервудский Лес, Чанель просил рассказать то, что Крису тоже будет интересно слушать. Мисс Ву рассказывала про то, что их ждет после одиннадцатого дня рождения. Крис не ожидал, что Чанель повзрослеет так скоро; в одну из таких ночей, когда Чанель остался в их доме на выходные, Ифань (в свои-то десять) понял, что терять Чанеля будет очень неприятно. Тяжело, болезненно. В ту ночь, когда Чанель рядом с ним заплакал, осознавая (только сейчас) то, что Ифань уедет в Хогвартс так скоро, намного раньше хотевшего этого Чанеля. Уедет без него. Оставит его здесь одного на два года.. У Чанеля слезы крокодильи, а голос басовитый, поэтому выходит немного забавно. Он прячет заплаканное лицо, уткнувшись в подушку, но Ифань его все равно обнимает, прижимая к себе поближе. Два года – ага, Крис и сам понимает, что будет тяжело. Они привыкли друг к другу. С самого детства привыкали, чтобы расстаться на два года (четыре?). Крис пробовал утешить парнишку по-всякому – я буду писать тебе письма, к тебе будет прилетать настоящая волшебная сова! или я же буду приезжать на Рождество, у меня будут летние каникулы; было также и ты не заметишь, как пролетит время или попробуй подружиться с Ким Менсу, кажется, у него совсем нет друзей. Но Чанель перестал плакать только тогда, когда губы Ифаня уткнулись в его макушку с почти черными волосами. Возможно, со стороны это выглядело бы как-то неправильно, но зато эффективно подействовало на рыдающую шпалу. О да, сейчас Чанель был выше Криса. Сантиметров на семь. - Эй. Я тебя не забуду. Ну правда, не забуду. Чанель кивнул, поднимая голову и смотря на старшего заплаканными, блестящими глазами. После того, как Крис попросил навещать его маму (госпожа Ву не работала) и заботиться о ней, веселить так, как только Пак Чанель умеет, младший заснул с улыбкой на лице. Не той дебильной, которой он обычно улыбался, играя в игры или вообще обычно улыбаясь, а спокойной и счастливой. Крис старается не подавать виду, что расстроен или нечто вроде этого; просто Ифаню одиннадцать исполнится только в ноябре, когда Чанелю исполнится девять, так что письмо ему придет лишь следующим летом. Нельзя так, Пак Чанель знает, но он не слишком уж искренне подбадривает Ифаня, сжимая его руку крепче; а сам радуется, что еще год пробудет с ним. Радуется, что еще один год не нужно будет расставаться. Следующее лето наступает так быстро, словно еще вчера Чанель ложился спать в сентябре прошлого года, а сейчас вдруг проснулся в июле две тысячи второго. Крис такой счастливый, когда через почтовое отверстие в двери их дома на пол падает письмо, и его не спутать с каким-то другим; даже бумага, казалось бы, особенная. Волшебная. Чанель пока не видит в письме ничего, кроме причины их с Ифанем разлуки. И его глаза почти слезятся, когда вся семья Ву радуется вместе со старшим, и давно одиннадцатилетний парень читает содержание письма вслух. - Дорогой мистер Ву! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем Вашу сову… Сегодня двадцать четвертое августа, думает зачем-то Пак Чанель прежде, чем подавиться чаем и полностью испортить себе аппетит (а ведь торт так хотелось скушать). Всю последующую неделю (вплоть до конца месяца) Чанель не виделся с Ифанем. Младший знал, что тот с семьей сейчас занят обыкновенным обрядом перед первым (да и вообще любым) годом обучения в Хогвартсе – закупается в Косом переулке. Вообще-то, Ифань приглашает Чанеля (ты обязан помочь мне в выборе совы) пойти с ним, но госпожа Пак не отпустила ребенка, побоявшись за его безопасность. Ведь в доме семейства Ву есть магический камин, Когда мисс Ву предложила добраться до переулка через кафе Дырявый Котел, уже сам Чанель отказался. Он бы попросту открыто выражал свою