1 сентября, 10:30, Большой Зал
– Его тут нет. Всё золотое трио, вечно ввязывающихся в неприятности дружно смотрели на преподавательский стол: выискивали Хагрида, будто бы его телосложение могло позволить ему затеряться... – Не мог же он совсем уйти из школы. – Конечно не мог... –Может быть, с ним случилось что-нибудь? – А может он всё еще выполняет задание Дамблдора? – Да... да, наверное ты прав. – согласился Рон, но Гермиона, упорно закусив губу, продолжала утюжить взглядом преподавательской стол, в надежде прочесть чьи-то мысли и получить объяснения отсутствию Хагрида. – А это еще кто такой? – спросила она, указывая на середину стола. Гарри и Рон посмотрели в указанном направлении; первым, кого они заметили, был профессор Дамблдор, говоривший с каким-то достаточно высоким молодым человеком, лет около 30. Тот стоял несколько склонив голову, словно внимательно слушая. Гермиона смотрела на него во все глаза: тот одевался с очень явным стилем, будто бы из сочетания сдержанности и моды, а держался он с отчётливым чувством собственного достоинства. Но, вот неизвестный повернулся, сверкнув глазами, чтобы пропустить профессора Стебель на её законное место, по левую руку от директора. – О, так это же Палпатин!– удивлённо пробормотал Рон. – Кто-кто? – озадаченно спросила Гермиона. – Работник министерства, о котором все постоянно говорят... Папа слышал мнение, что он и вовсе русский шпион. – Работник министерства, русский шпион... И что в этом случае он здесь забыл? Она перевела свой взгляд с Рона на Гарри, которому оставалось только лишь пожать плечами и констатировать факт: – Понятия не имею. – Нет, – шёпотом произнесла она, – конечно же нет. Их взгляды вернулись к пустому блужданию по преподавательскому столу, когда раздался стук раскрываемых главных ворот, и в Зал вошла профессор МакГонагал, державшая в руках табурет с символом и реликвией Хогвартса – Волшебной Шляпой. Замдиректора и её ноша возглавляли шествие бледных от ужаса первокурсников, которых, от обилия внимания, начинала бить крупная дрожь. МакГонагал прошла вдоль преподавательской стола, поставив табурет со Шляпой на середину пространства, лицом к будущим ученикам. Разрез на тулье раскрылся, шляпа запела свою новую, никогда ранее не звучавшую песню-предостережение... – Разошлась она в этом году, – заявил Фред,– Не иначе как ожидает наш прощальный подарок на выпускной. – А было такое раньше, чтобы она предостерегала школу? – Безусловно было, – спокойно и авторитетно заявило привидение их факультета – Почти Безголовый Ник. Профессор Макгонагал опустила глаза к длинному свитку пергамента и начала выкликать имена первокурсников. Дальше следовало молчать, чтобы не накликать на свою голову гнев декана. * Он считал каждого ребенка-первокурсника, с ужасом понимая, что даже у Древних, которых он считал показательными в этом вопросе, процент рождённых в один год чувствительных к Силе, в одной, отдельно взятой стране не превышает 0.03 от всего числа рождённых в тот год. Неутешительно. С такими вводными Хего Дамаск отказывался даже думать об нерешаемой задаче: их не вывести за пределы колыбели...* К началу трапезы, Гермиона опомнилась, спросив привидение: – Ты что-то говорил о предостережениях шляпы... – Аа, она всегда предупреждает, когда по ее мнению школе грозит опасность. И всегда она говорила: сплотитесь, обретите силу изнутри... – Сплотиться и дружить со слизеринцами... например с Малфоем. – процедил Гарри, который вряд ли когда-нибудь забудет сегодняшний инцидент в поезде. – О, ну с такими друзьями и врагов не надо, – заявил Рон. – Никто не говорит о дружбе, имеется в виду взаимовыгодное сотрудничество... –Ты сам то, очень сотрудничаешь с Кровавым Бароном, а не попросту стараешься с ним не пересекаться... –Я не боюсь кровавого барона. Мы оба люди, в чьих жилах течёт благородная кровь... – Течёт кровь? Но вы же призраки... Гермиона испепеляюще взирала на Рона... Шив отвлёкся на внутренний разговор своих двух личностей, и очнулся лишь на словах Дамблдора: –...