фонарики

— да не хочу я, — джисон хнычет, легко толкая феликса в плечо, надув губы и возвращаясь к разглядыванию ленты твиттера в своём телефоне. он быстро поправляет берет, чувствуя, как головной убор неприятно давит на ушки на голове, но все, что может – вздохнуть и продолжить терпеть.    — там будет красиво, ну сонни, ну пожалуйста. я ещё с собой старшего брата возьму! — ли виснет на его руке, кладя голову на плечо и поджимая губы, смотря на джисона скорее умоляюще, потому что ему правда очень хочется.          в воскресенье будут пускать фейерверки и фонарики на фестивале, поэтому как только феликс увидел афишу, тут же загорелся. особенно, когда его родители разрешили пойти, несмотря на то, что он поздно. знает, что только потому, что он пойдёт не один, а со старшим братом, как минимум, но все же.    — позови хенджина, ну ликс. или чанбин-хена, вы там хорошо ладите, — джисон закатывает глаза, блокируя телефон, не находя ничего интересного, фыркая недовольно, когда чужой гибкий мягкий хвост легко бьет по лицу. и хан более чем уверен, что вот это было специально.    — они с минхо оба не ладят, ну. ну пожалуйста. хен тебя любит, — феликс бормочет с тихим мяуканьем, и джисон готов почти признать поражение. учитывая ещё и то, что туда идёт минхо, это уже изначально была чуть ли не чистая победа ликса. знает ведь, прекрасно знает, как долго джисон молча вздыхает по нему.          молча, безответно и тайно, к тому же.    — ты пытаешься сделать мне больно или наоборот дать надежду, кот несчастный? и спрячь хвост, мы сейчас через человеческий район проходить будем, сам знаешь, — феликс удивленно ойкает, а потом одергивает юбку, доходящую почти до колена. джисон видит, как хвост прячется под ней, пока феликс спокойно поправляет берет на голове, прижимая уши к голове.          он сам уже устал от этих пряток, но ничего не поделаешь с этим, ведь, как сказал чан (джисон его пару раз с минхо видел), безопасность на первом месте.         люди вроде с гибридами жить научились. вроде бы. в этом и суть, что вроде бы. все ещё дергают за хвосты и уши, за рога и крылья, не давая спокойно жить. да, джисон знает, что бывают и агрессивные особи, которые причиняют боль людям, но ведь от них страдают все – и гибриды, и люди. и почему-то сами гибриды научились различать, что есть плохие и хорошие как среди людей, так и среди гибридов, а люди никак не могут.          это обижает.          в конце концов, никто не выбирает, кем родиться. джисон вообще мог быть каким-нибудь деревом на юге бразилии, а не идти сейчас по улицам сеула, вынужденный прятаться.    — не думаю, правда, что их юбка будет смущать меньше, — юноша тихо смеётся, на что хан только пожимает плечами – ему все равно, что другие думают про чужой стиль. феликсу комфортно в юбках, платьях, колготках, приталенных рубашках и майках и обуви на высокой подошве, так почему нет? да и кто сказал, что у одежды есть гендер?         хотя он знает, что иногда даже минхо против такой одежды.          но все ещё – все ради их безопасности, а не из-за осуждения.          нет людей страшнее, чем дети и подростки, да? это все ещё самые жестокие и безжалостные создания.          да, джисон с детства узнал каково это – быть любимой жертвой для развлечений. как, в принципе, и все гибриды, которые пытались подружиться с людьми.          к нему приставали из-за его пушистого хвоста, из-за небольших ушей на голове, говоря, что это ненормально, потому у обычных людей такого кошмара нет. и даже почти поверил ведь.    — ты к нам или сразу домой? — феликс улыбается, кивая на афишу, которая висит на доме, напоминая про завтра.          о том, как небо будет освещаться вспышками взрывов фейерверков, светом фонариков, криками и летучими змеями, которых наверняка будет сносить ветром.          о том, как дети будут бегать от одного ларька к другому, выпрашивая сладости и разные закуски, игрушки и талончики на игры.          о том, как джисон будет стоять с одним из фонариков, которые потом будут запускать в воздух, сжимая бумажные края и вновь поражаясь тому, какой минхо красивый в приглушённом свете, подсвеченный лишь огоньком.          