обиду на жизнь, что не понравилось бы Крису, а возможно, даже всей его семье. Чанель на самом деле тоже заботливый, поэтому предпочел страдать в одиночестве. Мама купила ему утешительный торт, черт возьми. А через два года он и сам будет закупаться в дурацком Косом переулке. Первого сентября Чанель встал раньше, чем сам Крис, наверное. Это было похоже на гадание, любит-не любит, только пойти-не пойти, да и ромашки не было. Когда Ифань, все еще счастливый и (Чанель даже не заметил, как старший стал выше) вытянувшийся, зашел за ним, Чанель тоже почувствовал себя счастливым. Ненадолго, почувствовал. А потом, когда они (семья Ву и семья Пак, включая старшую сестру Чанеля) все вместе направлялись к вокзалу Кингс-Кросс, решив поехать на двух такси, счастье магическим образом переполняло всех, но только не обычно всегда улыбающегося Чанеля. - На Пасху я тоже приеду. - Ага. Чанель только кивает, почти не смотрит на Криса, и тот уже не такой счастливый, каким был с того самого момента, как получил свое письмо. Присев на корточки перед понурым младшим, Ифань щелкнул его по носу. - Я не смогу уехать, если ты будешь грустить. Не будь эгоистом. Чанель не хотел быть эгоистом. Он хотел только еще немного побыть с Ифанем, чтобы потом было не так больно. Или будет еще больнее? В любом случае, Чанель даже пробирается с ним на платформу 9¾, несмотря на то, что мисс Пак как всегда боится за своего сына. Сестра ее отвлекает не потому, что любит Чанеля, а потому, что тот ныл ей об этом предыдущие два дня; и когда мать отмечает, что все семейство Ву уже по ту сторону колонны, на платформе, то хочет позвать сына домой… - Мама, все будет в порядке. Он уже большой мальчик, вернется домой с семьей Ву. Поезд с Ифанем и другими учениками Школы чародейства и волшебства отходит в 11 часов. Чанель долго машет вслед уходящему экспрессу, даже если Ифань уже не машет в ответ. Он будет писать младшему, тот уверен. Возвращается домой Чанель нескоро; госпожа и господин Ву подбадривают и себя, и маленького Пака в кафе-мороженное, и только вечером доставляют мальчика на родной Флит стрит. В целости и сохранности. Чанелю неполных десять, но теперь родители считают его достаточно взрослым юношей. Потому что, чтобы повзрослеть, нужно пережить как минимум одну потерю. Сестра становится немного добрее к нему; на самом деле, ей просто не нравилось нянчиться с Чанелем, но сейчас, когда тот этого и не требует, брат в его глазах больше не сопливый младенец, а парень, с которым можно даже сходить в парк или в кафе. - Это мой маленький бойфренд. Юра, сестра Чанеля, не обладала магическими способностями и была сквибом. Чанель действительно сдружился с Менсу, который оказался не такой уж и занудой. Маленький Пак, которому постепенно исполнялось десять, одиннадцать лет, получал письма от Криса и бережно их хранил; одно из писем, где Крис рассказывал про то, на какой факультет его распределили, какая палочка его выбрала, как сложно учить зельеварение и как круто летать на метле, Чанель знает чуть ли не наизусть, потому что перечитывал множество раз. Когда Ифань приезжал на Рождество, Чанель становился самым счастливым ребенком на свете. - Ну вот, опять ты перерос меня. Ифань действительно был ниже Чанеля. Крис отметил не только изменившийся рост своего (почти брата) друга, но и изменения во внешности; Чанель очень быстро взрослел, и именно тогда, когда Крис не может за этим наблюдать. Однако, это не сказалось на его характере. Юра, смеясь, рассказывает за столом, что Чанель – все еще неугомонный мальчишка. Да, он несомненно вырос, но когда они с Менсу играют на улице в войнушку… - Ты подружился с Менсу? - одна бровь Криса вопросительно изгибается. - Ты же сам