отбор в команды факультетов по Квиддичу будет происходить с девятнадцатого сентября. Ему было что сказать, но он решил соблюсти субординацию, и не портить столь дорого выстраиваемые отношения с директором. Когда все вопросы, что интересовали молодежь были практически уложены, Дамблдор всё-же решил его представить: – Дети, я имею честь вам представить вашего нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, профессора Палпатина. Он указал рукой на Шива, значит тому следовало встать и произнести свою приветственную речь: "Помни, ты должен расположить их к себе." – Итак, я вас приветствую; и начну пожалуй с того, для чего я здесь. Я буду здесь в этом году, не для того, чтобы просто оттарабанить материал, раздать проверочные, которые потом соберу. Я пришёл не воспитывать или поучать. Я пришёл показать вам на личном примере, что нужно для того, чтобы суметь защитить себя, и тех, кто вам дорог. Но проверочные работы тоже будут; правда, уверяю вас, вы сможете всегда подойти ко мне, чтобы исправить свои оценки. Но есть маленькое предупреждение: не стоит испытывать моё терпение – возможно, его у меня крайне мало. На этом всё. Иных целей или слов не имею. – Спасибо, профессор, за короткую, но столь содержательную речь. А теперь, старосты, отведите своих подопечных. – Кем он работал в министерстве, если его отправили сюда на эту должность, при этом якобы не для влезания в дела Хогвартса? – Гермиона, ты считаешь – мы знаем? – Да уж, содержательная речь... – Покачал головой Колин Криви, который от одного слова о проверочных по ЗОТИ опечалился: весь стол Гриффиндора еще по пути в Хогвартс узнал, благодаря его младшему брату, что если у него не будут всё "Выше ожидаемого" в этом году – он не получит новую зачарованную колдокамеру с особой системой зеркал, что должна помочь ему стать в следующем учебном году лучшим фотокорреспондентом школьного журнала. Более того, Колин очень рассчитывал, на своё участие как фотографа в будущих выпускных альбомах – для работы фотокорреспондентом в "Ежедневном Пророке" требовалось обширное портфолио. – Как думаешь, действительно ли у него так мало терпения, как он говорит? – вклинился в общий разговор Фред, обращаясь к Джорджу. Гермиона и Рон, вспомнив о своих обязанностях старост повели первокурсников, оставляя Гарри за столом в одиночестве, продолжая на ходу переругиваться о том, как и почему и кого можно называть: Гермиона всё еще была на взводе из-за того, как слишком занятый едой Рон обидел своими придирками Почти Безголового Ника, а потом задел своими бездумными репликами и её. Гарри же, было хотел поспешить за ними, но, отчего-то подумал, что лучше ему оставить их. В конце-то концов, они его друзья и имеют право на собственные дела и свободное время от общения с ним. Но его еле уловимые телодвижения вслед за ними и обратно за стол не остались незамеченными для одного цепкого взгляда.Четвёртое сентября, 8:30, первое занятие группы ЗОТИ седьмого курса факультета Гриффиндор
Профессор уже был в кабинете, стоял, облокотившись на шкаф с учебниками и иными принадлежностями. – Теперь, начнём. Как меня зовут, вы уже знаете, а вот я не представляю, с кем имею честь говорить. Мой список начинается поименно: так и будем знакомиться. Итак: –Алисия Спинет, – встаёт смуглая девушка, Шив кивает ей, продолжая опрос. –Анджелина Джонсон, – с чувством собственного достоинства встаёт другая смуглая девушка: по ней сразу видно, кто здесь капитан команды по квиддичу. Ей он также благосклонно кивает. –Джордж Уизли, – краем глаза, перед самым подъемом с места одного из близнецов, разум мууна замечает их переглядки: они решили его обвести и провести, потому что тот, кто изначально внутренне подскочил, услышав имя – он остался сидеть на месте. – Я сказал Джордж Уизли, а не Фред. И на будущее: для начала учитесь контролировать свои реакции, а потом уже старайтесь подорвать чей-то авторитет: это может стоить вам жизни. Ваша шалость была слишком заметна. Далее: Джордан, Ли. –Я здесь, сэр. И моё имя... – Ли имя, а Джордан фамилия. Я понимаю, но мне понравилось звучание именно в этом порядке. В будущем буду произносить как надо. Когда со знакомством было покончено, они приступили именно к занятию: – Это не опрос в чистом виде, я просто хочу знать ваш общий уровень... –Профессор, разрешите вопрос? –Я слушаю, Алисия. – Вы сказали что пришли не учить нас, но показать на собственном примере... – И что тебя удивляет? Только так можно чему-либо обучить. К чему ложь и лицемерие того, кто сам, на практике возможно ничего не знает. Я мало что помню о своей предыдущей жизни, но могу с уверенностью сказать: многие из тёмных искусств я ощутил на себе, попробовал изнутри, можно сказать. Но, вернёмся к уроку: не сомневаюсь, все вы писали эссе и статьи о болотных огоньках, красных колпаках, банши, вампирах и оборотнях. Я же спрошу вас о действии непростительных и иных заклятий... В общей гостиной гриффиндора было шумно этим вечером: младшие курсы расспрашивали будущих выпускников о прошедшем занятии: – Ну, и какой он, а? – Не лучше чем профессор Люпин. Но душевный, – ответил Джордж, удивлённый раскрытием их игры. – Ты что. Он как профессор Люпин, это точно. Только с оттенком шизофрении Крауча, – ответил ему Ли. Гарри не вмешивался в разговор, ему не было интересно: даже если и этот учитель Пожиратель Смерти – они найдут способ дать ему отпор...Пятое сентября, факультет Гриффиндор, пятый курс, первое занятие ЗОТИ
–Здравствуйте, – говорил их новый преподаватель, отвлекшись от своего плана обучения, расписанного мелким почерком в огромном ежедневнике с кожаным переплётом.– Пожалуй, начнём со знакомства? Каждый из подростков вставал, слыша своё имя, муун же просчитывал свою тактику. Этот Избранный гораздо устойчивее, хотя воспитывался он в большей психотравмирующей ситуации... Впрочем, от него никто никогда не требовал отказа от привязанностей и дружбы, его не загоняли в жёсткие рамки, в которых у хорошего мальчика нет ни чувств ни эмоций; более того, если им кто и манипулировал, это всё началось не с девяти лет, не в момент, когда у тебя отобрали мать, человек готовый выступить отцом погиб, а единственный взрослый, готовый взять на себя ответственность за тебя слишком молод, отчего и потерялся в том, как должен вести себя и как воспитывать ребёнка... Ладно, сравнение их психики и положения очень интересное, но лучше решить сейчас, как себя вести, чтобы получить их доверие. "Что это? Защищаешь бывшего ученика и столь ненавистных тебе джедаев? Действительно, хорошо головой ударился" – ответил на все его мысли Хего Дамаск. – "Поторопись с решением о тактике и стратегии, они ведь ждут." Чтобы увидеть основные черты и особенности личности и легилименции не надо: они и так всё покажут, точнее – всё уже на виду. –Долгопупс, Невилл, –встаёт по подростковом нескладный паренёк, с большими ушами, и выпирающими передними зубами. У него хорошие результаты у всех преподавателей, что отличаются любовью к похвале. Вот у кого с уверенностью в себе по-настоящему плохо. Эту карту можно обыграть, и мальчик станет очень преданным союзником. Всего-то лишь, помочь ему увидеть в себе больше, чем он и другие замечают сейчас. –Грейнджер, Гермиона. – встаёт кареглазая девочка, с каштановыми, непослушными и волнистыми волосами. Она похожа на набуанку, она похожа на Падме. Она бы тоже смогла стать хорошей, консервативной королевой или министром. При ней, людям было бы хорошо, расслоение