и о том, как он вновь будет молча любоваться, видимо, надеясь на какое-то чудо.          только вот джисон знает, что чуда в мире нет. это все иллюзия. одна сплошная фантазия, в которой он его обнимает и целует, так аккуратно и несмело, едва приподнимаясь на мысках, держась за его плечи.    — джисон! сонни! — хан дёргается, удивленно смотря на феликса, который тянет за руку, намекая на то, что на светофоре уже зелёный. а ещё бормоча, что тот так и не ответил, пока снимает с себя берет, расслабленно выдыхая, стоит им пройти шлагбаум под обозначающим знаком.          безопасный район для гибридов, пожалуй, единственное место, где можно почувствовать себя собой.          хан стягивает берет с головы, ероша волосы и поднимая толстовку, чувствуя, как становится легче, когда на хвост нет такого давления.    — прости, ты что-то сказал? — да, спросил зайдёшь ли ты к нам или сразу пойдёшь домой, — феликс хихикает, потягиваясь и мурлыча, довольно вздыхая.    — давай через вас, — джисон улыбается, поджимая губы, так и не решаясь спросить дома ли уже минхо или ещё на учебе.          боится услышать, что уже вернулся, видимо.    — знаешь, мама с папой сказали, что они уедут на выходные, так что, если хочешь, можешь даже остаться с ночевкой. просто до тебя добежим, чтобы взять вещи. не думаю, что твои родители будут против. а завтра спокойно соберёмся и все вместе пойдём. как тебе идея? — феликс скидывает с плеча рюкзак, смотря на хана и роясь в поисках ключей.          звучит, вообще-то, неплохо. и да, он знает, что его отпустят, потому что его родители любят феликса, а ещё больше любят минхо. ликса хотя бы потому, что это первый настоящий друг для джисона – он всегда оставался последним, таким звеном, которое нужно для числа, но не нужно по факту. феликс, как выяснилось, был таким же.          но именно он первый подсел к нему в столовой, именно он первый позвал к себе домой.          по сути, если бы не феликс, джисон никогда бы не узнал о существовании минхо. никогда не узнал бы, что бывают люди, совмещающие в себе серьёзность и любовь дурачиться, элегантность и абсолютный хаос.          минхо был тем, кого узнать хотелось. хотелось открывать двери одну за одной, проникая в чужую душу, становясь на крохотную долю ближе, узнавая на одну черту лучше.          к примеру, минхо не любит спать, если в комнате не проветрено, если нет трёх подушек, лежащих, как в тетрисе – две горизонтально и та, что посередине, вертикально. знает, что минхо обожает готовить, особенно что-то сложное, чтобы отвлечься от учебы и стресса, а ещё смотреть ужасы. что у него привычка обвивать хвостом все, что попадается ближе всего (пару раз этим была нога джисона и, если честно, он ещё никогда так долго не вспоминал, что такое дыхание), и зажимать уши подушками, зажмурившись, чтобы точно-точно ничего не слышать и не видеть.          у минхо есть свой дневник, который забит мыслями, реакциями и какими-то стихами, которые старший пишет на парах по истории средневековой английской литературы. что у него очень милый голос, стоит ему перейти на другие языки, французский например, а ещё что он очаровательно краснеет, стоит сделать ему комплимент.          джисон улыбается, прижимая к себе портфель, вспоминая то, как однажды сказал, что ли выглядит потрясающе в костюме-тройке, особенно с тем чёрным галстуком и уложенными небрежно волосами, на что минхо покраснел, прячась за тетрадью с конспектами.          нет, даже минхо умеет злиться, ещё как. шипит так вообще пугающе, если с ним ещё и спорят. коготки в такие моменты становятся длиннее, из-за чего как-то, когда минхо с кем-то ругался по телефону, голову в плечи вжал даже джисон, стоило услышать скрежет когтей по мрамору кухонной тумбы.    — ты опять витаешь в облаках? — феликс смеётся, вставляя ключ в замок и поворачивая пару раз, пока она с тихим щелчком не открывается, и ли не толкает ее, пропуская хана вперёд. — хен, мы дома!   — мы? — минхо выходит, поправляя круглые очки в чёрной оправе на переносице и облокачиваясь на дверной косяк.    — м-мы, — джисон кивает, думая, что сейчас умрет. сердце бьется, как ненормальное, стоило только увидеть минхо с растрёпанными волосами, в этой растянутой домашней футболке и шортах, которые, кажется, специально под этой футболкой прячутся.    — о, привет, джисон. ты просто забежать, или этот негодник снова тебя уговорил на ночь? — смеётся, складывая руки на груди и быстро целуя феликса в макушку, когда тот притворно обиженно фыркает, бодаясь. — ты не бык, ликс. бегом переодеваться, обед остынет.    — сонни, будешь? минхо-хен сегодня делал пасту, — феликс стягивает с себя туфли, расстегивая застёжку на лодыжках, пока бросает рюкзак рядом с собой.          джисон теряет дар речи. вот без шуток, просто не помнит, что значит говорить, понимая, что не в силах что-то сделать только когда часто кивает, поджав губы.    — ладно, бегите, котята, а я пока на стол накрою. только не долго, а то правда остынет! — минхо уходит обратно на кухню, пока феликс довольно усмехается, пихая джисона в плечо.    — ты умер? — да.           вечер проходит, на самом деле, спокойно. да и тихо довольно, не считая момента, когда джисон убегал к себе на двадцать минут буквально, умудрившись споткнуться на ровном месте, прокричав, что с ним все в порядке и спасать его не надо.          а так они с феликсом сидят у него в комнате, играя в приставку, чтобы не отвлекать минхо, который сейчас в гостиной. джисон не особо разбирается, что там в этих университетах надо, но феликс пробормотал что-то про курсовую, что минхо вроде как пропустил первые две недели, пытаясь решить, что ему писать, и теперь приходится догонять.          то есть время ещё есть, но у минхо пунктик делать все заранее.          джисон почти ничего не понял из того, что пытался объяснить ему ликс (тот, видимо, сам не до конца понимает), но сказал, что звучит страшно. и что ему не нравится, так что не хотелось бы такие штуки потом писать. на словах феликса, что от этого никуда не деться, джисон случайно врезается в игре в ограду и обиженно падает на пол, когда по экрану растягивается длинное ‘game over’.    — ты придумал в чем идёшь? — феликс доигрывает, доезжая до финиша и наконец переводя взгляд на хана.    — там же будет разделение по гибридам и людям? — джисон считает звёзды-лампочки у феликса на потолке, сбиваясь где-то на 26, понимая, что занятие бесполезное – их слишком много, да ещё и эта гирлянда и светодиоды на стене отвлекают. ли кивает, падая рядом и головой ложась на чужое плечо, бормоча, что их 44. — в прошлый раз почти угадал! — почти не считается, — ли улыбается довольным котом, на что джисон фыркает, когда чужие уши чешут нос. — и ты не ответил.    — в кроптопе и тех рваных джинсах, которые видел у тебя в шкафу в прошлый раз. кроптоп из дома притащил, — кивает на рюкзак в углу, пожимая плечами и гладя младшего по голове, слушая чужое мурчание.    — удобно, котята? — минхо входит в комнату так тихо и так неожиданно, что джисон даже дёргается, вызывая у ликса недовольное шипение. — пришёл сказать, что гостиная свободна. я закончил на сегодня, так что можете ее занять, чтобы что-то посмотреть.         минхо хихикает, смотря на взъерошенные из-за лежания на полу волосы джисона, пряча лицо за ладонью, пока тот краснеет, пытаясь пригладить их как-нибудь, чтобы лежали лучше.    — может, посмотришь с нами? все равно завтра не очень рано вставать, чтобы собраться, — ликс смотрит на старшего брата умоляюще, и джисон чувствует в этом какой-то подвох.          не то чтобы они никогда кино втроём не смотрели, просто сейчас что-то другое. словно в просьбе феликса звучит четко ‘да заметь ты уже джисона, идиот’. особенно, когда он ещё так смотрит на хана, чтобы тот кивнул. ну надо так.    — да я вам все веселье испорчу, — минхо смеётся, на что феликс почти закатывает глаза, вздыхая. — или правда хотите со мной?         джисон, кажется, слышит, как феликс тихо с выдохом произносит ‘наконец-то’.          пока они сидят втроём на диване, джисон обнимает свой хвост, упав минхо головой на плечо, стараясь хоть немного фокусировать внимание на фильме, а не чужих руках, чтобы не спалиться за таким откровенным разглядыванием старшего.          