сказал, что нужно с ним подружиться. Крис не ревнует. Нет. Это не ревность. Это зависть, наверное. Немного зависти. И тоска по тем временам, когда они могли играть друг с другом каждый день, сколько угодно. Сейчас Крис только и делает, что познает дисциплины Хогвартса. Никаких игр. Зельеварение особенно тяжело дается. - Но чтобы стать мракоборцем, я буду стараться изо всех сил. Нет, Ифаня распределили не на Хаффлпафф; он не такой уж и трудолюбивый, даже не упорный, но Чанель знает, что тот справится. По крайней мере, должен справиться; ведь они хотели продолжить дела своих отцов. - Ты рожден для Гриффиндора. Ничто другое тебе не подходит. Это Ифань его успокаивает, когда пора отправляться на второй семестр второго курса. Капитан гриффиндорской команды по квиддичу обещает, что возьмет Ифаня на следующий год хотя бы загонщиком, если тот подтянет зельеварение. Крис воодушевляется. И перед тем, как уехать, Чанель и Ифань снова спят вместе, как раньше. Всю ночь старший рассказывает Чанелю о Хогвартсе. Увлекательнее, чем когда тот писал об этом в письмах. Рассказывает, что подружился с Чунменом, который ехал с ним в одном купе еще в две тысячи втором году. Тот боится бладжеров и блистательно отвечает на каждом уроке. Ким, правда, ниже самого Криса сантиметров на пять, но рост не имеет значения. - Ты можешь попросить Распределяющую шляпу отправить тебя именно к гриффиндорскому столу, если она будет уговаривать тебя на что-то другое. Меня пыталась отправить в Слизерин, но я не захотел. Стараюсь вообще с ними не связываться, если честно. Чанель совсем не хочет спать. Он хочет слушать про слизеринца Лухана, который явно увлекается темным искусством и немножко пугает Ифаня; про его же желание играть в квиддич хотя бы на следующий год и про то, что старшему больше всего нравится такой предмет, как защита от темных искусств. - А в этом году, мы уже вместе поедем. Еще чуть-чуть осталось подождать. Чанель вздыхает, но улыбается. Он подарил Ифаню на Рождество красный свитер, который тот обещал надевать каждый раз, когда это будет уместно. И ведь правда, осталось совсем немного. Когда летом две тысячи четвертого года Чанель обнимает Ифаня на радостях, что и ему пришло письмо от заместителя директора, то все плохое благополучно забывается. Та обида 1 сентября две тысячи второго года и мучительные 730 дней; кошмары, приснившиеся за это время… Если подумать, Чанель провел его не так уж и плохо. Ифань, за то же время, успел понять, что совсем-совсем не может без Чанеля. И теперь, ему будет явно легче учиться; возможно, тот даже преуспеет в зельеварении только для того, чтобы младший им гордился. Отправляясь на третий курс вместе с одиннадцатилетним Чанелем, который первый раз едет в Хогвартс, Крис не без страха осознает, что очень сильно любит Чанеля. И неважно, как он его любит – не разлюбит никогда. Даже если это тяжело и неправильно – настоящая любовь, мама говорила, самая сильная магия. Чанеля выбирает палочка с магическим ядром из соколиного пера, сделанная из черемухи. Криса выбрала палочка из боярышника, с чешуей дракона внутри, еще три года назад. Они едут в разных купе – Крис со своим курсом, Чанель с первогодками. Младший знакомится с До Кенсу и Цзытао из своего купе, которые кажутся ему нормальными ребятами; а еще с Чондэ, который не жалует полукровок и по-дурацки над всеми смеется, и с Тэмином, которому не сидится на месте – Чанель просто вышел из своего купе, чтобы найти тележку со сладостями, но увидел Тэмина, который передвигается по поезду, танцуя что-то магловское. - Но я не думаю, что Чондэ – плохой парень. Может, просто одинокий? - Он слизеринец. Как он может быть не плохим парнем? - усмехается Ифань уже после