бы уменьшилось, а правила бы она мудро, может быть смогла бы превратить один угнетённый слой в хороший и довольный жизнью. Но, глобально она ничего не изменит. Слишком мало запала. Она оставит всё как есть, быстро остепенившись. Слишком много уверенности в том, что с ней дружат лишь из списывания. Много мыслей, что она всюду лишняя. Мыслей, что она слишком сухая, чтобы быть популярной и любимой. "Ей можно помочь. В память о Падме, о твоей названной племяннице. Да, ты убил её, передав её жизнь, перекачав её жизненную Силу Энакину, как ты теперь знаешь, сразу после родов.¹ Но ты же не чудовище." –Поттер, Гарри. С самооценкой у мальчика несколько грустно. Но это неудивительно: если бы все росли в полном отсутствии любви, у из зависти ненавидящей твою мать и тебя самого тётки – печальная была бы картина... Следует сказать, что мальчик достаточно умён и талантлив, что позволяет ему вполне себе неплохо учиться практически не напрягаясь. Но, дожимать его до идеального результата не надо: он не Малфой, на которого постоянно давит ожидание родни и окружения, мысль о том, что он должен быть лучшим... Хотя, может всё дело в Грейнджер?² Когда у тебя рядом есть Йода, зачем дёргать сарлаков за хвост в поисках информации? Так, еще на торжественной встрече в Большом Зале – неуверенность. Отсутствие веры в то, что его могут любить за то, какой он есть, а не только за то, что он Избранный, надежда волшебного мира и победитель василиска. На этом можно сыграть. –Рональд Уизли, – встаёт такой же рыжеватый и высокий парень, как и его братья. Всегда и во всем не первый. Не самый лучший или самый любимый. Вот ему уже не обязательно помогать: превращение близкого друга в практически незнакомца сделает Избранного менее устойчивым к чужому влиянию... Но это нужно подумать. Может быть, он тоже еще пригодится. –Что ж, приступим к занятию: расскажите мне, что вы знаете о Тёмных Искусствах...Двадцатое сентября, 11:25, выдача результатов первой самостоятельной работы в совместном классе ЗОТИ четвёртого курса факультетов Гриффиндор-Когтевран:
Он решил проверить свою догадку о младшей в семействе Уизли. Всего-то, показушно совершить одну маленькую ошибку: исправить своим пером mss. на mr. Он по глазам видел, что она заметила. И знал, её, как ни странно, впервые путают с кем-то из братьев. Это должно придать ей уверенности, показать, что он видит, пусть и подсознательно, но видит, в отличии от её семьи, все её старания показать: она не хуже. Она тоже достойна своей собственной метлы и хорошей тренировки. Она достойна места в команде по квиддичу. Дети, выполнявшие работу над ошибками, следили за временем занятия больше, чем учитель. Как только стало ясно, что урок окончен, они дружно повалили гурьбой вон из кабинета. Все, кроме клюнувшей в капкан манипуляции девчушки, и её странной, но верной подруги. Полумна Лавгуд, возможно самая устойчивая из всех его учеников: её иррациональность, но высокая успеваемость; готовность выйти одной против всех, но при этом желание просто, спокойно жить, без мести, без разбирательств: кто и зачем спрятал её одежду, или почему её не любят однокурсники... В какую сторону её не подтолкни, она или заметит влияние, или обнажит двойное дно: ведь она травматик – она видела смерть матери в осознанном возрасте... – Да, Джинни, ты что-то хотела? – Сэр, тут вышла ошибка, вы перепутали меня с братом... Она протягивала ему исправленный листок титульника: –О, прости меня. Все мы люди, все мы можем ошибиться. Тем более, что твой слог и почерк мне сильно напомнили Фреда, как и порядок действий – так могут поступать лишь отчаянно смелые гриффиндорцы. Полумна улыбалась. Редкая черта: умение искренне радоваться, заслуженной похвале, полученной другим человеком... Она осложняет ситуацию; но, может муун высчитает и её слабое место?