всегда было интересно, каким образом у минхо появляются коготки. а они точно есть – джисон сам видел. почему-то хочется прикоснуться; не знает почему, но обводить вены, которые сплетениям переплетаются под кожей, хочется.          да и вот так сидеть, не вставая, тоже.          джисон засыпает на плече минхо, и, наверное, никогда не узнает, что именно старший говорит феликсу не будить его, что именно он аккуратно поднимает его на руки, относя в кровать и жалуясь на то, что джисон такой лёгкий, что почти не ест, что надо бы напоминать ему об этом, потому что тот просто забывает с его занятостью. и уж точно не узнает, что минхо мягко целует его в лоб, шепча тихое ‘сладких снов, бельчонок’, думая, что это только его сон. и более ничего.          и на утро, когда они просыпаются с феликсом в итоге в обнимку, ликс не рассказывает ничего из этого – просто молча улыбается, смотря на чужую растерянность в глазах, пока хан удивленно шепчет, что не помнит, как вообще оказался в кровати и как заснул.    — да ладно тебе, это не столь важно. важно то, что мы сегодня идём смотреть на фонарики и фейерверки! — феликс радостно скачет по кровати, вызывая недовольство у джисона, который явно к такой утренней качке готов не был. — все, вставай и будем собираться. там ещё будет ярмарка, и я хочу на неё успеть!         ли соскакивает с постели, бесшумно приземляясь, на что джисон недовольно фыркает – ему бы так, а то дома иногда жалуются, что у них не бельчонок, а слонёнок какой-то. и пока он ворчит на ликса, уже выбежавшего из комнаты, пытается заставить себя сесть хотя бы (что уж говорить о том, чтобы встать), чтобы проснуться окончательно.          и понимает, что его будит запах ореховой пасты из кухни, а ещё, кажется, блинчиков. ради них он, наверное, и вскочить готов, но настолько сонный, что босыми ногами только шлёпает по полу до кухни, кутаясь в кофту, потому что как обычно мёрзнет сразу после пробуждения.    — доброе утро. у нас блинчики на завтрак. будешь? — минхо, кажется, сам ещё немного сонный, судя по тому, что зевает, но от этого у хана сердце не на месте хуже обычного – такой домашний, уютный, в пижаме и тапочках с ещё небрежно лежащими волосами, в которых теряются прижатые к голове пушистые уши. красивый. и такой тёплый, наверное.    — угу.  — отлично, — минхо улыбается в ответ, тихо хихикая и кивая на стул рядом, переворачивая очередной блинчик на сковородке, пока феликс помогает расставить посуду. джисону, наверное, тоже помочь надо, но младший ли фыркает только усталое ‘сиди смирно’, когда кладёт перед ним приборы. так что приходится и впрямь просто смотреть.    — а, кстати! забыл сказать – я ещё кое-кого все же позвал, вот! — феликс это произносит, стоит минхо поставить перед ним тарелку и сесть на своё место, и крутит вилкой, довольно мурлыча, пока у него хвост от такого взбудораженного состояния виляет туда-сюда.    — то есть я больше не нужен? — минхо смеётся, быстро ероша волосы джисона, подмигивая, что вгоняет младшего в лёгкую панику.          вот как на это реагировать спокойно, когда минхо вытворяет подобное? и так непринуждённо.    — эй, нет! родители сказали, что пустят только при условии, что ты будешь. я тоже не в восторге, но все же! просто нас будет четверо, вот, — феликс все ещё улыбается, явно не понимая того, что от него ждут пояснения, кто именно этот самый четвёртый.          тот отвечает тихим ‘секрет’, отрезая кусок от блинчика и отправляя его в рот, пожимая плечами.    — потом узнаете. вот соберемся, пойдем, и там узнаете. так куда интереснее.          джисон с ним не соглашается, потому что не знает, чего от феликса ждать. да, ли единственный, кто знает, что у джисона есть чувства к минхо, но это играет в две стороны – феликс может пытаться что-то с этим сделать.          так что ему уже просто хочется, чтобы два часа, отданные на сборы, прошли, и джисон смог узнать, что такого задумал ликс, что не хочет рассказывать.          честно, он не понимает, зачем они идут настолько рано – сами фейерверки будут уже ночью, да и фонарики будут запускать только часов в десять или одиннадцать вечера, когда стемнеет, и небо будет озаряться именно ими, а всю ярмарку они обойдут в лучшем случае часа за два. ну, может за три, если захочется где-то перекусить. правда, джисон не уверен, что на их стороне будет такой же широкий выбор развлечений, как и на людской, но понадеяться хочется.          