торжественной части, когда Чанель решительно падает на его кровать, всем видом показывая, что он не собирается с нее вставать до следующего утра. - А вот и может. Я подружусь с ним и докажу. Если Чанель что-то вбивает себе в голову – то он обязательно этого добьется; Ифань знает, поэтому идет спать на кровать Чанеля, рядом с сопящим и медлительным по жизни Исином со второго курса. Перед тем, как уснуть, Крис думает над тем, какой дополнительный предмет ему выбрать. Может, магловедение? Или прорицание? - Я бы руны выбрал. Наверное, чем древнее, тем интереснее. Ифань вздрагивает, когда замечает рядом со своей (чанелевской) кроватью младшего, которому, вероятно, не спится на новом месте. Не без (а вдруг это неправильно?.. то есть, точно неправильно) раздумий, Крис встает с постели и берет Чанеля за руку. Оба ложатся на одну кровать. На кровать Криса, где он спит уже третий год. - Ты же не умеешь мысли читать, нет? - Не умею, - соглашается Чанель, - это было просто очевидно. Даже если Чанелю всего одиннадцать (вскоре, двенадцать) лет, он всегда лучше всех понимал Ифаня, как и тот его. Ментально связанные, они всегда знали мысли друг друга. Хорошо это или плохо, Ифань осознал только потом. А пока, это просто пугало его – потому что мысли о Чанеле были неправильными и аморальными. И если младший их прочтет, то никогда-никогда больше не захочет его видеть. Чанель подружился с кем можно и с кем нельзя. Даже с Луханом, которого Ифань сторонился каждый год. И с тем Чондэ, с которым, казалось бы, невозможно подружиться. Чанель не достигал особых успехов в учебе, но благодаря его открытому сердцу и простому характеру, уже на втором курсе тот стал вратарем в гриффиндорской команде. Чанель обожал квиддич еще с рассказов Ифаня, и немалое количество матчей, начиная с две тысячи пятого года, гриффиндорцы выиграли благодаря внимательному вратарю Чанчану. Крис усмехался его успехам; нет, как можно завидовать лучшему другу? Просто для Ифаня Чанель навсегда останется неугомонным и непоседливым, даже если уже не ребенком, а (ужасно привлекательным) взрослым парнем. Крис и правда подтянул зельеварение до оценки выше среднего, а дополнительным предметом взял лишь древние руны. Не то чтобы Ифань напрямую зависит от Пака, но тот словно знает, что Крису нужно; словно служит стимулом для какой-то маленькой победы. И большой. Когда на пятом курсе, Ифань вроде как признается, что Чанель ему нравится. Ву думает, что Чанель не воспримет это (Ифаню нужно было выговориться и срочно, а Паку даже не исполнилось четырнадцать, чего он ждал?) всерьез, но младший воспринимает признание еще более, казалось бы, серьезно, чем сам Крис. - Если сдашь ОВЛ по всем предметам на E, а зельеварение на O, буду с тобой встречаться. Чанель и правда стимул для всех побед Ифаня. В две тысячи восьмом году, когда капитан гриффиндорской команды по квиддичу Ли Джинки (он стал им после того, как Ли Донхэ закончил седьмой курс) выпускается из Хогвартса и назначает вместо себя капитаном Ифаня, у Чанеля обнаруживаются огромные пробелы в знаниях; Пак боится не сдать ОВЛ, ведь у него даже нет стимула. У Крис на носу предстоящий (первый, как капитана, и последний в принципе) чемпионат Хогвартса по квиддичу и язвительно изнурительный тест волшебников, к которому Ким Чунмен начал готовиться чуть ли не с третьего курса. Тот и староста, и комментатор на матчах по квиддичу, а Ифань поражается, как друг все успевает. Из-за постоянных зубрежек и тренировок, Чанель и Крис почти не видятся. Младший готовится к ОВЛ, но время от времени бросает всю подготовку для того, чтобы поторчать рядом с кабинетом зельеварения, где Ифань и Чунмен вместе выполняют какую-то практическую работу. Пак хочет