но вопрос, почему они идут туда к четырём, а не, к примеру, часам к семи, все ещё актуален.          феликс сидит напротив небольшого зеркала, включив лампочки по краю, ровным слоем нанося пудру на лицо, пока джисон болтает ногами, свесив их с чужой высокой кровати, обнимая свой пушистый хвост.    — ты чего, сонни? — все в порядке.  — определённо, нет, — феликс разворачивается на стуле, закинув ногу на ногу, застывая с консилером в руках, вскинув брови и смотря на джисона подозрительно, из-за чего тот только сильнее обнимает хвост, прячась.    — кого ты позвал? — хена, — и пожимает плечами. а джисону теперь сиди и думай кого именно, потому что это может быть кто угодно – кто-то из тех друзей минхо из университета – чан или уджин, а ещё кто-то из выпускного класса. феликс, конечно, ближе всего знаком с хенджином и чанбином, но с его общительной натурой это правда может быть кто угодно. — не переживай, ладно? лучше будь готов к лучшей ночи в твоей жизни. но в другом смысле.  — ли феликс! — и кидает в него подушкой, смущённо краснея, чувствуя, как щеки начинают гореть буквально.          ужасно.          он не знает, почему чувствует себя неуютно в собственной одежде, когда они выходят из дома. кроп-топы и рваные джинсы – это для джисона почти то же, что для феликса юбки и высокие чулки – личная зона комфорта.          наверное, просто минхо в его чёрных классических брюках и белой рубашке в вертикальную чёрную полоску заставляет чувствовать себя странно. рядом с ним хан ощущает себя как-то неправильно, словно не достоин даже стоять рядом, что уж говорить о том, чтобы идти. именно поэтому он все время просто смотрит в экран телефона, беспорядочно крутя ленту, пока феликс разговаривает с минхо, держась за узкие лямки небольшого рюкзака за спиной.    — так кто твой тайный друг? — а, он сказал, что на входе на ярмарку подождёт. вы будете не против, если я вас несколько раз оставлю вдвоём? — ли хлопает невинно глазами, пока джисон только сжимает пальцами телефон, кусая губы. конечно, нет. у джисона же не вызовет это панику. конечно же нет.    — м? ладно. только не забудь перекусить где-то, да, котёнок? а то ещё обоим прилетит, — минхо произносит это, проводя у феликса между ушей, вызывая у того тихое урчание, из-за чего джисону хочется спрятаться ещё больше.          вот зачем он сейчас тут нужен?   — хей, бельчонок, ты чего? что-то случилось? — голос минхо до него доходит не сразу – как сквозь плотную толщу воды, когда не слышишь никаких звуков совсем. — бельчонок, эй. ну ты чего?          хан только шарахается, когда минхо почти касается его лица, часто моргая и принимаясь мотать головой отрицательно, показывая, что с ним все в порядке и он живой. ничего такого, все нормально.    — задумался.          феликс явно не верит.        не то чтобы джисону сейчас было не очень все равно.          вход для гибридов на ярмарку начинается в конце их района, и под огромной вывеской он замечает. . . человека? причём очень знакомого. джисон только очень тяжко вздыхает, понимая, что их точно оставят наедине.          кошмар какой.        джисону хочется сесть на землю и спрятаться под чем-нибудь, что очень хорошо укрывает.    — чанбин-хен! — феликс буквально на него с объятиями накидывается, улыбаясь и прижимаясь ближе, быстро целуя в щеку, когда чанбин обнимает в ответ, гладя по голове. — вот мой тайный друг. нравится? бинни-хен, это минхо-хен, мой старший брат. а джисона ты знаешь.  — привет, я со чанбин. приятно познакомиться. и простите, что так неожиданно напросился к вам, просто такое редкое бывает, а сходить хочется.          минхо только улыбается, смотря на них с таким теплом, что джисону рёбра выламывает. и то, как чанбин с феликсом смотрят друг на друга, тоже.           потому что сейчас больше всего хочется оказаться именно в объятиях минхо, чувствуя себя в безопасности, и стоять. просто стоять и ничего не делать.          джисону кажется, что он запутался в собственных чувствах.          