позвать Криса, но боится. Не может. И где та ментальная связь, которая теперь, кажется, не работает? Она никогда никуда не исчезала. Никогда не переставала работать. И не была неисправной. Просто взрослая жизнь оказалась куда более трудной, чем Чанелю хотелось бы. Даже Ифаню хотелось бы, чтобы кое-что удавалось с куда большей периодичностью. Например, видеться с Чанелем ему хотелось чаще. Выбираться в Хогсмид, как год назад, когда не было такого завала с подготовкой и тренировками, когда целоваться удавалось гораздо чаще, чем сейчас. То есть, вообще удавалось. Сейчас, в голове Ифаня только нужна победа и я никогда не любил зельеварение. Но учиться и тренироваться приходится – и в мыслях нет места Пак Чанелю, как бы не хотелось иначе. В голове Чанеля, наверное, слишком много Ифаня. Именно поэтому он иногда забивает на подготовку к экзамену, именно поэтому он иногда пропускает тренировки, из-за чего с Гриффиндора снимают очки. Только в конце первой недели мая, когда Гриффиндор играет против Хаффлпаффа (Минхо – превосходный охотник своей упорной команды, которая никогда не сдается, а Бэкхен – хороший друг Чанеля – болеет за Минхо громко, срывая голос) в ожесточенной борьбе, которая длится почти одиннадцать часов, Чанель безрассудно смелеет и подставляет свою руку под бладжер, который летит в его сторону. Гриффиндор все равно выигрывает, когда слишком медлительный, но опытный ловец Исин ловит снитч, и игра завершается. На Ифане нет лица, потому что Чанель в больничном крыле и хреновый из меня загонщик, и когда по идее должно начаться празднование победы в предпоследней игре Гриффиндора, Исин предлагает Крису воспользоваться дезиллюминационным заклинанием; признаться, впервые Ифань благодарен Исину не за их победу в квиддиче, а по какой-то другой причине. Очень личной причине. Чанель ноет от боли; кости всегда срастаются так болезненно. Пак уже жалеет, что предпринял такую глупую попытку привлечь внимание Ифаня, когда тот не приходит ни через час, ни через два, ни даже через три. Команда вообще не торопится навестить его! Из-за этого помощница медсестры язвительно усмехается над травмированным Чанелем. Да, он выглядит жалко. А если бы кто-нибудь узнал, что он специально подставил руку под бладжер, то и вовсе бы умер от смеха. Над ним. Ифань приходит, когда уже темнеет. Чанель вроде бы спит, а вроде бы просто притворяется, и сейчас их ментальная связь, кажется, пробуждается от долгой спячки, медленно начиная работать; Ифань присаживается на краю койки, принадлежащей парню, положив руку на его бедро (предположительно). Чанель, укрытый одеялом так, что только глаза и видно, на самом деле счастливо улыбается; и когда Ифань находит его непострадавшую руку под одеялом, чтобы переплести пальцы, то Чанель переплетает пальцы в ответ, крепко их сжимая. Хотя, сил почти не осталось. - Ты же специально это сделал? Скажи, что да. Иначе, я и вправду хреновый загонщик. - Отчасти. Я не хотел, чтобы вышло так больно. - Дурак. В больничном крыле – никого. Чанель приподнимается и шепчет Ифаню на ухо, что мадам Помфри пошла к лесничему, а помощница медсестры давно спит и явно его недолюбливает. Крис улыбается. Искренне и немного устало. Они так давно не были вместе. Дыхание Чанеля давно не щекотало шею, висок и уши. Младшему уже шестнадцать, и с каждым годом, Ифань готов клясться Святым Мерлином, тот только хорошеет и хорошеет. Еще приятности – сейчас, Крис выше. На несколько сантиметров. Старший предполагает, что Чанель еще подрастет, а вот он – вряд ли. От привлекательного Чанеля упоительно пахнет мускусом, потом и лекарствами. Ифань различил только тыквенную настойку и костерост; последняя – ужасно неприятная на вкус дрянь. И когда губы Чанеля невесомо касаются губ Криса, он чувствует привкус этого зелья. Ужасный вкус. Просто ужасный – но целоваться с Чанелем это не мешает. Здоровой рукой младший тянет Ифаня поближе, хитро улыбаясь в поцелуй. Никаких тренировок сейчас в голове, никаких экзаменов, только Чанель у Криса и Крис у Чанеля; старший наваливается на Пака, целуя глубже, и с каждым их движением койка лазарета слишком громко скрипит. Чанелю плевать на это – даже если их обнаружат, он не собирается оправдываться. Оправдываться за любовь? Любовь – все еще – самая сильная магия. Чанель тихо и низко стонет от этого волшебства, когда острый язык Ифаня проникает в приоткрытый рот младшего, чтобы скользнуть по влажному и чужому языку, коснуться неба и пересчитать зубы, которые часто видно, когда Чанчан улыбается. Чанчан очень дорог Ифаню; детство, которое было счастливым не без помощи Чанеля, будет приятно вспоминать чуть позже, а пока все как-то само собой забывается, и Обливиэйт здесь не при чем – им в будущем Чанель будет стирать память маглов, которые стали свидетелями случайного (или неслучайного) волшебства; а сейчас, магию никто не применяет – когда их языки сплетаются, Ифань больше всего хочет летние каникулы, когда родителей не будет дома, а Чанель вытянется еще на пару сантиметров.. Они так и не решились переспать прошлым летом, когда родители обоих уехали на пикник, а их оставили дома (не без уговоров парней). Но было так жарко, что душ они принимали вместе. Это тоже одно из тех воспоминаний, которые Крису не хочется забывать. Ему нравится жить так, словно он магл; с другой стороны, ему всегда хотелось работать мракоборцем, и по возможности присматривать за Чанелем. Который навсегда останется для него непоседливым и неугомонным. Не ребенком, но. - Рука болит, - Чанель прикусывает нижнюю губу Криса и отстраняется, поглаживая перебинтованную руку, кости которой сейчас в процессе восстановления. С самого несознательного детства, для Криса Чанель был на первом месте. Свои желания, свои потребности и свое здоровье занимали вторую и нечеткую позицию. Скорее всего, на втором месте у Ифаня была семья, а не он сам; во всяком случае, первым был и есть Пак Чанель. Обаятельный парень с глупой, но такой искренней улыбкой. Ифань понимает, что включает эгоиста, но тянется к парню за новыми поцелуями; пальцами поглаживая шею, Крис начинает с виска и заканчивает подбородком, не удержавшись от короткого поцелуя в губы, снова. Чанель прикрывает глаза и не возражает – рука действительно болит, но поцелуи Ифаня лечат, наверное, получше костероста. Помощница медсестры бы только презрительно фыркнула, а Чанель чувствует себя лучше и лучше с каждой секундой. Наверное, все потому что он долго этих поцелуев ждал. А может, у них есть какая-то целительная сила; возможно, Ифаню нужно становиться не мракоборцем, а целителем – и работать в больнице Св. Мунго, но еще в детстве они все решили, вместе, и не собирались сбиваться с курса на цель. Сейчас, правда, плевать на все, на все цели и на все предстоящие трудности, когда губы Криса касаются уголков рта Чанеля и спускаются ниже, очерчивая языком линию подбородка. Когда Ифань, некоторое время колеблясь, решается пробраться рукой под одеяло, Чанель пинается ногой, пытаясь скрыть за этим безнадежно сбившееся дыхание. - Вали давай, а то очки снимут. Много очков. Ифань щурится, вглядываясь в лицо Чанеля – напряженное и с закушенной губой, а потом усмехается. Когда Чанеля вообще волновали очки и победы? Если мы говорим не о квиддиче, конечно. - Что смешного? - Ты просто боишься. Чанель хмыкает и пинается ногой снова. Ничего он не боится. Интересно, чего вообще он должен бояться? Прикосновений Криса? Это же