вроде бы ему спокойно, и чаще это выражается только в панике, но когда его накрывает, именно накрывает, хочется спрятаться от всего мира и просто не думать ни о чем. только о том, чтобы это состояние поскорее прошло.          но пока они только проходят на ярмарку, где все горит разноцветными огнями, пусть сейчас только день и светло, но все вывески уже переливаются разными цветами, зазывая посетителей. в небе уже разноцветными цветами пестрят летучие змеи, где-то то и дело взрываются хлопушки.          чанбин с феликсом то и дело убегают куда-то (по инициативе ликса, конечно же), из-за чего минхо только хихикает, разглядывая прилавки и то и дело поправляя очки на переносице. джисон делает пару шагов вбок, чтобы идти ближе. минхо не против, по крайней мере, ничего не говорит, из-за чего хан принимает это за хороший знак? наверное, и идёт так дальше, вчитываясь в надписи.          все звучит либо так интересно, либо так вкусно, что становится ясно, почему чанбин с ликсом вечно отходят.    — они милые, да? — этот вопрос застаёт его врасплох. особенно потому, что минхо в этот момент протягивает ему мороженое, и джисон этого не ожидает никак. ли кивает в сторону парочки, которая разглядывает полароиды в руках феликса, выбирая удачные.    — а? — феликс с чанбином. очаровательные, правда? — а, д-да. очень, — часто кивает, а после и вовсе прячет лицо за мороженым. на часах только половина седьмого, они уже почти всю ярмарку обошли, успев перекусить несколько раз. феликс сказал, что хочет, чтобы они нормально поели в небольшом ресторанчике в самом конце ярмарки, потому что они тут до ночи и надо, чтобы сил на обратную дорогу тоже хватило.  — странно, что ты никого не позвал.  — в смысле? — разве у тебя нет никого? ну, я про кого-то в романтическом плане.          у джисона сердце падает куда-то вниз, несясь на световой скорости и разбиваясь стеклом на осколки.          ну правда.          единственный, с кем он себя вообще видит, да и хотел бы видеть, сейчас спрашивает не встречается ли он с кем-нибудь. джисон даже не знает, что и ответить.          что он не нашёл такого человека? бред, он рядом сидит. что он никому не нравится? возможно, но минхо за такие ответы не похвалит. что джисону это не нужно? тогда он точно лишит себя возможности на хоть какую-то надежду с минхо.          сложно и запутанно.    — ладно, прости, это был идиотский вопрос. хочешь лучше посмотреть на рыбок? я недалеко видел, они милые.  — если пообещаешь не пытаться их ловить.  — ты за кого меня принимаешь? — ли цыкает, поднимаясь и направляясь к пруду, пока джисон встаёт следом, бормоча тихое ‘за кота’, хихикнув.          конечно же, обещание (так и не данное, но и ладно), проваливается с треском, зато джисону становится комфортнее. да и с ярмарки уходить уже совсем не хочется – ему тут даже нравится.          и домики с сувенирами, играми и едой тут классные, и тот ресторан тоже, как выясняется, да и из-за того, что это сторона гибридов, тут спокойно и безопасно.          теперь остаётся только с волнением ждать фонариков и фейерверков. тех самых, ради которых и пришли.          феликс отдаёт один фонарик джисону в руки, подмигивая и протягивая минхо коробок спичек, чтобы потом его поджечь и отпустить в небо.    — мы с бинни-хеном с холма отпустим, ладно? там вид лучше, — ли бормочет явно придуманное в спешке оправдание, переплетая свои пальцы с пальцами со, легко сжимая. видно, что он весь на нервах, и джисон даже понимает почему – сам чувствует это странное напряжение. особенно, когда начинает темнеть.          феликс улыбается чанбину и тянет за собой, уже точно оставляя их одних. джисон чувствует, как волнение жжёт кончики пальцев, отдаваясь неприятным ощущением по всему телу, словно внутри узелок стягивают.    — помочь расправить? — минхо улыбается все так же тепло, этой его кошачьей луковой улыбкой, заставляя джисона краснеть и молча кивать. почти застывает, когда минхо касается его пальцев, взяв фонарик и растягивая его, чтобы тот принял нужную форму, после чего отдаёт обратно, смотря на часы. — ещё немного рано, но можем подумать, как будем поступать со спичками.          