глупо. - Я ничего не боюсь, - спустя несколько секунд отвечает Чанель, сразу же после чего рука Ифаня накрывает его пах ладонью; нет, Чанель не боится. Вероятно, так у всех в первый раз? Чанель всегда вздрагивает от прикосновений Криса, но такие прикосновения вызывают в нем двойную дрожь. Не просто так, наверное. - Боишься. Уже несерьезно – голос Ифаня дразнящий и как-то новый; Чанель слышит такой впервые, вжимаясь здоровой рукой в предплечье старшего, когда тот поглаживает напряженный живот подушечками пальцев. Это подло, и Чанель готов снять со своего же факультета сто или двести очков за такую подлость; но у него нет полномочий. - Выздоравливай, дурак. Той же рукой, что несколько секунд назад касалась живота Чанеля, Ифань ерошит волосы младшего, встает с койки и направляется в сторону выхода из лазарета. Чанель же смущен, зол и доволен одновременно. - Я сдам ОВЛ по всем предметам на E. Ифань резко останавливается и заинтересованно (он всегда верил в Чанеля, вопрос только в том, что он за эту веру попросит) смотрит на пострадавшего. И нет, бладжер задел только руку. Никакого сотрясения мозга. - Чанель, до экзаменов осталось две недели, ты уверен, что.. - Я уверен, - и в голосе чувствуется эта уверенность, но недолго, - и если я сдам, - он почти шепчет, - то мы с тобой.. Ментальная связь. Она работает уже не так медленно, поэтому Ифань не дает ему закончить. Не потому что и так все понятно (Крис мог ошибаться), а потому что Чанель сильно смутится. Как всегда, этот парень у Ифаня на первом месте в приоритетах. - Я понял. Мы часто спорим, не находишь? Чанель улыбается не так, как обычно. Счастливо и немного смущенно. Гриффиндор выигрывает у Равенкло, и Чанель рад, что только лишь наблюдает за этой игрой из башни для зрителей вместе с Кенсу, который решительно не понимает любви к квиддичу еще с самого первого курса (до этого он почти и не интересовался магией, так как родился в семье маглов). Да, он болеет за своих, но не скандирует кричалки и не вскакивает со своего места, когда равенкловцы загоняют квоффл в ворота Гриффиндора. Чанель отмечает на его лице в такие моменты лишь улыбку, которую едва ли можно так назвать. Крис целует Чанеля перед сдачей ОВЛ, когда ему самому предстоит сдать традиционный экзамен в конце седьмого курса. Ифань больше не приедет сюда на Хогвартс-экспрессе, но учеба на этом не заканчивается – ему предстоит пройти курсы мракоборцев, в конце которых тоже нужно будет сдавать экзамены. Но Чанель щиплет его за бок, когда Ифань сомневается в своих силах. Чертово зельеварение, оно что, так необходимо? - Зато ты лучший в защите от темных искусств. За тобой, прямо как за защитным барьером, - улыбается Чанель, снова целуя Ифаня. Они под лестницей, и нет никакой гарантии, что их не заметят целующимися, но эти двое, кажется, никуда не торопятся. До экзамена, по меньшей мере, десять минут. Ифань назначает его капитаном гриффиндорской команды по квиддичу и поручает Исину присматривать за неугомонным ребенком. То есть, не ребенком, но… - Ой, простите, я как всегда ничего не видел. Кенсу – мастер, все же, оказываться не в том месте, не в то время; однажды, тот уже палил их в библиотеке, видел в Хогсмиде, а еще его вилка падала под стол в Большом Зале именно тогда, когда нога Чанеля касалась ноги Ифаня, пальцы их рук переплетались или же они просто касались друг друга. Цзытао вечно обижался на своего лучшего друга за то, что огромное количество времени тот проводил у стола Гриффиндора. Ведь Кенсу все же учился на факультете Равенкло. Это неправильно. Ты постоянно меня бросаешь, жаловался китаец с кругами под глазами, которые делали его похожим на панду. Они действительно дружат с Кенсу с первого курса, но Додо раздражает иногда характер Цзытао – парень всегда и везде пользуется своей популярностью лучшего ловца Равенкло за последние сто лет. Это не одного Кенсу раздражает, но – тем не менее – он остается другом. Крис еще раз целует Чанеля прежде, чем вернуться с небес на землю и направиться в сторону Большого Зала, сдавать язвительно изнурительный тест волшебников. Пак идет следом и, попутно, сомневается в том, что он сможет получить по всем предметам оценку E, но, так или иначе, очень старается. И лишь в конце июня, когда Ифань и Чанель смотрят какую-то комедию по кабельному телевидению и обговаривают, куда поедут завтра (будет очень жарко, поэтому лучше не сидеть дома) – в кафе или в парк аттракционов, то две почтовые совы передают им результаты экзаменов. Крис набрал необходимый проходной минимум по всем нужным предметам, поэтому зачислен на подготовительные курсы для мракоборцев, а Чанель.. - Ну что, все завалил, или только половину? Не то чтобы Крис в нем сомневался. - Ифань, я… Сдал зельеварение на O. Но это было ударом по его самолюбию. Если оно, конечно, еще осталось. Чанель получил O по двум предметам: зельеварение и прорицание, а за остальные дисциплины получил так нужное ему E. Оценка «выше ожидаемого» по всем предметам (Крис даже и не думал, что Чанель получит O.. с его-то успеваемостью; даже сам Чанель не думал) была необходима для того, чтобы в тот жаркий день, когда парни хотели пойти либо в кафе, либо в парк аттракционов, Ифань перестал издеваться над Чанелем и вошел в его узкое тело, не проронив ни звука. Чанель кусал собственные пальцы, потому что сначала было не очень приятно, вот только потом Крису пришлось применять заклинание Квиетус, чтобы соседи не услышали наслажденных стонов младшего. Пак бы написал об этом в летнем сочинении, которое ему задали по магловедению, но все это – слишком личное. - Но я никогда не смогу понять, как ты сдал зельеварение на O. Никогда. Чанель почти обижается; обиделся бы, если бы не знал, что у Криса реально с этим проблемы. Может, его профессор невзлюбил (хотя, у профессора Снейпа было куда больше причин ненавидеть именно Чанеля, типичного гриффиндорца с шилом в заднице). А может, все дело именно в кретинизме Ифаня насчет этого предмета. - На следующий год, будешь изготавливать эйфорийный эликсир и напиток живой смерти. Вроде бы, еще что-то было. - рассказывает Ифань, перебирая волосы Чанеля, который лежал у него под боком. Они даже не сходили в душ. До сих пор. - А, точно. Долголетний эликсир. Ошибки приводят к летальному исходу. Чанель вздыхает и приподнимается, чтобы заткнуть негодующего Криса поцелуем; после, младший шепчет прямо в губы Ифаня, что ему не нужен никакой эликсир эйфории, только давай сделаем это еще раз, я так хочу. Крис всегда через силу соглашается с Чанелем, его доводами и его идеями; но на этот раз, все происходит слишком быстро, и они едва успевают принять душ перед возвращением семьи Ву домой. - Чанель, милый, ты останешься у нас на ночь? Как в старые-добрые времена? Госпожа Ву, кажется, безумно рада. - Вы же уже большие мальчики. И спать вместе будете? - усмехается отец Криса. - Чанель, мне кажется, твои родители и сестра скоро забудут, как ты выглядишь. Чанель только пожимает плечами и улыбается своей обычной улыбкой. Да-да, той, что дебильная и от уха до уха. Ему шестнадцать, и он большой мальчик, как и Ифань, которому восемнадцать; а большие мальчики спят не со своими лучшими друзьями, а с теми, кого любят и кто любит их. Чанель любит Криса и наоборот. Наверное, они любят друг друга так сильно, что могут считаться самыми могущественными волшебниками во всем мире. Потому что настоящая любовь, мама Ифаня говорила, самая сильная магия.