точно. спички. джисон даже не подумал. минхо же крайне сильно боится огня, причём любого. из-за этого у них дома даже стоит электрическая плита, чтобы не надо было ничего поджигать. он не любит свечи из-за этого, костры и все, где вообще присутствует намёк на пламя, которое он может увидеть.    — а! — джисон хлопает глазами, протягивая руку, в ожидании, пока минхо отдаст спички ему. тот явно не особо понимает, так что приходится вытащить самостоятельно и достать одну из коробка.          почти тут же роняет спичку, стоит зажечь, потому что пугается искры и резко появившегося огня, но затушить успевает быстрее. облегченно выдыхает, думая, что зря их феликс все же оставил.    — все, надо поджигать. сможешь? — джисон только кивает, делая глубокий вдох и чиркая ещё одной, зажигая и поднося горящую спичку к небольшому колечку внутри фонарика, спрашивая, крепко ли минхо его держит. — конечно. я не дам ему улететь, пока ты не загадаешь желание.          у джисона оно только одно, и оно заключается в том, чтобы быть любимым в ответ. любимым самым потрясающим из всех его знакомых, с которым ему комфортно. который всегда поймёт и найдёт нужные слова.    — хватайся.          хан аккуратно берет за край, смотря на то, как минхо перехватывает удобнее, накрывая его пальцы своими, и легко крутит фонарик в их руках, разглядывая его. на нем нет узоров – ли просто нравится наблюдать за тем, как красиво играют цвета, когда он подожжен.    — отпускаем?         джисон молчит и все ещё держит, смущенно отводя глаза от их переплетенных на основании фонарика пальцев, смотря на тлеющее колечко, объятое огнём.          фонарики медленно взмывают в воздух, а джисон отпустить хочет, но не может. он обещал себе, что скажет. скажет сегодня, вот в этот самый момент. потому что если будет отказ, это можно будет отпустить с фонариком и забыть о своей влюблённости. так ведь проще, верно?          небо наполняется фонариками, горя красивыми огнями, из-за чего даже дыхание перехватывает. оно словно полыхает, освещаясь. и этот огонь рисует такие красивые тени на лице минхо, что джисон даже не может ничего сказать.          точнее, не удерживает ‘красивый’, произнесенное шёпотом, на языке, из-за чего привлекает внимание минхо, который поворачивается к нему с удивлённым ‘м?’ на губах.    — ты мне нравишься, хен, — хан потом будет сам удивляться тому, как легко это сказал, пусть внутри все и свернулось от волнения. возможно, ли его просто не слышит, судя по тому, как наклоняется ближе.          джисон аккуратно отпускает фонарик из пальцев.    — ты мне—, — фраза тонет в поцелуе, таком мягком и нежном, что крышу сносит, из-за чего джисон забывает, как дышать и впрямь. минхо все ещё держит фонарик одной рукой, пряча их от всего мира, пока пальцами свободной тянет на себя.   — я знаю.          и отпускает, хихикая прямо в губы, глядя за тем, как эмоции у джисона на лице меняются с разницей в секунду и, кажется, что он вот-вот заплачет, из-за чего минхо его обнимает, давая носом спрятаться в груди.    — как давно? — ‘как давно’ что? — знаешь.  — почти сразу же, потому что по тебе заметно, — минхо целует в макушку, и джисон тает.          кажется, догорает вместо того фонарика, который поднимается в небо, унося с собой его волнения. кажется, у него внутри уже взорвались все фейерверки, которые должны были.          и все же, в его руках и впрямь спокойнее всего. особенно, пока небо над их головами светится огоньками фонариков, а вся ярмарка все так же горит гирляндами и вывесками. хочется остаться в этом моменте навсегда.    — а феликс с чанбином? как мы это им объясним? — а им надо что-то объяснять? — минхо смеётся, проводя по его волосам, когда ставит свой подбородок на его макушку, прикрывая глаза, пока джисон чуть крепче обнимает.    — спасибо.  — спасибо, что выбрал меня, бельчонок.          джисону бы сказать, что это всегда был только минхо, но только молчит, слушая довольное урчание и чувствуя, как минхо пальцами играется с хвостом, выдыхая.           да, это точно всегда был только он. ему просто нужны были эти чертовы фонарики, чтобы сказать об этом.